Узница по имени смерть... часть шестая

4 апреля 2010 года


Прошло три долгих дня с тех самых пор, как в доме у Кенингтонов произошла моя первая и надеюсь, что самая моя последняя ссора с Полли.  Все это время прошло для меня так быстро, что я с ужасом взирала каждое утро на красочный настенный календарь – время, отпущенное мне на поиски, стремительно проходило, а никаких желаемых результатов у меня пока еще не было.
Все эти три дня Брюс постоянно находился  где-нибудь рядом со мною. Если его не было рядом – то где-нибудь поблизости обязательно беспокойно толкались его охранники, усиленно делающие вид, что моя судьба их нисколько не заботит.
Но даже остававшись наедине с собою в своей комнате в доме Кенингтонов я чувствовала каждый раз чье-то незримое присутствие за ее закрытыми дверями. И как ни странно даже при всем при этом я все же не чувствовала себя в полной безопасности…
Желая наладить отношения в нашей разваливающейся на глазах компании, Шон предложил выехать нам всем на природу, но тщательно все обдумав, мы все же пришли к выводу, что в присутствии охраны за нашими спинами хорошо отдохнуть на лоне природы нам навряд ли удастся. Импровизированный пикник было решено устроить прямо на лужайке перед домом Брюса. Представляю, как бы вытянулось красивое лицо миссис Кенингтон, если бы она увидела, то безобразие, которое творилось у нее перед домом в тот день.

Но к счастью, мэр и его жена сейчас находились в отъезде, и никто не мешал нам наслаждаться полноценным отдыхом, благо, что эти были наши законные выходные перед первыми летними зачетами. Только одно немаловажное обстоятельство немного омрачало наше чересчур бурное веселье – Полли наотрез отказалась присутствовать на празднестве и сколько не пыталась Лори, а потом и Шон, а уже после всех и Брайан ее уговорить, она так и не ответила согласием на их приглашение.
По мне, так это было даже очень хорошо – я просто не представляла себе, как буду смотреть в глаза человеку, который так сильно, а главное – незаслуженно оскорбил меня при всех остальных ребятах. Я не была мастером лицемерия и мне навряд ли удалось бы сохранить беспечную  мину при виде нахально улыбающейся Полли, да еще при том гадостном состоянии души, которое у меня все эти три дня было. Поэтому никто не посмотрел на меня осуждающе, когда отказ Полли вызвал у меня невольный вздох облегчения.
Друзья старались, как могли, чтобы наконец-таки развеселить меня, но мое настроение абсолютно не хотело улучшаться – я ждала новых неприятностей и как будто чувствовала, что они вот-вот должны начаться. Мне и самой это неприятное ощущение близкой опасности начало уже порядком поднадоедать.

Только Шон с помощью Брайана закончил жарить мясо в барбекю, как к особняку Кенингтонов на полном ходу подъехала полицейская машина с громко включенной сиреной.
Брюс, сначала услышавший, а потом и заметивший ее первым, сразу же нахмурился и моментально вскочил с коленок на ноги. Вопреки моим ожиданиям из полицейской машины вышел не Стюарт, а детектив Поллак. Мы все переглянулись между собою, но нам всем и так было сразу же понятно – эти копы наверняка явились именно по мою душу.
Я тоже вслед за всеми медленно встала на ноги, пытаясь отряхнуть с себя прошлогоднюю траву, для этого  подергав за старые джинсы и выжидающе посмотрев на появившегося детектива. Тот же, выйдя из машины, все еще нерешительно топтался у распахнутых настежь ворот, открывающих дорогу к особняку.
Брюс тихо выругался и сделал несколько шагов по направлению к дому. Я протестующим жестом остановила его, так как именно сейчас я не нуждалась в помощи адвокатов. Мне действительно было интересно, что привело сюда этого смутившегося при виде всех нас полицейского. Брюс в тот момент смотрел на меня непонимающе, и я негромко пояснила:

- Пойду, узнаю, что ему нужно, - и, заметив, что Кенингтон снова порывается уйти в дом, укоризненно произнесла: - Брюс, не нужно ничего делать, ты же сам видишь, они просто хотят поговорить со мной. Если бы это было не так, они бы  уже давно бродили по этому участку, размахивая ордером на мой арест.
Брюс беспомощно развел руками, бросив вопросительный взгляд в сторону наших отчего-то сильно притихших друзей. Лори быстро  и цепко схватилась за руку Шона, стараясь понять как нужно правильно вести себя в подобной ситуации, Брайан смотрел на полицейскую машину, как будто пытаясь, не сходя с места превратить ее в кучку остывающего пепла, а сам Шон в этот момент только глупо улыбался.
Я, посмотрев на них ободряюще и пытаясь сдержать нахлынувшее на меня волнение, двинулась навстречу Поллаку.
- Детектив?

Поллак сконфуженно улыбнулся, и только сейчас я заметила, что он на самом деле достаточно молод – улыбка разом сбросила с его сутулых плеч лет десять:
- Лиз!
Я с готовностью протянула ему для рукопожатия свою руку и как бы невзначай бросила взгляд в сторону патрульной машины. За рулем сидел незнакомый мне шофер, и я разочарованно перевела свой взгляд обратно на стоящего рядом со мною детектива. В принципе я с большим удовольствием предпочла бы побеседовать со Стюартом, к которому была более расположена, чем к какому-либо другому полицейскому.
- Простите, нас, Лиз! Мы вынуждены были вас опять некоторым образом побеспокоить…
- О боже! – я невольно сделала шаг назад. – Вы приехали, потому что кого-то снова убили?
Я почувствовала, как вся краска жизни сбегает с моего лица – еще секунда и я грохнулась бы в обморок. Сзади кто-то бережно поддержал меня за локти,  и я, оглянувшись, благодарно улыбнулась Брюсу – конечно же, это мог быть только он.
- Нет, что вы, пока больше жертв нет…
- Тогда какого черта вы пугаете людей средь бела дня? – набросился на него Брюс.
 Взгляд Поллак прожег парня насквозь, и тщательно цедя каждое слово сквозь зубы, детектив почти прошипел:
- Я представитель полиции, сынок, и позволь тебе напомнить, что нами ведется следствие по раскрытию очень тяжких преступлений. Помощь мисс МакДолл просто необходима всем нам…
Брюс только и успел рот раскрыть, чтобы парировать ответ детектива, а я уже торопливо спросила:

- Мы будем говорить здесь или поедем к вам в участок?
Теперь и Брюс и Поллак смотрели на меня с одинаковым удивлением, а я моментально  покраснела от их испытывающих взглядов. Скорее всего, они оба сейчас ломали голову, с чего бы это я так рвусь полиции на помощь. До Брюса ответ дошел раньше, чем до Поллака, который так ничего и не понял, и хорошее настроение Кенингтона одномоментно как рукой сняло. Поллак же, со своей стороны, не очень пытаясь  вникнуть в мотивацию моего предложения, обрадовано протянул:
- Лучше было бы конечно поговорить в участке.
Еще бы, в своем участке он должен казаться себе более значимой личностью, чем у ворот богатого дома, за одно только посещение которого, можно лишиться работы в этом городе раз и навсегда. Но я неожиданно обрадовалась решению полицейского и, чтобы развеять смутные сомнения, овладевшие на эти несколько минут  Брюсом, повернулась к нему:
- Ты ведь поедешь со мною?
В глазах Кенингтона тотчас же сверкнула нескрываемая радость, и он с готовностью посмотрел на Поллака. Тот только диву давался как же быстро за последние несколько секунд скользкая и неприятная ситуация поменялась в его пользу. Торопясь, чтобы мы все же не передумали, он сел на переднее место в патрульной машине, указав нам на места позади.

Брюс быстро развернулся к притихшим ребятам и, сложив руки рупором, прокричал:
- Не волнуйтесь, будем через час.
Лори неуверенно помахала нам рукой, а Шон, отвернувшись, начал снимать подгоревшие куски мяса с решетки. Похоже, с пикником будет сейчас покончено раз и навсегда. Мы с Брюсом в конце концов  уселись на жесткие сиденья и полицейская машина все с тем же противным воем сорвалась с места.
Беседовать в участке на самом деле оказалось намного удобнее, чем под открытым небом на лужайке дома мэра. Как только мы зашли в кабинет Поллака, как незамедлительно за окнами раздался раскатистый удар грома и на улице начался настоящий ливень. Поллак, глядя в окно своего кабинета, только головой покачал:
- Ну и погодка…
Детектив сбросил со своих плеч легкий пиджак и повесил его на спинку своего стула, одновременно с этим пригласив присаживаться и нас с Брюсом. Мы сели, удивленно разглядывая кабинет детектива.
Чего там только не было – на книжных полках стояли книги по оккультным наукам и сектам, на столе, заваленном бумагами, валялись ксерокопии газетных подшивок – мы с Брюсом понимающе переглянулись – вот и полиция нашла упоминания об убийствах десяти и двадцатилетней давности.
- Чай или кофе? – предложил Поллак, намереваясь начать долгожданный разговор. Я отказалась, а в тот момент, когда начал отказываться Брюс в кабинет к Поллаку заглянул ни кто иной, как Стюарт. Мое сердце сразу же заколотилось как сумасшедшее, а вошедший детектив улыбнулся и, игнорируя остальных присутствующих, протянул мне руку:
- Лиз?

