Черный кофе. Часть 1

Часть 1. После Пьяни
… Секс и рок-н-ролл, старый Ибанез,
Мой друг вчера умер, а сегодня воскрес (слова Мелькора о Феаноре),
Кефир и молоко (а лучше – здравур и водка!)
Тертая морковь,
Спасает не любовь, а секс и рок-н-ролл…
(Год Змеи)
…Блеклое валинорское тельперионово-нимлотовое утро заглянуло в узкую щелочку между плотно задернутыми шторами и тонким лучиком золотистого света скользнуло по помятой физиономии лежащего на скомканной постели  остроухого создания, судя по всему, эльфа. Эльф зажмурился, недовольно засопел и, с трудом разлепив плотно слипшиеся веки, тупо уставился в потолок заспанными темно-синими глазищами.  Вставать ему страшно не хотелось – а причиной тому было жуткое похмелье, посетившее его в это утро. Попытавшись восстановить в памяти события вчерашнего вечера, эльф не вспомнил ровным счетом ничего - кроме того, что он ПИЛ – причем пил так, что будь здоров. Невнятно простонав что-то вроде : «Едрена Варда, голова моя, голова», - эльф с трудом приподнялся на локтях и, сев на кровати, мутным взором окинул окружающую обстановку. В комнате царил бедлам; на полу в беспорядке валялись смятые шмотки, всюду стояли пустые бутылки из-под здравура и еще какого-то непонятного пойла; картину довершал черный лифчик, висящий на люстре. Увидев лифчик, эльф застонал и упал обратно на кровать, закрыв лицо руками. «Что я жене-то скажу, - пронеслось в его гудящей с похмелья голове. – А сыновья-то, сыновья! Что они про меня подумают, о Эру!»
Тут рядом с эльфом что-то тихо зашуршало, и секунду спустя из вороха смятых простыней вынырнула коротко стриженная женская голова с красивым профилем и блестящими  глазами, любопытными и лукавыми. Волосы у незнакомки были абсолютно  белого цвета, нижняя губа была проколота, левая бровь - тоже. Красотка приподнялась на локте и, окинув эльфа любопытным взглядом, усмехнулась и произнесла:
-Доброе утро.
Эльф в ужасе подскочил, услышав ее голос, но, скосив глаза вбок и убедившись, что рядом с ним лежит не ужасная похмельная шлюха, а вполне симпатичная молодая особа, немного успокоился. Впрочем, его глаза по-прежнему продолжали дико блуждать по комнате.
- Все в порядке? – незнакомка заметила, что с ним творится что-то не то, и пристально на него посмотрела. Эльф затравленно взглянул на нее, но, набравшись храбрости, наконец спросил:
- Кто ты? И, умоляю тебя, скажи мне, что вчера было?
Красотка аж присвистнула:
- Получается, ты ничего не помнишь?
- Не помню, - в отчаянии прошептал эльф.
- Бедняжка, - сочувственно поглядев на него, произнесла незнакомка. – Прямо-таки  ничего и не помнишь?
- Ничего.
- Ничего-ничего?
- Я, кажется, ясно сказал – НИЧЕГО, - эльф начинал тихо беситься. – А ты, судя по всему, прекрасно все помнишь – так будь добра, расскажи, каким образом я оказался в одной постели с тобой! И желательно побыстрее – скоро должна вернуться из гостей моя жена! Если уже не вернулась!
- Ну, зачем же так горячиться, - усмехнулась незнакомка, - твоя ненаглядная еще не скоро вернется домой. Насколько я помню, ты сам вчера сказал мне, что твоя женушка поехала к маме, и вернется только сегодня вечером…
- Ты ее не знаешь! – воскликнул эльф, стиснув виски длинными, узловатыми пальцами. – Она и утром может вернуться – у моей жены ОЧЕНЬ непредсказуемый характер…! И еще мои сыновья.…  Не хватало еще, чтобы они тебя увидели! Они тогда меня за эльфа перестанут считать!
- Пожалуйста, не надо так злиться, - незнакомка выбралась из вороха простыней и обняла эльфа за мускулистые загорелые плечи. – Все в порядке. Между прочим, кто-то вчера обещал угостить меня настоящим черным кофе - и так и не угостил.
- Черный кофе? – эльф недоуменно посмотрел на нее. -  Но… разве я умею варить черный кофе?
- Зато его умею варить я, - незнакомка очаровательно улыбнулась. – Так что показывай, где у тебя кухня. И ничего не бойся – твои сыновья еще вчера свалили на телерийский пляж загорать… или рыбачить… Думаю, они вернутся нескоро. А мы пока посидим у тебя на кухне и попьем черный кофе. Тебе необходимо расслабиться, Феанаро.
«Откуда она знает мое  второе имя?» - подумал эльф. А вслух сказал:
- Хорошо, я согласен выпить с тобой кофе. Только, прошу тебя – скажи мне сове имя. А то как-то нехорошо получается – ты мое имя знаешь, а я твоего – не помню.
- Меня зовут Мелкэ – ответила незнакомка, вставая с постели во всей своей обворожительной наготе. Эльф невольно залюбовался ее стройной талией и крутыми загорелыми бедрами. Ему, как и любому мужчине, нравились хорошенькие девушки. – Можешь себя поздравить – ты проснулся в одной постели с сильнейшей из Айнур, а это, между прочим, немало значит для элда. Впрочем, ты не совсем обычный элда… как я уже заметила.
Интересно, в каком это месте я необычный, - фыркнул эльф.
- В душе, - отозвалась сильнейшая из Айнур, проскальзывая в ворот длинной черной хламиды, подобранной ею с пола, - а не там, где ты подумал. Все-таки вы все такие пошлые… прямо зла на вас не хватает.
- Ну ладно, -эльф ухмыльнулся. – Давай я покажу тебе, где у нас кухня. А то ты вовек ее не найдешь – у нас дома, знаешь ли, все так запутано…
- Не волнуйся – я и не из таких лабиринтов выбиралась, - Мелкэ улыбнулась одними губами и сняла с люстры лифчик.

                ***
…Кофе, который сварила Мелкэ, получился терпким, ароматным и необычайно вкусным. Феанаро оставалось только сидеть и балдеть – давненько у него не было такого утра. Нерданель со своей жидкой овсянкой не шла ни в какое сравнение с  этой нахальной Валиэ и ее черным кофе. И – странное дело – почему-то рядом с ней Феанор чувствовал себя необычайно свободным. Ему не хотелось думать ни о жене, ни о детях, сваливших пьянствовать на телерийский пляж – нечего сказать, в папочку удались – ему хотелось просто сидеть, ловить кайф от ее мелодичного голоса, рассказывавшего всякую дребедень о вчерашнем вечере – и ни о чем не думать. Голова потихоньку начинала проходить. «Сегодня в мастерскую зайду, - подумал Феанаро, - давно я в мастерской не был. Все пил да пил… Нет, товарищи, это не дело. Семья семьей, стрессы стрессами – но  чтоб пьянствовать…» Он невольно вспомнил свою жену с ее вечным нытьем насчет того, что «сегодня он снова пришел домой пьяный», которая, однако, никогда не спрашивала – А ПОЧЕМУ ОН ПЬЕТ? МОЖЕТ, НА ТО ЕСТЬ КАКИЕ-ТО СВОИ ПРИЧИНЫ? МОЖЕТ, ОН ПРОСТО УСТАЛ ОТ ВСЕГО ЭТОГО? Нет, чтобы, как во времена туманной юности – разбудить поцелуем… да что поцелуем! Хотя бы черный кофе замутить, как эта странная Валиэ… глядишь, и пить не захочется больше, и мысли прояснятся, и станет охота снова зайти в мастерскую – не с тем, чтобы опять вдрызг напиться, а с тем, чтобы по-настоящему, по-нормальному что-то сделать. Что-то сотворить, в конце концов…
- О чем думаешь? – неожиданно оборвав повествование о том, как они вдвоем шарахались по Валмару, беседуя о сотворении мира и попутно ища туалет, Мелкэ внимательно посмотрела на Феанаро.
