Одинокая могила

На днях была я в Иерусалиме. Навестила друзей ; супружескую пару. Старые, одинокие, беспомощные, пережившие своих детей. Что может быть горше? Возвращалась поздно. Вот и автобусная станция. До моего автобуса на Реховот еще полчаса. Сажусь на скамейку. На душе смутно.  Рядом ; пожилая женщина. Чувствую на себе ее пристальный взгляд. Вдруг женщина обращается ко мне по имени и отчеству, доброжелательно улыбается:
; Вы не узнаете меня? Тридцать лет прошло ; не мудрено. Вы учили русскому языку мою дочь Лену Ялович. Вспомнили?
Да. Я вспомнила:
; Вы Ирина Наумовна?
Все полчаса до прибытия моего автобуса мы прог ворили. К сожалению, нам было не по пути, и, обменявшись номерами телефонов, мы расстались.
В автобусе была приятная прохлада. Я села у окна, прикрыла глаза, и воспоминания нахлынули на меня.

… В 65-м году муж закончил военную академию и был направлен на службу в ракетную часть, которая находилась где-то на границе Украины и Молдавии. За колючей проволокой в глухом лесу ; несколько жилых одноэтажных домиков. А дальше опять колючая проволока и очень строгий КПП (контрольно-пропускной пункт). Ближайший населенный пункт ; село в шестнадцати километрах. Село большое, красивое. Все в зелени. И лес рядом. Раньше мимо села даже проходили поезда. Но потом почему-то они пошли по другой ветке. Железнодорожная насыпь заросла травой. Иногда сюда, в тупик, загоняют на время стоявший где-то на путях вагон, а то и целый состав.
Каждое воскресенье из части шел в село автобус. Желающие приезжали на местный рынок, заходили за покупками в сельпо. В будние дни этот автобус привозил из части в сельскую школу детишек. После уроков их отвозили домой. Школа-десятилетка. Вокруг деревья. На них ; крупные грецкие орехи. Они с шумом падают на землю. Вот в эту украинскую школу меня пригласили преподавать русский язык и литературу.
Утром я ездила в школу вместе с учениками, а вот обратно на автобус не успевала: то педсовет, то методическое заседание, то дополнительные занятия с ребятами. И тогда я шла через лес в сельпо, куда, обычно, к пяти часам приезжала за товаром грузовая,  кры- тая брезентом машина нашего военторга.
В лесу я часто останавливалась перед небольшим холмиком, поросшим травой. На нем крест, сколоченный из толстых стволов молодых осинок. На перекладине белой масляной краской надпись «Илья». В конце села есть большое кладбище. Почему этот Илья похоронен здесь? И кто такой этот Илья?
Я рассказала о могиле мужу. Он посоветовал обратиться к соседке, жене офицера, местной жительнице. Я обратилась. Молодая женщина смутилась:
; Это какая-то неприятная история. Мне мама рассказывала, но я плохо помню. Да, у вас же учится Леночка Ялович. Ее мама была участницей этих событий. Она вам все подробно расскажет.
И вот я сижу в чистой горнице. На столе чай, вареники с творогом, вишневое варенье. Женщина миловидная, черноволосая. Большие темно-карие глаза с грустинкой. И я слушаю ее рассказ.

… Немцы не задержались в селе, но оставили старос- ту Гринько. Староста, плотный, бородатый, с детства жил в этом селе, но в тридцатые годы исчез. Никто о нем ничего не слыхал. И вот объявился. В первый же день Гринько созвал сход.
; Если будете вести себя тихо, будете выполнять все приказы новой власти ; гарантирую спокойную сытую жизнь, ; заверил он односельчан.
И действительно, в селе было спокойно. Немцы иногда наезжали в село, но их встречал Гринько, собирал с односельчан «дань», которую требовали фашисты, и конфликтов никогда не возникало.
