Десять провинций. агрессия... часть восьмая

МАЛИШ

Мне показалось, что мои руки и ноги отпали от меня как ненужные детали у сломанного механизма. Мне хотелось развернуться и бежать куда глаза глядят, но я была безнога, мне хотелось что есть силы закричать – но комок в горле не давал ни глотка свежего воздуха. Земля крутилась в моих глазах, красные круги плавали вокруг, как кровавые пузыри. Я опять чувствовала, как больно пули входят в мое тело. А я так громко тогда кричала, моля о пощаде…

Заметив, как Малиш беспомощно хватает ртом воздух, Прайт ринулся к ней, отталкивая всех остальных на своем пути. Обхватив хрупкое тело девушки  своими сильными руками и бережно прижав его к себе, Уолткейт тихо шептал, ощущая страшное сердцебиение внутри этого родного ему организма:
- Не бойся, ничего не бойся, девочка моя, я тебя никому не отдам, никому, слышишь?
Стейнтгар и Трой смотрели на них двоих, не отрываясь. Обоих почти одновременно уколола игла зависти и ревности к человеку, который мог беспрепятственно прижать Малиш к своей груди и ни перед кем не отвечать за этот свой вполне естественный порыв. Тишину прервал растерянный голос Мела:
- Ее нужно увезти из Майндейка хотя бы на время. Я имею в виду то время, пока Кейн будет находиться  в самой провинции...
Прайт отрицательно замотал головой, еще сильнее прижав к своей груди голову дрожащей всем своим телом Малиш.
- Прайт, пойми, если Север узнает, что она жива – за Малиш начнется охота и никакие стены, никакая защита  ее уже не спасут. Вспомни Уолткейтов... Если северяне Малиш захотят убрать – кто-нибудь здесь на Юге им поможет...
- Куда ты предлагаешь ее спрятать? – спросил Стейнтгар, обеспокоенно обдумывая  то, с чего это вдруг Кейн решил пожаловать в Майндейк.
- Я могу забрать ее с собою в Лейкнау, - уверенно предложил Трой, прекрасно осознавая, что сейчас опять может начнется драка.

- Ни за что, - процедил сквозь зубы капитан Майндейка и повязка на его носу ходуном от возмущения заходила.
- Никто не станет искать ее в Центре, - поддержал Троя Мел. – К тому же, мы закроем ей лицо и никто в Лейкнау не сможет ее опознать, у нас более сотни человек ходят с черными повязками на лицах. Так что лучше Лейкнау места для тебя, Малиш, и не найти.
Четверо мужчин с ожиданием смотрели на Малиш. Теперь все зависело от того, какое решение примет она сама.
Прайт думал  о том, что понадобилось представителям Трибунал на земле южан, Стейнтгар мрачно ждал, что Малиш откажет Трою в очередной раз, Мел переводил свой взгляд с одного соперника на другого, мысленно стоя на стороне капитана Лейкнау, сам же Трой старался  сделать вид, что его мало заботит происходящее.
- Я хочу уехать, - сипло прозвучал голос Малиш. Мел мысленно поздравил Троя с победой, а Стейнтгар заскрипел зубами от ярости, внутри себя проклиная этот такой неудачный для себя день.

НЕСКОЛЬКО ЧАСОВ СПУСТЯ

Поздно вечером Стейнтгар и Прайт встречали на взлетной площадке своих припозднившихся гостей – а невдалеке, всего в метрах пятидесяти от них, шли последние приготовления к взлету вертолета Лейкнау.
Малиш, с повязкой, которая закрывала большую часть ее лица, с тоскою смотрела на ангары и казармы ставшей для нее родной южной провинции. Конечно, она покидает провинцию ненадолго, но ей нечего здесь делать, пока на ее территории будет находиться Кейн. Проклятый ублюдок, Кейн... И ей сейчас было так страшно от одной мысли о том, что возможно ей уже никогда не будет суждено ступить на эту землю и снова увидеть знакомые лица друзей.
…Слушая обычные для подобных церемоний приветствия, капитан Кейн, только что покинувший борт вертолета, тоскливо обводил взглядом прилегающие к базе южан территории – и зачем только он согласился войти в состав этой сопроводительной инспекции. Совсем рядом  пятидесяти метрах от их приземлившегося вертолета готовился к взлету вертолет одной из центральных провинций. Кейн сперва совершенно безразлично смотрел в его сторону, терпеливо ожидая, когда наконец-то закончиться церемония обычного приветствия в Майндеке и, внезапно, капитана пронзил острый разряд знакомого взгляда.
Пригнув головы, под работающими лопастями готовящегося ко взлету вертолета стояло несколько человек. Трое из них о чем-то озабоченно переговаривались, остальные споря между собою, что-то грузили, и лишь один из этих людей смотрел как раз в сторону Кейна. Расстояние между ними было значительным, но Кейн почувствовал, как ледяной коркой сковывается его сердце. Эти глаза даже на таком расстоянии показались ему удивительно знакомыми…

МАЛИШ

Я смотрела на него и молила бога дать мне шанс убить этого человека взглядом. Он тоже смотрел прямо на меня, как будто ощущая направленность  и силу моей ненависти.