О чем думаешь…. Давно никто не задавал ему такого вопроса. Просто всем давно стало глубоко наплевать на то, что думает Куруфинвэ Феанаро. Ну, думает – и пускай себе думает, он все время о чем-то думает… а о чем – мы все равно не поймем…  Эх, до чего же все-таки хороша эта Темная Валиэ…Эльф вздохнул.
-  О чем я думаю…? Да так… ни о чем. Думал сегодня опять в мастерскую зайти… Давно там нормально не работал…
- По Валмару ходят легенды о твоем мастерстве, - Мелкэ кокетливо взглянула на него. Кто-кто, а уж женщина всегда останется женщиной. Даже будучи бессмертной.
- Ходят-то, может, они и ходят, - усмехнулся Феанаро, - да только вот никто, кроме моей жены, не знает, что я уже много лет не прикасался ни к какой работе. То есть… прикасаться-то я поначалу прикасался, да только не заканчивал ничего. Так на полдороге и бросал начатое. Чувствовал, видимо, что что-то не то… Идей свежих нет, что ли… хрен его знает. А потом и вовсе все кинул. Запил… К Ирмо в сады начал бегать…
- Зря ты женился, Феанаро, - Валиэ как-то странно посмотрела на него. – Семья- это конец свободы…У меня вот семьи нет – и мне хорошо. Максимум, кого я могла себе позволить – так это учеников. Существ, близких мне по духу… - Мелкэ вздохнула. – А теперь… теперь у меня никого нет…
- Да нет, насчет семьи ты не права, - покачал головой эльф. – Каждый должен иметь свое продолжение в этом мире. Вон, у меня этих продолжений целых семь… И между прочим, я этим горжусь.
- Нашел чем гордиться,- фыркнула Мелкэ. – Скажи лучше, что предохраняться нормально не умеешь. Вчера вон, пока презерватив надевал, полчаса провозился.
- Что??? – вспыхнул Феанаро. – Ты это серьезно?! Да я… да у меня… да… - тут он вздохнул и опустил голову – предохраняться как следует он действительно не умел.
- Да ладно тебе, - Мелкэ ласково погладила его всклокоченные темно-русые волосы. – Научишься. Всему научишься. Ты просто, похоже, жене своей ни разу не изменял до встречи со мной, так ведь?
- Да какая тебе разница? – раздраженно отозвался Феанор. – Да даже если и изменял… Ну да, всякое бывало! Финголфин вон до сих пор боится, что Финорд – это не его сын, и что с того?!
- Я же сказала – не умеешь, - победно усмехнулась Мелкэ.
Феанору оставалось только вздохнуть – в искусстве плотской любви Валиэ явно превосходила его самого. Хотя, что с нее возьмешь – она же все-таки Темная….
- Кстати, я хотела спросить тебя кое о чем, - сказала Мелкэ, видимо, решившая сменить тему.- Помнишь, мы с тобой вчера говорили о Пламени?
-Ну, - отозвался эльф.- Говорили. И что дальше?
- Помнишь, ты сказал, что Пламя – внутри каждого из нас… и надо только уметь правильно его разжечь?
«Еее… елберет твою гилтониэль, что же я вчера ей наплел?- в ужасе подумал Феанаро. И ведь помнит все…» А вслух произнес:
- Ты, кажется забыла – но о вчерашнем вечере я ровным счетом ничего не помню. Как я могу помнить то, что говорил тебе тогда?
- Ах, прости…  - вздохнула Валиэ, - право, я совсем об этом забыла… А я думала, ты действительно в это веришь… Ладно, закроем тему. Не будем больше об этом. Хочешь еще кофе?
- Давай, - сказал Феанор, подставляя свою чашку.
« Все-таки странная она, эта Валиэ, - думал он, глядя, как Мелкэ наливает ему в чашку порядком отсывший черный кофе. – Даже не знаю… что в ней не так. Вроде и настроение поднять умеет… и тут же такие вещи говорит, что становится за себя стыдно. И еще Пламя… Пламя… Странно, а почему раньше я не задумывался о Пламени? Она ведь права, чтоб ее, - в каждом из нас есть внутреннее Пламя… Надо только уметь правильно его разжечь… Сейчас мне кажется, что она, эта сумасшедшая, эта… мятежная, но мудрая женщина… помогла мне разжечь мой собственный Огонь. А я-то думал, что… Нет, почему, почему рядом с ней меня так тянет философствовать?»
Ответа на свой вопрос Феанаро не нашел. Он просто не отрываясь смотрел на Мелкэ и чувствовал в своей груди какое-то странное тепло. Какую-то непонятную нежность… Валиэ заметила его взгляд, и, поставив на стол чашку с кофе, подошла к нему и, усевшись рядом с ним на краешек стола, ласково посмотрела на эльфа и погладила его по всклокоченной темно-русой голове.
- Ты просто чудо, - с улыбкой сказала она, и Феанор почувствовал, что его уши начинают медленно краснеть. Они всегда краснели, кгода Феанор волновался или возбуждался… или делал  и то, и  другое вместе. Он крепко обнял Мелкэ и, посмотрев ей в глаза, промолвил:
- Правда?
- Абсолютная, - усмехнулась та и, обвив шею нолдо тонкими руками, закрыла глаза и потянулась к нему навстречу, полураскрыв чувственные темные губы.
… Неизвестно, что бы произошло дальше с нашими героями – а что-нибудь бы непременно с ними произошло, - если бы колокольчик у входной двери внезапно не зазвонил. Феанор мигом отпустил Мелкэ, и, затравленно оглядевшись вокруг, шепнул ей:
 - Постарайся где-нибудь спрятаться. И желательно побыстрее.
И опрометью кинулся открывать дверь, молясь об одном – чтобы Мелкэ успела куда-нибудь спрятаться и ее не нашла Нерданель.
…Но за дверью, к радости Феанаро, оказалась не Нерданель,  а его собственный отец, король Финвэ, видимо, только что вернувшийся с утранней прогулки. Наш герой облегченно вздохнул. Сей приятный факт омрачало лишь одно обстоятельство – из-за спины Финвэ выглядывал никто иной, как сводный братец Феанора, принц Финголфин, которого наш нолдо недолюбливал и считал хорьком и ябедой. Финоглфин, в свою очередь, называл Феанаро … как бы это полегче выразиться, чтобы никого не обидеть…?  Дело в том, что у старшего сына Финвэ действительно была одна проблема, о которой он предпочитал не распространяться – если, конечно, проблема сама не напоминала о себе громким звуком и неприятным запахом. Ну, а Финголфин, разумеется, вовсю испоьзовал эту слабость своего старшего брата…
- Здравствуй, Куруфинвэ, - как всегда, с достоинством, сказал Финвэ, переступив порог. Финголфин просочился вслед за ним, бегая глазами. «Вот ведь хорек, - подумал Феанор, глядя на него. – Вечно как будто чего-то вынюхивает. Если он еще Мелкэ увидит, то мне будет совсем весело. Только бы этого не случилось.» А вслух сказал:
- Здравствуй, отец. Здравствуй, Нолофинвэ.
