федот, да не тот

В то праздничное утро Юльке было совсем плохо. Любой из красных дней календаря сулит тоску зелёную тому, кто одинок. На улицу нос высунуть нельзя – того и гляди наткнёшься на весёлую компанию, спешащую в кино, или обнаружишь на излюбленной скамейке под памятником целую стаю девчонок в ожидании опаздывающих принцев. Родители ушли в гости, даже не подумав, что кто-то, может быть, тоже желает нанести визит вежливости. Телефон молчит, телевизор повторяет одно и то же без конца, в радиоприёмнике сидит злой дядька с нервным смехом и ограниченным выбором музыки. Юлька прекрасно помнила все попытки послать самой себе поздравление – в ответ на её sms-ки радиостанция прилежно снимала деньги с мобильного, но чествовала всё время каких-то посторонних личностей, а когда наконец удалось дозвониться по телефону, прямой эфир оказался не таким уж и прямым, ведущий попросту поставил рекламную паузу, а пока никто не слышит, предложил три популярных трека на выбор.
- Однодневки! – фыркнула Юлька. – Моя подруга Юля заслуживает только самого лучшего! Передайте ей песню A Kind of Magic!
Но после рекламы безо всяких поздравлений в эфире возникла некая русская молодёжная группа, которую Юлька, как ни билась, не могла опознать. Ей должно было быть стыдно, ведь в её возрасте положено увлекаться прилизанными молодцами, гнусавящими про любоф. Положено менять свои предпочтения с той же частотой, с какой исполнители валятся с вершин чартов. Положено заглушать свой хороший вкус незамысловатыми мелодиями, приедающимися на середине третьего прослушивания. Так положено – иначе ты, несмотря на свой возраст, прослывёшь старухой, отставшей от жизни.
- К черту! – закричала Юлька противному дядьке в приёмнике. – Всех вас к чёрту, если вы мне указываете, какую музыку слушать!
И вырубила радио.
В такие тоскливые дни, чтобы не жалеть себя, Юлька придумала помогать другим. Чаще всего она кормила диких кошек, потому что друзья в её поддержке не нуждались – их попросту не было. Но ведь можно что-то сделать и для незнакомых людей! Вот, например, дурацкий приёмник, который не играет, то, что заказываешь, - он может ещё кому-нибудь послужить!
Юлька принялась копаться в ворохе журналов и газет, где есть объявления «Приму в дар». Но всем почему-то требовались детские коляски, пеленальные столики и прочий младенческий хлам. Мало им того, что аист принёс в дом счастье, так ещё и вещички бесплатно получить хотят! Жадные какие!
Вот так, улучшая своё настроение злословием в адрес всех подряд, Юлька наткнулась на страничку брачных объявлений. Все они были от женщин – немолодых, далеко не наивных, уже не надеящихся найти достойного спутника жизни. Догадаться об этом было просто. Они не предъявляли никаких требований к претендентам, хотя сами имели и высшее образование, и собственное жильё, и постоянный заработок. Следующая страница была отдана «женихам», и здесь дело обстояло с точность до наоборот – описывались параметры, рост, вес, цвет волос и глаз будущей избранницы, и всем, неукладывающимся в прокрустово ложе, строго воспрещалось писать на а\я какого-нибудь Михаила или Эдика! Это в лучшем случае. Большинство представителей сильной половины человечества боялось даже указать своё имя.   
Юлька подумала, что с таким подходом «женихи» останутся в женихах, а «невесты» засядут в невестах, так что неплохо бы им помочь встретиться. Она принялась подбирать пары, но тут взгляд упёрся в фотографию девчонки примерно её возраста. Судя по объявлению, она не была ни стервой в поисках новой жертвы, ни верующей затворницей. Ей просто не повезло. Юлька знала, как это бывает, знала, что хочет услышать человек в таком положении, но не знала, как донести эти слова до Ули. Да-да, её звали Уля, и не только имена были похожи, но даже в чертах лица можно было найти что-то сестринское. Или так кажется всем одиноким людям в поисках родственной души?
Юлька стала писать: «Это бывает так – субботний вечер, телевизор транслирует помехи, играет негромкое радио, мотыльки в стекло, с ногами в кресле, на коленях журналы, старые, сто раз перелистанные, а под окном девчачий смех, толпа идёт на дискотеку, забыв позвать ту, которая больше всех хочет блеснуть, танцуя в кругу восторженных одноклассников. Родные и близкие будут, конечно, уверять, что всё ещё наладится, что в столь юном возрасте вообще не может быть серьёзных проблем, и уж тем более какое тут может быть одиночество, когда учиться надо, а то уже математичка в школу вызывает! Остаётся только рявкнуть что-нибудь в ответ да завалиться спать, хотя откуда сон, когда слёзы текут неунимаемым ручьём, и кулаки сжимаются от ненависти к тем счастливцам, которые сейчас пляшут в клубе.»