Я не должна была так пристально смотреть на него, но  с другой стороны -  что он мог видеть, как он мог меня теперь узнать, когда мое лицо укрывала душная повязка, а мое тело в его мыслях давно должно было покоиться в развалинах уничтоженного КАЭС. А быть может, плюнуть на всю эту предосторожность?
Может подойти к нему, признаться, показать этому ублюдку свое лицо...  Или выхватить оружие и прибить его на месте... О боже, как бы много я отдала за что, чтобы этот человек заплатил за всю ту боль, которую я едва пережила несколько недель тому назад...

Прозвучала короткая команда и Малиш, вздрогнув, оглянулась. Из вертолета ей протягивал руку ничего не подозревающий о ее сумбурных мыслях Трой. Она решительно протянула свою руку и, через секунду, исчезла в чреве машины. Вертолет немедленно пошел на взлет.
Стейнтгар все это время внимательно наблюдал за капитаном Разора.  От капитана Майндейка не укрылась растерянность последнего – и, обернувшись, он увидел, что Малиш только-только забралась в вертолет.
«Чертова девчонка» - зло чертыхнулся он, и лишь когда машина из Лейкнау взмыла в небо, вздохнул с видимым облегчением. Им только и не хватало, чтобы Кейн опознал Малиш и сделал заявление в присутствии коронеров о том, что южане скрывают беглого бойца. Ведь северянам ничего не стоит приписать Малиш пару–другую преступлений на территории того же самого Севера – и Трибунал потребует  выдачи девушки. Так Юг потеряет так остро необходимую ему инициативу... Этого ни в коем случае допустить нельзя и поэтому слава богу, что Малиш пока на территории провинции нет.
...Сердце Кейна колотилось как сумасшедшее, лоб покрылся холодной испариной, еще секунда и он рухнул бы прямо здесь же, на площадке, к ногам окружающих.
Коронер Стан, разговаривая со Стейнтгаром, одновременно с этим  непонимающе следил за состоянием сопровождающего их инспекцию капитана Кейна. От всех присутствующих не укрылось внезапное ухудшение его самочувствия. Прайт и Стейнтгар понимающе по смотрели друг на друга – похоже, все-таки Кейн что-то почувствовал, увидев Малиш издали.
Удар был нанесен – теперь остается только ждать его последствий…
Капитан Стейнтгар с тоскою смотрел на удаляющуюся с горизонта далекую и все более уменьшающуюся точку. Теперь Малиш так далеко … и кто знает, возможно, это только к лучшему. Трой сумеет защитить ее, как никто другой…
Стейнтгар не знал, что смерть так близко подошла к Майндейку…
 
ТЕРРИТОРИЯ ЦЕНТРА И ЮГА.
ПРОВИНЦИЯ ТРИ СОТНИ

Утро нового дня капитан южной провинции Три Сотни Эдвард Стенли, как и всегда встретил не в своей собственной кровати, а в огромном гимнастическом зале головной базы провинции. Край яркого солнца еще только чуть-чуть показался из-за высоких снежных горных вершин, а капитан, уже вовсю отжимался от пола, попеременно перенося нагрузку с одной руки на другую и с трудом переводя свое тяжелое дыхание.
На полу уже натекла порядочная грязная лужица пота, и, глядя на нее, Стенли пообещал себе еще до построения в обязательном порядке посетить общую душевую.  И сделать это нужно было еще до того, как туда перед утренним построением стянутся остальные солдаты, проходящие службу на этой же базе.
Капитан провинции резво вскочил на ноги и, разминая затекшие и ноющие мышцы, неторопясь и тщательно обтираясь полотенцем, подошел к зеркалу, висевшему на стене спортзала – оттуда, с чистой и ровной зеркальной глади на него смотрел светловолосый мускулистый тридцатилетний мужчина с насупленными бровями. Не смотря на свой реальный возраст, а две недели тому назад ему стукнуло тридцать пять, Стенли невольно с удовольствием отметил, что выглядит значительно моложе своих лет.

Не каждому так как ему, повезет по жизни с телосложением – Стенли сам многократно наблюдал за совсем обратным процессом, чем у себя, он видел, как молодые парни в его городе за какой-нибудь год превращались в брюхатых мужланов и после этого еще пытались на что-то претендовать... Именно глядя на них, да еще пожалуй и на своего же старшего брата  Стенли и решил, что никогда не опуститься до такого состояния и сделал визиты в спортзал своим обычным делом. Еще до появления в Системе Стенли успел дважды получит титул самого накачанного мужского тела в своем занюханном городке. И вот даже теперь он нехотя оторвал свой довольный взгляд от своего же отражения в зеркале, и все таким же неторопливым шагом направился в общую душевую.
Бросив грязное после спортзала полотенце на пол и вытянув из шкафчика на стене новое чистое полотенце и положив его на один из умывальников, Стенли насвистывая незамысловатый мотив прошел под душ и, направляя на себя струю горячей воды, внезапно понял, что в душевой находится не в одиночестве.
Стенли напрягся и, мысленно про себя отсчитывая шаги незнакомца, резко повернулся и схватил того за горло. Ему пришлось слезка ослабить хватку как только капитан понял, что перед ним стоит хрипящая от боли Даяна. Стенли немного разжал свои сильные пальцы и незамедлительно впился губами в  открытый рот парализованной от страха девушки. Ее горячее тело тотчас же прижалось к его обнаженному торсу. Капитан мысленно обозвал стоящую перед собою девушку всеми известными ему грязными словами, но не менее жарко отвечал на ее объятья, понимая, что от такой физической разрядки ему хуже отнюдь не станет.