- С тобой все в порядке? – между тем спросил Финголфин,  видимо, заметив, что его брат чем-то странно обеспокоен. – У тебя какие-то странные глаза…
- Все нормально, - пробурчал Феанор. – Отец, извини, поесть пока  ничего нет. Я недавно встал и не успел ничего приготовить. А Нерданэль уехала к подруге.
-Да ладно, - добродушно улыбнулся Финвэ, - мы подождем.
-Вы пока это… проходите в гостиную, - Феанор слегка замялся, - а я пока схожу на кухню… Поесть принесу…
- Кстати, братишка, а почему бы тебе элементарно не завести себе слуг? – спросил Финголфин, сладко потягиваясь. – А то стыдно как-то… Такой великий мастер, можно сказать, знаменитость – все по дому делает сам!
- По-моему, нет ничего позорного в том, чтобы просто  элементарно работать своими руками, - бросил через плечо Феанаро, удаляясь на кухню. Финголфин прикусил губу, но ничего не ответил, только пробормотал что-то сквозь зубы.
Войдя на кухню, Феанор первым делом огляделся вокруг, ища Мелкэ – но та бесследно исчезла. Окно было распахнуто настежь. Феанор подошел к нему вплотную и только сейчас увидел клочок черной материи, зацепившийся за раму. « Неужели Мелкэ решила сбежать через окно? – пронеслось в головее у нолдо.  – Но ведь это такая высота…» Подумав так, Феанор  с опаской выглянул из окна,  боясь увидеть внизу разбившуюся об острые камни девушку, - но, к счастью, ничего подобного не увидел. Только ветер, неожиданно пахнувший ему в лицо, растрепал его темные, давно не мытые волосы, и нолдо показалось,  что вместе с ветром до него донеслись звуки чьей-то отчаянной, звонкой песни. «Наверное, я зря так беспокоюсь, - решил Феанор, отходя от окна.  С Мелкэ наверняка все в порядке. Она же Валиэ».
И, решив, в самом деле, не забивать себе голову дурными мыслями, Феанаро  достал из навесного шкафа бутылку красного вина, кое-какую еду и понес все это в гостиную, где его уже ждали отец и брат.
               
                ***
Когда перепуганный Феанаро стрелой вылетел с кухни – открывать дверь непрошеным гостям, Мелкэ поняла, что пора смываться. Прятаться в шкафу или под кроватью сильнейшая из Айнур сочла ниже своего достоинства – и поэтому, усмехнувшись про себя, подошла к окну и распахнула его настежь. Свежий ветер ударил ей в лицо и отдул назад ее прекрасные волосы. Валиэ влезла на подоконник и, глянув вниз, присвистнула – настолько высоко от земли находилось окно. Дом, где обитал Куруфинвэ Феанаро со  всем своим многочисленным семейством, находился на самой окраине Тириона, на высоченной скале, которая крутым обрывом уходила вниз – по нашим меркам, метров на пятнадцать-двадцать. Внизу, у подножья скалы, как полагается, ревел бурный поток.  Поняв, что прыжок с такой высоты  для нее довольно опасен и чреват потерей облика, Мелкэ на секунду задумалась, а потом, недовольно пробурчав что-то себе под нос, стянула через голову свою легкую тунику, и, обвязав ее вокруг пояса наподобие паеро, гордо выпрямилась и запрокинула назад коротко стриженную голову. Пара секунд – и татуировка в виде крыльев на ее спине превратилась в самые что ни на есть настоящие крылья – черные, без единого белого перышка, мягкие и блестящие. Победно окинув взглядом остающуюся позади кухню, Темная Валиэ вылезла за окно, стала на карниз, зажмурилась – и сиганула  прямо в пропасть. Впрочем, легкие крылья тотчас же вынесли ее, и Мелкэ, выкрикнув что-то вроде «Ну что, съели?!» - стрелой взмыла в поднебесье.
… Ветер подхватил ее привычное к полетам тело и понес его над блаженным Аманом прямо по курсу к Чертогам Ниенны. Скорбящая Валиэ, наверное, была единственным существом в Валмаре, с которым Мелкэ еще как-то находила общий язык. Их с Ниенной все считали лучшими подругами – хотя Темную порой страшно раздражала привычка той всех и вся жалеть. Впрочем, Мелкэ и сама была не чужда таким чувствам, как жалость, сострадание и даже любовь – что и было доказано ею вчера вечером.
…Честно говоря, Мелкэ совсем не собиралась так бурно развлекаться. Просто вчера у нее закончилось вино – а у Намо, в Чертогах которого она обитала за неимением другого места жительства, вина, к сожалению, никогда не водилось. Поэтому Валиэ оставалось только вздохнуть и, скрепя сердце (выходить из дома ужасно не хотелось) выползти за вином в ближайшую винную лавку. Торговец (очевидно, кто-то из ваниар), увидев ее, весь затрясся, и, отступив от прилавка к противоположной стене, в ужасе прошептал:
- Даром отдам, только ничего со мной не делай.
- Отлично, давай даром, - плотоядно оскалилась Мелкэ. В конце концов, не виновата же она была в том, что торговец такой дурак. – Я как раз с собой денег не взяла.
Торговец открыл было рот, чобы что-то скзаать, но в этот момент к винной лавке, около которой до этого не было никого, кроме нашей героини, подошел какой-то эльф. Одет он был просто; его длинные, давно не мытые темные волосы были небрежно собраны сзади в некое подобе «конского хвоста». Росту он был небольшого, и, если бы не горделивая осанка и не пронзительный( но вместе с тем какой-то рассеянный и задумчивый) взгляд, Валиэ бы, право, приняла его за обычного эльфа из племени нолдор. Но это был не обычный эльф. При виде его торговец, до этого в ужасе пялившийся на Мелкэ, сразу же оживился и засуетился,  а в его бессовестных ваньярских глазаках появилось подобострастное выражение. Валиэ с интересом на него посмотрела.. А тот, словно не замечая ничего вокруг, подошел к винной лавке и по-прежнему рассеянно-пронзительным взглядом уставился на список вин, вывешенный снаружи.
- Кто это? – шепотом спросила Мелкэ у торговца.
- О, это очень важная персона, - также шепотом ответил ей торговец. -  Сын главы Первого дома.
- А как его зовут? – поинтересовалась Темная Валиэ.
- Его зовут Куруфинвэ Феанаро, - отозвался торговец, - здесь его все знают. И… будьте поосторожней с ним. Он с виду спокоен, но характер у него ох не сахар. Чуть что, так сразу начинает…
- Понятно, - сказала Мелкэ, отходя от прилавка. «Непредсказуемый тип, значит, - подумала она, глядя на странного эльфа. – Интересно, каков он в общении.»  Сын главы Первого Дома тем временем уже основательно изучил вывеску и, подойдя к прилавку, спросил у торговца:
- У вас есть красное?
…Голос у него был высокий, чуть хрипловатый (среди эльфов это большая редкость), но в целом приятный, и Мелкэ подумала, что, наверное, это действительно довольно необычный эльф. Еще раз взглянув на Феанаро, она заметила, что фигура у того немного нескладная – широкие плечи в сочетании с коротковатыми, худыми ногами с широкими икрами в эльфийской среде выглядят более чем странно – и поняла, что соплеменники, наверное, не считают его красивым. Но от странного эльфа исходило какое-то тепло, и Мелкэ понравилось в нем даже то, что он некрасив – ведь, наверное, если бы он был таким же прилизанным, чистеньким душкой, как все остальные эльфы, в нем не было бы этого тепла.
