Исповедь

                Не хмурь бровей из-за ударов рока,
                Упавший духом гибнет раньше срока.
                О.Хайям

      Высокий красивый черноволосый темнокожий парень сидел перед матерью и смотрел на нее грустными глазами. С тех пор как она вышла замуж за Тома в Новой Гвинее и они переехали в Лиссабон, у нее начались сплошные неприятности. Она была верующим человеком и по субботам отстаивала службу в церкви, но Бог почему-то не слышал ее. Том часто приходил домой пьяным и избивал ее и детей. Она не жаловалась, так как знала, что у большинства ее подруг такая же судьба, но она устала от унижений, избиений и вечного безденежья. «Уезжай,-скорбным голосом сказала ей мать,-Том, может быть, не хуже других мужиков, но твой отец меня никогда не бил».                Мария решила сбежать от мужа, она купила билет на самолет до Стокгольма, собрала скромные пожитки, взяла детей и улетела в Швецию. С тех пор они не имели вестей друг о друге, но ее сыновья, оказавшись, казалось,  благополучной стране стали пользоваться наркотиками и совершать криминальные преступления. И вот теперь ее любимый шестнадцатилетний младший сын сидел перед нею и по указанию его психолога должен ей рассказать и вместе с ней осмыслить свою  жизнь.
-В три года,-начала Мария, чтобы прервать затянувшееся молчание,-ты был очаровательным малышом, но почему-то очень агрессивным. Ты все время с кем-то дрался или кого-то обижал. Воспитательница всегда жаловалась на тебя и  старалась отделить тебя от других детей.
-И в этом, видимо, тоже кроются истоки моего поведения,-задумчиво произнес Коду.-Вместо того, чтобы прививать доброту, меня все время изолировали. Родители объясняли своим детям, чтобы те не играли с плохим черным мальчиком. Все кто мог создавали у меня чувство неполноценности, и я озлоблялся все больше и больше.
-Может быть.-кивнула  Мария,-но что тебе мешало в школе?
-Уже с первого класса меня дразнили  Жареным бананом, и я просто возненавидел и одноклассников, и учительницу, которая никогда не выясняла, почему я подрался, и всегда наказывала только меня.
-Она жаловалась, что ты даже дрался с ней,-вспомнила мать.
-Я помню,-улыбнулся Коду,-она схватила меня за плечи и начала так трясти, что мне показалось, что у меня отвалится голова-тогда  я ударил ее кулаком в лицо. Это, кажется, было во-втором классе.
-Во втором,-вздохнула Мария.-Ты не только ударил ее, но угрожал вообще убить, и тебя перевели в специальный класс для трудных детей.
-Для особо агрессивных детей,-подтвердил сын,-целый класс мальчишек, готовых в любую минуту взорваться, как порох. Тогда была мода делать игрушечные пистолеты. Мы приносили их в школу и играли в ковбоев. А я взял у Джо настоящий и принес его в школу . Все с уважением столпились вокруг меня. «Дай подержать»,-просили, а учитель незаметно подкрался к нам и отнял его у меня. Я, конечно, не сказал, что украл его у Джо, но напуган был ужасно. Он мог убить меня за это.
-Откуда пистолет у твоего старшего брата?-удивилась мать.-Насколько я знаю, он жне был связан с криминалом, а тебя, как мне помнится, отправили в больницу, чтобы определить твое психическое состояние, а потом определили в специальную школу закрытого типа, но ненадолго, и отдали в другую семью.
-Я прожил у них всего две недели,-подтвердил Коду.-Они очень хорошо ко мне относились, но мне там было скучно, и я сбежал. Мне тогда было двенадцать. Я взял у них только кухонный нож и немного денег, которые Хелен держала в сумочке. Я торопился к приятелю, но на станции метро стоял охранник, я хотел проскочить без билета, а он оттолкнул меня плечом. Я выхватил нож и ударил его. Он дико заорал, я метнулся в метро-думал, успею вскочить в электричку, но не успел, и меня схватили.
-Били?-сочувственно спросила Мария.-И как у тебя рука поднялась человека ножом ударить?
