Примус

 
        Он появился осенью 1967 года, когда мы начали учёбу в девятом классе. На перемене сказал: "Зовите меня Примусом". Таких колоритных личностей в нашей школе было немного. Лицо его казалось старым, не соответствующим возрасту. Он чем-то неуловимо напоминал писателя Александра Грина, как оказалось, одного из его любимых. Но главное — этот Примус был необычным и странным, причём во всем: фигуре, походке, манере говорить. Школьная мелюзга смотрела на него как заворожённая. С ним было интересно. Он много читал и любил поразить всех длинной цитатой. Точно помню, что о "Трёх товарищах" Э. М. Ремарка узнал от него. Будучи  натурой артистичной, Примус иногда в шутку начинал обращаться к кому-нибудь на "вы", называя "сэр", "маэстро", "профессор". Многие охотно подыгрывали ему, изображая "аристократов". Такая шуточная театральность заметно оживляли нашу жизнь. На школьные вечера с танцами он никогда не ходил, и отношения с девчонками у него как-то не складывались.

        Примус сразу и удачно вписался в дружный коллектив нашего девятого "Г", а дружными бывают только те классы, где нет агрессивных лидеров, подавляющих остальных. Он им и не стал. За внушительные габариты и "старое" лицо к нему прилипла кличка Отец, а за хулиганские замашки — Пахан. Он тайно покуривал и даже где-то, по его рассказам, выпивал. Впрочем, я и сам впервые приложился к портвейну именно в девятом классе. Он любил придумывать прозвища, смешные четверостишья. Иногда его шутки переходили границы приличия, но злым он не был. Учился хорошо и, в отличие от многих, заранее знал и не скрывал, что хочет стать биологом. 

        Наш класс ещё больше сдружился, когда летом 1968 года почти все поехали в комсомольско-молодёжный лагерь, в посёлок Весёлое под Адлером. С утра до полудня мы работали на совхозных полях, а после обеда шли на море. Жизнь в палатках, песни под гитару, поездки на озеро Рица, в Гагры и сочинский цирк "на Никулина" — всё было очень интересно. Нарушения дисциплины, дегустация сухого вина, какая-нибудь хохма или розыгрыш без Примуса не обходились. Лето было незабываемым, и десятый класс мы отучились, как теперь кажется, весело и легко. 

        После окончания школы многие одноклассники поступили в вузы, уехали в другие города. Примус стал студентом биологического факультета Петрозаводского университета. Мы встречались на каникулах, болтались по городу, ходили в кино, выпивали. Однажды он признался мне, что мать и отец ему не родные, а взяли его из детдома и что у него плохая наследственность — склонность к алкоголизму. Я не раз бывал у них дома и всегда восхищался его родителями: милейшие люди, абсолютно бесконфликтные и гостеприимные. Отец — полковник, мать — домохозяйка, и младшая дочь, родная — копия мамы.

        Надо сказать, что 70-80-е годы были временем каким-то глухим и пустым, как барабан. Официальная пропаганда и реальная жизнь не имели ничего общего. Большинство молодых людей ни к чему не стремились, просто жили, учились, работали, не строя долгосрочных планов и не намечая рубежей, которые предстоит  штурмовать. Такими были и я, и Примус, и наши приятели. Молодость — время весёлое. Почти ни одна встреча не обходилась без выпивки. В студенческие годы — пиво, сухое вино, потом портвейн. Человек быстро привыкает к искусственному поднятию настроения и без этого уже не может жить. Перефразирую Хемингуэя для нашего поколения: "Портвейн — это праздник, который всегда с тобой". Многие просто загулялись в этом празднике и всё неохотнее возвращались в понедельники, вторники и другие скучные дни. Я смело говорю об этом, потому что знаком с проблемой не понаслышке, и на моих глазах рушились судьбы многих людей.   

        С первого места работы, какого-то НИИ, Примуса уволили "по собственному желанию". Пришлось идти в школу, учить детей биологии. Я был на его уроке — удручающая картина, никаких педагогических способностей. Вскоре он был уволен за прогулы и появление на работе в нетрезвом состоянии. Чтобы достать денег на выпивку, стал таскать книги из большой библиотеки отца и продавать возле букинистического магазина. Измученные родители оформили его в лечебно-трудовой профилакторий (ЛТП) на два года. Эти учреждения были похожи на колонии и вряд ли кого спасли от алкоголизма. Мы изредка переписывались. Находясь там, Примус написал толстую тетрадь хороших, в основном юмористических стихов. Жалею, что не переписал их для себя. После освобождения всё продолжалось, но уже на более низком уровне — пил всё, что содержит спирт, стал воровать у знакомых и друзей. Не избежал потерь и я. Все двери перед ним закрылись. Он пропал из виду, говорили— уехал в другой город.

        И всё-таки мы встретились. Он пришёл ко мне в ужасном состоянии и неопрятном виде, руки тряслись, попросил дать чего-нибудь опохмелиться "старому корабельному другу". Это по мотивам "Острова сокровищ ", в его обычной манере. К тому времени я уже совсем "не употреблял", и поэтому водка в доме была. Примус выпил изрядную порцию, закусил и как-то по-старомодному поблагодарил: "Спасибо, уважил…" Зная, что сейчас начнёт стремительно пьянеть, он поспешил уйти. Вскоре я узнал от кого-то, что он умер. Было ему чуть больше сорока лет. Забыл сказать: звали его Слава.

       На фото — Примус.
       2010 год. Моя страница http://proza.ru/avtor/cogitosum