Из истории эксплуатации одного стола

Я уже прожил долгую жизнь, сами подумайте, шутка ли, десять лет стоять на одном месте, да еще и на улице. Кстати я состою на службе у местного бара (ну, как бара, обычная пивнушка, забегаловка, только слово громкое, а суть-то все та же!). Ни дождь, ни снег, ни солнце – ничто мне ни почем! Только вот выгорел я сильно, из ярко красного пластикого стола превратился в какой-то грязно-розовый, стал старым, облезлым. Зато сколько опыта приобрел, какую закалку, крепость подарили мне эти года!.. В общем, я решил, что у меня уже сложилась целая жизнь, целая история, значит, самое время писать мемуары…
Она сидела и плакала, поставив на меня худенькие локотки. Иногда она размазывала по лицу потекшую тушь. И порой я содрогался от ее рыданий… Ей было пятнадцать и жила она в соседнем дворе, и в этом нежном возрасте ей казалось, что ее горе бесконечно и безмерно. О, Боже, она даже не представляла, сколько таких страданий еще придется на ее долю, и с каждым новым она будет плакать все меньше, а потом и совсем разучиться… Мне так хотелось ее пожалеть, обнять, утешить, но что бы она подумала, если бы стол печально потянулся к ней своими ножками? Чего доброго и в психушку бы дивчина загремела… Спустя полчаса, она вытерла слезы, поправила макияж, глядя в потрескавшееся зеркальце, и отправилась куда-то довольно бодрой походкой… 
А недавно пришел один, лыко не вяжет, да и улегся на меня всем своим недюжим весом. У меня аж ножки подкосились! Ну, как можно столько пить?! У тебя же жена, дети мал мала меньше, сейчас вот смотрят на тебя из окна и кричат: «Папка! Папка!», а жена плачет. Не разводится же ей с тобой?! Она троих не поднимет, итак день и ночь вкалывает, света белого не видит, похудела, как не знаю что. А ты? Как так можно!.. Состояние мужчины позволяло мне проявить некоторую активность, посему я сначала незаметно, а потом резко подался в сторону, а он свалился как мешок на асфальт. Дети примолкли, они уже играли где-то в квартире, а жена удивленно приподняла брови. Мужик же приподнялся и удивленно воззрился на меня. Я стою, как ни в чем не бывало, жду, что будет дальше. Он продолжает ошалело смотреть в мою сторону. Тут раздаются голоса его дружков, зовущие присоединиться, он оглядывается на них, жена болезненно морщится. А потом мужик качает головой и со словами: «Так можно и до белой горячки доиграться…» уходит домой… С тех пор его жена взяла надо мной шефство, ведь именно благодаря мне восстановилась их дружная семья… Мне есть чем гордиться!..
Ну, а еще я все время терплю всяческие фашистские издевательства: то на мне малолетние куряки сигареты тушат, то просто зажигалкой пластик жгут, то аксиому «велика у стула ножка, подпилю ее немножко» проверяют, то подгузники на мне переодевают, то мячом в меня кидают, то из рогатки стреляют, то пиво разливают, да еще голуби на мне сидеть обожают и ….. все время. Вот такое веселье! Но есть и приятные моменты, правда я их по пальцам, вернее по ножкам могу перечесть, за мной клялись в любви ровно 57 раз, давали обещание не пить больше никогда бессчетное число раз, зато выполняли обещанное порядка 15 раз, 1 раз я был трибуной для оратора местного розлива, много-много раз я был спальным местом (вот и расширил рамки своего применения), и еще каждый день, с той поры, как появляются цветы, маленькая девочка Женя приносит мне букетик. Она живет в соседнем доме, и очень любит прятаться подо мной, когда в ее дворе играют в прятки, делится со мной своими секретами, печалями и радостями, так что я даже научился выполнять самую трепетную в мире функцию – девичьей подушки…
А, вон она опять бежит, сверкая острыми коленками в болячках. Цветочки несет, ландыши, наверное, в лес сегодня ходила… Ну, мне пора, пора, мемуары подождут…