Черный Кофе. Часть 3

Часть третья. Издох Нолдор

…Может, все это было написано вовсе не нами
На ладони моей и твоей – тонкой вязью судьбы…
Помню только одно – как ты руки протягивал в Пламя,
И огонь откликался тебе, становясь на дыбы…

…Увлекся Феанор, дрыном махая…
(«Нольдорская плясовая»)

… За окнами буйным цветом цвела аманская голубая сирень. Майский дождь барабанил по крыше мастерской, его холодные брызги время от времени залетали в окно. В воздухе пахло свежестью. Феанор сидел на своем столе, мурлыкая себе под нос какую-то песенку, - правда, жутко фальшиво, - и попутно мастеря какую-то очередную занятную штучку. Настроение у него было не сказать, чтобы хорошее, но и не особо плохое – так, что-то среднее. Неопределенное.
… Мелкэ не заходила в его мастерскую уже больше недели, но нолдо нисколько не сердился на нее, - судя по осанвэ, у нее были какие-то важные дела. Кажется, она обдумывала побег в Эндорэ. Феанору хотелось убежать с ней – но Темная Валиэ была против. «Ты придешь ко мне позже, - как-то сказала она. – Для начала я должна связаться со своими друзьями, а если мы так с ходу к ним вдвоем завалимся, не предупреждая… они могут этого не понять.» Что это были за друзья, которые могли не понять того, что Мелкэ «завалится» к ним вдвоем с Феанором, Темная Валиэ не объясняла. Феанору это не очень-то нравилось, - но он предпочитал не говорить об этом. Друзья, так друзья. У всех свои проблемы...
… Неожиданно раздался стук в дверь. Нодло поднял голову от своей работы и недовольно пробурчал:
- Кого там еще несет? Небось, опять Маглор со своей лютней… И почему он никак не научится сам ее настраивать?! – с этими словами Феанор слез со стола и вразвалку направился к двери.
… Но за дверью, вопреки его ожиданиям, оказался не Маглор. Стоило Феанору открыть дверь, как к нему на грудь тотчас же упало что-то мокрое, растрепанное и дрожащее от холода. Нолдо сразу же узнал свою подругу… но в каком виде она была! Ее черное одеяние было вдребезги разорвано, черная краска стекала по щекам вместе со слезами, волосы были спутаны. Она прижалась к Феанору, дрожа и всхлипывая. Нолдо крепко обнял Мелкэ и, развернув ее тонкое лицо к себе, спросил:
- Что случилось? Умоляю тебя, скажи мне, что с тобой. Тебя кто-то обидел? Если это так… то я…
Валиэ кивнула и снова спрятала лицо у него на груди. Она впервые в жизни плакала при Феаноре. Ему стало не по себе – значит, с ней действительно стряслось что-то серьезное… Нолдо подождал, пока его подруга успокоится, а потом повторил свой вопрос.
- Это Тулкас, - Мелкэ подняла на него зеленые от слез глаза. – Он… он пытался меня изнасиловать… Урод… ненавижу этого урода… Знала бы Нэсса… Ненавижу их всех… ненавижу Валинор… - Темная Валиэ снова заплакала.
Феанор был вне себя.
- Значит… этот хрен до тебя домогался? – спросил он, сверкнув глазищами. – Ну погоди, Тулкас… я тебе покажу айнурову мать… Мелкэ, знаешь, я не посмотрю на то, что он – Вала! Я его… на кусочки порву, вот увидишь!
- Не надо, - Мелкэ отпустила его и села на краешек стола, сцепив тонкие руки на колене. – Я сама ему устрою, когда время придет. Я не об этом, Феанор. Я о другом…
- О чем? – Феанор вскинул голову и недоумено посмотрел на нее.
- Я… в общем, я хотела сказать тебе… что я скоро уйду в Эндорэ. Здесь я не могу оставаться… особенно после такого… Ты слышишь меня?
- Да, конечно, слышу… Я просто задумался… - Феанору неожиданно стало грустно. Он представил, что не увидит свою возлюбленную, может быть, очень долго, и вздохнул. – Так… значит, ты уходишь?
- Да, - Валиэ спрыгнула со стола и подошла к нему. – Не волнуйся – я найду, как приструнить Тулкаса. Сейчас речь не об этом. Я хочу кое-что попросить у тебя, Феанаро. Ну, посмотри на меня.
… Нолдо взглянул на нее, на ее исцарапанное лицо с темными разводами от размытой краски, и, не в силах сдержать себя, неожиданно заключил свою возлюбленную в объятия и уткнулся носом ей в волосы.
- Я пойду следом за тобой, - заявил он, – не пытайся остановить меня… Даже если ты сбежишь без предупреждения… я все равно пойду за тобой… -  его руки дотронулись до лопаток Валиэ, гладя их. В такие моменты Мелкэ ощущала Пламя совсем рядом. Оно было рядом, это Пламя, оно согревало ее своим неистово-нежным жаром, не давая уйти… Нистово-нежным…
- Ты все равно будешь вместе со мной, - Мелкэ провела рукой по щеке Феанора, заправляя волосы ему за ухо. – В любоом случае. А сейчас… сейчас выслушай меня. Я хочу попросить у тебя твои Камни, Феанаро. На время. Просто мне очень понадобится их сила… там, в Эндорэ…
- Камни? – Феанор задумался. Да, действительно, он мог отдать Мелкэ Сильмариллы – на время. С учетом того, что она их потом вернет, но…
… Как и любой мастер, Феанор очень любил свои творения. Он вкладывал в любое из них частицу своей души – и поэтому очень не любил, когда кто-то ТРЕБОВАЛ их у него. А в том, что Мелкэ именно ТРЕБУЕТ, Феанор не сомневался. Он видел, как странно загорелись ее глаза, как мелькнуло в них что-то, похожее на… алчность? Нет, Мелкэ никогда не была алчной – но сейчас она явно чего-то не договаривала. Она… лгала. Да, она лгала – Сильмариллы были нужны ей не просто так… А как мастер мог отдать свое творение тому, кто лжет? Правильно… никак.
- Я… я не знаю, - проговорил он через некоторое время. Какое-то гадкое чувство проснулсоь в его душе. Ему очень хотелось верить Мелкэ – но сейчас он просто не мог ей верить. – Я… наверное, нет…
- Почему?! – глаза Мелкэ расширились от удивления. Теперь это была уже не слабая, нежная женщина, несколько минут назад рыдавшая у него на груди – это была коварная, хитрая стерва. Феанор невольно вздрогнул под ее взглядом. Что, если она выдумала всю эту хрень с Тулкасом, - пронеслось у него в голове, - чтобы вызвать у него, Феанора, жалость? Как будто заранее предполагала, что он не отдаст ей Камни просто так…
- Потому что… я же сказал, что я ничего не знаю, - отозвался Феанор. – Я чувствую, что не смогу отдать тебе Сильмариллы. Пойми меня, Мелкэ…
- Но… это ведь такая сила! – воскликнула Темная Валиэ. – Ты только подумай – такая власть! Взгляни на меня! Разве ты не хочешь власти?! Разве ты не хочешь менять этот мир так, как тебе захочется?! Разве ты не хочешь нести живущим счастье?! Ну и, в конце концов… разве ты не хочешь отомстить этим гадам, которые держали тебя взаперти все это время?! Ты только подумай… ты и я! Абсолютно свободны и абсолютно сильны!!!
…Она металась по комнате, ее глаза горели, и Феанор знал – сейчас она разоблачает саму себя. «Ей нужна власть, – думал он, глядя на Мелкэ.- Ей просто нужна власть. И свобода. А я… я был для нее просто средством для достижения этой свободы. Этой власти… - Горечь волной поднялась в груди Феанаро. - А я-то… любил ее. И думал, что она на самом деле любит меня. Но все было заранее спланировано. Она… она не хотела, чтобы я шел вместе с ней в Эндорэ… потому что мечтала от меня отделаться. И сейчас она просит у меня Сильмариллы… чтобы отнести их своим друзьям и благополучно забыть обо мне…»
- Нет, - произнес он через некоторое время. Мелкэ вздрогнула от звука его голоса и недоуменно уставилась на него. – Нет, Мелкэ – ты не получишь Сильмариллы. Прости меня. Я слишком многое понял, - он горько усмехнулся.
Мелкэ вспыхнула:
- Что ты понял?! И за что ты просишь прощения?! Да как ты не поймешь, дурак ты упрямый, – Сильмариллы мне сейчас нужнее, чем тебе!
Отдай их мне – и я…
- Уходи, - тихо, но внятно проговорил Феанор. Горечь в его груди сменилась на злость, и сейчас он с трудом сдерживал себя, чтобы не сорваться. «Это же надо… меня – использовать! Да как она смеет?! Ничего, я еще покажу ей, на что способен… Пусть только попробует еще раз заикнуться…» - Уходи. Я по-хорошему тебя прошу.
- Ты… - Мелкэ несколько секунд стояла, ошарашенная, а потом неожиданно ощерилась, как кошка, которой наступили на хвост, и крикнула: - Ну что же! Как хочешь! Я уйду, хорошо, я уйду!!! Но ты еще пожалеешь о том, что прогнал меня! Я все равно получу свое – вот увидишь!
…И она выскочила из мастерской, громко хлопнув дверью. Когда она ушла, Феанор сполз со стола не пол, обнял колени и затих. Ему было очень обидно оттого, что все так получилось. Любовь на деле оказалась просто ложью – просто хорошо сыгранной ролью, - и как он мог верить чему-то после этого? Слезы так и просились наружу – но нолдо сдерживал их. «Еще не хватало, чтобы я плакал из-за этой стервы, - думал он. –Не дождется!»
…Дождь прекратился, вышло солнце. Нолдо поднялся с полу и вернулся к прерванной работе – но работа у него не клеилась. Вздохнув, он пробормотал: «Едрена Варда…» и, сбегав на кухню, вернулся  в мастерскую с двумя бутылками здравура…