Позади них стукнула дверь. И Стенли и Даяна одновременно отреагировали на громкий и неожиданный звук, отпрянув друг от друга на незначительное расстояние. И не зря – перед ними двоими пристально глядя исподлобья в их ослепленные страстью лица молча стоял лейтенант Тибр. Капитан почувствовал, как его лицо в считанные секунды залила краска – и как только за ушедшем Тибром захлопнулась дверь, Стенли с ненавистью посмотрел на Даяну.
- Стенли…
- Убирайся отсюда, - капитан был зол как черт и на эту дешевую потаскушку да и на себя конечно тоже – так глупо быть застигнутым врасплох в такую неподходящую минуту и не кем-нибудь, а лучшим другом, тоже имеющим виды на эту проклятую женщину.
- Стенли… - певучий голос Даяны выводил его из себя. На лице девушки медленно нарастала похабная и зовущая улыбка и она снова подошла к капитану вплотную, намереваясь продолжить нечаянно прерванное занятие.
Капитан рывком решительно оторвал от себя ее полуголую фигуру, и, подхватив так и не понадобившееся полотенце, торопливо вышел из душевой, оставляя позади себя мокрые следы. В раздевалке он лихорадочно обдумывал, как же ему теперь оправдать себя перед лучшим другом – вспоминая неприкрытое отчаянье в темных глазах Тибра, Стенли никак не мог сосредоточить свои мысли, направить их в нужное русло и придумать что-либо толковое в свое оправдание.
 
В это же время в раздевалку по одному и целыми группами начали заходить солдаты, которые, увидев капитана, громко приветствовали его. Это тем более сбивало его с толку, и Стенли пулей вылетел из помещения, уже на ходу натягивая форму.
...Даяна с яростью смотрела вслед уходящему капитану. А ведь у нее уже почти все получилось так как надо и если бы не этот идиот Тибр, она заняла бы подобающее ей место в постели главы провинции. Она с секунду раздумывала – а не повторить ли ей попытку еще раз, но услышав многоголосый хор солдат в раздевалке, Даяна бочком проскользнула в подсобку, соединяющую душевые кабины с бойлерной. Здесь, сегодня утром она и оставила всю свою форму, чтобы дать возможность капитану Стенли получше рассмотреть ее отлично сложеную фигуру.
 Даяна медленно провела рукой по своему телу, на котором блестели капельки остывшей воды – ей действительно было чем гордиться, недаром только редкие солдаты не оглядывались ей в след. Даже широкая форма военнврача не могла скрыть этого великолепия – и капитан Трех Сотен почти попался.

Даяна снова чертыхнулась, задумчиво закусив пухлую губу. Четыре долгих месяца понадобилось ей, чтобы затащить в свою постель лейтенанта Тибра. Учитывая замкнутость и недружелюбие последнего – сделать это было более чем проблематично. Понадобилась недюжинная смекалка и мобилизация всех своих очаровывающих резервов – но  в итоге Даяна своего добилась.
В постели Тибр оказался не так уж и плох – но грандиозные планы девушки простирались гораздо дальше – ей вовсе не хотелось довольствоваться каким-то там лейтенантом, она сделала большую ставку на капитана провинции.
Власть над ним, даст ей власть над всеми. Ведь всем известно, что большинством французских королей правили их любовницы и посредством любви огромной страной управляли женщины.

Медленно одеваясь, Даяна через щель в двери подсобки наблюдала за тем, что в данное время происходило в мужской  душевой.
Голые мужские тела уже давно не волновали ее – по воле профессии врача ей неоднократно приходилось видеть почти каждого из этих мужчин, в чем мать родила, со многими из них Даяна имела очень близкие отношения – но одно дело засыпать в объятиях простого рядового, который ничего кроме койки и предложить то не сможет, а совсем другое дело – дремать на груди у капитана целой провинции.
Задумавшись, Даяна толкнула дверь из бойлерной на улицу и здесь нос к носу совершенно неожиданно столкнулась с поджидающим ее здесь же лейтенантом Тибром.
Волна страха накатила на девушку, она ожидала оскорблений, ударов – но Тибр не кричал, не ругался, а, засунув руки в карманы, спокойно смотрел ей прямо в глаза, как будто пытаясь понять, как еще недавно он смог поддаться на ее искушения, вместо того, чтобы сразу же послать девушку ко всем чертям. Этот немой  укор смутил Даяну, она даже покраснела, но постепенно, выражение на ее хорошеньком лице становилось все более враждебным. Она с вызовом окидывала Тибра презрением, медленно продвигаясь вдоль стены, чтобы поскорее выбраться из неприятного положения и сбежать от этого пронзительного взгляда.