-Нет-не били, скрутили руки, вызвали полицию. А, почему ударил?-на минуту задумался парень.-Он меня толкнул плечом, а я наглотался таблеток и был вне себя. Я прекрасно понимаю, что это не оправдание, но я хочу разобраться, как я докатился до этой жизни.
-Где ты брал таблетки?-насторожилась Мария.-Джо тоже пил их?
-Не знаю. Мне их давали старшие ребята. Подготавливали смену,-грустно усмехнулся он.
-Да зачем же ты их пил?-горестно всплеснула руками мать.
-Все знакомые пили или курили, а я разве мог отставать. К тому же после наркоты появляется расслабляющее чувство свободы и какой-то огромной силы. Кажется, что все для тебя возможно и доступно.
-Неужели это действительно так?-искренне удивилась Мария.
-Конечно, нет, мам,-снисходительно пожал  плечами сын,-так только кажется. А когда фантазии не соответствуют реальным возможностям,  жди беды.
-Надо же, как ты поумнел,-прошептала мать.-Тебя после поножевщины определили в специальную колонию для несовершеннолетних. Меня ведь тогда срочно вызыали в полицию, но не объяснили зачем, а вскоре отпустили. Что там у тебя случилось?
-Эта колония-как школа, только никуда не выпускают с ее территории. А я не хотел там находиться. В первый раз я попытался бежать, когда нас повезли в спортзал. Я спрятался в раздевалке, но охранники обыскали все и вытащили меня из ящика, в который складывали мячи. После этого за мной учинили более строгий контроль. Тогда я взял в столовой во время обеда нож, заточил его, пошел в свою комнату и крикнул охраннику, чтобы он зашел ко мне. Он вошел, встал у дверей и спросил:
-Чего тебе надо? Не наелся, что ли?
-Наоборот,-возразил я,-у меня боли в животе. Вот пощупай.
   Он с удивлением смотрел на меня, не понимая, чего я от него хочу. Я, охая и держась одной рукой за живот, подошел к нему,  держа в другой заточенный нож. Он внимательно смотрел на меня и не шевелился. Тогда я схватил его за ворот рубашки, пригнул к земле и приставил нож к горлу.
-Потребуй, чтобы мне срочно выделили машину,-сказал я ему,-и беспрепятственно выпустили отсюда.
-Хорошо,-сразу же согласился охранник,-только держи нож, пожалуйста, подальше от горла, а то можешь порезать.
    Он крикнул другого охранника и сказал ему, что произведен захват заложника и для его освобождения срочно нужна машина. Второй охранник, с ненавистью взглянув на меня, даже не попытался меня в чем-нибудь убедить. Он немедленно исчез, и буквально через десятть минут раздался вой полицейской сирены.
-Тебе не было страшно?-с дрожью в голосе спросила мать.
-Я чувствовал себя героем. Мальчишка захватил в заложники взрослого мужчину, да  к тому же охранника. Офицер-полицейский зашел в комнату и остановился в дверях. Он мог одним ударом уложить меня, но, видимо, боялся, что я могу чиркнуть охраннику ножом по горлу.
-Иди, Каду,-пригласил он меня,-машина стоит во дворе. Отпусти охранника. Я даю  слово, что тебя никто не тронет, пока ты не сядешь в машину. Ворота будут открыты в течение одной минуты. Этого вполне достаточно, чтобы уехать.
    Держа нож у горла охранника, я пошел к двери. Офицер шел передо мной, показывая рукой, чтобы ко мне никто не приближался. Подойдя к машине, я открыл дверь, отпустил охранника и впрыгнул в салон. Машину сразу же окружили полицейские. Я показал рукой, чтобы освободили проезд. Офицер что-то сказал, и проезд действительно освободили. Офицер подошел к машине и, показав мне свои наручные часы, стал внимательно смотрть, как движется секундная стрелка. Я включил скорость и нажал на газ, но машина не завелась. Тогда я взглянул на приборный щиток и увидел, что ключей там не было. Автомобиль не могла тронуться с места. Ровно через минуту офицер открыл дверь кабины и сказал, усмехнувшись:
-Вылезай, Каду, приехали.
-Я представляю, как они тебе надавали,-сокрушенно покачала головой мать.