                ***
…Придя домой, в Чертоги Судьбы, Мелкэ первым делом отправилась в ванную – отмываться от грязи, слез и позора. «Это же надо – отказать… мне! – думала она, стоя под струями горячей воды (в Валиноре в те времена уже был водопровод – изобретение какого-то башковитого нолдорского мастера, вроде Феанора). – Он… посмел мне отказать! Да как он мог! Да… вот и верь после этого мужчинам! А ведь клялся, что любит меня больше, чем свое искусство! Да и я тоже хороша – полюбила его… и ведь КАК полюбила!Что я ему позволяла! Вот он и обнаглел совсем… Вот ведь упрямый сукин сын! Ну ничего, он у меня еще попляшет! Не пройдет и месяца – как он прибежит ко мне и станет благим матом орать, как я ему нужна! Вот тогда я ему покажу!»
… Но прошел месяц, потом два месяца, потом полгода - а Феанор не то чтобы не прибегал – он даже не посылал Мелкэ осанвэ, как будто бы совсем забыл про нее. Зато весь Валинор судачил об их разрыве. Даже Манвэ пару раз забегал к сестре – якобы с тем, чтобы посочувствовать ее горю, - но Мелкэ вежливо посылала заботливого братца куда подальше.Темная Валиэ поняла, что ждать от Феанора извинений бесполезно, и решила, в самом деле, заняться чем-нибудь более существеным. К тому же, сейчас перед ней вполне отчетливо нарисовалась одна проблема, которую Валиэ раньше не замечала. Этой проблемой были Светоносные Деревья Амана. Их свет окутывал Валинор невидимой, но прочной завесой, выбраться за которую было невозможно. Мелкэ отчаянно пыталась сообразить, что же ей делать в этом случае, попутно создавая илюзию счастливой жизни, предназначенную, разумеется, для наивного валинорского населения. Она закрутила романчик с одним юным и наивным эльфом из Дома Ингвэ, чтобы не думать о своем бывшем возлюбленном, и продолжала обдумывать побег из Валинора. Можно было, разумеется, попытаться срубить эти Деревья… но это было долго и неудобно. К тому же Мелкэ сомневалась, что их вообще возможно чем-то срубить. Она сама однажды – еще давно – попыталась отломить от Нимлота одну маленькую, тоненькую веточку – и ничего не получила, кроме противного, болезненного ожога, который очень долго не желал заживать. Проклятое Дерево осталось целым и невредимым… Мелкэ поняла – надо искать какой-то другой способ уничтожения Дерев.
… И способ нашелся – быстро и неожиданно. Валиэ совершено случайно вспомнила о Пустоте, которая едва не погубила ее и Феанора, и ее осенило– вот что должно непременно помочь.  Пустота жрала абсолютно все – а Древа, скорее всего, должны были прийтись ей по вкусу. Да, идти одной в логово Твари было довольно рискованным делом, - но иного выхода у Мелкэ не было. Она долго колебалась, борясь со своим страхом, но в конце концов жажда свободы взяла свое. Темная Валиэ вспомнила об учениках, оставшихся в Эндорэ, о том, как им, наверное, тяжело без нее, -  и решилась. « А что до Сильмариллов, - думала она, вечерами любуясь своим почти совершенным отражением в бронзовом зеркале, - то я найду способ их достать. Глупый нолдо не будет мне помехой.»