Лейтенант отлично видел, что она уходит, но молча продолжал наблюдать за бывшей любовницей, даже головы не поворачивая за направлением своего взгляда. Он считал недостойным показывать свою скорбь человеку, который этого был недостоин.
Поняв, что он не собирается ее преследовать и окатив лейтенанта последним ледяным взглядом, Даяна развернулась  и неторопливо направилась в госпиталь. Лейтенант молча провожал ее взглядом.
« Дурак » - думал он, глядя ей вслед – «дурак и тупица ».
 Если бы пару месяцев тому назад ему кто-нибудь рассказал о подобной ситуации, Тибр хохотал бы до упаду – двое лучших друзей делят одну женщину, которая далеко этого не стоит. Теперь лейтенанту приходилось туго – он до безумия обоготворял Стенли, а теперь этот же идол уводил у него прямо из-под носа подружку. Кто бы мог подумать, что Тибр опуститься до банальной ревности.

ТИБР

Самсон Тибр родился в маленьком приграничном иракском городке, славившимся своей бедностью больше, чем религиозным фанатизмом.
Сирота от рождения, он никогда не знал материнской ласки и отцовской опеки, но отнюдь не считал себя несчастным или обделенным судьбою.
После падения режима Хусейна и оккупирования американскими войсками страны, многие дети стали сиротами. Ватаги босоногих, полуодетых и голодных мальчишек были приметой военного времени и среди них Тибр и затерялся.  Изредка дети получали помощь от союзных войск, но чаще всего добывали пропитание самостоятельно, отчаянно воруя с лотков торговцев товар и грабя маленькие магазины.
 Выросший среди развалин и постоянных перестрелок Самсон мечтал стать военным. Он видел как хорошо питаются солдаты союзнических войск и хотел сам стать таким же как и они – сильным, смелым, вооруженным и сытым. И когда знакомый американский офицер предложил мальчику контракт, тот с радостью согласился.
Два года в спецлагере для подростков, еще два года в армии, два года постоянных мотаний по миру и Самсон наконец-то вернулся на родину. Его встретили достаточно враждебно – люди, когда-то отказывавшие ему в куске хлеба, теперь еще бросали ему камни в спину, шипя проклятия в его адрес.

Ненависть соотечественников сделала свое дело – Тибр вернулся в армию, понимая, что теперь это и его дом и его родина.
Здесь он познакомился с Джун. Джун была переводчиком при штабе полка – эта высокая смуглая брюнетка покорила гордое арабское сердце. Вспыхнувшее чувство очень скоро погубило одного и искалечило жизнь другому.  Встречаться им приходилось изредка – Джун постоянно приходилось подменять других переводчиков – а в штабе постоянно велись допросы и переговоры, но в те редкие минуты, когда влюбленные оставались одни – то забывали и о войне за стенами казарм, о горе и о смерти.
Тибр был счастлив втройне – он любил, был любим, и, наконец, он стал командовать отдельным взводом разведчиков. Через трое суток после назначения, Тибру удалось взять в плен одного из главарей боевиков и считал этот захват главной удачей в своей жизни.
Вечером следующего дня в плен к боевикам попала Джун. Послание, полученное от них, было простым и ясным – обмен или смерть.
Тибр рвал волосы на голове от горечи, злобы и отчаянья – он знал, что командование никогда не пойдет на уступки, что им жизнь какой-то там переводчицы, если у них в плену матерый террорист, которого легче пристрелить, чем отпустить на волю. Когда истек срок ультиматума, на голове у Тибра появились первые седые волоски.
Еще через сутки в штаб привезли то, что осталось от Джун. Некогда прекрасно сложенное тело было изуродовано, голова почти отсечена, зубы – выбиты, волосы – сожжены – прежде чем убить, над девушкой долго измывались.

Все расступились, когда в тускло освещенный морг пошатываясь вошел Тибр. Он не плакал – ни одна слезинка не скатилась по его щекам, ни одним мускулом он не раскрыл, как велико его горе – но с тех пор Самсона как будто подменили – жестокость и месть  правили его разумом в любой ситуации.
Когда это перешло допустимые пределы и Тибром всерьез заинтересовались борцы за права человека, командование решило до поры до времени его спрятать от греха подальше. Так будущий лейтенант одной из провинций Юга попал в Систему.
Уже отмеченный войной, Тибр продолжал жестко расправляться с недругами. Сам Уолткейт просил лейтенанта сдерживать свои методы в рамках законности. Время шло, погиб и сам Уолткейт, и многие другие ушли в небытие, но Тибр внезапно успокоился.
Молчаливый и замкнутый, он очаровывал прекрасный пол в провинции своей восточной внешностью, но ни разу не взглянул ни на одну из своих подчиненных, как на женщину.
Даяна… Такая же высокая, смуглая, с такими же гладкими черными волосами… Джун… Такой боли в сердце Тибр не ощущал со дня ее смерти. Казалось, судьба дает ему еще один шанс – и вот уже он начал успокаиваться, но то, что лейтенант увидел в душевой, в дым рассеяло все его мечты.
Тибр молча уперся головой о шероховатую стену и стоял так, пока не почувствовал прикосновение чьей-то руки – медленно поворачиваясь, он уже знал, что это Стенли.
Капитан был смущен. Уйдя из душевой, глава провинции поднялся наверх в свою комнату и только тут обнаружил, что оставил часы в раздевалке, и, возвращаясь, стал случайным свидетелем немой сцены между Тибром и Даяной.
Стенли поразило хладнокровие Тибра, на месте друга, он бы отхлестал эту девку, как следует. И теперь он решил объясниться перед лейтенантом, но не находил нужных слов для начала:

- Тибр, ты знаешь, я бы хотел тебе кое-что объяснить…- встретив взгляд Тибр, капитан покраснел и смутился еще больше: - Ну, что ты так на меня смотришь? Ну, хочешь, я ей накостыляю по первое число? Ну, брат! Прости!
Лейтенант неожиданно улыбнулся – ну, как можно обижаться на такого олуха, как Стенли? Хлопнув капитана по плечу, Тибр рассмеялся. Стенли удивленно смотрел на друга – Тибра как будто подменили за эти несколько секунд, наркоман он, что ли? Что это за перепады в настроении?
Но вскоре уже и сам капитан хохотал как сумасшедший.
Направляясь в казарму и встречая недоуменные взгляды солдат, офицеры хохотали все громче и раскатистее…

…Смеются...ублюдки…                                                От злости Даяна швырнула в стену стакан и громко расплакалась – что же может быть еще причиной их смеха, как ни она сама? Взгляд Даяны наполнился ненавистью – ну, что же, посмотрим, кто будет хохотать последним… Никогда она не простит южанам такого обращения с собой... Будь они прокляты!

ГРАНИЦА ЮГА И СЕВЕРА
ЛЕТО 2018 ГОДА

Дакс испуганно оглянулся. Рука до сих пор крепко державшая оружие слегка задрожала и невольно стала опускаться вниз. Внезапный шорох за его спиной, заставил сержанта очнуться и снова поднять оружие, прижав его горячий ствол к холодной щеке.
Через секунду в сторону очередного шороха прогремел выстрел. Пуля взвизгнув, щелкнула по стене, оставив на ней выбоину с пятицентовую монету. Дакс прерывисто задышал, посылая вслед за первым выстрелом целую очередь.
Глухой стон, прозвучавший из-за завалов, подтвердил наихудшие опасения сержанта – северяне все-таки послали кого-то для уничтожения утраченного форта. С бешено стучащим сердцем, Дакс медленно стал пробираться к подстреленной цели. У самого входа, среди выбитых минами кирпичей лежало распластанное тело. Дакс, стараясь дышать как можно глубже и реже, склонился над убитым – ну, вот, так и есть – на груди последнего, там, где ярким пятном растекалась кровь, была выбита эмблема Севера – орел с одним распростертым крылом.

Вот уже больше чем полгода Дакс был на войне, но до сих пор не мог смириться с мыслью о смерти. Он с сожалением смотрел в лицо убитого им человека – а ведь они прибыли в Систему с одной целью, но судьба распорядилась по-своему, разместив их по разные стороны баррикад.
Теперь южане убивали северян и наоборот, уничтожая друг друга в поистине братоубийственной войне.
Дакс до сих пор поражался, как легко убивать, когда дело поставлено на поток. Тысячи людей, которые никогда ранее и подумать не могли, что сумеют сделать убийство своей профессией, сейчас предоставляют широкое поле деятельности для  бледной старухи  с косою.
- И за это время она собрала богатый урожай, - проговорил Дакс.
В приемнике раздался обеспокоенный голос Братае:
- Дакс, что у тебя там происходит?
- Пока все в порядке. Отбой.
Медленно продвигаясь вперед, лейтенант наткнулся еще на несколько окровавленных тел. С отвращением вдыхая отравленный ароматами гниения воздух, Дакс, брезгливо переступая через трупы, продолжал идти к бойнице второго этажа, чтобы уже оттуда дать  сигнал для остальных южан, что путь в форт свободен.
За последние трое суток многочисленные отряды южан заняли еще двадцать километров территории принадлежащей ранее Северу. Такого стремительного наступления не предвидели даже Уолткейты. Ни Уолт, ни Смуэ, ни Прайт, даже в мыслях не мечтали о такой удаче. Еще три месяца назад они были в меньшинстве и были изгоями.
Теперь к Югу все чаще  прибивались разрозненные отряды северян, из числа тех, что теперь были тоже заражены и не находя понимания руководства Севера, молили Юг о помощи.
За это время ряды Юга пополнились более чем в два раза, а Смуэ довольно пощелкивал языком всякий раз, когда докладывали о новых перебежчиках. Уолт в таких случаях только скорбно качал головою. Он, конечно, знал, что у Севера есть проблемы с распространением эпидемий на их территории, но чтобы это приняло такой масштабный размах! Все это было слишком подозрительно, но Уолт пока не спешил делиться своими выводами и догадками со всеми.