Сразу было видно, что он никак не ожидал меня здесь встретить.
- Детектив! – а вот я-то как раз и поехала сюда, рассчитывая увидеть именно его.
Все разом замолчали, и неловкая пауза повисла в воздухе. Я нервно кусала губы, отлично понимая, что, сколько бы я не вертелась перед этим парнем, сколько бы не предпринимала попыток к сближению, он никогда не посмотрит в мою сторону с особым значением.
Брюс Кенингтон молчал от ярости, которая в этот момент переполнила его душу – не заметить моего смущения он не мог и поэтому в душе просто бесился от бессильной злобы.
Поллак ожидал, что Стюарт вкратце расскажет ему, зачем зашел в его кабинет и предоставит нам право поговорить о делах насущных уже без его участия.
О чем думал Стюарт, догадаться было проблематично – он глаз не сводил с меня, но прочесть что-нибудь в этом пронзительном  взгляде было просто невозможно.
Пауза явно затянулась, и все присутствующие вздохнули с видимым облегчением, когда Стюарт наконец-то протянул Поллаку какой-то документ в яркой папке. Отдав бумаги в руки детектива, Стюарт снова улыбнулся мне и, насвистывая, вышел из кабинета. Последующие несколько минут я тщательно избегала смотреть в сторону Брюса.
Похоже, ничего особого Стюарт во мне не высматривает, просто, когда мы впервые увиделись, и они с Брюсом сцепились, Стюарт понял, как можно получше зацепить Кенингтона – нужно было просто смотреть на меня во все глаза без особых на то причин. Его взгляды были похожи на маленькую месть – детектив Стюарт просто смотрел, а Брюс Кенингтон потихоньку съезжал с катушек.

- Итак, я думаю теперь, мы все же можем поговорить о вещах, которые нас всех интересуют. – Поллак незаметно смахнул документы в папке, принесенные Стюартом в  выдвинутый ящик своего стола. – Я так понимаю, что в Центральной библиотеке вы уже успели побывать?
Этот вопрос застал нас с Брюсом почти врасплох – я побледнела как смерть, а Кенингтон натянуто улыбнулся, пытаясь сохранить хорошую мину при плохой игре. Поллак же со своей стороны внимательно следил за тем, как меняются выражения на наших лицах.
- Значит, побывали…
- Мы не делали из этого тайну, - уверенно заявила я, обратно наливаясь краской. – Тем более, что в библиотеке есть постоянный ежедневный список посетителей. Так что можете сами убедиться – мы не от кого не прятались…
- Лиз, поверьте, я вас абсолютно ни в чем не обвиняю, - развел руками детектив, откидываясь на спинку своего стула, - я только в очередной раз напоминаю вам, что ваше индивидуальное расследование может закончиться для вас обоих очень и очень плачевно. Вы же взрослые люди, неужели сами не понимаете, как это опасно – самим пытаться вычислить и задержать преступника?
Мы с Брюсом переглянулись. Конечно же, все это мы более чем прекрасно понимали. Но лично меня гнала вперед одна только мысль о том, что рано или поздно, но на месте очередной жертвы могу оказаться  я сама, и мне страшно не хотелось попадать на страницы газет в расковерканном состоянии.
Брюс помогал мне, не задумываясь, тоже по вполне понятным причинам – да, мы несомненно очень сильно с ним рисковали, но и, даже оставаясь бездеятельными, мы оба рисковали отнюдь не меньше.

Поллак испытывающее смотрел на меня – совсем не трудно было догадаться, о чем он сейчас думал. Я была на сто процентов уверена, что этот пронырливый полицейский разделяет наше стремление как можно быстрее найти ответ на все волнующие вопросы.
- Я еще раз призываю вас к благоразумию, - попросил Поллак, глядя в наши «кристально честные» глаза, - признаюсь - это дело очень опасное и я пригласил вас сюда, чтобы поставить в известность – скорее всего «наш» преступник действует не в одиночку.
Вот это-то как раз мы знали уже достаточно давно, и поэтому в наших с Брюсом  взглядах не отразилось и тени удивления.
- И как  быстро вы  пришли к такому выводу? - в голосе Брюса снова послышалась насмешка – еще бы, ведь до сих пор мы шли на несколько шагов впереди полиции.
Поллак тоже ухмыльнулся. В своем кабинете он был полноправным хозяином, и этот мальчишка здесь для него уже не представлял той грозной силы, которая и бог, и царь в своем огромном особняке. Но с другой стороны и этого задиристого парня можно было хорошо понять. Не очень-то приятно, когда твоя любимая девушка находиться под прицелом какого-то безумца.

- Ну, во-первых, подвесить тряпичное чучело на дерево в такие рекордно быстрые сроки одному человеку никак не под силу, наши эксперты в один голос уверенно заявили, что втроем – вчетвером сделать это можно за считанные две-три минуты. Правда этим верхолазам нужно было быть очень самоуверенными людьми, чтобы понадеяться, что их художеств никто не заметит из окон самого университетского общежития.
- А если кто-то что и заметит, то скорее всего решит, что это чей-то очередной розыгрыш, а разыгрывают кого-нибудь в нашем общежитии постоянно, - добавила я.
Поллак заинтересованно посмотрел на меня:
- Да, действительно, наши люди методично обошли все комнаты выходящие окнами в ту сторону, где висела кукла, и несколько человек уверенно подтвердили, что отлично видели процесс подвешивания куклы воочию, но не придали ему особого значения и никого не смогли рассмотреть.
- Они что подвешивали куклу, абсолютно не маскируя лица? – задал очень уместный вопрос в данной ситуации Брюс.
- На таком расстоянии рассмотреть что-либо практически не возможно и эти люди, скорее всего, отлично знали об этом, и самой главной их целью было не нарваться на полицию … - лицо Поллака внезапно стало серьезным, - и вот поэтому я еще раз вас предупреждаю – не вмешивайтесь…

Это был слишком резкий переход от одной части разговора к другой – я почти сразу же поняла, что Поллак что-то недоговаривает, и переспросила прямо:
- Вы ведь что-то еще знаете?
Детектив наморщил лоб и посмотрел куда-то мимо нас в угол, как будто решая - говорить нам о своих догадках или пока повременить. В его глазах сейчас сквозила усталость и какая-то странная обреченность.
- Дело в том Лиз, что ваша версия об участии кого-то из полицейских в этом ужасном деле вот-вот с минуты на минуту может подтвердиться…
Я еле сглотнула слюну комком застывшую в моем горле. В моей памяти моментально всплыл тот момент, когда Ангел предупреждал меня об этом же… Но он не подтвердил тогда, что это точно полицейский, он сказал, что зная имя преступника и пойдя с ним в полицию, я не доживу до вечера того дня. А это может значить, что угодно… И не обязательно, что это может быть кто-то из служителей закона.
- Вы хотите сказать…

- Те, кто вешал куклу, точно  знали, что полицейский патруль делает круг около общежития каждые пять - семь минут.
Этого времени было бы более чем достаточно, чтобы перестрелять половину студентов в общаге, а кому-то было достаточно этих  нескольких минут, чтобы подвесить на дерево куклу. Кстати, кровь, обнаруженная на этом тряпичном изделии, действительно принадлежит Сюзи Оливер.  Тот, кто подвешивал куклу, отлично знал, что Оливер уже обречена, и быть может уже даже мертва…
Я скорбно склонила свою голову, потому что не прошеные слезы опять набежали мне на глаза. Брюс осторожно погладил меня по плечу:
- Лиз…
- Конечно, преступники могли сами высчитать время необходимое патрулю на объезд, но у нас есть еще парочка не безынтересных фактов. В тот самый вечер, когда вам, мистер Кенингтон, нанесли удар по голове прутом, дом мэра был полностью окружен нашими полицейскими нарядами.