                ***

… - Нет, Мэд, не уговаривай меня, с вами на праздник я не пойду, - пробурчал Феанор, утыкаясь в работу. – У меня куча дел, ты же знаешь…
Маэдрос тяжело вздохнул. Битый час он уговаривал отца пойти на праздник во дворце Манвэ – ему и остальным шестерым ушастым оболдуям дико не нравилось то, что Феанор в последнее время безвылазно сидит в своей мастерской и почти никуда не выходит, и они решили во что бы то ни стало вытащить отца на этот дребанный праздник. Но Феанор был непоколебим... Упрямством Маэдрос удался в папочку – но сейчас, похоже,  даже его терпение начинало иссякать. В последний раз набрав в грудь воздуху, Маэдрос решил: была не была! – и снова загнудосил:
- Ну, пааап… ну ты не представляешь, как там будет весело… Пойдем с нами… А то сидишь в своей мастерской… как филин…
- Как филин? – переспросил Феанор, вытаращив на Маэдроса свои великолепные буркалы. Сейчас он и впрямь смахивал на филина – если учитывать еще и то, что он недели две толком не спал, отчего вокруг его глаз образовались синие круги. – Что же я… по-твоему, на филина похож?
- Да, - ответил Маэдрос на свой страх и риск.
… Но, что странно, вопреки ожиданиям Маэдроса, после этих слов бутылка здравура, которую его папаша держал в руке, не полетела ему в голову. Феанор на пару секунд задумался, что-то прикидывая, а потом заявил:
- А знаешь, Мэд, ты ведь прав. Действительно… я уже на себя не похож стал. Ладно, так уж и быть – пойду я с вами на ваш праздник. Попугаю ваниар… хоть какое-то развлечение… Только на кого мы дом-то оставим?
- А, деда дома попросим побыть, - Маэдрос расплылся в широкой улыбе. – Пускай посидит, за Сильмариллами посмотрит…


…Мелкэ дико обрадовалась, узнав, что вечером дома у Феанора никого не будет. Самая главная угроза – сам Феанор – сваливала, и скорее всего, надолго, - а Финвэ существенной опасности для Мелкэ не представлял… Темная Валиэ едва не навернулась с карниза, на котором она подслушивала разговор Феанора с его сыном, от радости. «Ну что же, - думала она, взмывая в синий, влажный майский воздух и несясь от Форменоса прочь – Сильмариллы, можно сказать, уже мои… Осталось самое сложное – Пустота.»