Взгляд Уолта невольно остановился на старой заляпанной грязью карте Системы. «Да, похоже, я начинаю догадываться, в чем тут дело» - подумал он.
Впервые он был настолько озабочен, и его черные глаза заволокло дымкой отчаяния. Эти глаза повидали достаточно в своей жизни и теперь, здесь, в последнем опорном пункте южан, они видят, что прошлое не так страшно, как то, что происходит в двух шагах от настоящего.
Уолт тяжело вздохнул. Сегодня был тяжелый день, и он физически ощущал усталость и изнеможение. Его сильное тренированное тело уже давно мечтало о полном покое, но все никак не могло получить желаемое.
Старший Уолткейт подошел к окну и увидел на грязном, замызганном стекле свое отражение. Н-да, как сильно может измениться человек за несколько месяцев. Уолт провел рукой по отросшей щетине на щеках – а ведь раньше у него всегда было достаточно времени, чтобы следить за своим внешним видом. Но в сутолоке боев даже и мечтать было нечего о минимальной гигиене. Его лицо выглядело уставшим, плечи поникли, и даже не глядя в свое отражение, командир южан знал, что ему нужно отдохнуть. Где-то далеко, на лестнице пробухали шаги и спустя минуту в помещение, где расположился штаб Юга, вошел радостный Смуэ.
Уолт невольно завидовал молодому задору друга и соратника. Несмотря на то, что заняты они всегда были одинаково, у Смуэ всегда находилось несколько секунд для того, чтобы привести себя в порядок и несколько минут, чтобы выспаться.
Оба высокие и широкоплечие, они составляли разительный контраст друг с другом – Уолт был брюнетом, а Смуэ – светлым шатеном. Черные глаза одного испепеляли, зеленые другого – сбивали с толку своей жизнерадостностью. Невозможно было найти более разных по своей сути и внешности людей, но общность идеи сплотила две противоположности – рассудок и апломб, холодный лед и журчащий ручей.
- Ты не поверишь, Уолт, но они оставили КАЭС. Ты представляешь, это наш первый отбитый рубеж на территории северян. Это обязательно надо отметить!
- Его проверили на растяжки и прочие сюрпризы?

- А то! Дакс доложил – там все чисто. До сих пор не могу придти в себя – почему они его не уничтожили? Может, не успели?
Уолт протянул Смуэ стакан с водою:
- Там нет ничего интересного?
Громадными глотками, опустошая стакан, Смуэ подал знак, что продолжит, как только утолит жажду. Еле переводя дух и, ставя пустую емкость на стол, хитро прищурившись, Смуэ отвечал:
- А вот и не угадал. Там много всего интересного… Понимаешь, там на втором этаже не продохнуть – примерно до десяти тел северян и лежат они там похоже давненько. Но есть одно «но», - Смуэ значительно поднял вверх указательный палец, - наш милый друг Коринда, только мельком глянув на погибших, заметил, что их расстреляли уже мертвых. Представляешь – кто-то расстрелял солдат, которые, похоже, были мертвы задолго до этого. А зачем?
- А ты уверен, что это не сделал кто-нибудь из наших, в порядке ненависти, к примеру, - Уолт почувствовал, как у него в горле, против его же собственной воли, нарастает ком.
- Нет и это точно. Когда наши солдаты проникли в форт, они даже ни разу не выстрелили. Только один Дакс убил разведчика, посланного, скорее всего, для уничтожения форта. Этот парень тащил с собою почти два килограмма тротила, а лейтенант аккуратно убрал его. И больше ни единого выстрела… Что ты на все это скажешь?
- Значит, кто-то создавал иллюзию того, что эти солдаты погибли в бою…
- Зачем, Уолт? Кому в такой сутолоке это было нужно?

Уолткейт – старший внимательно посмотрел в лицо Смуэ. У него уже давно появились кое-какие догадки на этот счет, но только теперь долгое время бывшая размытой картинка происходящего в Системе начинает более-менее приобретать понятные очертания. Стоит ли так рисковать и вмешивать в свои опасные рассуждения пока еще ничего не подозревающего Смуэ?
Это слишком опасные мысли, за которые можно было поплатиться собственной жизнью. Есть, конечно, еще и Прайт, но он достаточно далеко отсюда, а вот Смуэ как раз-таки рядом.
- Смуэ, присядь, пожалуйста.
Уолт жестом указал другу на деревянный ящик  подле себя. Уловив серьезные интонации в голосе командира и друга, Смуэ с интересом последовал просьбе, сел на заскрипевший от тяжести ящик и внимательно посмотрел на Уолта.
- Для начала, я хочу предупредить тебя, что все, что ты сейчас здесь услышишь, не подлежит огласке и должно остаться строго между нами. Это очень серьезно… и очень опасно! Я хочу спросить тебя, готов ли ты принять на себя такую ответственность?
Смуэ не мешкая ни секунды, кивнул.
- Это может стоить нам жизни!
Смуэ только улыбнулся:
- Можно подумать,  мы сейчас как будто в полной безопасности. Мы и так каждый день своими жизнями рискуем, а иногда и по нескольку раз за день едва избегаем смерти.
Уолт облегченно вздохнул и тут же, спохватившись, добавил:
- Иеще одно условие -  ни единого слова о нашем разговоре Прайту!
На лице Смуэ мелькнуло удивление, его брови изумленно сдвинулись:
- Это еще почему?