И, поэтому, тот, кто бросил  этот прут через ограду, по идее,  должен был быть задержан, но ведь мы в ту ночь так никого и не нашли – а это говорит только о том, что бросавший сам тем вечером стоял в полицейском оцеплении.
- Ничего себе вы нас успокоили, - пробормотал Брюс, растерянно глядя на меня, - значит, теперь мы еще должны и от всех полицейских в разные стороны шарахаться?
        - И даже это еще далеко не все, - в голосе полицейского снова звучали тревожные нотки, - соседи всех четверых убитых видели  рядом с их домами полицейскую машину как раз накануне гибели «наших» жертв. Так что делайте выводы самостоятельно…
Да, эту информацию действительно было очень трудно переварить. Представить себе, что один из полицейских, быть может, даже сейчас находящихся в участке участвует во всей этой чудовищной истории, было просто невозможно. Я ведь все это время так ждала помощи именно от полиции, что теперь просто не знала, где мне дальше искать этой защиты и помощи.

- Сейчас мы проверяем на причастность к этому делу несколько полицейских из нашего участка, но вы сами понимаете, это может и не увенчаться ожидаемым успехом. Или, по крайней мере, мы найдем его не так быстро, как нам самим хотелось бы…
Мы с Брюсом согласно закивали головами. Найти нужного человека в такой замкнутой корпоративной системе весьма затруднительно, особенно когда этот человек знает в ней все ходы и лазейки, которые можно использовать, и находиться в курсе всех предпринимаемых мер по его поиску.
- Судя по всему, вы тоже побывали в библиотеке? – через несколько секунд, оправившись от полученных известий, спросила я, снова окидывая взглядом кабинет детектива.
- Да, и почти что сразу же после вас. Служащая  пояснила нам, что вы заказывали дискеты с какой-то информацией, и мы решили просмотреть, что на них – но все что вы узнали нам известно уже давно. И с профессором Джеймсоном мы тоже уже побеседовали, его, кстати, очень насторожили ваши расспросы, и он сам собирался навестить наш участок в ближайшие выходные.

Такой оперативности от полиции я не ожидала. Пять минут тому назад я пришла к неутешительному выводу, что полиция работать не умеет и напрасно просиживает штаны за счет налогоплательщиков, и вдруг такой резкий поворот – оказалось, не так уж ни за что в полиции получают свою зарплату.
- Вы знали это раньше? – изумлению в голосе Брюса не было предела.
- Это обычная практика в расследовании, и как только Лиз сообщила нам о своих снах, мы сразу же  начали изучать всю ее подноготную. Прости, Лиз, но нам необходимо было знать о тебе все, - извиняющимся тоном произнес Поллак. – Мы узнали о нападениях пятилетней давности, а наши эксперты подтвердили – орудие преступления в случае с тобою и Алисой Беарнс совпадают полностью. Это нас очень заинтересовало…
- А потом вы стали проверять всех, кто более или менее со мною связан?
        - И это тоже наша работа. Тогда мы и обратили внимание, что ваш отец и ваша мать, которая в тот момент была в положении, несколько месяцев проживали в городе, где произошли похожие преступления. 

       Потом твою мать перевезли в соседний город – там была хорошая больница  и там ты, Лиз, появилась на свет. В этом же городе твой отец и остался жить после смерти твоей матери.
- Не понимаю, что вы сейчас хотите всем этим сказать… Так эти убийства произошли в том городе, где изначально жили мои родители?
Я оглянулась на Брюса. Он ни единым словом не обмолвился мне, что знает об этом – почему он промолчал – неужели щадил мой и без того пошатнувшийся разум? И на что намекает этот полицейский – на участие в этом кошмаре моего отца? Брюс в ответ на мой умоляющий взгляд нахмурился и посмотрел на Поллака несколько предупреждающе, как бы прося не заходить слишком далеко в своих предположениях.
- Если вам показалось, что я намекаю на твоего отца, то ты ошибаешься, Лиз. У доктора МакДолла было стопроцентное алиби на все убийства – иногда твой отец вел прием больных на дому, и поэтому у него было много свидетелей в его непричастности, но тот человек, которого безвинно арестовали и который после погиб в тюрьме – он был соседом твоего  отца, Лиз, двадцать лет тому назад.

- Найджел Фаргус, - прошептала я побелевшими от напряжения губами.
- Да, именно он,  – подтвердил Поллак.
 - Подождите, подождите, - мотнул головою Брюс, - насколько я понял, вы в курсе того, что существует некое тайное общество, которое приносит жертвы, для свершения своего ритуала. Тогда почему за двадцать лет как это общество вроде как возродилось, был арестован только один человек, а после его смерти расследования вообще прекратились?
Детектив пожал плечами:
- Тогда наши коллеги из местной полиции перетрясли весь город в поисках хотя бы еще одного подозреваемого. Найджел был единственным, кто не мог внятно ответить, где он находился в часы «икс», и он был арестован всего лишь как подозреваемый. Но, почувствовав, что именно на него готовятся повесить все собак, он решил покончить жизнь самоубийством в собственной камере, не дожидаясь решения суда.
- Или ему мог помочь это сделать кто-то из тюремщиков, - завершил Брюс.
Поллак недовольно поморщился:

- Такая версия тоже неоднократно звучала, но после смерти этого человека убийства снова возобновились, и полицейским уже было не до того, чтобы расследовать самоубийство прежнего подозреваемого. Но кто-то из судейских все равно предполагал, что в камере погиб всего лишь один из настоящих преступников.
- А вы сами в это верите? – я затаила дыхание, дожидаясь ответа. Это ожидание несколько затянулось. Поллак поднялся со своего стула и, не спеша, прошелся по кабинету. За стенкой слышались разговоры других полицейских, постоянно звенел телефон, раздавались взрывы смеха, и лишь здесь царила какая-то зловещая атмосфера.
- У Найджела Фаргуса остались жена и сын. Сыну на момент разворачивающихся событий было лет десять, значит, в итоге нехитрых подсчетов можно предположить, что сейчас ему что-то около тридцати… - произнес Поллак в тишину.
- Вы полагаете, что его  повзрослевший сын может участвовать в том, что происходит сейчас?
- Знаете, Лиз, все дело в том, что семья Найджела бесследно пропала сразу же после таинственной смерти самого Фаргуса. Нам до сих пор не удалось найти ни следов его жены, ни следов их сына. А это тоже в некотором смысле уже о многом говорит.
- То есть они как будто от кого-то спрятались?
- Не просто спрятались – они исчезли, испарились, а нам сейчас просто жизненно необходимо разыскать их.

- Но зачем?
И снова этот пронзительный взгляд в мою сторону:
-   Как только мы узнали имя Найджела Фаргуса, мы стали прорабатывать его прошлое и выяснили, что в молодости он проходил службу в специальном подразделении в одной из горячих точек. Его взвод занимался диверсиями и у каждого из солдат был свой нож со специальной насечкой.
- Знак отличия? – вскинул бровь заинтересованный Брюс.
- Да, - кивнул детектив, - нечто вроде отличительного знака взвода.
Я обхватила свою голову руками и уперлась локтями в край письменного стола. Только после этого жалобно выдавила из себя:
- Нож…
   Брюс замолчал от неожиданности. Поллак от напряжения кусал губы:
- Да, этот нож с насечкой до сих пор хранят все боевые товарищи Найджела, и мы решили взять один из них как образец. И оказалось, что тот нож, которым пять лет тому назад хотели убить тебя Лиз и тот нож, которым распотрошили тело Алисы – идентичны и раны имеют характерные края соответственно данной насечке.               
Мое сердце колотилось как сумасшедшее, события начинали принимать для меня весьма дурной поворот.
- Мой отец жил в городе, где совершались убийства, его соседом был Найджел Фаргус – единственный подозреваемый по этим убийствам, а пятнадцать лет спустя кто-то набрасывается с ножом Найджела на меня, и пять лет спустя, узнав, что я не погибла, снова начинаются все эти страшные убийства. Почему это все, как ни крути, связано с моей семьей?