                ***

…Холодный синий воздух Грани Мира сжимал Мелкэ в своих цепких объятиях, и Валиэ казалось, что еще шаг – и отсюда она уже не выберется. Пейзаж вокруг был сказочно красивым – холодное бездонное небо, утыканное колючками звезд, острые скалы вокруг – без растительности, без ничего – абсолютно голые, ледяные темные глыбы. Темная Валиэ шла вперед, с опаской оглядыаясь по сторонам – а ну как Тварь вылезет из-за какого-нибудь камня и застанет ее, Мелкэ, врасплох? Но Пустота не показывалась – возможно, она боялась, а возможно, просто выжидала момент, в который было бы лучше напасть. Мелкэ этого не знала – но из-за этой неизвестности ей становилось еще страшней.
…В какие-то моменты е становилось настолько жутко, что она всерьез задумывалась над тем, не повернуть ли ей назад, но потом что-то как будто бы шептало ей: надо, надо, и Мелкэ стискивала зубы и продолжала идти вперед. Один раз она, не заметив камня под ногами, споткнулась и упала. И как раз в ту самую секунду, когда ее руки коснулись холодной, неживой земли, в ее голове отчетливо прозвучал ледяной голос:
- Добро пожаловать, Темная. Зачем ты пришла?
…Мороз пробежал по коже Мелкэ, она вскрикнула от ужаса, как какая-нибудь Воплощенная, и опрометью вскочила. Ледяная пустошь словно засмеялась ей в ответ.
- Где ты? – спросила Валиэ, изо всех сил стараясь не показывать своего страха – хватало уже того, что она закричала. – Я тебя не вижу…
- Я везде, - прошелестело в ответ. – Я везде. Здесь все во мне – и скоро ты будешь во мне тоже.
- Нет, нет, не надо, - проговорила Мелкэ. – Я ПРИШЛА НЕ ЗА ТЕМ, ЧТОБЫ ТЫ МЕНЯ ПОГЛОТИЛА. Ты, наверное, помнишь меня, не так ли?
- Помню, разумеется, - и без того густой воздух перед Мелкэ соткался в что-то плотное и серое, и Валиэ отчетливо разглядела в этом «чем-то» очертания омерзительной твари, бесформеной, со множеством щупалец, жуткой до невозможности. – В прошлый раз наше знакомство было очень коротким, может, сейчас мы познакомимся побли-и-же? – одно из серых щупалец потянулось к Мелкэ, та с отвращением от него отшатнулась.
- Познакомимся, - проглатив комок в горле, сказала Валиэ. – Я пришла сюда за тем, чтобы попросить тебя кое о чем. В замен я дам тебе еду. Много еды. Я знаю, где есть еда. Ты ведь голодна?
- Что ты – я ВСЕГДА голодна, - усмехнулась Пустота, - и я не против выполнить твою просьбу, если ты дашь мне не только еду, но и кое-что еще.
- И это я тоже предусмотрела, - ответила Мелкэ. – Тебе нужен облик. Я дам тебе этот облик, если ты обещаешь полностью выполнить мою просьбу.
- Хорошо, - прошелестела Тварь. – Я слушаю тебя, Темная. В любом случае, ты не сможешь причинить мне вреда – ты боишься меня, и ты меня слабее. Пламенного рядом с тобой нет. Говори, Темная! Я жду.
- Там, на горе, - начала Мелкэ, - там, на горе, откуда я пришла, стоит город. Белый город. В этом городе есть сад, в том саду растут два Древа. Ты без труда узнаешь их – они очень ярко, очень красиво светятся. Ты должна помочь мне их уничтожить. Проглотишь ли ты их, или же выпьешь их соки – неважно. Главное – уничтожь.  В том саду растут и другие деревья, ты можешь есть и их тоже. Потом, когда ты уничтожишь Древа, мы с тобой пойдем в дом к Пламенному…
- К Пламен-ному? – переспросила Пустота. В ее ледяном голосе проскользнуло недоверие.
- Не бойся – его не будет дома, и он не причинит тебе вреда, - успокоила Тварь Мелкэ. – Так вот… ты можешь есть все камни, которые есть в его сокровищнице – кроме тех, которые изберу для себя я. Понятно?
- Понятно, - отозвалась Пустота. – Ты сделала мне дельное прежложение, Темная – а я было хотела съесть тебя… Ну, ладно. Показывай свой облик.
…Мелкэ достала из-за пазухи маленькую прозрачную склянку, на дне которой сидел крохотный паучок – размером не больше ногтя. Осторожно вынув паучка из склянки, Мелкэ опустила его на землю перед Тварью со словами:
- Вот твой облик, Пустота. Не волнуйся – потом он станет больше. Намного больше. Входи в свой новый дом, Тварь.
 Пустота ничего не ответила – она просто со свистом всосалась в маленькое, не по размеру сделанное тельце паука, которое, впрочем, тут же увеличилось раза в четыре, если не в пять. Мелкэ подставила паучку ладонь, тот вскарабкался на нее, и руку Валиэ словно обожгло ледяными иглами.
- Я буду звать тебя Унголиант, - шепнула она паучку. – У всего сущего должно быть имя.
- Хорошо, - прозвучал ответ. Мелкэ затолкала паучка обратно в склянку, выбросила крылья и бесшумно взмыла в фиолетовое ледяное небо.

