НУ, УЖ! ЖИВИ УЖ!

   С раннего летнего утра Юрий Николаевич находился в поле и занимался пропашкой картофеля. Работа на тракторе - не сахар, даже в хорошую погоду и требует больших физических усилий, мастерства и внимательности. А то, как же… Земля не любит неряшливого отношения, а растения и подавно. Но Юрий Николаевич тракторист с большим стажем, на тракторе давно, настоящий дока. Работу свою он любит, боготворит… и правильно делает.
   Просёлочная дорога к дому серпантинистая, ухабистая, и… пьяная.  Пьяной прозвали потому, что открывателями её стали загулявшие шоферы и трактористы. По ней можно подрулить к любой деревеньке и магазинчику в обход основной трассы, шлёпнуть там с дружками по маленькой и затем спокойно возвратиться «под градусом» восвояси. Включил первую передачу, вставил колёса в колею и она сама тебя к дому и выведет. Вот такая вот дорожка. Но кто её проложил первым или когда её накатали здесь - никто того не знает. Помалкивают и местные знатоки…, краеведы. А загадка отгадывается просто – появилась она с первым гаишником, когда тот рявкнул первому задержанному пьяному водителю при въезде в село с трассы жуткое слово «дыхни» и забрал у него права…, вот! Но у нас народ ушлый и всегда что-нибудь да придумает «супротив ограничения своих антиресов».  Именно тогда, но может быть, немного погодя, шофёры, которые оказались немного мудрее того подвыпившего водителя, и сотворили вот эту дорогу в объезд всяких неприятностей. Так вот…, едет по ней Юрий Николаевич и громко ругается на ухабах, а когда она на редкость оказывается ровной - песни поёт.  Нет! Ошибаетесь, уважаемые! Сегодня он «ни в одном глазу», то есть, ничуть даже «не выпимши». Видимо, настроение после качественно выполненной работы бодрое и радостное. Он возвращается домой, где его ждёт прохладный душ, обед, а к обеду заслуженная чарка собственного «вискаря», то есть самогонки. Но пока он в пути. Его пения и ругани никто не слышит, так как вокруг никого нет, и к тому же голос  глушится рёвом трактора и громыханием прицепа, на котором красуется целая армада культиваторов и дисков.  Жаль…, а поёт он хорошо. Но это не важно. Зато дорога, которую он сегодня выбрал к дому, самая короткая и вовсе не такая уж пьяная,  а просто весёлая. 
   Вдруг метрах в двадцати он замечает большую стаю суетящихся в кучке ворон. Наверное, спёрли что-то, - подумал Юрий Николаевич, - и никак поделить не могут. Вороны тоже заметили приближение трактора и с карканьем стали разлетаться. Любопытство тракториста взяло верх над усталостью, и он вылез из кабины, чтобы посмотреть на то место, где была воронья свара. Вороны отлетели совсем недалеко, рассевшись по деревьям вдоль дороги. Они явно были недовольны тем, что их побеспокоили, отняли что-то добытое и продолжали активно наблюдать за происходящим и каркать. Одним словом, переговаривались, а может быть, ругались друг с другом или с  человеком …,  по-своему, по-вороньи. 
   А у левой обочины дороги, свернувшись в клубок, распласталось что-то живое. Клубок этот… шевелился. Тракторист подошёл ближе и, когда до него оставалось метра три, резко остановился.
  - Змея! – подумал Юрий Николаевич, продолжая стоять, не двигаясь.
Он стал внимательно рассматривать клубок, который постепенно разворачивался. Змея приподняла голову, и … Юрий Николаевич заметил на её маленькой головке два жёлтых пятнышка…. Да, да, сомнений не было, это был самый обыкновенный уж! Изрядно поклёванный  воронами, но всё же уж или ужака, как ещё в детстве называл он ужа.  На  чешуе с отчётливо выраженными ребрышками были видны только что недавно оставленные следы от клювов ворон. Уж, совсем обессилев, полз ему навстречу. Странный какой-то…. Сколько видел ужей, этот явно не в себе, какой-то не похожий на своих собратьев. Видно вороны по голове настучали так, что ориентацию совсем потерял…, бедолага.