-В общем-то, нет,-почесал стриженный затылок сын.-Пару раз двинули дубинкой по спине для острастки, передали меня охранникам, посмеялись и уехали, а меня отправили в психбольницу, а потом снова переправили в колонию, но уже в другую. Тогда я подговорил еще одного парня бежать. Нас раз в неделю возили на урок физкультуры в спортивный зал. Я уже знал, что  прятаться там бесполезно, но в туалете было окно с решеткой, которую мы с ним расшатали так, что под ней можно было пролезть, что мы и сделали. Решетка осталась на окне и поэтому нас долго искали внутри, а не найдя, сообщили полиции о побеге.
-В тот день в нашем доме полиция устроила засаду, но уже вечером все уехали,-вспомнила мать.-Что же вы еще натворили?
-Выпрыгнув из окна, мы пошли в лес и шли по дорожке, пока не наткнулись на небольшой дом. Конечно же, мы залезли в него, но в нем никого не оказалось,  и мы ничего не нашли, кроме двух кухонных ножей. Тогда мы побежали в поселок, надеясь, что имеется магазин. Мы действтельно обнаружили небольшой магазинчик, который обсуживали два продавца: мужчина и женщина. Я закрыл дверь магазина изнутри на задвижку, вынул нож и крикнул:
-Вооруженное ограбление! Кассу открыть! Деньги на стол!
      Мой товарищ тоже вынул нож и подошел сначала к женщине, сидевшей за кассой. Он ободряюще кивнул ей, и она торопливо открыла ящик кассового аппарата. Там было очень мало денег. Мы обшарили карманы продавца и сумочку продавщицы и, предупредив их, чтобы сидели тихо, убежали. Они, конечно, тут же позвонили в полицию, и на нас началась охота.
-С собаками?-вскрикнула Мария.
-С собаками,-подтвердил Каду.-В колонии оставалась наша одежда, и собаки моментально взяли  след.
-Собаки не покусали вас?-встревоженно спросила мать.
-Нет, не покусали. Как только полицейские увидели нас, то сразу окружили и привезли нас в детскую колонию с усиленным режимом. Ты же приходила ко мне туда.
-Я помню, что там было одноэтажное здание, как и в обыкновенной школе. К тому же на территории больницы. В чем же заключался усиленный режим?
-Со двора действительно особого отличия не было. Но каждый из нас жил в отдельной комнате с решетками и непробиваемыми стеклами на окнах. Во всех комнатах, в коридоре и даже в туалете стояли камеры постоянного наблюдения, при помощи которых контролировался каждый наш шаг.
-Вы не могли выходить из комнат?-полюбопытствовала Мария.
-Нас в блоке было шесть пацанов, мы могли ходить друг к другу, в туалет и в столовую. От нечего делать мы играли в разные игры на деньги, но чтобы нас не могли заметить в камере наблюдения. Один парень проиграл мне много денег, и я стал требовать, чтобы он мне их отдал. Мы перед этим наглотались успокоительных таблеток и совсем не соображали, что говорим и что делаем.
-От таблеток вы должны были уснуть,-выразила свое сомнение Мария.
-Если принять несколько таблеток «Регинола»,  получается обратный эффект. Тогда мне показалось, что он сказал про тебя какую-то гадость. После отбоя я лежал на кровати и не мог заснуть. Мое возбужденное сознание толкало меня на какие-то активные действия. Я не мог простить ему оскорбление.
-Ты же сказал, что тебе показалось,-возразила мать
-Я был в возбужденном состоянии и плохо контролировал свои действия. Тихонько поднявшись, я вышел в коридор, добрался до его комнаты, бесшумно открыл дверь и, бросившись к кровати, схватил его за горло. Он страшно захрипел, но меня тут же засекли в камере наблюдения. Прибежали охранники, скрутили мне руки, надели смирительную рубашку, положили на кровать и оставили рядом со мной одного охранника.
-Бедный мой мальчик, тебя за это как-то наказали?
-Три месяца в изоляторе, и как к особо опасному преступнику ко мне приставили двух охранников.
-Может, к тебе надо было приставить не охранников, а психолога?-предположила Мария.
-Теперь я понимаю, что именно так и надо было сделать, но меня начали пичкать всякими таблетками, от которых мне все время хотелось спать и ничего не хотелось делать. Я стал как зомби-послушный робот, а вскоре кончился срок, определенный мне судом, и я вышел на волю.