…Унголиант оказалась довольно сложным партнером. Это Мелкэ поняла, когда они вдвоем оказались у нее дома, в Чертогах Судьбы. Намо дома не было – и хорошо, потому что он вряд ли бы смог выдержать то, что творилось в его жилище в последующие несколько часов. Вайрэ, по счастью, не было тоже – или она, по своему обыкновению, снова сидела за своим ткацким станком с нескончаемой работой где-нибудь в дальней комнатке. Во всяком случае,  и Владыке Судеб, и его супруге несказанно повезло в том, что они не увидели Унголиант – а та, стоило Мелкэ вынуть ее из склянки и поставить на пол в своей комнате, сразу же выросла в два раза и, вскарабкавшись на стол, принялась деловито уничтожать оставленный Мелкэ завтрак. Покончив с завтраком (тарелку она тоже съела), Унголиант сползла со стола и в два счета проглотила сиренево-черную накидку Мелкэ, небрежно брошенную ею на стул. После этого Унголиант выросла еще в несолько раз, и стала размером с кошку.
- Ты… давай полегче, - проговорила Мелкэ, глядя на то, как Паучиха уничтожает ее вещи. – Мебель, может, не будешь есть…
- А это мысль, - отозвалась Унголиант и здоровенными челюстями откусила кусок от ножки стула. Валиэ оставалось только ахнуть.
- Я в ваную, - сказала она, как только Унголиант расправилась со стулом. – Смотри, вон то платье, которое на кровати лежит, не ешь. И воо-он то ожерелье, видишь? Мне его подарили… знаешь ли, нехорошо будет, если ты и его тоже слопаешь.
…Паучиха вроде согласилась, но, когда Мелкэ вышла из ванной, ни стола, ни платья, ни ожерелья в комнате уже и в помине не было. Зато там была Унголиант – здоровенная, черная, размером уже со взрослого волка. Увидев Мелкэ, она испустила что-то вроде отрыжки, и увеличилась еще раза в полтора.
…Валиэ начала опасаться за то, что Паучиха не пролезет в дверь, когда придет пора выходить.
- Ты смотри… не кушай все, - она попыталась все-таки остановить разошедшуюся напарницу, зная, что это бесполезно. – А то еще аппетит перебьешь – а тебе ведь еще Деревья съесть надо, забыла?
- Разумеется, нет, - прошелестело осанвэ, - аппетит у меня не пропадет никогда. Я все время голодна, и ничто не сможет до конца меня насытить…
«Да она такими темпами и меня может съесть!» - неожиданно осенило Мелкэ. Но отступать назад было уже поздно. Оставалось сидать на полу и с ужасом наблюдать за тем, как Унголиант сжирает все, что есть в комнате, при этом постоянно увеличиваясь.
… Наконец, наступил вечер. В Садах Йаванны, по расчетам Мелкэ, не должно было остаться никого – если не считать некоторых майар, - и в Форменосе, соответственно, тоже. Финвэ Темная Валиэ за противника не считала. Решив, что, наверное, уже пора, Мелкэ поднялась с полу и выскользнула в дверь. Паучиха двинулась за ней. С трудом протиснувшись через узкий дверной проем, Унголиант застучала когтями по мраморному полу, еле поспевая за своей сообщницей, которая неслась по коридорам Чертогов Судьбы, как угорелая. Сердце Мелкэ бешено стучало; она знала о том, что в любой момент все, по сути дела, может накрыться, - но это знание словно прибавляло ей сил.
…При выходе из Чертогов Судьбы Мелкэ окутала и себя, и Унголиант плотным покровом из темноты, - какому-нибудь эльфу, в этот момент проходящему мимо, они могли показаться просто серыми тенями, еле угадывающимися в сиреневом мареве валинорских сумерек. Кто-нибудь из Валар, разумеется, сразу бы раскусил их – но встретить кого-нибудь из светлой братии на улице в этот день для Мелкэ, наверное, не представлялось возможным – все Валар были на празднике…
…Наконец, Валиэ и Паучиха, не видимые никем, добрались до Садов Йаванны. В Садах было тихо; цветы и деревья источали дивный, дурманящий аромат, от которого у Мелкэ закружилась голова. Зато Унголиант, похоже, было совершенно все равно, есть этот аромат в Садах или нет – для нее сейчас не существовало ничего, кроме ГОЛОДА. Она высосала парочку деревьев, которые отчаянно сопротивлялись всеми ветвями и листьями, закусила кустом роз и, повернувшись к Мелкэ, с опаской на нее поглядывающую, спросила:
- Ну, и где тут твои обещанные Древа? Что-то я пока ничего не вижу…
- Иди на Свет, - отозвалась Темная Валиэ. – Я пойду следом.
…Жуткое создание ломанулось сквозь заросли кустарника к источнику живого Света, и через несколько минут Мелкэ, идя по следу, оставляемому Паучихой, вышла на поляну, на которой росли они - Светоносные Древа Валинора.  Увидев их в последний раз, Мелкэ вздохнула, - все-таки жаль было губить такую красоту… Но их Свет был убийственным для нее, Воплощенной Тьмы; он не давал ей выбраться из Валинора – а, следовательно, его следовало погасить. Погасить…
- Погаси их, - приказала она застывшей в ожидании Паучихе.
…И Паучиха набросилась на Древа, и она высосала их соки до последней капли,- и это зрелище было настолько жутким, что Мелкэ невольно отвернулась. В Садах мгновенно потемнело, и лишь крохотная звездочка, вспыхнувшая в ладони Валиэ, смогла мало-мальски развеять воцарившийся вокруг мрак. Паучиха в этом мраке стала еще более ужасной; только сейчас Владычица Тьмы до конца осознала, с какой же жуткой Тварью она имеет дело.
- Идем за мной, - сказала она, когда насытившаяся Унголиант отвалилась от истощенных Древ. – Только без фокусов, хорошо?
…Все обошлось, по счастью, без фокусов. До Форменоса Мелкэ добралась в мгновение ока, попросту сбросив облик; несколькими секундами позже туда пришла и Паучиха. Темную Валиэ поразила та скорость, с которой двигалось это жуткое создание.
- Где камни? – прошелестела Воплощенная Пустота, не успела Мелкэ открыть рот. – Где золото, где сокровища, где камни, которые ты обещала отдать мне?
- Сейчас будут… - промурлыкала Валиэ и направилась к замку, в темноте похожему на темную, неясную громаду. Унголиант поползла за ней…
                ***
- Что это за шутки?- воскликнул Манвэ, когда несколько секунд назад лившийся из окон золотистый Свет внезапно стал гаснуть, затухать и вскоре потух окончательно. – Что за идиотизм?! Кто выключил свет?!
- Деревья перегорели, надо лампочку поменять, -неумело пошутил кто-то.
- Ну, если это снова моя сестра… - прошипел Манвэ, возведя глаза к потолку. – Я ее… на тысячу лет в Мандос упеку! Проклятая стерва…
…В пиршественной зале мало-помалу начиналась паника.
- Манвэ, что-то случилось с деревьями! – раздался во тьме испуганный голос Йаванны. – Я это чувствую! Их… их кто-то…  повредил!
- Да это и без твоих «чувств» всем ясно! -  огрызнулся Манвэ и послал осанвэ остальным: - Давайте, ребята, руки в ноги – и чтобы все были в Садах Йаванны! Кажется, у нас что-то серьезное!
…Манвэ подчинились безоговорочно. Сам Верховный Вала, правда, немного задержался, - а причиной тому было то, что он, не успев сбросить облик для телепортации, нечаянно споткнулся о чье-то лежащее тело и полетел на пол. Тело недовольно замычало и пробормотало до боли знакомым хрипловатым тенорком:
- Ходят тут всякие… поспать спокойно не дают, едрена Варда… Весь живот уже испинали, е-мое…
«И этот еще, - пронеслось в голове у Манвэ. – Ничего, когда он проспится и протрезвеет, я на него посмотрю…»  И, скинув облик, Манвэ невидимым в темноте вихрем примчался в Сады Йаванны, где его уже поджидали остальные.
- Дорогой, вот ты где! – Варда, в ладони которой тусклым светом сияла напех сотворенная звезда, подбежала к мужу и, схватив его за рукав, потащила куда-то, приговаривая: - Ах, скорее, скорее!!! Ты не представляешь, что случилось!!! Ужас, ужас, это просто ужас!!!
…Это действительно  было похоже на ужас – во всяком случае, УЖАС испытал Манвэ, увидев ЭТО. «Как я теперь перед Эру-то выкручусь? – пронеслось у него в голове. – Просрали мы свой Свет, просрали…» Йаванна сидела перед поверженными, тускло светящимися Древами на корточках и тихо хныкала, водя руками над своими творениями – но ничто уже не могло спасти убитые Древа. «Нет, Мелкэ… Мелкэ не могла это сделать, - подумал Манвэ, глядя, как последние капельки Света скатываются с Деревьев в траву. – Это было сделано с ее легкой руки… но сама она не посмела бы – Свет Древ для нее убийственнен… Кто же это был? Неужели еще какая-то Тварь…? Эх, уметь бы мне читать мысли моей проклятой сестры!»
- Не выходит, - в отчаянии прошептала Йаванна, поворачивая к Манвэ свое бледное, заплаканное лицо. – Что нам теперь делать? Как мы теперь, что мы теперь? А эльфы… бедные эльфы!
- Бедные мы, - как эхо, отозвалась Ниенна. – Нам-то в первую очередь влетит. Говорила я вам – надо Мелкэ по-доброму в Среднеземье отпустить. А вы – не положено! Да клала она на ваше «не положено»! Вот видите, что теперь получилось? А это все вы виноваты!
- Ниенна, по-моему, сейчас ты попросту выгораживаешь свою подругу, - ехидно пропел Манвэ, подходя к Скорбящей. – Ничего, мы эту дрянь найдем… разберемся…
- Ничего не выгораживаю, - насупилась Ниенна, - просто я говорю все, как есть. Констатирую факт, короче!
- Ладно уж, - пробурчал Манвэ. – Ну, что там у нас?