Юлька перечитала написанное и осталась довольна. Она вспомнила, как в деревне ходила на дискотеку, и решила описать этот поучительный случай:
«На самом деле завидовать нечего. Стоит хотя бы раз сходить на вожделенную дискотеку, пусть даже одной, чтобы убедиться – две мигающие лампочки, заедающий магнитофон и пьяные дальнобойщики плохо заполняют досуг школьницы, мечтающей о медляке с прекрасным принцем. Дело в том, что из окошка башни уединения весь окружающий мир кажется невыразимо прекрасным и столь же недоступным. При ближайшем рассмотрении трава выглядит не такой уж и зелёной, развлечения оказываются совсем не забавными, а новая компания не заменит лучшей подружки, которой я надеюсь стать для тебя.»
Юлька внезапно осознала, какую ошибку совершает. Ведь девчонка ждёт принца, а её ждёт разочарование. Кому хочется получить письмо от такой же отверженной обществом страдалицы? Юлька прислушалась к внутреннему голосу и поняла, что сама бы никогда на подобное послание ответила. Скорее она восприняла бы его как очередной повод для жалости к себе. Но если немножко приврать, немножко переделать....
Теперь Уле, вроде как, писала не Юлька, а вовсе Федот. Юлька недаром остановилась на таком экзотическом имени – она по личному опыту знала, что неудачно выбранный псевдоним может испортить всё дело. Подпишешься, скажем, Иваном, а потом окажется, что у Ули именно с этим именем связаны плохие воспоминания, и она не поверит ни единому слову вымышленного Ивана. Так что Федот, и точка! 
Исписав две страницы искренними уверениями, что всё ещё будет хорошо, особенно у такой красавицы и умницы, Юлька отправила письмо, похвалила себя за добрый поступок и благополучно забыла о нём. Однако, через некоторое время получила ответ. Уля расценила утешительные комплименты как признание в любви до гроба. Более того, её самооценка поднялась до невероятных высот – раз уж она сумела покорить такого кавалера, как Федот, покорятся и другие вершины!
Юлька, честно говоря, не ожидала подобного эффекта. Как же мало нужно человеку, чтобы поверить в себя! И как много этот человек способен совершить, если знает, что кто-то в него верит, кто-то любит.... Вот на этом самом месте радостно текущие мысли Юльки упирались в проблему. Кажется, подружка по переписке, сама того не зная, зависла на краю пропасти и вот-вот сорвётся в пучину любви к несуществующему персонажу с глупым именем Федот! Сама виновата. Как можно было поверить, что родители могли так назвать единоутробного сына?! И почерк у Федота на редкость женственный, и бумага с картинками по краю. Уля-Уля, как же ты не догадалась?
Юлька таким образом пыталась отделаться от виноватого чувства, засевшего в горле, казалось, навеки. Хотела поддержать девчонку, а сама превратилась в обманщицу. Улина самооценка, ясное дело, закатится под диван, когда почтовый ящик в сотый раз окажется пустым....
Но вышло иначе. Уля оказалось гораздо крепче и настойчивее, чем можно было подумать, глядя на фотографию. Она посылала письма чуть ли не каждый день, и чувство вины росло внутри Юльки по мере того, как росла пачка конвертов на полке. Но в то же время было ужасно приятно читать все эти девчачьи пустяки, о которых не перемолвишься с родными. Юлька больше не чувствовала себя кругом лишней, хотя никто по-прежнему не проявлял к ней интереса. Теперь она знала, что одиночество – удел тонко чувствующих личностей, и личностей этих может быть больше, чем кажется. Во всяком случае, она точно не одна, и эта мысль возвышала Юльку над журчащей толпой, где её маленькая фигурка, как обычно, терялась, зато потерять присутствие духа она отныне не могла даже при виде парочек с цветами.
И Юлька решилась написать ответ. Просто потому, что ей больше некому было поведать о чудесных превращениях, происходящих в отверженной душе. А вот Уля как раз в это время перестала строчить, будто из пулемёта. Совсем перестала. Она, как оказалось, лежала в больнице. Там, вообще-то, и заняться нечем, кроме написания длинных унылых писем, но карантин не позволил передавать их на волю, так что к моменту выписки Уля была уверена, что Федот её совсем забыл. Но нет – на столе дожидалось свеженькое письмецо, прислонённое к вазе с цветами в честь возвращения.    
Вот только почему таинственный знакомец до сих пор не прислал фотографию? Может, он урод? Как тот горбун из сказки, который всем казался красавцем благодаря уму, доброте и прочим доблестям.... Нет! Никаких горбунов, даже с прекрасным внутренним миром! Самооценка Ули достигла уже таких высот, что поэтичную натуру Федота она хотела видеть исключительно в теле Дэвида Бекхэма, а иначе какая же из них выйдет пара?
В тот дождливый сумрачный день Юльку опять не взяли в гости. Охотников заиметь почти новый радиоприёмник так и не нашлось, поэтому она крутила колёсико туда-сюда в поисках какой-нибудь немодной станции, где можно услышать любимый голос из детства. Шорох и гудение помех прервал звонок в дверь.
- Федо-от! – раздался крик из-за двери.