Пасмурным осенним вечером в селе появился молодой парень, грязный, худой, в рваной, вылинявшей гимнастерке. Сельчане отправили его к Гринько. О чем тот говорил с парнем ; никто так и не узнал. Но Илья (так он назвал себя) остался в селе. Поселился на окраине в заброшенной избушке.
Мужиков в селе было мало, и Илья, ловкий и трудолюбивый, с утра до вечера помогал селянам по хозяй- ству. Этим и кормился.
… А в небольшом городке, на севере Украины, жила еврейская семья. Папу в первые дни войны мобилизовали. Дома остались жена, дочка и годовалый сынишка Сашенька.
Однажды, за вечерним чаем, мама сказала дочери:
; Ты, Ирина, уже взрослая, скоро десять. Мне нужно с тобой посоветоваться. Ходят слухи, что немцы совсем близко. Многие покидают город, уходят на восток. А евреев особенно ненавидят фашисты. Может быть, дочка, и нам пора тронуться в путь?
Утром, взяв с собой два небольших узелка, они покинули свой дом. Сашенька сначала капризничал, но потом уснул, опустив голову на плечо матери. Они вышли на широкое шоссе и влились в огромную людскую колонну, двигающуюся в одном направлении. В основном, в колонне были старики, женщины и дети. Солнце поднялось высоко. Иришка устала, начала отставать. Время от времени мать поворачивала голову назад и подбадривала:
; Не отставай, дочка. Ты же моя помощница. Потерпи еще немного.
Вдруг где-то вдалеке послышался гул. Гул нарастал. Кто-то крикнул:
; Немецкие самолеты! Ложись!
Мама бросила узелок, легла на дорогу, прижимая к себе плачущего Сашеньку, другой рукой потянула к себе Иринку, заставляя ее лечь рядом.
Ирине показалось, что кто-то с огромной силой застучал по ее голове. Потом вдруг наступила тишина. Девочка с трудом поднялась: заложило уши, болела ушибленная нога. Мама и Сашенька продолжали лежать лицом вниз. Иришка наклонилась, тронула мать за плечо:
; Мамуля, вставай! Они уже улетели.
Мама не шевельнулась. И вдруг девочка увидела, что к ее ногам из-под мамы течет струйка крови. Ира громко закричала. Подошла белокурая женщина, потом еще несколько человек. Они наклонились над мамой и братишкой, о чем-то говорили между собой, поглядывая на девочку. Ирочка не слышала слов, не понимала, о чем они говорят. Она онемела. Белокурая женщина взяла девочку за руку и повела к обочине дороги. Там на чемодане сидели два мальчика чуть постарше Иры. Мальчики поднялись, и все зашагали снова по шоссе вперед. Они шли довольно долго, и только тут Ирочка спросила:
; А мама? А Сашенька?
; Потом, все будет потом, ; непонятно ответила женщина и еще крепче сжала в своей ладони руку девоч- ки.
Вдруг людская колонна как будто споткнулась. По толпе пронеслось: «Немцы! Впереди немцы!»
Кто-то повернул назад, кто-то с криком побежал. Началась паника, давка… Белокурая женщина скомандовала мальчикам:
; Быстро, за мной! ; сошла с шоссе и пошла по лесной тропинке в глубь леса, чуть приподняв над землей Иру.
Они шли целый день. Лишь изредка женщина устраивала привалы, доставала из чемодана очередной ка- лач и делила его поровну на всех. Запивали водой из фляги. Первой флягу давали Ире.
Поздним вечером они вошли в небольшую деревушку. Женщина постучала в окошко маленького приземистого домика. Дверь открыла старушка ; дальняя родственница белокурой женщины. Здесь Ира прожила около года, стараясь как можно реже попадаться на глаза даже жителям деревни.
Но кого-то заинтересовало, почему у белокурой женщины два белобрысых хлопца и черноволосая черно- глазая дивчина.