                ***
- Я хочу есть, - заявила Паучиха, шкандыбая следом за Мелкэ по мокрому песку и увязая в нем лапами. – Дай мне еще что-нибудь. Я голодна.
«Вот привязалась, - подумала Мелкэ. – Впрочем, я сама виновата. Не надо было вообще связываться с этой Тварью…»
- Возьми, - сказала она после секунды раздумий и сняла с шеи серебряное ожерелье с тремя аметистами – очень красивого фиолетового цвета, подобранными точно в тон ее Силе – Феанор умел делать подарки… Жаль было расставаться с этой вещью – но, в конце концов, это была всего лишь Вещь… Ожерелье упало на песок, Паучиха жадно поглотила его, но-не насытилась.
- Дай еще, - сказала она. – Вон то, что у тебя в правой руке. Оно светится, и оно красиво. Дай его мне.
- Нет, не дам, - Мелкэ поспешно переложила Камни из правой руки в левую. Ее ладонь неприятно жгло – но Валиэ терпела – в конце концов, не это сейчас было важно. – И вообще – иди-ка ты лучше восвояси. Я уже отдала тебе все, что обещала, и даже сверх того.
- Мы в ответе за тех, кого приручили, - в шелесте осанвэ Унголиант было ледяное спокойствие. – Ты сама звала меня за собой. Так что отдавай то, что у тебя в руке – или ты забыла, кто из нас сильнее?
- Нет, не забыла – но… понимаешь ли, я не могу отдать тебе эти Камни, - Мелкэ снова переложила Сильмариллы из одной руки в другую, ее ладонь теперь не просто жгло – она горела под лучами Света…
- Отдай! – Унголиант потянулась к Валиэ, и та почувствовала, как ее тело сковывает холод… мертвый холод… Она больше не могла противиться Силе Твари и Силе Камней – а те жгли все сильнее и сильнее, словно раскаленное железо. Ужас пробирал до костей. Унголиант была все ближе… ближе…
- Отдай, - липкая нить паутины захлестнула ноги Мелкэ, прежде чем та успела что-то предпринять, и Темная Валиэ повалилась на землю – не выпустив, правда, Сильмариллов. – Отдай, а не то я поглочу тебя, и дух твой станет частью меня!
- Нет!!! – воскликнула Мелкэ, силясь освободиться. В ее свободной руке материализовался тонкий короткий меч. – Оставь меня, Тварь!!! ИДИ ТУДА, ОТКУДА ПРИШЛА!!! – меч с силой рубанул по паутине,  та лопнула, конец нити больно ударил Темную Валиэ между грудей. Мелкэ с трудом – насколько ей позволяла боль – поднялась на ноги, поменяла местами меч и Сильмариллы и приготовилась защищаться.
-Ссс… - сказала Паучиха, наворачивая вокруг Мелкэ концентрические круги. Та отчаянно следила за ней воспаленными глазами – с Валиэ чуть не случилась истерика после того, как она прикончила беднягу Финвэ, - впрочем, виновата ли была она в том, что глупый эльф сам полез на нож? Тогда медлить было нельзя – он запросто лишил бы ее облика, и оказалась бы она в Мандосе, и плакал бы ее побег в Среднеземье…
Вот и сейчас медлить было нельзя. Унголиант прыгнула. Мелкэ сделала резкий, короткий выпад – но до Паучихи не достала. Вместо этого липкая нить обвила рукоять ее меча и выдернула его из руки у Валиэ, едва не вывернув той кисть. Вторая нить снова обвила ей ноги – несколько раз – и Мелкэ повалилась на землю, как подкошенная, отчаянно цепляясь пальцами за землю, стараясь удержаться… Ничего не выходило. Паучиха подтщила ее поближе к себе, Продолжая опутывать  паутиной, и просвистела:
- Ну вот, теперь-то ты от меня не уйдешь…
«Вот и все, - промелькнуло в голове у Темной Валиэ. – Как же глупо все получилось. Эх, увидеть бы сейчас Гортхауэра… Бедный майа, - представляю, каково ему будет… И еще… у Феанора попросить прощения… за все… мой маленький элда… как мне его жаль…» Перед мысленной памятью Валиэ мелькнуло лицо Феанора – такое, каким оно было в момент их последней встречи – такое… трогательно-несчастное, разочарованное… и бесконечно, бесконечно любимое…
…А потом она закричала.
…В ее крике была жажда Жизни – той простой, счастливой жизни, к которой все так стремятся – но не находят ее, потому что не понимают – счастье – в простоте.
…В ее крике был Ужас.
…Проще говоря, это был обыкновенный истерический женский вопль.