Поллак опустил глаза и начал терпеливо изучать рисунок выцветшего линолеума под своими ногами, Брюс поджал губы и поднял свои глаза в потолок, поскольку напольная живопись уже была занята полицейским.
- Вы говорили с моим отцом?
Теперь Поллак изучал надписи на моей футболке и лениво качал головой:
- Да, наши коллеги из вашего города уже говорили с ним, но боюсь, ничего нового мы не узнали…
- Господи, зачем кому бы то ни было пытаться убить меня только за то, что мой отец когда-то был соседом главного подозреваемого?
- Боюсь, что это мы узнаем только тогда, когда найдем повзрослевшего сына Найджела Фаргуса…
Брюс только диву давался, как быстро эти полицейские находят важную информацию и как медленно над ней работают:
- Нужно искать тех, кто может состоять в этом злосчастном обществе.
- Вы думаете, это так легко сделать?
Поллак быстро подошел к столу и, схватив лежавшую на нем книгу, открыл страницу, помеченную закладкой, и протянул ее нам:
- Читайте…

Я аккуратно приняла раскрытую книгу из рук полицейского, и Брюс склонился над моим плечом, жадно вглядываясь в мелко набранный текст, отмеченный синим маркером.
«… Общество вынуждено было окончательно прекратить свое существование в семнадцатом веке, по достаточно тривиальной в те времена причине – из-за недостаточности средств. Прежде все его потребности полностью компенсировала католическая церковь, но после серьезнейших обвинений в человеческом жертвоприношении папство открестилось от носителей печати ордена и на членов общества начались сильнейшие гонения.
Постепенно общество одного за другим теряло своих прежних союзников, и окончательно оно было распущено в 1634 году со смертью на костре одного из лидеров оного.
Лишь в начале века девятнадцатого появляются новые сообщения о страшных убийствах в Булонском лесу во Франции. Характер смертей подтверждал – общество «восьмидесяти» снова возродилось и начало новый виток своего развития. Прокуратура, ведущая следствие подозревала, что в новообразованное общество входили весьма влиятельные и очень богатые люди, высшая знать Парижа.
Трудно сейчас сказать, то ли это было некое новое развлечение для скучающих вельмож, то ли общество воскресло благодаря родственникам бывших членов, но оно стало носить много новых отличительных знаков и превратилось в некое подобие масонства…»
Я подняла голову:
- Ну, и?

Поллак подошел и указал пальцем:
- Видите, здесь говориться – богатые и знатные, заметили - не сумасшедшие и маньяки, а образованные и почитаемые люди. Если бы в общество входили ненормальные, выявить их было бы очень легко, но в нашем городе много обеспеченных, образованных и почтенных людей, проверить досконально все полтора миллиона его населения за такой короткий срок мы не сможем никак. Так что остается только ждать, когда преступники проявят себя снова.
- То есть когда снова кого-нибудь убьют? – уточнила я.
- Боюсь, что – да. Поэтому, в сотый раз я вам повторяю, будьте все-таки осторожнее!
Из участка я выходила в таком подавленном состоянии, что даже забыла присмотреться – нет ли где-нибудь поблизости Стюарта. Все полицейские, попадающиеся нам по пути, провожали нас с Кенингтоном долгими взглядами, а я чувствовала, что смотрят они на меня, как будто перед ними проходила сама вестница смерти. В моем уме что-то с готовностью щелкнуло – у меня осталось всего двадцать дней.
Брюс глаз с меня не спускал после того, как мы вместе вышли из кабинета Поллака, и постоянно придерживал за руку, как будто я была тяжелобольной и богатой тетушкой, а он – бедным, но очень хватким племянником. Такая забота меня лично уже начала раздражать – что я и в самом деле выгляжу настолько нездоровой, что другим только и остается, что смотреть мне в след с плохо скрываемой жалостью?


Всю последующую ночь я спала очень беспокойно. Мне снова снилось темное холодное узилище, на стенах которого были развешаны звенящие цепи, а слизкая влага скатывалась вниз по обросшим плесенью каменным стенам. И в центре странного помещения ярким пламенем горел жертвенный огонь.
Вот медленно по ступеням, ведущим куда-то наверх, вниз друг за другом спускаются тени. Это люди, одетые в длинные темные балахоны с широкими низкими капюшонами, скрывающими лица. Тени медленно в строгом порядке обходят вокруг жаркого огня, и я со своего места настороженно наблюдаю за ними.
Только тут мой взгляд падает на мои же руки – они надежно прикованы к мокрой стене и я не могу даже слегка пошевелить ими, так затекли мои мускулы. Тени в это же время останавливаются невдалеке от меня, я отчетливо слышу их невнятное бормотание, напоминающее молитву.
Я пытаюсь закричать, но на моем рту – повязка, я начинаю биться спиною о стену, когда одна из теней подходит ко мне на расстояние вытянутой руки.
По моему лицу катятся соленые слезы, а тень резко сбрасывает широкий капюшон со своей головы. Крик ужаса вырывается из моего горла – передо мною с огромным ножом в руке улыбаясь,  стоит Стюарт. Остальные тени тоже освобождаются от своих капюшонов, и я еще громче и еще сильнее захожусь в крике – передо мною стоят все мои друзья и в их глазах горит злобный огонь…


Я вскочила с кровати, вся горя от ужаса. Только, как следует, отдышавшись и осмотревшись по сторонам, я вздохнула с облегчением – я была в своей комнате в доме Кенингтонов, в соседней комнате спит Брюс, внизу – охрана, так почему же так тревожно продолжает биться мое сердце?
Я, как будто предчувствуя что-то страшное, медленно развернулась к окну и почти сразу же увидела, что оно открыто, хотя я точно помнила, как перед сном закрыла на задвижку и это окно и дверь в свою комнату.
  …И вот теперь это настежь распахнутое окно…
 С нарастающим беспокойством я подошла ближе к нему, и теперь крик из моего горла рвался уже по-настоящему - еле смазанными буквами чем-то очень похожим на кровь на стекле внятно и крупными буквами было написано: «Полли».

5 апреля 2010 года, понедельник


Это было очень тяжелое утро для всех обитателей дома Кенингтонов. На мой ошалелый крик сбежались все, кто находился в радиусе, по крайней мере, двадцати метров от моей комнаты. Неприятное надо заметить зрелище их здесь ожидало – я судорожно прижимая руки к своей груди прыгала по стоптанной кровати и орала как сумасшедшая, успевая при этом еще и тыкать указательным пальцем в оконное стекло.
Как только взгляды присутствующих переместились в сторону окна, как началось… Сначала в обморок хлопнулась стоявшая у двери в шелковом халате миссис Кенингтон, мэр чертыхнувшись подхватил ее на руки и потащил из комнаты, на весь коридор призывая на помощь прислугу. Охранники, вылупив  заспанные глаза, быстро обшаривали комнату, Брюс со всклоченными волосами пытался влить в меня успокоительное, но я не могла сделать ни одного, даже самого малюсенького глоточка. Мысль о том, что убийца ходил по этой комнате, мимо моей кровати, приводила меня в состояние хронического ступора.
Кто-то из присутствующих все же наконец-таки догадался вызвать полицию и спустя пять минут во двор особняка, визжа и воя  на всю округу, озаряя мигалками прилегающую территорию, влетело несколько черно-белых патрульных машин.

Полицейские ворвались в холл с оружием, приведенным в состояние боевой готовности, наперевес и вторично отправили миссис Кенингтон в глубокий обморок. Мэр непонимающе смотрел на снующих вокруг него людей в форме, и продолжал орать, что есть силы, что он платит прислуге такие большие деньги, чтобы она и ночью могла придти на зов хозяина, а не дрыхла спокойно в своей комнате, как сурок.
Наконец-то прибыли и уже знакомые нам детективы. Я все еще сидела в своей комнате, отупевшая от своих собственных криков, рядом восседал не выспавшийся Брюс, охрана аккуратно вынимала стекло из рамы, стараясь не повредить надпись, и в этот же момент в комнату вошли Поллак и Стюарт.
Я раскачивалась из стороны в сторону и надрывно завывала. Мне и в голову не пришло, что я сейчас сижу в одной тонюсенькой пижаме, и мои изувеченные руки и ноги находятся на всеобщем обозрении у новоприбывших.
Те взгляды, которыми одарили нас (а вернее, одну меня), детективы, подвигли Брюса на подвиг. Он, не особо глядя, схватил первое  же попавшееся ему под руку одеяло и торопливо набросил мне его на плечи, ничем, однако, ситуацию не улучшив.

Стюарт стоял у двери, как всегда безупречно одетый, и по его взгляду легко было догадаться – он был до глубины души поражен одним видом тех шрамов, которые вот уже пять лет украшали мое измученное тело. Поллак, в отличие от не сводящего с меня глаз Стюарта, старательно отводил от меня свои глаза и напрасно пытался расспросить, не заметила ли я чего-нибудь подозрительного этой ночью.
Отвечала  я неровно, от страха то и дело, путая слова и неправильно выговаривая буквы, а к завершению разговора я вообще начала сильно заикаться. Стекло к этому моменту уже  осторожно вынесли из комнаты, в которой из-за открытого окна заметно похолодало.
Брюс решительно поднялся:
- Лиз, тебе необходимо сейчас же перебраться в другую комнату, и в моей я думаю, тебе сейчас будет лучше всего.
- А ты? – спросила я и запнулась, похоже, что Брюс тоже не намеревался проводить остаток ночи в другой комнате.
- А может быть все-таки будет лучше, если вашей безопасностью займется полиция? – мягкий голос где-то рядом вывел меня из состояния отупения. Я посмотрела в ту сторону, откуда этот голос лился, и немедленно встретилась взглядом со Стюартом.
- Можно подумать, здесь ее охраняют недостаточно хорошо! – Брюс принял позу, которая явно свидетельствовала, что выйти из этого дома я смогу только через его остывающий труп.
 
