Чужая жизнь

Так вкусно пахнет сеном и летним лугом. Всегда, входя в эту квартиру, я чувствую этот запах. Воспоминания, мучавшие меня ранее, погасли. Осталась жгучая боль в глазах, разъедающая меня всю. И безумная улыбка на губах.
Теперь здесь пусто. Несмотря на наличие мебели и множества предметов интерьера, вызывающих у обычных людей ощущение комфорта, для меня здесь холодно и пусто. Потому что теперь нет ее.
Она была для меня никем. Я никогда не встречала ее в своей жизни. Но отношение к ней часто менялось: сначала равнодушие с частицей уважения, затем жгучая ненависть с каплей нежности, в конечном итоге я восторгалась ей и любила ее всю. Проживая разные жизни, обмениваясь взглядами и встречаясь в мыслях, мы имели только две общие вещи: это наше имя и сумасшедшая любовь к нему.
На стене все еще висит картина неизвестного мне импрессиониста. Я решали подарить ее ей, когда сходила на тренинг по саморазвитию. Случайно услышав, что она положительно влияет на психическое состояние людей, я заказала это творение в интернете и отправила его ей.
Никогда я ей не желала зла. Зная, что в эту минуту он с ней, я просто скучала по нем. Казалось, будто то, чего мне не хватает, просто потерялось. Я пыталась понять, схожи ли наши ощущения, когда он рядом. Ощущала ли она дрожь от его голоса, тепло от прикосновений и ни с чем не сравнимую хрупкую нежность от его присутствия. Тайна останется с ней – она так решила.
Я пью только чай на травах. Замечая недопитый кофе и лежащую рядом пачку сигарет, я невольно опускаюсь в кресло. Вспышка зажигалки, горечь напитка – и я снова чувствую часть ее со мной.
Ненавижу все фиолетовое, но его здесь так много, что это полностью поглощает меня. Что позволило ей переступить через себя и перекрасить всю квартиру в его любимый цвет? Он же вызывал отвращение раньше. Я становлюсь на минуту ей: когда он был рядом, цвет обоев не имел никакого значения.
Я подарила ему билет на финал мира по боксу. Это было в день ее рождения – я знала. Он улетел, попрощавшись со мной настолько нежно, что думалось, будто улетаю я, а не он. Она ждала его. Вечер и ночь. А он просто был недоступен.
На полке книга. Гюго «Собор Парижской Богоматери». Читая в его объятьях, всегда слышала недовольство этим автором. Мол, напоминает не о приятном. Она тоже читала ее. Читала и слышала те же слова. Я дотронулась к переплету: это она…
Живя одним ним, казалось невозможным существование еще кого-то, кто может дарить ему любовь. Я узнала о ней из его почты. «Ощущая тебя рядом, я получаю силы жить». Короткое и единственное послание. Мир не пошатнулся – он просто рухнул. Странно, но придя первый раз сюда, я нашла фотографию в рамке: я целую его. Мне было неинтересно, как она попала к ней, важно другое: она тоже знала обо мне. Теперь их нет: ни фотографии, ни ее.
Годы мысленного с ней общения научили меня придавать огромное значение любым мелочам. Я не старалась стать ей, но желание поделиться с ней своей жизнью присутствовало всегда. Я завидовала ее черным волосам, а она на всех фотографиях меняла себе цвет глаз: теплые карие становились нежно-голубыми. Мы чувствовали друг друга всегда, когда он был рядом.
На полу валяются, как всегда, куча мягких игрушек: она их коллекционировала, а мне они просто нравились. Поднять белого плюшевого зайца мне никогда не хватало сил: его подарок. Я слишком уважаю ее память о нем, чтобы портить это своим прикосновением.
Жжение в глазах всегда вызывает частое моргание ресницами. Это тот момент, когда покрывало спадает с моих зеркал души, и я вижу ее реальность. Кругом пыль, грязь, но этот необъяснимый запах сухого сена остается прежним. Я молюсь и прошу у Бога сделать ее ангелом.
Мелодия. Я не поднимаю трубку, когда нахожусь в этой квартире. Кроме одного телефонного номера. Мой сынишка имеет право на меня всю. Это вся моя любовь. -Мамочка, ты скоро приедешь? Я очень хочу мороженого! -Да, зайка, я уже еду. Не скучай, солнышко!
Смотрю в окно. Там чистое небо. Она умерла при родах, так и не увидев это чудо. Это его ребенок. И ее. Только теперь это моя жизнь. Я дышу только ради сына.