…Его-то и услышали Гортхауэр и барлоги. Вернее, не услышали – почувствовали.
…Мелкэ повезло, что ее ученик оказался рядом.
Он мог и не успеть.
…Темная Валиэ плохо запомнила этот момент. Она видела только, как на поляну огненными вихрями ворвались барлоги, как следом за ними показался тот, кого она так хотела увидеть – Мелкэ он показался человеком с волчьей головой, но лишь на мгновение – как Пустота попятилась перед Темным Огнем, как барлоги окружили ее, а Гортхауэр – Эру меня побери, как же он вырос – пропел какое-то заклятие, как Паучиха испугалась, побежала куда-то прочь… Все это длилось несколько секунд – но Мелкэ они показались часами. Потом, когда она уже лежала в сильных объятиях Гортхауэра, освобожденная им от липкой мерзости, с ее губ слетели первые слова:
- Гор, это ты…
Больше она ничего не смогла сказать. Из ее глаз в три ручья хлынули так долго сдерживаемые слезы, и она уткнулась в плечо майа, беззвучно плача.
- Моя госпожа… - прошептал Гор, обнимая ее. – Знаешь, мне не верится, что ты-это действительно ты… Как же мы все тебя ждали… и надеялись, что ты придешь…
- Кто - мы?
- Твои майар – неужели не помнишь? Мы построили крепость – далеко отсюда, на востоке… там сейчас все наши… майар, орки, волколаки…
- Ах, да, - Мелкэ мягко отстранилась от Гортхауэра и села. – Извини.
- Что-то не так? – встревожился темный майа.
- Да нет, просто… - взгляд Мелкэ совершенно случайно упал на руку, в которой она до сих пор сжимала Сильмариллы. С трудом разогнув онемевшие пальцы, она протянула Камни на ладони изумленному Гортхауэру: - Вот. Не вздумай коснуться. Обожжет только так.
- То есть? Тебя что, уже обожгло? Что это?! – воскликнул тот. В его глазах засветился неподдельный интерес вперемежку с испугом.
- Наше светлое будущее, - коротко усмехнулась Мелкэ. – Пошли.

                ***
- Где же этот пень с ушами, чтоб его? – пробормотал Манвэ.
…На Маханаксар было темно; окружающий мрак кое-как освещали бледные огоньки факелов. «Пень с ушами» был, разумеется, Феанором, которого все собравшиеся ждали вот уже битый час , надеясь, что Свет его расчудесных Камней будет в состоянии спасти поверженные Древа. О краже Сильмариллов Валар не знали.