Теперь Смуэ присел рядом с Уолткейтом – старшим и вопросительно дернул его за рукав. Командир, вздохнув, пояснил:
- Сейчас наше положение много улучшилось с тех самых пор, как мы подняли восстание. Мы освободили от северян свои территории, теперь мы стоим на территории Севера, но ничто не вечно на этой земле. Пока мы ведем наших солдат вперед – у них есть цель. Они поверили нам и мы для них – как путеводные звезды. Но я часто думаю о том, какое будущее будет у них, когда нас не станет. Смогут ли они продолжать бороться?
И, наверное, именно поэтому, хотя бы один из нас должен остаться в живых в любом случае. И поскольку рядом со мною ты, а Прайт очень далеко, может это перст судьбы, чтобы именно он продолжал наше дело, если мы с тобою погибнем.
Уолт медленно перевел дыхание:
- Я много очень думал, Смуэ. Сначала я решил, что это все мои фантазии, мое желание разбить Север в пух и прах. Сделать это физически – практически невозможно. Для этого нужно истребить всех северян, вместе с добровольцами – но брать столько крови на душу – непосильно для нас всех. Другое дело – лишить их моральной опоры.
Нам нужно не так уж и много – всего лишь доказать, что Север ведет нечестную игру, что в Системе под прикрытием Севера обтяпываются всякие темные делишки, потом мы представляем весомые доказательства и все – Центр больше не будет лавировать между нами и встанет на нашу сторону, добровольцы тоже не станут воевать на стороне Севера и тогда мы одержим победу.
Я слишком часто мечтал об этом, и поэтому, когда понял, что мои догадки верны, я долгое время боялся, что всего лишь нагнетаю и сгущаю краски. Но, похоже, я все-таки был прав.
Смуэ слушал очень внимательно. От него не ускользнуло, что последние дни Уолт ходит сам не свой и что его как будто беспокоит какая-то навязчивая мысль. Теперь он старался понять, что именно Уолт так долго носил в себе.
- Знаешь, вся эта история с эпидемией, мне всегда казалась какой-то неправдоподобной. Вот, к примеру, в 2004 году в Юго-Восточной Азии произошло похожее бедствие – цунами унесло около двухсот тысяч человеческих жизней.


Конечно в нашем случае, цунами намного масштабнее, намного круче, но и тогда местные власти очень боялись распространения инфекций и начала широкомасштабной эпидемии. Кое-где, конечно, вспыхнули ее очаги, но они были быстро локализованы, и  мало кто от них реально пострадал.
А в наше время, когда мировая наука взошла на новую ступень развития, а технологии шагнули далеко в будущее, мы почему-то не можем справиться с эпидемиями, от которых человечество уже успело позабыть за давностью лет.
И обрати внимание, Смуэ. Система была создана для того, чтобы защитить миротворцев, но внезапно на самом континенте мор идет на убыль, а внутри Системы начинается повальная заболеваемость. И когда нас, южан, зараженных изгоев, стало слишком много, от нас решают избавиться – зачем?
Ведь нас можно вывезти отсюда, поместить в изолированные специальные лечебные учреждения и лечить… Так, может, боятся они не того, что мы перенесем заразу, а того, что весь мир узнает, что это за зараза?

Почему, если человек заболел чем-то одним, все остальные инфекции, вирусные они или нет, для него безопасны? Откуда взялись на территории Системы десятки неизвестных нам и не изученных заболеваний? И почему никто из солдат Системы не умирает, как это было раньше – сотнями в один день? Именно эти вопросы не давали мне покоя все это время, и вот теперь для меня понемногу все начинает проясняться…
Смуэ судорожно сглотнул, и предостерегающе поднял вверх руку:
- Уолт, ты ведь не хочешь сказать то, о чем я сейчас подумал?
Тот деланно рассмеялся и от этого смеха у Смуэ мурашки побежали по коже:
- Ты биолог по образованию, дружище, а я химик. И мы, два профи, видя столь явные доказательства, долгое время отказываемся верить в очевидное – нас привезли в Систему не для того, чтобы оказывать помощь пострадавшему населению, нас привезли сюда в качестве подопытного материала…
- Нет! –  голос Смуэ звучал твердо и уверенно, он вскочил на ноги и взъерошил волосы на голове.
- Да! -  в голосе Уолта тоже звучали стальные нотки.
Два командира восстания стояли друг против друга. Впервые за все время совместной службы, они не сошлись во мнениях, но в глазах Смуэ уже читалась неуверенность в своей позиции. Дальше уже не реально было закрывать глаза на происходящее – невольно приходилось признавать, что теперь, пять минут спустя после начала разговора. он был полностью согласен с Уолтом.
- Они использовали цунами, как прикрытие. Ты же знаешь, что во всех сейсмически неблагоприятных районах нашей плане6ты установлены системы наблюдения, оповещающие о приближающейся опасности. Почему эта суперсовременная система не сработала?
 Конечно, в средствах массовой информации, этому быстро нашли объяснение - устаревшее оборудование – и это на новехонькой-то станции. Позже возникли версии о халатности сотрудников, о сбое в системе… - никому и в голову не пришло, что это обычный саботаж, устроенный в определенных целях, - волнуясь, закончил Уолт.
- И ты думаешь, что кто-то под прикрытием цунами произвел испытание биологического оружия?