-Да,-подтвердила мать,-некоторое время мы жили без всяких проблем, но вскоре ты опять исчез на неделю. Я не знаю, что тогда произошло.
-Что произошло?-попытался вспомнить Каду.-Ага, вот что. Встретил я того парня, который должен мне был деньги, и говорю ему: «Плати-ка должек, по-хорошему».
А он мне:«Давай,-оворит,-убирайся в свою Африку, вас сюда никто не звал».
Я ему говорю:«Давай встретимся на Слюссене и сразимся на ножах. Кто победит, тот и прав, да и за оскорбление ответишь».
-Давай,-говорит,- в пять приходи, я из тебя кишки выпущу.
-Господи, какой кошмар! Что же ты такое говоришь?-заплакала мать.-И что же эта дуэль состоялась?
-Конечно,-подтвердил сын.-Мы оба были обдолбанные. Наглотались всякой гадости и всретились у автобусной остановки. Парень со своими корешами на машине приехал. Мы же договорились один на один, а тут я один, а их четверо. Я, конечно, не стал дожидаться, когда они меня зарежут, как барана. Вынул пистолет и выстрелил ему в плечо. Его подельников как ветром сдуло. Бегом бросились к машине и уехали, и своего товарища раненного бросили. Я смотрю: к нему пассажиры подошли, помогать начали, а я бегом с места происшествия. Думал, что искать будут. Вот целую неделю и скрывался.
-К тебе тогда приходили Ламби и Кристи. Они нашли тебя?
-Нашли, к сожалению,-горестно покачал головой Каду.-Они предложили ограбить магазин. Мы договорились встретиться на следущий день прямо у дверей супермаркета. Нас было трое. Три сорви-головы, теперь-то я понимаю, что это были три дурака-молокососа, изображавших из себя великих гангстеров под действием сильных наркотиков. Энергичной походкой, небрежно покачивая плечами, мы вошли в магазин и увидели там только несколько человек из обслуживающего персонала и две семьи с детьми. Я вынул пистолет и сказал:
«Женщины и дети немедленно за дверь, остальные на пол и руки вытянуть вперед». Все как в фильме. Но кто-то из персонала уже нажал тревожную кнопку, а мы этого не заметили и начали быстро укладывать деньги в сумку, а здоровые взрослые мужики валялись на полу, боясь пошевелиться. Я чувствовал себя этаким сверхчеловеком, которому можно все. Мы вышли из магазина и побежали к лесу, но над нами уже кружил вертрлет.
-Действительно, все как фильме про гангстеров,-грустно сказала Мария,-и конец такой же печальный.
-Да,-согласился сын.-Полиция на машинах и на мотоциклах с собаками понаехала со всех сторон. Определили мне год и два месяца в строгом изоляторе.
-Твое счастье, что тебе еще не было шестнадцати лет,-покачала головой мать,-а то бы получил намного больше. Да и сотрудникам исправительной организации огромное спасибо. Если бы не они, ты бы и сейчас сидел в изоляторе.
-Как ты узнала о них?-поинтересовался Каду.
-Я нашла их проспект в метро, позвонила к туда и спросила, что мне делать. Там ответили, что ты должен написать заявление.
-Я помню,-со слезами в голосе пробормотал Каду,-как ты пришла и умоляла и плакала, чтобы я его написал.
-Плакала,-подтвердила мать,-я и сейчас плачу. Что ты написал в письме?
-Да  ничего особенного, мам. Написал, что прочитал их брошюру и прошу помочь начать новую жизнь, потому что и самому надоело скитаться по колониям и изоляторам. А через несколько дней меня посетил Дмитрий. Он поздоровался со мной за руку. Ко мне еще никто не проявлял такого уважения. Мы сели за стол. Я поведал ему  все, что сейчас рассказал тебе. Он внимательно, как психолог, выслушал меня, а потом рассказал о своей жизни. И у него тюрьма и наркотики.
Я его спросил: «Трудно от всего этого отказаться?»