Даже не пришлось угадывать, кто это. Юлька затаилась, как мышь, но рука соскользнула, и настройка остановилась на радиоволне, передающей металл. Услышав шум, обрадованная Уля затрезвонила во всю мочь, и Юлька была вынуждена открыть.
- А принца нет, - просто сказала она.
Улино лицо так изменилось, что Юлька приняла это за сердечный приступ, а потому поспешила добавить:
- Но сейчас будет. Он здесь не живёт, только пользуется моим адресом. Проходи.
- А я буду учиться в вашем городе! – обрадовала Уля.
- Да-да, конечно, - пробормотала Юлька, разыскивая зонтик в тёмной прихожей.
Так вот, значит, о каких вершинах писала эта девчонка! Учёба для неё – вершина, ха-ха. Она, оказывается, серьёзнее, чем её письма, и подсунуть ей первого встречного под видом прекрасного принца не получится. Да и где взять первого встречного с внешностью Торреса или Буффона – ещё бы вспомнить, кого из футболистов она больше любит!
Приятно пробежаться под дождичком, часто-часто выдыхая пар из ненакрашенных губ, обегая полквартала в поисках сухого пути, а найдя его, обнаружить, что дорожку перегородила сволочная соседская машина! А самое приятное – бежать в промокших кроссовках к человеку, с которым не разговаривала чёрт знает сколько, мириться с ним, может даже извиняться, потом рассказывать, зачем это он вдруг понадобился, затем тащить его, если согласится, по тем же лужам к себе домой и надеяться, что он в отместку не выболтает Уле всю правду!
- Ну? – спросил Федька, томно привалившись к косяку двери и поглаживая тёмный ёршик волос.
- У меня там сидит, понимаешь, на кухне.... – Юлька не смогла продолжить, задыхаясь от бега по лестнице.
- Я, вообще-то, ждал, что ты ответишь.
- Федечка, миленький, ну прости меня! Только быстрее!
- Я-то давно простил, по-моему, ясно....
- Тогда собирайся и бежим!
По дороге Юлька вспоминала, из-за чего они, собственно, поссорились. Как только зеленоглазый, похожий на рельефную скалу Федька появился в их чокнутом 11в, Юлька положила на него глаз, а он, по заверениям Аньки Красотулиной, предпочитал более высоких и конопатых. За что и поплатился – Юлька тут же написала в стенгазете о его нетрадиционной сексуальной ориентации. И все поверили. Не потому, что Юлька была авторитететом, а просто новенький и вправду был слишком красив для натурала. К тому же все девчонки, не добившиеся взаимности, получили прекрасное объяснение своего провала. Федька попытался выяснить, за что его так, но Юлька только похлопала красавца по щеке и уверила, что стыдиться ему нечего, а гей-культуру она лично очень уважает. С тех пор они не разговаривали.         
- Ты по-прежнему любишь гей-культуру? – спросил Федька в лифте, чтобы разбить неловкое молчание.
- Обожаю! – откликнулась Юлька и выпрыгнула в открывшиеся двери.
Федька получил задание как можно меньше понравиться Уле. Лучше бы совсем не понравиться, но трезво оценивая внешность лже-Федота, Юлька на это не надеялась. А ещё были опасения, что Уля вызовет ответный интерес, ведь она как раз обладала длинными, худосочными ногами, которые так ценил Федька, и ростом была намного выше бедной Юльки. Ох-ох, поворачивать поздно! Если они сойдутся, до конца дней Юлька будет вынуждена сидеть в кустах, как Сирано де Бержерак, и подавать реплики влюблённому Федьке, ночующему под балконом Ульяны!
К счастью, за чайно-тортовой беседой Федька не оправдал надежд Ули, зато оправдал доверие Юльки. Всё шло так хорошо, что хозяйка чайной церемонии забылась и назвала прекрасного принца его настоящим именем.
- Нет-нет, мне точно не послышалось! - настаивала Уля.
- Хорошо, давай расскажем всё, как есть, - предложил лже-Федот Юльке.
- Мы не хотели тебя обманывать.... – прохрипела Юлька.
- Наверное в первом письме я неразборчиво подписался, а когда ты стала называть меня Федот, я подумал, что это даже интересно. Ведь меня никто так не зовёт, ты первая.
- Как же? – задумалась Уля. – Как же я могла перепутать, если у Фёдора должны быть пупочки над буквой «ё»?
- А я не ставлю пупочки, это немодно.
Позже Уля жаловалась, какие странные у Фёдора представления о моде. И вообще, что-то мало он похож на тот светлый образ, который сам же создал в письмах.... Зато Юлька ей очень понравилась, и даже возникло такое чувство, что они знакомы с незапамятных времён. Надо обязательно сходить куда-нибудь вместе!
В тот вечер Юлька перепрятывала письма Ули в надёжное место – ведь она снова обещала зайти в гости. Среди конвертов была и одна открытка в виде сердца с буквой «Ф». Как же Юлька сразу не заметила, что нет ни обратного адреса, на марки, ни почтовых отметок? Похоже, кто-то просто положил её в ящик. А если так, то это «Ф» - совсем не тот Федот....