Стюарт только головой покачал в ответ на такое непробиваемое упрямство:
- А ты считаешь, что она находиться в полной безопасности в доме, куда запросто в любой момент может проникнуть преступник? Что-то твоя, Кенингтон, хваленая охрана не в первый раз пропускает такие слишком уж непрофессиональные фортели. Может, стоит перезаключит договор на охрану особняка с другой фирмой, более ответственной? Хотя как же я забыл, это ведь будет уже не первая ваша попытка сменить бестолковую охрану…
В самый разгар этой затянувшейся перепалки я неожиданно приняла сторону Брюса:
-  Я хочу остаться здесь, с Брюсом. И вообще думаю, что сидя взаперти на какой-нибудь конспиративной квартире и находясь под охраной программы о защите свидетелей, я намного быстрее, чем здесь свихнусь из-за ничегонеделания.
И снова как будто просветление появилось в моей и без того гудящей голове, ведь там же стекле было написано имя моей подруги Полли, и Ангел не так давно предупреждал меня, что один из моих ближайших друзей в самом скором времени станет следующей жертвой безжалостных убийц. Господи, неужели это и в самом деле было новое послание человека, решившего раз и навсегда свести меня с ума?
- Полли, она… - едва проговорила я.

- Наши люди уже поехали к ней домой, будем надеяться, что все наши тревоги напрасны. - Попытался успокоить меня Поллак. Но уже через несколько минут детектив, приняв на свой сотовый пару звонков, обреченно вздохнул, и посмотрел на Стюарта.
- Что? – спросила я одними губами, боясь даже предположить самое страшное.
- Полли Бастерс не ночевала этой ночью у себя дома и не предупредила родителей об этом. Что, как они говорят, для нее совсем не характерно… Будем надеяться, что девчонка просто загуляла в каком-нибудь ночном клубе или расслабляется сейчас в объятиях какого-нибудь малого…
Все находящиеся в холодной комнате разом молча посмотрели на меня, а я медленно опустилась на стоящую за моей спиною кровать – у меня больше не было никаких сил для дальнейшей борьбы… Даже если утром Полли  и объявиться – у меня все равно навсегда останутся эти несколько седых прядей на голове…


Ее нашли. Только благодаря тому упорству, которое проявили сами полицейские, не поленившись обыскать всю округу, тело Полли Бастерс было найдено в рекордно быстрые для такого дела сроки. Мы с Брюсом узнали об этом из местных теленовостей. Мы в это время сидели в уютной гостиной, оформленной в мягком классическом стиле, рядом шумел телевизор, а мы вдвоем ели шоколадные конфеты, бросая фантики прямо на исключительно чистый пол. Это Брюсу пришла в голову идея снимать стресс с помощью шоколада, и мы снимали стресс с помощью вот уже второго килограмма.
Наверное, удивительно, что я все еще находилась в особняке Кенингтонов. По идее я должна была давно бы уже слинять отсюда, сопровождаемая гневными выкриками хозяев, но к моему удивлению и вящему удовольствию, никто здесь и словом не заикнулся о том, что я стала слишком беспокойной гостьей.

Всю вторую половину дня миссис Кенингтон пролежала у себя в комнате с охлаждающим компрессом на голове. Мэру это обстоятельство оказалось как нельзя более на руку и уже часам к пяти он незаметно исчез из дома, уйдя, как мне кажется, по более чем важным делам.
Так вот мы сидели и поглощали конфету за конфетой, как на лице у Брюса внезапно возникла паника. Он сидел лицом к телевизору, я же предоставила экрану право освещать свою спину, но как только спокойное выражение на лице Брюса сменилось на некое подобие маски, я, немедленно отреагировав, быстро оглянулась.
По телевизору на весь экран показывали фотографию улыбающейся Полли. Я подняла пульт и сделала звук громче. Диктор неторопливо повествовал, как сегодня в одном из злачных районов города мертвой была найдена двадцатитрехлетняя Полли Бастерс.
На экране быстро замелькали кадры какой-то лесополосы, перед работающей камерой расхаживали, казалось совершенно бесцельно туда-сюда полицейские, в один момент в кадр попал уже знакомый нам детектив Поллак  и еще какие-то незнакомые мужчины в резиновых перчатках.

Я почувствовала, что шоколад внутри меня почти созрел для того, чтобы попроситься обратно на волю к фантикам, в полном беспорядке рассыпанным по полу. Брюс, больше не медля ни секунды, выхватил у меня из рук пульт, и телевизор тотчас же погас, но к тому моменту он свое черное дело уже сделал. На моих глазах снова застыли непрошенные слезы:
- Господи, Брюс, что же это такое?
Кенингтон досадливо бросил взгляд в сторону телевизора:
- Идиот, я должен был сразу же его выключить…
- Брюс, они сказали, что она мертва…
- Лиз, прошу тебя, успокойся…
Ни о каком спокойствии и речи быть не могло, потому что еще полчаса спустя в большом холле особняка появился неизменный детектив Поллак. Сказать, что выглядел он препаршиво – было мало, он выглядел просто отвратительно и его уставший взгляд испепелял меня с головы до ног.
- Лиз…
Я хотела спросить и боялась задавать этот вопрос, Полли мертва – это однозначно, но у меня была маленькая надежда, что она все же не входит в число предполагаемых жертв, и погибла абсолютно случайно.
- Она тоже? Скажите мне, так как есть – она тоже?
Поллак устало оперся плечом о дверной косяк – никто так и не предложил ему войти и присесть, я не могла распоряжаться в чужом доме, а Брюс явно не спешил к непрошеному гостю с присущим ему гостеприимством.
- Я знаю, что рано или поздно вы все равно обо всем узнаете, поэтому и решил рассказать подробности сам…
- Как она умерла?

Я бросила на Брюса укоризненный взгляд, ну разве можно в такой ситуации задавать подобные вопросы, но по всему было хорошо видно, что для Брюса этот вопрос – основной.
Поллак неторопливо вздохнул и посмотрел куда-то в сторону:
- Ну, в общем, это была не очень приятная смерть… Мисс Бастерс сперва оглушили каким-то тяжелым предметом по голове, потом связали и подвесили к высокому дереву вниз головой на расстоянии всего каких-нибудь тридцати дюймов от земли…
«Господи, сколько же она там провисела?» – промелькнула мысль в моей голове, а Брюс, с трудом сглотнув, уточнил, едва справляясь с волнением:
- Она погибла от кровоизлияния?
Поллак мотнул головой со стороны в сторону:
- Нет, ее обглодали бродячие псы. Там неподалеку свалка... Поэтому голодная стая....
Я почувствовала, как земля быстро уходит из-под моих дрожащих ног. Одного предложения сказанного детективом в довольно небрежном тоне хватило, чтобы полностью вывести меня из нормального состояния. И дураку теперь было ясно – Полли – тоже жертва. Моя подруга (я и в самом деле не держала на нее зла) погибла страшной мучительной смертью, и мы не знаем почему, кто и за что так поступил с нею?
 Судя по тому, как Поллак и Брюс странно посмотрели на меня, я догадалась, что озвучиваю свои мысли вслух, и поэтому предпочла умолкнуть на полуслове. У меня даже не было сил плакать, за последнее время я пролила столько слез, что их годовой запас просто истощился.
Я непроизвольно сделала несколько шагов назад и опустилась на диван, попавшийся мне на этом странном пути в обратную сторону.
- Значит, она тоже…