   Юрий Николаевич вспомнил, как он с мальчишками в детстве иногда ловил какую-нибудь живность, но поймать удирающего ужа всегда было непросто. Тех, кто умел это сделать, не боясь, изловчиться и схватить ужаку, уважали.  Уж выделял из клоакальных желез столько густой неприятно пахнущей жидкости, что многих мальчишек это отпугивало. Правда, не надолго. С пойманными ужами мальчишки ходили потом по деревне героями и пугали ими девчонок. Девчонки конечно от страха визжали и падали в обмороки. Ума-то у пацанов не было, вот и мучили животных ради потехи. Разве ж после такого они пойдут к людям. Да и зачем им идти к ним, у них ведь своя дорога…, свои заботы.  Так думал Юрий Николаевич, но на этот раз он видел совсем другое, нечто противоположное. Уж, пренебрегая всеми угрозами личной безопасности, выбиваясь из последних сил, не удирал от него, а полз в его сторону…, то есть ему навстречу…, навстречу человеку, как бы прося у него защиты от чёрных разбойников.
   Остановившись в полуметре от его грязных сапог, уж  замер, удерживая свою головку сантиметрах в десяти от уровня дороги, и уставился на тракториста своими оловянными глазёнками.
- Вот те на-а, приполз, значит, - произнёс Юрий Николаевич, - вижу, вижу, нелегко тебе, браток…. И какого шута ты пополз среди бела дня через дорогу, нешто для гуляний сумерек или ночи нет? А если попался этим хмырям, надо было бы мёртвым притворяться, вы же, ужи это делаете ну просто классно. Хотя это и бесполезно, вороны твари умные, распознают враз и сожрут ещё быстрее…. И куда тебя несло, речка-то в километре отсюда…. Хотя, постой, где-то тут рядом находится болото…, ага, ты полз, значит, туда?
   Тракторист чуть присел, чтобы ближе рассмотреть ужа, продолжая что-то бормотать и осматривая его ранки. Оказалось всё в полном порядке, раны были незначительны. Ужа только немного потрепали, однако если бы он подъехал на своём тракторе чуть позже, то ему бы пришёл самый настоящий каюк.      
- У-у-у! Я вам!… Ворьё! – крикнул Юрий Николаевич и помахал в сторону рассевшихся на деревьях  ворон своим увесистым кулаком.
   Вороны оценили угрозу и, громко каркая, стали нехотя покидать ветви деревьев. Разлетались они не в панике, а по одной, как бы показывая своими действиями, что не так уж очень мы боимся тебя, мужик…, ходячая ты, оглобля.  Но, кулак мужика есть кулак, а вдруг в нём окажется что-то такое, от которого перья осыпаются?  Или ещё хуже того, когда ни с того ни с сего сверкнёт молния, что-то жахнет и ты полетишь, кувыркаясь, и шлёпнешься оземь лапами вверх. Нет уж, лучше убраться отсюда подальше. А с этим ползающим и жирным червяком мы разделаемся как-нибудь в другой раз. Никуда он не денется. Опять же поползёт через эту дорогу к болоту, к своим лягушкам, вот тогда мы его подкараулим и наверняка сцапаем.
   Уж, как и все змеи слышал плохо, можно сказать, с позиции человеческой, не слышал вовсе.  Но он воспринимал звуки человека благожелательно, потому что это были спокойные добрые акустические волны сочувствия и сострадания. Трудно сказать, видел ли он последнюю ворону, слетевшую с дерева, но состояние его явно улучшалось. Когда уж почувствовал, что ему больше ничего не угрожает, он приободрился и стал смелее посматривать по сторонам. Тракторист сразу это понял, что уж больше в ничьей помощи не нуждается и явно «навострил лыжи», чтобы  скрыться со злополучного места и ползти туда, куда ему сегодня помешали попасть неприятные обстоятельства. Юрий Николаевич как бы на прощанье показал ему рукой направление движения к болоту и сказал:
- Ну, уж! Живи уж! Ползи быстрей и будь умней! В следующий раз смотри в оба и больше не попадайся этим разбойникам…, в другой раз они тебя точно не пожалеют, а я…. могу оказаться совсем в другом месте, и никто тебе тогда не поможет.
   Но эти акустические волны были адресованы уже в хвост удирающему ужу, который, почуяв окончательно себя в безопасности, сразу скрылся в лопухах  и улепётывал теперь в сторону своего болота. А Юрий Николаевич, ставший невольным свидетелем увиденного, улыбнулся, поправив кепку на затылке, и тоже порулил ... к дому. 

                Семёновское, август 2010