- …Красное у нас есть, - между тем отвечал торговец,  - может, еще белого возьмете?
- И белого давайте, - со вздохом отвечал эльф. «Почему он не пьет у себя дома? - удивилась Мелкэ . –У него ведь там наверняка нешуточные запасы вина – тем более, если он – сын короля нолдор - как его там? Кажется, Финвэ… Нет, что-то тут не так…» Она еще раз посмотрела в его сторону – и тут заметила, что эльф тоже на нее смотрит. Некоторое время оба молчали, а потом Феанаро тихо сказал:
- Добрый вечер.
- Добрый вечер, - ответила Мелкэ, глядя ему прямо в глаза. Эти глаза, наверное, были самым красивым из всего, что было во внешности Феанаро – огромные, сине-зеленые, с желтизной у зрачков и совершенно безумные. Все остальное явно оставляло желать лучшего. Да,сын главы Первого дома был эльфом в прямо смысле этого слова,- но черты его лица были крупными и неправильными, нос – горбатым и длинным, лоб – каким-то слишком высоким… В нем все было не так, неправильно – это проскальзывало даже в его внешности – но вместе с тем он был красив какой-то своей, непонятной, неправильной красотой, заставлявшей любить его и идти за ним. Мелкэ почему-то захотелось обнять Феанаро и прижаться к нему, чтобы слышать, как бьется его сердце – неистовое, пламенное… да, пламенное – сердце. Пламя! Валиэ поняла, что именно привлекло ее в странном эльфе – Пламя! Чистое, свободное, не отягощенное ничем – ни Тьмой, ни Светом, - Пламя. Правда, сейчас этот неистовый огонь был будто бы присыпан сверху кучкой пепла – не чувствовалось, что он горит в полную силу – скорее, так, просто для поддержания жизни в этом теле, - но, тем не менее, он был. Мелкэ ощущала его рядом, как некоторые люди ощущают тепло или холод. «О Тьма! – пронеслось в ее голове. – Неужели я нашла его? После стольких лет поисков я нашла его – здесь, в моей тюрьме?!» Дело в том, что Темная Валиэ еще до Песни Айнур частенько лазала в Эа, чтобы найти там Предвечное Пламя – так как сама она была его лишена, - но ничего там не нашла. И вот сейчас, когда она уже совсем отчаялась его найти, Пламя само пришло к ней. Оно стояло напротив нее, глядя в ее глаза своими огромными, горько-прекрасными глазами, и Мелкэ чувствовала… она не могла объяснить, что она чувствует в этот момент.
- Вы хотите что-то купить? – между тем спросил Феанаро, сверля ее пристальным взглядом, – пожалуйста. Я подожду.
- Да нет, - ответила Мелкэ, как всегда, усмехаясь про себя, - прсто я смотрю на вас… и думаю, почему вы решили напиться. Простите, если вмешиваюсь не в свое дело, - но, судя по обреченности в вашем взгляде…
- Да, вы правы, - вздохнул эльф, - я решил напиться. А знаете, почему? Потому что никто здесь меня не понимает. У меня есть все – талант, семья, богатство, власть – но мне все это по барабану. Я хочу большего, а чего – не знаю.
- Вы хотите творить… а не получается, - поняла Мелкэ. – Здесь вам не дают творить, не так ли? Вы не можете реализовать собственное Пламя, - а все потому, что не знаете, как это сделать.
- В точку, - мрачно отозвался эльф, расплачиваясь с обалдевшим от таких разговоров торговцем. – Я не знаю, как реализовать себя. Вроде все уже попробовал – все есть, ничего не надо… и все что-то не то. Я не знаю, что делать.
- Пойдем со мной, - сказала Мелкэ, не заметив, как перешла на «ты». – Я знаю одно место, где можно спокойно поговорить о жизни. Вижу, ты уже давно ни с кем толком не разговаривал. Я выслушаю тебя.
… Свет Дерев сделался не таким ярким и режущим глаза, на потемневшее небо высыпали первые звезды. Эльф и Валиэ вдвоем шли по пустынной дороге и разговаривали, и Мелкэ казалось, что она знает своего нового знакомого целую вечность. Впрочем, Феанору казалось то же самое.
- Я не понимаю, - жаловался эльф, попутно опустошая  третью бутылку вина, и его красивые, густые брови вразлет нахмурились – почему мы, эльфы, должны находиться здесь, когда в Эндорэ еще столько всего непознанного! Я бы с радостью поехал туда – но почему-то никто не хочет мня слушать.
- Тебе не дает покоя твое Пламя, - сказала Мелкэ, пристально на него посмотрев. – Ты понимаешь, что здесь, в мире застывшего совершенства, тебе уже нечего менять. Все уже сделано до тебя. Ты мне нравишься – хотя бы уже потому, что думаешь не так, как все. Хочешь, мы уйдем в Эндорэ вместе. Я давно уже мечтаю вырваться отсюда.
Эльф странно посмотрел на нее.
- Скажи мне, кто ты? – произнес он после нескольких секунд молчания. – Я не знаю твоего имени, но ты мне тоже нравишься, странная женщина. Я никогда не видел тебя ни среди эльфов, ни среди майар, и поэтому рискну предположить, что ты кто-то из Айнур.
… Тут Мелкэ почувствовала, что если она скажет Феанаро свое настоящее имя, то он, наверное, испугается. Все пугались ее, кгода она называла свое имя. Поэтому она решила пока не говорить его. Немного помявшись, она ответила:
- Не все так сразу, любопытный элда. Сначала мы узнаем друг друга поближе, а потом я скажу тебе, как меня зовут.               
- Хорошо, - согласился эльф, - будь по-твоему. Что ты там говорила про Пламя?
- Я сказала, что оно есть в тебе, Феанаро. И его так много, что с его помощью ты можешь либо согреть, либо либо сжечь этот мир. Одно из двух – третьего не дано, - ответила Валиэ. Она сама не знала, откуда берутся слова. Она просто говорила то, что подсказывало ей ее сердце.
- Вот видишь, ты уже знаешь мое имя, - вздохнул тот. – А насчет Пламени я знаю уже давно. В каждом из нас есть маленькая частица Пламени, - надо только уметь правильно его разжечь… Видимо, я не сумел… - он брсил пустую бутылку на дорогу. Бутылка со звоном покатилась по ней, играя светом в алмазной пыли. Мелкэ краем глаза взглянула на своего собеседника. Феанаро был еще не слишком пьян – но его движения уже начинали утрачивать четкость, а в глазах появилась какая-то муть. «Бедняжка, - подумалось Валиэ. – Он знает, он чувствует, что ему не место здесь – но он любит эту землю. Он любит свою семью, о Тьма! А ведь он так близок мне по духу – и я чувствую, что еще немного – и я полюблю его… Нет, так не должно быть…Что я делаю?! Что со мной происходит?»
Ответа на свой вопрос Валиэ не нашла. Феанаро достал из сумки очередную бутылку, откупорил и с серьезным видом принялся опустошать ее, попутно рассуждая:
- Да, я мог бы сбежать в Эндорэ, я мог бы все бросить и прямо сейчас сбежать туда… О да,я многое бы мог – но я люблю и эту землю тоже. Аман – это все-таки моя родина. Здесь живут мои друзья, мои родственники… А я сомневаюсь, что кто-то из них пойдет туда вслед за мной. Они любят меня… Но они привязаны к этой земле.