Брюс угрюмо смотрел себе под ноги:
- Представляю, каково сейчас ее отцу… Полли ведь была его единственным ребенком, последней радостью в жизни, и я, честно говоря, не понимаю, куда смотрела охрана, и где в этот момент была наша хваленая полиция? Ведь Лиз вас предупреждала, что следующей жертвой станет кто-то из нашей компании, как же так?
Возмущение Брюса было вполне понятно, ведь  никакая охрана и полиция ничего не смогли сделать для того, чтобы предотвратить эту смерть и было очень похоже, что череда убийств начинает набирать вполне реальные обороты. Убийцы, как будто издевались над беспомощностью окружающих и в наглую чуть ли не ежедневно демонстрировали нам свое превосходство. Здесь действительно было от чего впасть в ярость.
- Я понимаю, сейчас вы в таком состоянии, что для вас сейчас виноваты кругом будут все и вся. Но поверьте мне на слово – полиция делает все, что в ее силах, но и полицейские, приставленные к ней, и охрана вчера днем потеряли мисс Полли в огромном универмаге… Оказалось, что она просто вышла не через главный, а через один из запасных выходов, о котором лично я  даже понятия не имел. И, похоже на то, что сама мисс Бастерс очень хотела оторваться от преследования своих телохранителей и сама подстроила свой побег от них…

Я подняла голову и внимательно посмотрела на полицейского:
- Вы считаете, что она, зная об опасности, которая ей могла угрожать, специально вышла через другой выход, чтобы отделаться от охраны?
Поллак все же решил не дожидаться приглашения войти и пересек весь холл, чтобы незамедлительно опуститься на диван рядом со мною:
- Все дело в том, что примерно за полчаса  до похода мисс Бастерс в один из универмагов своего отца, кто-то позвонил ей на сотовый. При этом разговоре присутствовала одна из подруг девушки. Разговор длился всего несколько секунд, и мисс Бастерс отвечала только односложными «да» и «нет». После разговора она сразу же куда-то заторопилась и расставшись с подругой направилась прямиком в универмаг. Вчера там  было очень много народу и девушку, к сожалению, упустили из виду.
 - Ее выманили в то место, где позже и убили?

Во взгляде Поллака промелькнуло что-то вроде уважения – похоже, мое предположение было верно на все сто процентов.
- Кто ей звонил? Вы выяснили, кто это был?
Брюс задал очередной вопрос таким тоном, что я едва не рассмеялась. Еще бы – казалось, что мы и детектив на время поменялись местами, мы – с пристрастием допрашивали, Поллак – заикаясь, оправдывался, как будто впервые давая показания.
- Мы смогли определить только номер звонившего ей абонента, но позже оказалось, что он принадлежит человеку, два дня назад заявившему о пропаже своего мобильного телефона в полицию. Хозяин  не блокировал свой аппарат, все еще надеясь, что кто-нибудь найдет его и перезвонит ему в расчете на вознаграждение.
Я провела рукой по непослушным волосам и задумчиво шепотом протянула:
- Там не было чего-нибудь указывающего на меня, как  во всех  прошлых случаях?
Детектив отрицательно пожал плечами:
- Думаю, что надпись на окне в твоей, Лиз,  комнате, это и есть в некотором роде очередное послание для тебя…
- Значит, они не оставили после себя опять ни одного следа?
И только тут Поллак наконец-то улыбнулся:
- Да нет, думаю, что преступники все же наследили. Кровь на оконном стекле из твоей комнаты принадлежит Полли Бастерс на 99,9 процента. А написано это имя было просто пальцем. Наши сотрудники сейчас пытаются восстановить смазанные отпечатки, и если этот человек был в полиции хотя бы раз, мы установим его личность!
- Вы это серьезно? – меня поразила уверенность Поллака в совершенно невозможных вещах, - так бы и стал он оставлять свои отпечатки вам на память, если бы не был уверен, что у вас на него ничего нет…
Улыбка моментально сползла с до сих пор такого уверенного лица детектива – он до смешного стал похож на маленького ребенка, у которого из его цепких рук забрали самую любимую игрушку.
- Но я могу подкинуть вам другую версию, более интересную, - продолжила я, - Полли очень замкнутый человек…
Я поймала взгляд Брюса и запнулась:

- Я хотела сказать, что она была очень замкнутой… У нее было мало друзей и она навряд ли пошла бы на встречу с малознакомым человеком, избавившись от охраны. Ей наверняка звонил кто-то очень хорошо знакомый.
Брюс задумчиво хмыкнул, но, похоже, придерживался той же версии:
- Я согласен с Лиз. Полли никогда бы не стала говорить  по телефону с кем-то малознакомым. Я сам помню пару случаев, когда кто-то ошибался номером и попадал на нее, и она очень или не очень вежливо, в зависимости от настроения, посылала их куда подальше, а этот стиль говорить «да» и «нет» - характерен для ее бесед с тем, кого она знает исключительно хорошо…
Поллак прищурился:
- А если учесть, что из настоящих друзей у нее были только члены вашей компании, то набегает вполне понятный вопрос – может быть ей на сотовый за несколько часов до смерти звонил кто-нибудь из вас?
Губы Брюса дрогнули – видимо полицейский уже достал его своими намеками, и я слишком хорошо знала Брюса, чтобы сразу понять – весь его вид свидетельствовал только об одном - он готовиться к контрудару. Моя интуиция меня в очередной раз не подвела  и Брюс, довольно гадко улыбаясь, елейно спросил:
- Если я не ошибаюсь, у вас до этого дня доминировала некая версия о полицейском, который помогает преступникам. Что-нибудь новое узнали на этот счет?
Удар получился более чем весомым. Поллак побагровел, а Брюс, как ни в чем не бывало, весело продолжал:

- Я бы на вашем месте посмотрел вокруг себя и постарался побыстрее определить, кто из ваших товарищей так активно стремиться попасть за решетку. Вот, к примеру, этот ваш красавчик, детектив Стюарт. Если я опять не ошибаюсь, его перевели к нам в город всего несколько недель тому назад, а вернее прямо  перед первым же убийством… Почему бы вам его на причастность к этому делу не проверить? Или себя любимого?
- Откуда у вас мистер Кенингтон такая осведомленность о наших людях?
Брюс деланно рассмеялся, ему, по всей видимости, очень понравилось то выражение досады, которое немедленно появилось на лице Поллака:
 - Я сын мэра этого города и именно поэтому знаю все, что касается его и его жителей тогда когда мне это нужно. Так вот, может быть, проверите этого смазливого копа, прежде чем копаться в жизнях моих друзей?
Как только Брюс упомянул имя Стюарта, я затаила свое и без того неспокойное дыхание. Обвинять человека, не имея на то веских причин, было не в стиле Брюса, но и перечить ему после всего того, что мы узнали о смерти Полли, я больше уже не могла.
Поллак резко поднялся с дивана и не оглядываясь назад направился к дверям. Уже сходя с крыльца, он развернулся и бросил, обращаясь ко мне:
- Лиз, если снова что-нибудь… мы надеемся на вас…
Я только молча посмотрела ему в след. Бедная Полли!

9 апреля 2010 года, пятница


Я лежала на застланной кровати в новой комнате отведенной для меня в доме Кенингтонов, и смотрела на висевший на стене календарь.
 Всего пять дней тому назад Полли еще была жива и здорова, а на моем сердце не было такого тяжкого груза, потому что именно сейчас где-то в глубине души я чувствовала именно свою ответственность за ее смерть.
Я узнавала имена людей намного раньше, чем они умирали, но ни чем не могла им помочь и лишь безвольно топталась на месте, обильно орошая землю бессильными слезами.
Все эти дни, после того, как Полли погибла, были наполнены для меня полной прострацией. Время тикало, дни шли за днями, двадцать пятого апреля было не за горами, а впереди была ставка на еще четыре человеческие жизни до того, как подойдет, собственно говоря, и моя очередь.

Ангел больше не приходил ко мне во снах, и все мои ночные сновидения были наполнены покоем и будничностью. Я понимала, что больше не оправдываю возложенных на меня функций, но у меня просто не было больше сил бороться с неизведанным злом.
Убийство Полли потрясло весь город. Отец Полли – мистер Бастерс был просто убит горем, и  до меня доходили смутные слухи, что его здоровье после такой ужасной смерти дочери очень сильно пошатнулось. Владелец миллионного состояния рыдал от отчаяния, поскольку ни один из его миллионов был не в состоянии вернуть ему дочь живой и невредимой.
 На Брайана было вообще страшно смотреть – он осунулся, все время молчал и теребил в руках золотые часы – подарок Полли на его предыдущее день рождение. Лори ходила заплаканная, а я вообще старалась пореже выходить на люди – весть о том, что я навожу на окружающих какое-то страшное проклятие довольно быстро расползлась по всему городу.
Если бы я жила лет четыреста тому назад,  меня давно бы уже сожгли на костре прямо на центральной городской площади.
На похороны Полли меня отговаривали идти все, кто в эти тяжелые дни был рядом со мною. Мэр оформил это пожелание в виде просьбы, объяснив, что кто-нибудь может обидеть меня прямо на кладбище или поднять шум из-за моего присутствия, да и самому мистеру Бастерсу навряд ли будет приятно увидеть меня у свежевырытой могилы своей дочери. Я же только упрямо повторяла, что ни за что не соглашусь пропустить похороны своей бывшей подруги. Все дружно вздыхали и неутомимо продолжали уговоры.
Но неожиданно все разрешилось само собою. В день похорон мне позвонил сам мистер Бастерс и попросил обязательно придти на кладбище. Это был последний весомый аргумент в мою пользу, и я стояла рядом с отцом Полли, когда гроб с ее телом опускали в глубокую могилу. И вместе с ним я плакала, не скрывая своих слез и когда на крышку гроба полетели первые комья холодной земли, Бастерс схватил меня за руку, а я со всей силы ее сжала в своей ладошке.