- Вон он идет, - наконец сказал кто-то.
…К Кругу Судеб приближалось четыре маленьких огонька.
…Манвэ, надо сказать, ожидал всего, чего угодно – но только не этого…
…Феанор выглядел так, как будто бы в тот достопамятный вечер об него, кроме Манвэ, спотыкалось еще доброе количество народу. Дело было даже не в синяках и кровоподтеках – нет. Просто с лица Феанора исчезло свойственное ему выражение зазвездившегося гения – но без этой нагловатой ухмылки и блеска в глазах оно стало просто страшно. Глаза Феанора помутнели, щеки ввалились, нос заострился. Он стал похож на ходячий труп – если бы только Манвэ помнил, как выглядят трупы.
- Здравствуй, нолдо, - сказал он через некоторое время, когда Феанор подошел поближе к его трону. – Ты, наверное, уже знаешь, зачем мы позвали тебя сюда?
- Знаю, - Феанор жутко усмехнулся. Манвэ стало не по себе.
- ТЫ…ТЫ ПРИНЕС ТО… О ЧЕМ МЫ ТЕБЯ ПРОСИЛИ? – в прежде уверенном голосе Владыки Ветра проскользнуло что-то новое. Ему внезапно стало холодно и страшно, но Манвэ, преодолев себя, продолжил: - Где Сильмариллы?
- А нетуть, - развел руками Феанор. Его худое лицо исказилось гримасой боли. Все ахнули.
- Тоесть – как это – нету?! – Манвэ попытался повысить голос, но вместо этого из его горла вырвался какой-то сип. Все внутри похолодело. Неужели…
- Да, да, именно так, - у Феанора, похоже, начиналась истерика. – Да, именно то, что вы все подумали! Будь проклят – слышите – проклят тот день, когда я вообще связвлся с этой дрянью!!! Пусть сдохнут все те, кто за ней пойдет…!!! Ненавижу… она… она убила моего отца, тварь… Черная Тварь…- нолдо обхватил голову руками и бессильно, душераздирающезаплакал, осев на землю.
…К нему подбежали его собратья, стали поднимать его, хотя им самим тоже было паршиво. Ирмо растерянно крутился рядом. Манвэ стало дурно. Он готов был на все – на все, что угодно, чтобы не слышать этого жуткого, визгливого плача. Так плакал маленький Темный Эльф, когда его мать волокли на костер. И этот плач был страшен – потому что тот, кто так плакал, уже был способен на ВСЕ.
-Я прошу вас! – Феанор поднял голову; черная краска текла по его лицу, смешиваясь со слезами. – Я вас прошу –отпустите меня в Эндорэ, чтобы я смог нагнать эту Тварь!!!
Манвэ, немного пришедший в себя, притворно вздохнул:
- Ах, наивный нолдо… Понимаешь, мы бы с радостью, но…
- Все понятно! – неожиданно резко и страшно прошипел эльф. – Значит, нет?
- Нет…
- Ну и ладно!!! Так я и знал!!! А я… я все равно свое верну!!!
…И, не дожидаясь ответа от ошалевшего Манвэ, Феанор плюнул ему под ноги и вбежал вон. Трое нолдор, сопровождавшие его, последовали за ним.
- Вернись!!!Вернись!!! – заорал Манвэ, невовремя опомнившись. – Вернись, кому говорят!!! Только попробуй… без моего ведома в Среднеземье!!! Намо тебя проклянет, слышишь?!!
- Слышу, слышу, - отозвалось нескладное лохматое существо, обернувшись на голос Манвэ. – Пошел ты…!
…И Феанор скрылся в темноте, оставив офигевших Валар возмущенно переговариваться на вершине Маханаксар. Больше в Валиноре его не видели.

                ***
…Эру знает, чем это все закончилось. Может, до сих пор продолжается.

…Но я точно знаю, что однажды Мелкэ стояла на крепостной стене и наблюдала за тем, как маленькая эльфийская фигурка в одиночку борется против девяти огненных смерчей.
…Воздух сотрясали звонкие эльфийские матюки, слышные даже в Ангабанде.
…И только Тьма знает, что творилось тогда в душе Темной Валиэ, но только тогда, когда один из барлогов долбанул Феанору по голове булавой, и нолдо упал на землю, как подкошенный,  она остановила своих огненных слуг и стрелой слетела со стены крепости.
…Руки отчаянно болели, но Валиэ все-таки дотащила своего бывшего – однако, как знать, - возлюбленного до Ангабанда.
Майар ее явно не поняли, - впрочем, Мелкэ на это было наплевать…
…Нолдо еще дышал. В его теле теплился слабый огонек жизни , но и тот готов был вот-вот погаснуть. Валиэ осторожно уложила Феанора на свое ложе и впервые за долгое время посмотрела ему в лицо. Оно было бледным и осунувшимся, и Мелкэ подумала – как, наверное, ему было тяжело все то время, пока они были не вместе…
- Простишь ли ты меня? – спросила она у лежащего на кровати бесчувственного тела. – Знаю, такое невозможно простить, но все-таки… постарайся меня понять.
…Что-то в глубине души словно шептало ей – он поймет…
…Мелкэ сама стянула с Феанора рваную, задубевшую от крови рубаху, сама промыла ему раны и принялась осторожно, тихонько залечивать их. Раны поддавались плохо, руки ныли и зудели – но Валиэ все было нипочем. Главное было остановить кровь, а потом… что потом?
…И Мелкэ удалось остановить кровь и слегка подсушить раны – но не больше. На большее ее просто не хватило бы. Теперь дело стояло за перевязкой. Бинты плохо ложились на мускулистую грудь нолдо, но Валиэ все-таки удалось кое-как его перевязать. Покончив с перевязкой,  она облегченно вздохнула и опустила голову на краешек кровати, искоса глядя на Феанора. Тот лежал неподвижно,  его глаза были плотно закрыты, губы – искривлены в последней горькой усмешке. «Я больше никогда не увижу его улыбки, - вдруг осенило Валиэ. – Да, может быть, и случится так, что он выживет – но улыбаться по-прежнему он не будет… О Тьма, что же я наделала! Что я сделала с ним… с собой… Я ведь все еще люблю его…»
И, приподнявшись на локтях, Валиэ склонилась над Феанором и прошептала тому в лицо:
- Слышишь, я все еще люблю тебя.
…Но эльф ничего не ответил.  Мелкэ осторожно поцеловала его в лоб и тихо вздохнула.

…Гортхауэр в это время стоял за дверью и тихо бесился. Он понял, почему его госпожа в последнее время была как-то странно холодна к нему, и не собирался это так оставлять… Но это уже совсем другая история, и написана она не мной.

                ОКОНЧАТЕЛЬНЫЙ КОНЕЦ;

Сюжет альтернативного фэнтези частично взят из романа Альвдис Н. Рутиэн и Тэссы Найри «После Пламени».