Частосердечно

Мы все время признаемся в любви от всего сердца, от всей души, от всего себя. А толку-то? Хотя, с другой стороны, а какой от этого должен быть толк? Банальное самоудовлетворение? Самопознание? Самоирония? Нет, это все не то, просто мы не можем жить на свете, никого не любя. Но, когда мы пытаемся облечь свои чувства в слова, то звучат они как-то фальшиво и, зачастую, банально. Наверное, это происходит, потому что речевой орган играет последнюю роль в процессе чувственного восприятия реальности (эх, как завернула! Любой учебник анатомии-психоанализа позавидует). В общем, предлагаю попробовать излагать свои впечатления мысленно…
Итак, несчастная любовь, признания на скамейках, в парках, под дождем или в подъезде, которые так и остались неподкрепленной болтовней, неуверенным лепетом или же просто словесным ….... Сегодня мы не будем говорить о любви к человеку, об этом и так «спеты все слова». Обсудим нечто другое, порой менее заметное, но не менее важное…
…Я иду домой, мне в лицо бьет не по-весеннему сильный ветер, вперемешку с пылью и уже успевшей надоесть аллергенной пыльцой. Я точно знаю, что сейчас за поворотом покажется это облезлое желтой пятиэтажное здание – мой дом. Я могу с закрытыми глазами, не спотыкаясь, обойти весь двор и облазить все деревья, найти самое укромное место для игры в прятки. Потому что я здесь выросла и все свое бунтарское детство вместо игры в куклы провела, гоняясь на велосипеде или бегая, в этом дворе. Я помню, на каком точно сучке молодого каштана остался клочок моих любимых розовых шорт (справедливости ради, скажу, что они совершенно были не предназначены для моего активного времяпрепровождения…), где я упала так, что кровь текла до вечера, а потом меня не пускали гулять, где мы играли в «Казаков-разбойников», частично захватывая запрещенные родителями территории… Да, именно здесь и именно так я росла.
А дом… Вот многие говорят «родной дом», но неужели они говорят о здании, строении. Нет, здесь дело в другом… Я помню, что рядом с моим домом растет дерево, достаточно высокое, чтобы доставать до окон пятого этажа. И когда приходит лето, на нем созревают семена, и при каждом порыве ветра они шелестят и летают вокруг моего дома, оседают на повешенной для просушки одежде или мокрой тряпке. Они похожи на маленькие тонкие монеты с семечкой в центре, а, созревая, они становятся золотистыми… А еще там растет акация, дурманящий запах которой во время цветения охватывает всех прохожих и, конечно, проживающих…
Но не это все определяет родные пенаты… Мне важны люди, которые ждут меня там, за этими стенами с облезлой желтой штукатуркой и стучащим в окно деревом. Ведь без них этот дом для меня только здание, ничем не примечательное и не запоминающееся. Но сегодня меня там ждут и будут ждать завтра и всегда, даже если надежды дождаться уже совсем не останется… И я все равно буду хотеть оказаться там вновь не ради монеток с дерева, не ради нежных цветков акации и воспоминаний детства, а ради тех людей, которые так мне дороги и которых я так люблю…
Ну, вот опять получилось признание в любви к людям. Только почему-то такие признания мы делаем редко, считая их подразумевающимися, да и стыдным это считаем, что греха таить… А ведь говорить это и не обязательно, достаточно просто делать так, чтобы люди чувствовали твою любовь, как запах акации, как шелест листвы, как свист ветра…
Ни мало боли, ни мало страдания таит в себе наша жизнь, а мы все равно продолжаем любить безрассудно, безнадежно, бестолково, бессмысленно…ну, как умеем… Наверно, потому мы до сих пор и живы, потому что способны любить, ждать и верить, что ждут, и иногда даже можем по-настоящему признаться в этом, только шепотом…