- Ты когда-нибудь пытался заговорить с ними на эту тему? – неожиданно спросила Мелкэ.
Эльф поднял на нее прекрасные синие глаза и в растерянности промолвил:
- …Нет…
- Ну так попытайся. Я думаю, если не твоя семья – то твой народ непременно поймет тебя. Если хочешь, я помогу тебе.
- Правда? – Феанаро с надеждой, но в то же время с недоверием посмотрел на нее.
- Правда, - ответила Валиэ. – Ты нравишься мне – и я думаю, что вместе мы смогли бы свернуть горы. Ты не мудр – но ты благороден и честен, и, к тому же, в тебе скрывается огромная Сила. Думаю, мне стоит помочь тебе раскрыть ее.
- Я тоже так думаю, - усмехнулся эльф. – Хотя… хрен знает. А пока… дай мне руку.
Он протянул ей худую, крепкую ладонь с длинными узловатыми пальцами. Мелкэ положила свою маленькую, бледную кисть на нее – и почувствовала, как цепкие пальцы стискивают ее руку, как железные клещи. «Ничего себе у него пожатие, - подумалось ей. – Такими руками действительно можно горы свернуть. Нет, право, это просто замечательно, что я его встретила. С таким другом я точно не пропаду.»
…Они молча прошли  по набережной, свернули в какой – то переулок (Феанор к тому времени  уже успел прикончить седьмую бутылку вина, и поэтому слегка покачивался, но на ногах еще стоял – как известно, у эльдар, не в пример людям, гораздо более крепкие организмы, и там, где человек уже лежит, эльф только слегка покачивается и смотрит на мир нетрезвым взглядом – но, тем не менее, на ногах еще стоит). Там они остановились. В переулке было тихо, аккуратные эльфийские дома глядели на мир светлыми окнами, утопая в зелени садов. Феанор прислонился к какой-то изгороди, и, мечтательно глядя куда-то вдаль, произнес:
- А ты знаешь… Может, все на самом деле не так уж плохо…
- Конечно, - улыбнулась Темная Валиэ, кладя руку к нему на плечо и заглядывая ему в глаза. – По крайней мере, хорошо уже то, что мы встретились.
С каждой секундой эльф все больше нравился Мелкэ – несмотря на то, что сейчас он на ее глазах спивался. Его можно было понять. Неожиданно Феанор как-то странно взглянул на нее и спросил:
- Ты что, серьезно так считаешь?
И, не дожидаясь ответа, стиснул слегка обалдевшую от такой прыти Валиэ в своих объятиях и поцеловал.
Когда Феанаро отпустил ее, Мелкэ, тяжело дыша, хотела что-то сказать – но не смогла. Она просто упала в объятия нолдо и прижалась щекой к его плечу, слушая, как бьется его сердце. Феанор прижал ее к себе и, погладив её волосы, шепнул ей на ухо:
- Пойдем ко мне. У меня никого нет – жена уехала к подруге, и вернется только завтра вечером, а сыновья ушли на рыбалку к телери. Слуг у меня нет. А знаешь, зачем я сегодня вышел?
- Зачем? – спросила Мелкэ, поднимая на него блестящие темно-зеленые глаза.
- Потому что я знал, что встречу тебя. Сегодня или никогда, - сказал эльф, глядя на нее пьяными, но по-прежнему прекрасными глазами. – Я знал, что мы должны быть вместе. И мы всегда будем вместе – что бы не случилось. Ты снилась мне – давно, когда я был еще ребенком… Я знал, что олнажды ты придешь – и все изменится…
…И он снова прильнул к ней всем своим горячим, сильным телом, целуя ее в щеки, в глаза и в лоб влажными, пахнущми виноградом и спиртом губами.
Они немного пошатались по окрестностям ( Феанор искал, где бы отлить), потом зашли в какой-то бар, где купили еще пять бутылок красного телерийского, от которого Феанора стошнило, и, наконец, подошли к небольшому, но вполне симпатичному замку, стоявшему на высокой скале.
- Вот здесь я живу, - сказал нолдо, глядя на Валиэ уже вконец нетрезвым взглядом.
… В доме у Феанора было темно и тихо. Они не стали зажигать свет и в темноте проскользнули в спальню, где вдвоем упали на кровать, лаская и целуя друг друга. Феанор стянул с себя тунику и отбросил ее прочь. Мелкэ тоже разделась – и упала к нему на грудь, покрывая поцелуями его лицо и шею. Ее щеки горели; ей казалось, что еще немного – и сердце разорвется пополам от той странной нежности, которую она испытывала по отношению к этому эльфу. Небольшая заминка произошла с презервативом из бычьей кишки, который оказался мал Феанору, но в конце концов и это недоразумение было улажено. Не прекращая целовать друг друга, они начали совокупление – и, о Тьма, что это было за совокупление! Наверное, весь замок дрожал от их криков, когда Мелкэ с Феанором кончали одновременно – а кончили они несколько раз. Потом они оба, до невозможности устав, упали на подушки и, крепко обняв друг друга, замерли.
- Я никогда не забуду тебя, Феанаро, - прошептала Мелкэ. – Ты самый лучший из всех эльфов, которых я когда-либо видела…
- Я тоже никогда тебя не забуду, - сказал эльф, утыкаясь лицом ей в волосы. – Как же быстро все произошло…
…Как жаль, что, проснувшись утром, он ничего и не вспомнил… А может, просто солгал, что не вспомнил. Испугался. У него ведь семья… дети. Мелкэ вздохнула на лету. «Будь что будет, - решила она. – Если у нас с Феанаро ничего не получится – я не буду расстраиваться. Еще этого мне не хватало.»
В любви Темной Валиэ, надо сказать, хронически не везло. Она была красива и умна, - но, несмотря на это, почему-то мужчины в ее жизни надолго не задерживались. В первый раз Мелкэ влюбилась еще в Чертогах Творца. Ее первую любовь звали Руфус. Он обладал теми же способностями, что и Мелкэ, и поэтому никого особо не удивило то, что они с ней начали встречаться. Но когда молодая Айни, как известно, «отвернулась» от Света (честно говоря,быть Светлой ей попросту наскучило) и начала пропадать в Эа и набираться там опасных знаний, Руфус, опасаясь трагического финала, попросту ее бросил. Мелкэ с неделю погоревала, а потом благополучно забыла о предательстве Руфуса и влюбилась в другого Айну. Но тот, видимо, тоже испугавшись ее внезапного «отемнения», поспешно ей отказал. Мелкэ осталось только вздохнуть, пожать плечами и продолжить свои вылазки в Эа, которые после стольких разочарований сделались ее единственной радостью.