Потом мы с ним несколько долгих часов говорили практически без умолку. Нами были забыты все и все вокруг нас происходящее. Мистер Бастерс, не переставая, говорил о своей дочери, я тоже рассказывала ему о ней в моем представлении. И к своему глубочайшему удивлению и отчаянию тогда я и узнала, что Полли очень переживала ту роковую ссору со мною и намеревалась пойти на днях на мировую. Она так и не успела сделать этого…
И вот теперь я очень серьезно задумалась обо всем происходящем в моей жизни. Полиция ничего не может противопоставить выдумке убийц, рано или поздно, но все равно  придет и моя очередь столкнуться  с ними нос к носу, так неужели я так и буду дальше просто, ничего не предпринимая, терпеливо дожидаться своего назначенного часа?
Я рывком села на стоптанной кровати и решительно сдернула с себя одеяло. Нет, не дождутся от меня полной покорности те, кто позволяет себе играть хрупкими человеческими жизнями. Будем считать, что я приняла их условия боя.
Я мельком взглянула на часы – сегодня проездом в городе должен появиться мой отец, мы договорились с ним встретиться в центральном парке, и мне осталось не так много времени, чтобы собраться. Я быстро оделась и выглянула на улицу – всю ночь за окном шел дождь, но утро было необычайно солнечным, что давало надежду на то, что солнце сегодняшний гость на весь оставшийся день.

Я тихо практически тенью выскользнула из особняка, стараясь не разбудить всех остальных его обитателей. В мои сегодняшние планы отнюдь не входило брать с собою на прогулку кого бы то ни было, но за моей спиною сразу же материализовался Джек Рошан. Похоже, именно ему сегодня выпала честь таскаться со мною по городу в качестве «надежной» охраны.
Джек дружественно подмигнул мне, я в ответ только сухо улыбнулась и сбежала по ступенькам парадного входа особняка вниз на лужайку. До нужного мне парка было не очень далеко, и я предпочла обойтись без машины и просто прогуляться пешком.
Конечно, Брюс ни в коей мере не одобрил бы моего подобного поведения. Он естественно хорошо знал, что сегодня в город приезжает мой отец, и конечно же сам напрашивался мне в сопровождение, я же постаралась не давать сразу точного ответа, а просто решила потихоньку смыться. Я и не рассчитывала, что сумею оторваться от охраны, поэтому просто предпочла упорно делать вид, что Рошана за своей спиною просто не замечаю.
Подойдя к парку со стороны центральных ворот, я сразу же увидела своего отца. Он не очень сильно изменился за это время, что мы с ним не виделись - только серебристой седины прибавилось в его густых каштановых волосах, и налет легкой грусти присутствовал в добрых карих глазах. Я сразу же с радостью бросилась в его распахнутые объятия.
Мой отец, скорее всего, был не в курсе того, что происходит в этом городе, и я была очень этому рада.  Поллак заверил меня, что хотя моего отца и допрашивали, но не объясняли сути самих расспросов, и тот наивно поверил, что в полиции всего-навсего производиться доследование старого дела пятилетней давности.

Отец  с такой радостью рассказывал о том, как сам учился здесь в этом большом городе когда-то, о новостях из нашего города, что я смотрела на него и спрашивала себя, может и на самом деле не стоит вообще говорить ему обо всем случившимся?
Рошан с непринужденным видом прогуливался невдалеке, я поймала на себе его взгляд и только тогда заметила, что поблизости от скамейки, на которой сидели мы с отцом, стоит полицейская машина с затемненными стеклами. За ними не было видно ни пассажиров, ни водителя, но внутри меня почти сразу же пробежал противный холодок. Я своей собственной кожей ощутила на себе чей-то долгий изучающий взгляд и поняла – так смотрят на меня именно из этой странной машины.
Я, не говоря отцу ни слова, резко встала и сделала несколько шагов по направлению к ней, но, уже секунду спустя на дороге довольно  громко взвизгнули колеса, и интересующий меня автомобиль, сорвавшись с места, скрылся за ближайшим углом.
Отец недоуменно наблюдал за мною, не понимая, отчего это я вскочила со скамейки как ошпаренная:
- Все в порядке?

Я постаралась придать своему лицу беспечное выражение:
- Конечно, просто мне показалось, что это знакомая машина…
Это его не интересовало, и по всему было похоже, что мой отец тяготиться совсем иными мыслями, и его не заботит отъехавшая за угол полицейская машина. Отец внимательно посмотрел мне в лицо и задал вопрос, сразу же поставивший меня в тупик:
- Тебя никто не обижает в доме Кенингтонов?
То, что я временно живу в особняке мэра, а не в своей комнатушке в студенческом общежитии, он, конечно же, знал от меня самой, но с чего бы это вдруг ему могло придти в голову, что там, у мэра в доме меня кто-нибудь может обидеть?
- Нет, да что ты, наоборот, все относятся ко мне очень хорошо. Особенно, конечно же, Брюс, он просто стал  моим ангелом-хранителем, постоянно опекает, заботится. Это он, кстати, предложил мне пожить у них, и ты сам в курсе, что его отец неоднократно помогал мне решать насущные проблемы.
Глаза отца потемнели, казалось, он хочет что-то сказать, что-то чрезвычайно важное, но уже секунду спустя это выражение в его глазах исчезло, и он снова как ни в чем не бывало, обыкновенно спросил:
- Ты влюблена в него? – и почему-то  как мне показалось, затаил свое дыхание в ожидании моего ответа.

- В Брюса? – я даже не знала, что ответить. Потом, подумав, медленно покачала головой:
- Он, конечно же, отличный парень, он - хороший друг и желать иного было бы просто глупо, возможно он и хотел бы стать более близким человеком для меня, но…
- Он приставал к тебе?
- Нет, конечно же, нет. Папа, ну что ты такое говоришь?  Брюс действительно очень хороший парень, но… Но похоже, что я просто люблю другого.
У меня никогда еще не было тайн от своего отца и даже теперь я не стала от него скрывать, что не просто втюрилась в очень симпатичного парня, но и о том, что у меня нет ни единого шанса на его ответные чувства. Мне было горько, но я все же предпочла сказать правду своему отцу.
- Он женат?
Я усмехнулась:
- Нет, просто он уже видел, на что похоже мое тело, скрытое под одеждой. На кой черт ему нужна такая, как я «красотка», когда вокруг столько потрясающих девчонок?
- Это он так сказал?
- Это я так думаю…
Несколько минут мы просидели молча. Отец протянул ко мне свою широкую ладонь и, накрыв ею мою руку, тихо сказал:
- Ты у меня просто красавица, Лиз, и я хочу чтобы ты это знала… Если этот твой парень – хороший человек и на самом деле достоин тебя, то он никогда в жизни не противопоставит твои шрамы против тебя же самой… Ведь даже страшная болезнь твоей мамы не помешала мне любить ее до самой ее смерти… И вот поэтому я кстати и приехал в город и я хочу очень серьезно поговорить с тобою… Девочка моя, мне уже давно стоило рассказать тебе одну очень старую историю… Обо мне, о твоей маме… Я даже не знаю как начать, и как после этого смотреть тебе в глаза…

Я внимательно смотрела на него, пытаясь понять, что именно он сейчас имеет в виду.
- Но сначала я должен поговорить с одним человеком… Это действительно очень важно…Знаешь, я уже побывал у одного знакомого  из своей прошлой жизни… Это старинная подруга твоей матери, я очень давно ее не видел и …
- Ты решил снова жениться?
Это и правда был очень глупый вопрос, и я ни сколько не обиделась, когда мой отец начал оглушительно хохотать, через секунду мы уже смеялись оба, я так и поняла, что ответ на мой вопрос более чем очевиден.
- Да, нет, девочка моя, что ты…
Отец несколько раз исподтишка взглянул на часы.
- Ты торопишься? – спросила я его, заметив это.
- Мне очень нужно переговорить с этим человеком, ну с тем о котором я тебе говорил сейчас, а после очень серьезный разговор состоится у нас с тобою.
Поцеловав меня в висок, он улыбнулся мне на прощание, а я долго смотрела его долговязой фигуре вслед. Как будто уже тогда предчувствуя надвигающуюся на меня очередную беду…