Однажды в дом пришел полицай и забрал девочку. Усевшись по приказу полицая на подводу, она оглянулась. У дома стояла белокурая женщина, по ее лицу текли слезы.
Иру привезли в город. Провели в просторную комнату, где за столом сидели двое: молодой немец и тол- стяк в штатском.
Толстяк спросил Иру:
; Твоя фамилия и имя? Сколько тебе лет?
Услышав фамилию и заглянув в черные глаза девочки, уточнил: «Ты еврейка?» Ира утвердительно кивнула. Потом ее отвели в другую комнату, где лежали на полу, сидели на корточках и стояли у стен мальчики и девочки примерно одного возраста: десяти-тринадцати лет. Как видно, они находились здесь давно. Глубокой ночью их вывели из здания, на крытом грузовике привезли на вокзал и затолкали в теплушку. Теплушка дернулась. Паровоз повез ее в неизвестность.
… Солнце уже клонилось к закату, когда сельчане услышали странные звуки, которые неслись со стороны железнодорожной ветки. Это были стоны, плач, крики. Самые смелые пошли в «разведку». Доложили: в тупике стоит теплушка. Там закрыты дети. Их охраняет полицай с автоматом. «Разведчики» попытались заговорить с полицаем, но тот молча поднял автомат.
Уже совсем стемнело, когда на улице села появи- лись дети. Впереди них с автоматом шел Илья. Он стучал в ставни, в калитки, в двери. Он просил сельчан спасти детей. Но ставни, калитки, двери, сельчане  бы- ли глухи. И тогда Илья пошел к дому Гринько. И он сказал старосте:
; Ты уже знаешь, что в тупик пригнали теплушку. А в ней дети. Дети! В чем их вина? В том, что взрослые потеряли разум, убивая друг друга? Я убил полицая, я выпустил детей. Нужно, чтобы их приютили сельчане. Но они боятся. Боятся тебя. Ты должен дать им «добро». Сделай это!
Гринько долго смотрел на Илью.
; Хорошо, ; согласился он. ; Уведи ребят к своему дому, и ждите там меня. Я соберу сход. Думаю, мы обо всем договоримся с сельчанами.
А через полчаса по селу в направлении дома Ильи проехал грузовик. В нем находились вооруженные фашисты. Стрельба была недолгой. Фашисты покинули село. Куда делись дети ; так никто и не узнал. Кто-то видел, что у своей избушки лежал убитый Илья.
Утром труп не обнаружили. А через несколько дней в лесу появился холмик.
И все же не все двери были глухи. Одна приоткрылась и впустила в дом маленькую черноглазую девочку. Хозяйкой дома была одинокая вдова ; Оксана Барановская.  Она пригрела, выходила Иришку. Ночью девочка спала в маленькой комнатушке с крошечным, вечно пыльным окном, а все дни проводила в чулане.
Так и дожила до прихода Красной Армии. Потом выросла, вышла замуж, родила дочку Леночку. Два года тому назад Ира похоронила свою спасительницу.

… В утренние часы электричества, как правило, в школе не было. Поэтому первые уроки были «устные». Осеннее утро выдалось прохладным, и в классе топи- лась печь.
Тема моего урока в десятом классе была «Социалистический реализм ; метод советской литературы». Но пусть «соцреализм» простит меня. О нем я на своем уроке даже не упомянула. Я рассказывала о событиях, которые произошли здесь в годы войны. Огненные бли- ки от печки освещают лица учеников. Девочки, не стес- няясь, утирают слезы, юноши опустили головы.
А через неделю в лесу появилась деревянная, выкрашенная в красный цвет стела. На ее вершине ; красная звезда. А у подножья ; большой букет пышных осенних цветов. На прикрепленной медной дощечке значилось: ЗДЕСЬ ЛЕЖИТ ГЕРОЙ ИЛЬЯ. ВЕЧНАЯ ЕМУ ПАМЯТЬ.