Во второй раз Мелкэ влюбилась уже в Арде, после того, как обрушила Светильники. Ее новой любовью стал молодой эльф из Перворожденных по имени Сидхэ (к слову, - Феанор ей чем-то очень сильно его напомнил – наверное, своим длинным горбатым носом и сумасшедшими синими глазами). С Сидхэ красавица Валиэ впервые познала искусство плотской любви, и, казалось, уж теперь-то ничто не могло помешать их счастью – но все закончилось так же быстро, как началось. Не прошло и недели, как Сидхэ из объятий Мелкэ плавно перекочевал в объятия юной голубоглазой эльдэ – а обманутая им богиня сначала хотела проклясть его и весь его род, но потом решила, что это будет глупо – в конце концов, нельзя же так мучаться из-за какого-то там эльфа… Потом было Утумно, череда беспорядочных половых сношений с учениками (преимущественно с Гортхауэром), ночные посиделки у камина с лучшей подругой, по совместительству еще и любовницей… Казалось, ничто и никто не сможет остановить взбесившуюся Валиэ. Но потом произошло нечто, что  заставило ее напрочь забыть о недавнем разврате – а именно, к Мелкэ пришла новая любовь. Причем, в отличие от предыдущих, взаимная. Это был парнишка-эльф, застенчивый и тихий, но безумно красивый, с огромными, зеленущими, как конопля, глазами, тихо млеющий в присутствии своей госпожи. Мелкэ любила его чистой материнской любовью. Все Утумно, вся Лаан Гэлломэ судачили об их романе – а им было хоть бы хны. Наверное, все дело завершилось бы свадьбой – тем более, что неугомонной Владычице Тьмы  уже порядочно поднадоел беспорядок в личной жизни и захотелось постоянства – но и на это тихое счастье нашлась своя беда – война. Светлые, пылавшие жаждой мести за обрушенные Мелкэ Светильники, приперлись в Лаан Гэлломэ и в капусту порубили неподготовленное к войне местное население. Погиб и возлюбленный Мелкэ. Причем его последними словами был не возглас «Мэл Кори!», как вы, наверное, подумали, а что-то вроде :         « Эх, разбила ты мою жизнь, стерва бесчувственная…» Темная Валиэ долго рыдала над трупом своего возлюбленного – до тех пор, пока кто-то из Светлых не оттащил ее от него за волосы.  Так бесславно закончился очередной роман Владычицы Тьмы.
…И вот теперь, похоже, к ней наконец-то пришло то, чего она так долго ждала – но что-то больно поздно пришло. Мелкэ уже не могла верить мужчинам так, как верила раньше. Хуже того – она уже не могла верить самой себе. Но какая-то сила неудержимо влекла его к Феанору; что-то в нем неизменно привлекало ее – но Валиэ не могла объяснить, что. Дело тут было даже не в Пламени. Она прекрасно понимала, что, если она сейчас начнет об этом думать, она не додумается не до чего хорошего и все равно придет к заключению, что все мужики – сволочи, что им ничего, кроме секса, не нужно – и так далее. Поэтому Валиэ решила просто – поверить. Хотя бы в последний раз. Феанор, правда, и внешне, и по манерам напоминал ей Сидхэ, и Валиэ опасалась, как бы все опять не вышло через одно место – но в Пламенном Духе было то, чего не было в ее бывшем возлюбленном. А именно – благородство и харизма. У Сидхэ не было ни того, ни другого. К тому же – как можно было сравнивать Воплощенное Пламя с каким-то эльфийским шлюханом? Правильно – никак.
… Подумав так, Валиэ решила прекратить свой полет (устали крылья) и наконец-то спуститься на землю. « Заодно и пройдусь,» - решила она и начала медленно снижаться. Приземлившись на какой-то немноголюдной улице, Мелкэ тотчас же огляделась вокруг. Она находилась где-то в районе Чертогов Ниенны, и поэтому в воздухе висела удивительная тишина, нарушаемая, правда, чьей-то пьяной песней. Поглядев в ту сторону, откуда доносились звуки, Темная Валиэ увидела развалившегося под деревом Тулкаса, сосредоточенно опустошавшего бутылку вина. « Твою мать!» - в ужасе подумала Мелкэ и сделала попытку спрятаться за угол, но Тулкас уже успел ее заметить и, лениво потянувшись, крикнул:
- Эй, Мелкэ! Что это тут делаешь? А ну подь сюда… пообщаемся…
«Заметил, козел, - в отчаянии подумала несчастная Валиэ, - чтоб ему пусто было!» А вслух сказала:
-Извини, Астальдо… но я очень тороплюсь… у меня дела…
- Какие неотложные дела могут быть у Темной Валиэ? – нахмурился Тулкас. – Небось, опять пакость какую-то замышляешь? А ну, подойди быстро! Подойди, я сказал!
- Не ори на меня, Астальдо, - ответила Мелкэ, чувствуя, как внутри у нее все холодеет. – Тебе никто не давал права на меня орать.
- Это кто ж это мне права не давал? – ехидно отозвался Воитель, тяжело поднимаясь на ноги. – Хочу и ору! И не тебе мне указывать, как себя вести!
-Астальдо, споко-ойно… - Валиэ сделала шаг назад, с опаской глядя на него. – Лучше не трогай меня. По-хорошему прошу.
- Нашлась мне тут тоже, королева! – Мелкэ не успела среагировать, и Тулкас грубо схватил ее за руку и притянул к себе на грудь. – Буду я еще с тобой церемониться, Темная шлюшка!
- Пусти меня! – крикнула Валиэ, пытаясь вырваться из его рук. – Козел! Как ты смеешь!
- А за козла ответишь, - гнусно ухмыльнулся Тулкас, - это ты не смей так со мной разговаривать. Я что хочу, то с тобой и сделаю. И еще Оромэ позову.
… Мелкэ была готова заплакать – но тут к ней неожиданно пришло спасение в виде проходившего мимо Намо. Увидев, как Тулкас прижимает упирающуюся Темную Валиэ к стене, Судия подошел к Тулкасу сзади и тихонько потрогал его за плечо указательным пальцем. Воитель отпустил Мелкэ, которая тотчас же пустилась наутек, и резко развернулся, заехав Намо плечом по носу.
- Мог бы и поосторожней быть, - пробурчал Намо, потирая ушибленный нос. – Что это ты тут делаешь, позволь спросить?
- А, Намик, это ты, - выдохнул Тулкас, с сожалением глядя вслед убегающей Мелкэ. - Извини, не признал…
- Признал, не признал, - какая разница, - строго глядя на Тулкаса, сказал Намо. – Ты мне лучше скажи, что ты тут с Темной вытворить пытался…
- Да так… - Тулкас тупо посмотрел на Намо, - вы же сказали – задерживать ее, если что не так покажется… Вот я и…
- Ты смотри у меня, Астальдо, служебным – то положением не злоупотребляй, - погрозил ему пальцем Намо. – Знаю я все эти твои штучки – дрючки. Чуть что, так сразу к Мелкэ пристаешь… Нэссы тебе мало, что ли?
- А разве я виноват в том, что она сама тут ходит, хвостом вертит? – пробурчал Тулкас, набычившись. – Сама меня соблазняет, между прочим!
- Соблазняет – не соблазняет, а тебе сказано – не приставать, вот ты и не приставай, - назидательно сказал Намо. – Понял меня?
- Да понял, понял, - отозвался Тулкас, опустив голову. На его лице можно было отчетливо прочесть единственную мысль: «Вот прицепился, старый козел…»
Намо покачал головой, и, напоследок еще раз строго поглядев на Тулкаса, отправился восвояси. Тулкас, что-то недовольно бормоча, вернулся под дерево, к оставленной им бутылке вина.

                ***
- Нерданель! – выпалил Феанор, влетая в спальню, где его жена в это время сидела перед туалетным столиком и накручивала бигуди. – Вот ты где! Представляешь, у меня открылось второе дыхание!
… Было это вечером того же дня, когда Феанор проснулся в одной постели с Мелкэ и потом пил вместе с ней черный кофе.
- Ты бы лучше помылся, - сказала Нерданэль, поморщившись. – Воняет от тебя, как от помойной ямы. И рубашку поменяй – грязный весь, как не знаю что. Где ты так измазался?