Сидя в университетском буфете и с жадностью дожевывая булочку с джемом, я думала о своем отце. Он был очень сильным человеком и рассказ мистера Кенингтона как нельзя более точно обрисовывал характер моего отца. Я всегда помнила его с мягкой улыбкой на лице, он ни разу за всю мою прошедшую жизнь не крикнул на меня, ни разу не ударил, даже в тех случаях, когда это действительно сделать стоило.
Я помнила, как приходила в себя после операции, сделанной мне из-за того злосчастного нападения. Мой отец стоял рядом со мною и тихо шептал:
- Девочка моя, солнышко…
Я тогда еще не могла ответить ему, но была так счастлива и так благодарна богу, за то, что он подарил мне такого отца, который смог стать для меня самым главным человеком в жизни…

…Я осторожно поднесла ко рту стакан с ананасовым соком и неспешно сделала несколько больших глотков. Убегая рано утром из дома Кенингтонов, я не позавтракала и теперь в разгар учебного дня чувствовала себя чудовищно проголодавшейся. Брюс как ни странно на первых двух парах не присутствовал и на звонки на свой сотовый отвечать тоже  не спешил. Я пожала плечами в очередной раз набрав его номер и не получив ответа, и продолжила есть.
В эту же самую минуту в кафе на почти не гнущихся ногах, с белым, как мел лицом вошла Лори. Я, увидев ее, энергично замахала рукою, приглашая присоединиться к себе, но моя рука неожиданно замерла в воздухе, как только я рассмотрела выражение на лице подруги. Лори смотрела на меня с такой жалостью и болью, что я сразу же поняла – произошло очередное страшное событие в моей жизни. Все в кафе замерли, так подействовало на них появление всем известной красавицы Лори в таком странном и подавленном виде. Я начала медленно подниматься из-за своего столика и тут в кафе вслед за Лори вошел Брюс. Его лицо было землисто-серого оттенка и то же выражение отчаяния и горечи светилось и в его красивых темных глазах. Почему они так на меня смотрят?

И я сразу же вспомнила, что еще сегодня утром рядом со мною был мой отец, который готов был прикрыть меня своей грудью, защищая ото всех неприятностей, и только та странная машина, из которой за нами следили, портила эту утреннюю идиллию…
Прохладное дуновение незримого ветра прошлось по моим ногам, как будто рядом со мною проскользнула чья-то очередная освободившаяся из своего невольного заточения смерть. И я сразу же поняла, что произошло.
Я как полоумная замотала головою из стороны в сторону и закричала от страшной невыносимой боли резко и судорожно разлившейся внутри моей рвущейся на части груди. Стакан  с соком треснул в моих руках, сжавших его со всей силы, сок  и кровь брызнули во все стороны вместе с осколками лопнувшего стекла, а я без сознания упала на пол.

…Я стояла в длинном темном коридоре совершенно одна, крики, вой, и стоны за дверями уже не пугали меня так, как раньше, потому, что самое страшное, что могло произойти в моей жизни, уже случилось со мной сегодня. И мне больше не было страшно умереть…
Я задумчиво оглянулась по сторонам и заметила, что из-за угла на меня смотрят уже знакомые полупрозрачные тени, которые не могли решиться подойти ко мне так запросто как прежде и вместе с тем, на их обезображенных и бледных лицах я увидела так необходимые мне сочувствие и скорбь.
За очередным поворотом, видневшимся далеко впереди, я заметила слабый отблеск огня и пошла в ту сторону, совершенно не беспокоясь за то, что могу заплутать в этих бесконечных лабиринтах коридоров, я как будто точно знала – Ангел выведет меня именно туда, куда мне нужно придти.
Свет впереди становился все более и более ярким. И вскоре я уже точно знала, блуждать в этом узилище смертей мне долго не придется – я все же нашла обитель Ангела и, толкнув тяжелую скрипучую дверь, не стуча, вошла в его комнату.
Ангел сидел спиною ко мне, склонившись над какой-то старинной рукописью и, казалось, вовсе не замечал моего присутствия у себя за спиною. Но какое-то внутреннее чутье подсказывало мне – он знает, что я здесь, но не торопиться преждевременно раскрывать для меня свои дружеские объятия.

Я терпеливо ждала, когда же он закончит читать этот хлам, лежавший перед ним на коленях, хотя все внутри меня буквально распирало, чтобы дико крича наброситься на этого беспечного вестника смерти. Мне хотелось потребовать у него прямого ответа – почему он так настойчиво предупреждал меня, когда от рук неведомых мне убийц должны были погибнуть другие люди, и не соизволил поставить в известность, что в одном ряду с ними погибнуть может и мой отец. Останавливало от этого решительного шага меня только одно обстоятельство – этим обстоятельством была холодная ярость, моментально разгоревшаяся в моей груди,  и я как никогда раньше мечтала найти и наказать убийц, посмевших поднять руку на самого дорогого мне человека.
И с другой стороны – возможно, если Ангел не предупредил меня заранее, то мой отец стал жертвой простого несчастного случая, а не очередной добычей беспощадного убийцы?
Наконец Ангел перелистнул последнюю страницу своей пыльной книги и со вздохом закрыл тяжелый переплет над уже прочитанным рукописным произведением. Я робко кашлянула в сторону, напоминая ему, что я все еще нахожусь здесь и ни за что не уйду отсюда пока нам с ним есть о чем поговорить.

Ангел рывком оттолкнул от себя книгу и, все так же не поворачиваясь, каким-то до странности охрипшим голосом спросил:
- Ты ненавидишь меня и весь свет в эту минуту, я прав?
Я и не думала сейчас перед ним отрицать очевидное. Я получила сегодня  слишком болезненный удар, чтобы так же просто как и раньше только принимать полученную информацию к сведению. Я жаждала действия:
- Сегодня я потеряла единственного родного мне человека, недавно я потеряла близкую подругу и оказалась ввязанной в дело о чудовищных преступлениях. Не могу же я прыгать от радости после всего случившегося?
- Лиз…
- Как ты мог не поставить меня в известность, - все же не сдержалась я и тихо заплакала, - как ты мог так жестоко поступить со мною? Почему ты не сказал мне об этом сразу же? Почему, Ангел?

Он повернулся ко мне лицом, и тяжелый капюшон его балахона упал на его широкие плечи, полностью обнажая голову и шею.  Я вздрогнула от неожиданности. Лицо Ангела было страшно искажено от боли и невыразимой тоски. Даже горькие слезы перестали катиться из моих глаз, таким неожиданным был для меня сам удрученный донельзя вид ангела смерти и, заметив мой удивленный взгляд, человек в балахоне попросил:
- Не обвиняй меня ни в чем, Лиз, поверь, просто поверь, что я ничего не мог изменить, так как не от меня одного здесь зависит, когда подойдет назначенный срок того или иного человека. Я только слежу в этом узилище за тем, чтобы очередная смерть исполнила свой долг, и не я единолично устанавливаю правила этой жестокой игры на выбывание…
Я  нарочито медленно подошла к креслу стоящему рядом с неизменно пылающим камином и, усевшись, тяжело вздохнув, спросила:

- Скажи мне правду, неужели в смерти моего отца была такая уж необходимость? Я ведь теперь совсем одна, как перст на всем белом свете, а день моей возможной смерти и так уже не за горами. Помоги мне найти их, Ангел…
- Я уже говорил тебе – внимательнее оглянись по сторонам, как можно точнее вспомни все, что ты уже знаешь – разгадка всего этого так близка, что ты себе и представить даже не можешь.
Дверь в обитель Ангела, отворяясь, тихо заскрипела за моей спиною, и я быстро оглянулась назад, чтобы от увиденного снова залиться горькими слезами – за дверью стояло то, что даже приблизительно нельзя было назвать Полли. И все же это была она – на тоненькой руке залитой кровью блестела цепочка в виде змейки – амулет, подаренный ей Брайаном, но так и не принесший своей хозяйке успеха…
- Оглянись, Лиз… - эхом пронеслось над моим ухом, и я взглянула на Ангела – вместо его белого страдающего лица на меня смотрело смуглое лицо улыбающегося Стюарта, я отчаянно отшатнулась от нового видения в сторону и тогда же окончательно проснулась.