Восприятие

Травы пахли дождем. Вода – марихуаной, а горы туманом.
Тебя затянуло сном. А дождь все шел и шел.
Он покрывал твое лицо холодными каплями. Иногда ты открывала глаза и смотрела на горизонт, не обращая на меня внимания.
А горам был интересен только туман и ты.
Я был нужен траве.
Я подошел поближе и опустил голову в воду. Все поменялось. Огни горели немного приглушеннее, они больше не издавали того дикого синего цвета, как раньше. Он смягчился и больше не бил по лицу.
То, что еще оставалось изумрудным – тебе.
Я и о себе мог бы так сказать. Но я уже принадлежал траве и дождю.
Твоя кожа стала такой холодной. Такой, что стало страшно. Я потрогал руку, ты резко пошевелила безымянным пальцем. Вот бы знать, как зовут и тебя. Все вокруг такое безымянное. Что теряюсь.
Горы больше не пахнут туманом, а начинают приобретать окраску тепла. Но слишком скоро.
И каждый раз, кидая взгляд на тебя, я вижу что-то новое.
Эта прядь немного светлее. А тушь начинает течь. Ты, как будто, таешь. Это страшно.
Я смахиваю черные капли с твоей щеки. И теперь не так страшно, да?
Да.
Теперь не так страшно. Теперь я смотрю на промокшую сигарету.
Она не внушает доверия. На нее падает сливовый цвет луны. Ее, будто чем-то накачали. Пьяная луна. Очень другая. Только она внушает доверие теперь. Она, вода и ты,.. но не много. А хотелось бы капельку больше.
Такое чувство, что меня насаживают на крючок, как червяка. Странно, знаете? Хотя, круто… если меня разрежут на куски, я даже не сразу подохну. Или если рыба проглотит. Зато, я буду первым человеком, побывавшим в желудке у рыбы. Нет, это все равно очень странно.
Такие мягкие и отточенные серые мотивы, напоминающие о песке.
Каждые минуты три появляется ощущение, что я понимаю. И все становится предельно понятным, ясным, чистым, как вода в стакане. И разрушить ничего не может.
А потом перегорает, и нифига не понятно. Ни кто я такой, ни кто ты, ни почему вода пахнет марихуаной… до сих пор, а ты – морем.
Почему от тебя пахнет морем и холодом?
Ты вышла из пены, я точно знаю.
И шепчу тебе на ухо на морском диалекте. А ты, все ли понимаешь? Но молчишь. Двигаешь закрытыми глазами, ритмично дышишь и двигаешь ногами. Но молчишь. Как рыба.
Не ешь меня, пожалуйста…
Я уже не надеюсь вылезти из этого мира целым и невредимым, если вокруг столько рыб. К чему их так много?..
Но струйка нежного пряного аромата пробирается мне в мозги.
Она, вроде как приятная, но режет ткани внутри. Коварная, гвоздично – коричная, имбирно – кардамоновая, мандариновошкурчатая и вишнесобирательская жизнь.
По кусочкам понесем мои извилины. И твои.
Не помню, чтобы было так тихо. Сейчас каждый звук, громче падения капли дождя бьет по голове, смертельные выстрелы, оглушительные и режущие.
- Ты здесь?
- Нет. А ты?
- Нет.               
Я нащупал твою руку в траве.

Голо-о-о-о-о-ос!
Три четверти, две восьмые, есть ли, пять десят лет, пять десят дней. Десяток путей.
Дождь становится ярким. Разным. Красным. Как море. Как кровь.
Кажется, что ты здесь погряз, не вылезешь, уже живешь здесь, а куда деваться? Да некуда вот, поэтому думаешь, что так и будет. Но перелистываешь и – вот непруха.
Хотя, прет неплохо. Даже очень неплохо.
А в Катманду сейчас восемь часов вечера. А здесь… А здесь, черт знает, сколько.
Ты переворачиваешься на спину и закрываешь глаза руками.
Руками, руками. Желаниями, движениями, взглядами, дыханием. Морозом по коже, криком, прогорающими дотла дровами. Движениями, движениями. Все.
Я внизу.
Я падаю.
Лови меня.
Спасибо.
Ты такая красивая при лунном свете. Можно потрогать твои волосы?
Я протягиваю руку к голове.
И теперь уже в лодке. Опять не проронив ни слова. Спускаться на дно. Повторять все те же ошибки, которые были когда-то совершены.  И говорить так в точку, так по настроению понятно. Но ведь, ничего не понятно.