Я был в мастерской, - отозвался Феанор, тяжело дыша. Он плюхнулся в кресло, стоящее около кровати, и закрыл глаза, счастливо улыбаясь. – Представляешь, я только что совершил невозможное! Я снова начал творить, Нерданель!
- И что? – пробурчала жена, снова поворачиваясь к своему зеркалу и начиная наносить на лицо увлажняющий крем. – Начал творить – ну и какой от этого прок? Ты бы лучше за мальчишками последил. А то они совсем от рук отбились. Вон, на рыбалку еще вчера ушли, а до сих пор не вернулись. Ужас сплошной! А вдруг с ними что-нибудь случилось?
- А по-моему, с ними ничего не случится,  - авторитетно заявил Феанор, кладя ногу на ногу. – Ну, порыбачат немного, побесятся – и домой вернутся. Что ты, в конце концов, так трясешься?
- А то, - ответила Нерданель, разворачиваясь к нему измазанным в креме лицом, - что они непременно вляпаются в какую-нибудь историю. Вспомни прошлый раз, когда они пошли на рыбалку. Что они там устроили, ты помнишь? А когда они все вместе пошли на званый ужин к Ирмо? Как они там у него чего-то накурились, а потом всем и каждому рассказывали, что мама у них – Анархия, а папа – Стакан Здравура?! Ты в конец их распустил, Куруфинвэ!
- Ничего я их не распустил, - отозвался Феанаро. – Если вспомнить, что я вытворял в их возрасте…
- Вот именно! – воскликнула Нерданель, подскакивая на стуле. – Вот именно! Вот я и боюсь, что сыновья такими же как ты, вырастут!
- Ну, будет у тебя семью семь внуков, - пошутил Феанор.
- Спасибо, не надо мне такого счастья! – Нерданель вся вспыхнула, яркие пятна на ее щеках стали заметны даже сквозь толстый слой ночного крема. – Ну, наделают мальчики полный дом этих… изобретателей, а мне оно надо? Будут так же, как ты, в мастерских сових сидеть или пить без просыху, а толку… - она душераздирающе вздохнула и опустила голову. – Какой от ваших изобретений прок, если вы женам своим… - тут Нерданель всхлипнула, - если вы женам своим в жизни ничего не дарите, внимания  никакого не уделяете…
Феанору стало стыдно. «Какая же я все-таки скотина, - подумал он, глядя на всхлипывающую жену. – Изменяю тут ей, понимаешь… пью без просыха… А на ней-то, по сути дела, весь дом и держится…» И, испытывая жгучие угрызения совести, сын главы Первого Дома  слез со своего кресла, и, подойдя к Нерданели, приобнял ее за плечи и сказал:
- Ну, родная… Ну, не плачь… Ну, посмотри на меня. Ну на самом деле я не прав. Ну, прости. Хочешь,я тебе завтра же что-нибудь подарю…
- Уйди, - всхлипнула жена, дергая плечами. – Видеть тебя не хочу. Иди обратно к своим гайкам и бутылкам, изобретатель хренов! Второе дыхание у него, понимаешь ли, открылось!
Феанор мигом отпустил Нерданель и, отскочив от нее на добрых полтора метра, сквозь зубы проговорил:
- Ах, значит, вот как… Ну ладно! Тогда и ты иди на фиг со всеми своими кремами и тряпками! Тебе ведь от меня только деньги да подарки нужны, выясняется… - и выскочил из комнаты, громко хлопнув дверью, оставив жену бессильно всхлипывать перед зеркалом.
-Никто меня не понимает, - заключил он, выйдя из спальни. – Никому я на хрен не нужен, даже жене...
Но тут в его памяти уже в который раз всплыл образ Мелкэ, ее коварно, но вместе с тем нежно улыбающийся рот с острыми зубами и ее темные, слегка раскосые, подведенные черным глаза. Вспомнив о ней, Феанор приободрился. «Во всяком случае, все не так уж плохо, пока у меня есть она, - подумал он. – Вот только кем она считает меня после того, как я бросил ее одну на кухне? Наверняка она думает, что я подонок… впрочем, я подонок и есть. Жене изменяю, отца обманываю, пью, как скотина… Да и это «второе дыхание» - надолго ли оно? Эх, только бы увидеть мою Мелкэ еще раз – я, наверное, был бы счастлив по уши, и у меня, глядишь, открылось бы и третье дыхание…»
Подумав так, Феанор загрустил, вздохнул и, прихватив на кухне бутылку вина, направился в мастерскую, где его ждала почти завершенная работа – красивый кованый светильник с узором в виде цветов и листьев. Только  теперь Пламенный сомневался, что его «второго дыхания» хватит  даже на то, чтобы завершить эту работу. Что-то снова надломилось в нем, и он чувствовал, что надолго его не хватит.
Войдя в мастерскую, Феанор откупорил бутылку вина, поставил ее на колченогий столик  около двери и уже хотел достать из шкафчика , находившегося там же, бокал – как вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд. В мастерской было темно, однако, обернувшись, нолдо отчетливо увидел сидящую на краешке его рабочего стола высокую фигуру. Он громко выругался от неожиданности –  но тут в мастерской внезапно вспыхнул яркий свет, и Феанор увидел, что на его столе, улыбаясь и покачивая ножкой, сидит никто иной, как Мелкэ.
- Здравствуй, маленький негодник, - сказала Валиэ, с усмешкой глядя на растерявшегося Феанора. – Что новенького? Я тут прилетела тебя проведать. Как поживает твое Пламя?
- Мелкэ, ты… как ты тут оказалась? – наконец придя в себя, выдохнул Феанор. – Я… я думал, ты больше не придешь… Неужели ты  не обиделась на меня за сегодняшнее?
- А что ты такого сделал, чтобы я могла на тебя обидеться? – Темная Валиэ хитро прищурилась. – А ну-ка, говори.
- Тогда… на кухне… я бросил тебя одну, а сам побежал открывать дверь, - вздохнул Феанор, садясь рядом с Мелкэ на стол. – Это было так низко с моей стороны. И еще вчера… я вел себя с тобой, как полный подонок… Впрочем, я и есть подонок, как ты, наверное, уже заметила.
- Ты что, вспомнил то, что было вчера? – Мелкэ ошарашенно на него посмотрела.
- Не все, но кое-что. И мне… мне так стыдно, - нолдо понуро опустил голову. Ему действительно было стыдно – и сейчас он чувствовал себя полным дерьмом, совершенно не способным на благородные действия. – Ты, наверное, подумала про меня не знаю что…
- Ну да, - усмехнулась Мелкэ, - я, разумеется, много чего про тебя подумала, не скрою. Например, что ты просто по пьяни со мной… кхм… того, потом я подумала, что вы очень похожи с одним парнем по имени Сидхэ…
- Кто такой этот Сидхэ? – Феанор нахмурился. Его страшно раздражало, когда в его присутствии девушки упоминали о других мужчинах.
- Да так… подонок один, - махнула рукой Мелкэ. – Не стоит заострять на нем внимание. Так, значит, ты жалеешь, что вчера у нас с тобой все так получилось? Наверное, сейчас ты предложишь мне дружбу, не так ли?