Он честно ответил:«Конечно, непросто, но, если ты настоящий мужик, если у тебя достаточно силы воли, то это вполне реально. Я смог. Если ты хочешь, чтобы мы тебе помогли, ты в первую очередь должен помочь сам себе. Неужели ты не понимаешь, что ты в шестнадцать лет стоишь на краю гибели. Ты либо умрешь от наркоты, либо погибнешь в какой-нибудь разборке. Если тебе не жалко себя, то подумай хотя бы о маме».
-Как я им благодарна,-сквозь слезы прошептала мать.-Какое счастье, что есть такая организация, которая помогает бывшим преступникам и наркоманам вернуться на путь истинный. А что было дальше?
-Я позвонил Дмитрию и сказал, что я многое понял, прошу их помощи и буду теперь жить в соответствии с их Уставом. Он приехал на следующий день и предложил съездить в их офис. Я ему говорю:«Нас наверное будет сопровождать три охранника?»
-И я четвертый,-усмехнулся он.-Никто нас сопровождать не будет. Я тебе доверяю. Ты можешь убежать, но я не побегу за тобой. Если ты убежишь-значит, ты предашь меня, и больше уж ни на какое доверие тебе расчитывать не придется.
   Мы пошли к выходу. Дмитрий сказал, что я вернусь в три часа обратно, и нас выпустили.
-Ну  что, побежишь?-с интересом спросил Дмитрий.
-Нет,-твердо ответил я.
-Почему?
-Потому что ты доверяешь мне. Даже среди поделников мы никогда не доверяли друг другу.
  Мы приехали в офис. Там много молодежи, отказавшейся от наркотиков и прекративших воровство. Там все одинаковые. По возможности помогают друг другу. Я вдруг почувствовал себя дома, словно в родной семье. Со мной заговаривали, меня подбадривали, рассказывали о себе, и я спросил Дмитрия:  «Что со мной будет дальше?»
«Дальше?-переспросил он,-дальше, если ты не возражаешь, тебя переведут в специальный профилакторий для лечения от наркозависимости».
-Потом меня выпустили из изолятора,-продолжил свой рассказ Коду,-и я познакомился с Пьером, он тоже должен был выйти на днях из тюрьмы. Я поделился с ним  своими планами, а он расхохотался и говорит:
-Дурак ты, Каду! Ты наш, ты влип по уши и уже никогда  от нас не отвертишься. У меня уже есть объектик. Возьмем-деньжат на первый случай хватит.
-И ты пошел с ним?-с ужасом спросила мать.
-Нет, мама, я пришел к тебе.
         -Наконец Господь услыхал меня,-воскликнула Мария и с любовью опустила       безвременно поседевшую голову на плечо сына.
         -Ну ладно, мама, не плачь,-едва сдерживая слезы, пробормотал Каду,-теперь все будет хорошо.
            Она с любовью нежно обняла сына, и они оба вздрогнули от неожиданно раздавшегося звонка. Каду взглянул на мать, но она в недоумении пожала плечами.
-Пойду, открою неожиданным гостям,-улыбнулась Мария и пошла в прихожую.  Она открыла дверь и с удивлением увидела трех дюжих полицейских, толпившихся на площадке.
-Что случилось?-со страхом спросила она.
-Твой бандит у тебя?-вопросом на вопрос ответил полицейский.
-Да, Каду здесь,-подтвердила она,-но его официально выпустили.
-Он со своим подельником Пьером попытался ограбить отделение банка и ранили там сотрудника.
-Я не был с ним,-хмуро произнес Каду, выходя в прихожую,-клянусь! Меня там не было!.
-Пьер написал чистосердечное признание,-суровым голосом произнес полицейский,-так что не отпирайся.
-Я верю ему,-с отчаяньем в голосе закричала Мария,-я знаю, что его там не было. Он был здесь у меня! Он хочет начать новую жизнь. Этот Пьер специально оговорил его!
-Следователь разберется,-пожал плечами полицейский, с невозмутимым выражением лица застегивая наручники на руках Коду,-мне приказано его арестовать и доставить в участок, а дальше не мое дело. Я сочувствую вашему горю, мадам, но я при исполнении.
  Он тяжело вздохнул, взял Коду за рукав куртки и, не оглядываясь на рыдающую Марию, вывел его из квартиры на лестничную площадку