- Возможно и не во время цунами. Те очаги заболеваний, на борьбу с которыми мы сюда приехали, вполне вероятно могли быть естественного происхождения. Настоящие испытания начались уже здесь, в Системе. Хотя вполне возможно, что и до этого они произвели серию испытаний в небольших поселениях.
План очень прост – цунами – вспышка заболеваемости, но следить за последствиями трудно – испытуемых нужно собрать в одном месте, а не распыляться по всему континенту. Создается Система, нас всех свозят сюда и наблюдают, сколько их дуще угодно. Заболевших начали переводить на Юг. Зачем? Чтобы различать подопытных кроликов на тех «кто уже» и на  тех «кто пока еще нет».
- А когда количество зараженных начало расти в геометрической прогрессии…
- Система очень скоро начала испытывать излишек в солдатах...  Но не распускать же нас по домам, это нас то – живых свидетелей. Отпустить нас в нормальные больницы, к врачам, которых могут насторожить наши диагнозы – для кого-то это равносильно смертному приговору. «Они» скорее всего предпочли терпеливо подождать, пока мы сами умрем от болезней... Но скорее всего что-то у «них» не сложилось...
 Половина из нас, и даже большая часть, уже давным-давно должна была отдать концы, но – нет, мы живы - здоровы и что самое удивительное – являясь носителями одной заразы, не подхватываем другую…
- Земля Системы, - задумчиво предположил Смуэ.
- Это единственное, что наши испытатели не учли – нас привезли в Систему, потому, что это было идеальное место – с трех сторон нас окружают горы, с одной стороны – наши противники из числа местных бандитских группировок. Но земля здесь, вот уже более четырехсот лет у местного населения считается целебной. Но этого никто не знал! Местные особо не распространялись и молчали, когда у них спрашивали об этой земле.
Еще раньше, когда я участвовал в поисковой экспедиции, старейшины племен говорили, что здесь место обитания духов предков и эта земля священна. Но лишь недавно один из них все же рассказал, что когда в деревнях вспыхивает эпидемия, больных уводят сюда – земля и вода возвращают умирающему силу и здоровье.
Но наше командование посчитало эти сведения бредом и расположило базы на этой территории. Может, поэтому мы и живы до сих пор?
- Но, Уолт, если ты говоришь, что местные залечивали здесь свои болячки, то значит и мы, по сути, являясь такими же больными, тоже можем исцелиться? Вернее уже исцеляемся? – зоркий взгляд Смуэ цепко следил за губами Уолткейта – старшего:
- Ну, по сути, конечно да, но вот на практике?..
- Но ведь этого никто не проверял, со времени начала войны ни один из южан не прошел ни одной проверки.

- Смуэ, Смуэ, успокойся и послушай меня внимательно, - Уолт, схватил порывающегося вскочить друга за плечи и силою усадил на место:
- Да, послушай же ты меня… Смуэ, очнись. Посмотри правде в глаза. Неужели ты серьезно веришь, что если мы и в правду исцелимся, то войне между Севером и Югом конец? Конечно,  мы можем перестать быть инфицированными и нас больше будет незачем бояться, получиться, что от нас незачем избавляться.
 Но мы еще и свидетели, понимаешь, живые свидетели, и наши показания способны вогнать кое-кого в гроб. Ты радуешься, думая о том, что война может закончится, но это не так, черт их дери. Война началась из-за того, что южан хотели уничтожить. Мы взбунтовались, сейчас идут боевые действия, большая часть территории Системы под нашим контролем, но не потому ли, что Север сам дал нам слабину и повод к войне.
Они планировали, что мы погибнем от болезней – их план провалился, они считали, что многие из нас погибнут на войне – опять неудача, но этого то они возможно и ждали – они получили удивительный эффект – мы живем с заразой в организмах, и на сколько же нас хватит?
Они продолжают следить за нами, за развитием всех событий. И поэтому, они пока сохраняют нам жизнь.
Система слишком важна для кого-то – здесь уже находятся готовые базы, здесь идет распределение гуманитарной помощи, здесь мы, в конце концов.  После принятий международной декларации о всеобщем запрете проведения испытаний на человеке, многие военные программы были поставлены под угрозу срыва, стали закрываться научные институты и центры по всему миру. И только здесь, в Системе, далеко от глаз ООН и перед самым носом у международной общественности продолжаются эксперименты над людьми…
Уолт перевел дух и провел рукою по взмокшему от пота лбу:

- А теперь представь, что наши солдаты узнают о своем исцелении. Их первым порывом будет стремление возвратиться домой – но кто их отсюда выпустит? Их семьи получили похоронные извещения, получают пенсии, а тут «солдат возвращается с поля боя». Как взять слово с полусотни тысяч солдат, чтобы они сохранили в секрете все, что происходило в Системе? Куда проще уничтожить ненужных свидетелей, чем их подкупить.
- Уолт, рано или поздно, но солдаты должны об этом узнать…
- Само собою, разумеется, но сейчас об этом не должен знать никто. Особенно Прайт…
Смуэ молча смотрел в глаза Уолткейту. Да, брат, пожалуй ты прав. Эта новость способна придать новую окраску дальнейшему ходу войны и, похоже, будет это не в пользу южан. Но если Прайт узнает, что от него что-то скрывают…
- Ты уверен, что все же не стоит посвящать в это Прайта?
- Так будет лучше для него. Для нас, для всех… В последнее время возле Прайта  сплотилось слишком много бывших северян. Возможно, они и в самом деле подверглись репрессиям на Севере, а может быть, и нет, - Уолт бросил выразительный взгляд в сторону Смуэ, -  к сожалению, в условиях войны, мы не можем их всех тщательно перепроверить, многим просто приходится верить на слово.
- Ты думаешь, кто-нибудь рискнет вот так запросто находится в логове зараженных? – неуверенно спросил Смуэ, – или это может быть кто-нибудь из своих, южан?
- Боюсь, что за деньги, Смуэ, еще и не такое можно сделать… Значит, решено – Прайту ни слова – сохраним жизнь хотя бы одному из нас…