Феанор во второй раз за этот вечер растерялся. Он не знал, что ему ответить. С одной стороны, он чувствовал к Мелкэ какую-то особенную, сильную привязанность – как будто бы он знал ее целую вечность; он знал, что за вчерашний вечер и сегодняшнее утро успел привыкнуть к ней настолько, что если бы ему пришлось теперь ее прогнать – он бы не выдержал этой разлуки и зачах бы в своей мастерской под всхлипывания Нерданели – но с другой стороны, он понимал, что если он сейчас будет вместе с Мелкэ, если он все-таки решится впустить ее в свое сердце – пути назад уже не будет. И даже Эру неизвестно, к чему приведет их с Мелкэ совместная доргога, - а Феанору почему-то казалось, что жить «долго и счастливо» они попросту не смогут. Мелкэ сидела рядом с ним, внимательно смотря на него, - и нолдо хотелось просто прижаться к ней, уткнуться ей в плечо и долго-долго сидеть так, закрыв глаза, и не думать о чем, всем своим существом ощущая близость  родственной души….
- Я… я не знаю, - наконец вымолвил он. – Я хочу, чтобы ты была со мной… Я чувствую, что встретились мы не случайно – случайно в этом мире ничего не происходит. Весь сегодняшний день я думал только о тебе, но… Мелкэ, я боюсь. Я в жизни не боялся ничего – а сейчас… как будто что-то шепчет мне, что ничем хорошим наша любовь не закончится…
… Любовь… Он все-таки сказал это слово! О Тьма, он его сказал! Значит… значит, она, Мелкэ, действительно нашла то, к чему так долго стремилась?! Значит, перед ней – действительно ее иная часть, ее второе «я», спрятанное в этом нескладном, но таком милом, таком теплом созданье с огромными синими глазами, с такой надеждой смотрящими на нее?! Нет, нет… не может быть…
Мелкэ еще раз взглянула на Феанора. Он сидел, опустив взлохмаченную темноволосую голову, и смотрел в землю. Валиэ осторожно обняла его за плечи и, легонько погладив его торчащее из волос острое ухо, наконец произнесла:
- Знаешь, маленький элда, мне все равно, как ты на это отреагируешь – но сегодня я поняла, что мне не нужен никто, кроме тебя. Я не зря заговорила о Сидхэ – по отношению к нему у меня было такое же чувство. Он, как и ты, был эльфом, и я любила его – но он использовал меня и бросил. И я боюсь повторить свою ошибку. Я боюсь поверить тебе, Феанаро…
- Я тоже боюсь тебе поверить, - вздохнул он. – Но я хочу поверить тебе, Мелкэ. Пускай говорят, что любви с первого взгляда не бывает, но я… я так не думаю. Я полюбил тебя, я тебя захотел… как только увидел. И я люблю тебя…
- И я тоже тебя люблю, - Мелкэ прижалась к нему. – Знаешь, если уж ты так боишься, что я обману тебя – я поклянусь тебе.. на чем хочешь.
- Тогда я тоже поклянусь, - выдохнул Феанор. Ему было наплевать на то, что будет с ними дальше – ему просто хотелось, чтобы эта странная, чудесная женщина, дающая ему второе дыхание,  не уходила. Чтобы она просто была рядом – и больше Феанору ничего не было нужно.
- На чем? – спросила Мелкэ, обвивая руки вокруг его шеи.
- На Пламени, - ответил нолдо. –Я клянусь Пламенем, что никогда тебя не предам и не брошу, что бы ни случилось.
- А я… я клянусь Предвечной Тьмой, которая была еще до Сотворения Арды, что никогда не забуду и не разлюблю тебя, - Темная Валиэ посмотрела ему в глаза, и Феанору показалось, что он падает сквозь них в туманно-звездную, темную бесконечность. –Я всегда буду с тобой, мой маленький элда. Только не забывай своих жену и детей. Ты им тоже нужен.
- Конечно, я не забуду их, - сказал Феанор. – И еще одна просьба: пожалуйста, не называй меня маленьким. Меня  просто с детства все дразнили из-за моего роста…
- Хорошо, не буду, - Мелкэ прижалась губами к его щеке. Эльф развернул к себе ее бледное, тонкое лицо и поцеловал Валиэ в губы – холодные, как лед – своими теплыми, влажными губами. Его рука скользнула вверх по ее колену, и Мелкэ вся подалась к нему навстречу – но вдруг за дверью что-то негромко шмякнуло, как будто бы кто-то упал, и раздалось негромкое «Ой!»
- Что это? – пробурчал Феанор, отпуская Темную Валиэ. – Кто там еще подглядывает? Вот… едрена Варда, всегда нас что-то или кто-то обламывает… Сил моих нет…
Он слез со стола, вразвалку подошел к двери и распахнул ее. За дверью никого не было, но в отдалении отчетливо слышалось чье-то сопение и звук чьих-то негромких шагов. Феанор на всякий случай  выглянул из мастерской, посмотрел налево, посмотрел направо, негромко выругался, потом закрыл дверь и вернулся к Мелкэ.
-Показалось, - сказал он, заключая Темную Валиэ в свои крепкие, как стальные тиски, объятия. – Или не показалось…
- Ладно, давай не будем об этом, - сказала Мелкэ, разворачивая его лицо к себе. – Утро вечера мудренее. Сейчас у нас есть более важные дела.
- Да, действительно, - ухмыльнулся Феанор. – А когда мы закончим, я задам тебе парочку вопросов насчет Пламени. Просто мне самому стало интересно, когда ты сегодня утром об этом заговорила – а ты, как я вижу, знаешь о моей силе многое из того, чего я не знаю.
- Да, разумеется, я все тебе расскажу, - в голове Мелкэ, уже отошедшей от первых, нахлынувших волной, прекрасных чувств мало-помалу начинал созревать коварный план. Да, разумеется, она любила Феанаро – но без коварных планов жить, как и всякая стерва, не могла. И сейчас ей подумалось – а что, если… использовать этого нолдо… то есть, это воплпощенное Пламя как средство борьбы со Светлыми? Отличная идея! Она тихонько усмехнулась про себя и, приподняв Феанору тунику, коснулась его живота холодными, ка лед, пальцами. Эльф вздрогнул; его зрачки расширились от возбуждения, он весь потянулся ей навстречу, чтобы в следующее мгновение принять из ее коварно ухмыляющихся губ страстный, томительный и нежный поцелуй.
                ***
Финголфин был в шоке. Он несся по улице сломя голову, что-то невнятно бормоча;  его губы нелепо ухмылялись, а в глазах блуждал дикий, неконтролируемый азарт. Подумать только – его старший брат и Мелкэ – вместе! Вот это тема! Хорек с наслаждением представил, как будет рассказывать это на каком-нибудь званом ужине, как вокруг него соберется круг знакомых, которые будут смотреть ему в рот и хохотать при каждом его слове…  Или нет, вот вариант еще лучше. Финголфин представил, как он раскажет все это Нерданели, и чуть не описался от смеха. «Хотя, нет.. – тут же подумал он, - это тоже не то. Больно все мелко. Лучше уж сразу рассказать обо всем Манве Сулимо… Вот, представляю, как Пердунишка-то наш беситься будет…!» И Финголфин, хихикнув, бегом помчался на Таникветил – докладывать Манве Сулимо об увиденном им сегодня в мастерской Феанора  прелюбодеянии.
… Знал бы Финголфин, чем обернутся его слова, он бы, скорее всего, промолчал и тихо-мирно прдолжал бы жить дальше, изредка пакостя старшему братцу, - исходя, впрочем, не из особой  к тому нелюбви, а скорее из привычки. Но средний сын короля Финвэ не то чтобы не знал – он даже и не предполагал, что потом выйдет из этой невинной вроде бы сплетни. А думать вперед он не привык. Поэтому он что было духу бежал на Таникветил – чтобы потом горько раскаяться в содеянном.
                Конец 1-й части