Десять провинций. агрессия... часть тринадцатая

МЕЙСОН

Мейсон с невольным  уважением смотрел в сторону отсевшей от всех остальных командиров подальше Малиш – какое мужество было с ее стороны признать себя изгоем, провести черту между вчерашними соратниками и собою.  Капитана Косонбланки поразили необыкновенная стойкость и принципиальность, вызывающие только восхищение и веру в то, что именно за таким человеком способны пойти на верную смерть тысячи солдат. Капитан Косонбланки  отчетливо вспомнил, те долгие и страшные секунды ожидания и последующего отчаяния, когда он, будучи еще солдатом миротворческих сил, узнал о положительном результате  своего первого теста.
Все солдаты прекрасно знали, что означает служба в войсках, доставляющих гуманитарную помощь в пострадавшие от эпидемии районы. Были, конечно, использованы все средства защиты, которые только на тот момент были известны человечеству, но, к сожалению, чаще всего, заниматься предусмотрительностью, совершенно не было времени. Банды мародеров и «чистильщиков» стремительно налетали на населенные пункты, и солдатам больше ничего не оставалось делать, как в спешном, почти авральном режиме, спешить на помощь местному населению. А уже там, на месте, принятого боя им пирходилось немедля оказывать помощь раненым, переносить тела убитых, перевозить в безопасное место целые семейства зараженных жителей.

Под свист пуль, каждое мгновение грозивших оборвать человеческую жизнь, Мейсон и десятки тысяч таких же, как он сам, не задумываясь, бросались в горнило мясорубки, не подозревая, что главная опасность царит у них за спинами.
Держа в руках окончательный анализ – тест, Мейсон чувствовал себя преданным и обманутым – ну кто бы мог подумать, что жизнь так несправедливо с ним обойдется. Ведь он не ранен, не контужен, не лишен одной из конечностей – но он уже мертв, потому что страшная болезнь не останавливаясь ни на секунду, разъедала его организм изнутри. Мейсону хотелось кричать, биться головой о стену, но больше всего почему-то плакать…

СТЕЙНТГАР

…Я все понял, вот теперь-то я все до конца понял… Теперь я абсолютно точно знал, почему Малиш все это время не давала даже и близко подходить к себе Прайту Уолткейту, почему так долго избегала его – и почему молчала раньше о своем страшнейшем диагнозе – она боялась не только стать изгоем в наших рядах, она боялась саму себя, не зная, активна ее заболеваемость или нет.
В любой момент эта страшная болезнь  по приказу кого-то свыше может начать свою агрессию и тогда все в провинции, сами того не зная, могут снова стать жертвами обстоятельств, а поскольку Прайт общался с девчонкой намного чаще, чем все остальные – Малиш в первую очередь всегда опасалась именно за его бесценную жизнь.
Но для этих опасений ей нужно было  стопроцентно быть уверенной, что Прайт Уолткейт в отличие от нее полностью здоров. Ведь на болеющих солдат эта опасность вторичного заражения по идее не должна распространяться.

«Стоп, - от излишка мыслей Стейнтгара чуть не подкосило, - а ведь все может быть совершенно не так, как она нам сейчас здесь рассказывает. Подумать страшно, а вдруг Малиш все-таки появилась в Майндейке специально, а не случайно, как Прайт думал в начале. Для Севера ее появление здесь это реальный шанс уничтожить последнего Уолткейта, правда не совсем обычным способом, но все же»…
Ее подстреливают, но она не умирает, на Севере знают, что Прайт в некоторой  депрессии после смерти братьев – и предполагают, что он захочет зайти в КАЭС перед взрывом. Там, внутри обреченного здания он находит Малиш, а дальше действия разворачиваются по заранее спланированному сценарию – Малиш заражает Прайта и Уолткейт вскоре умирает… А потом зараза начинает расползаться по уже исцелившемуся Югу, неся его солдатам новую смерть…
«Да нет, глупости, слишком наворочено и сложно даже для северян».



 
ТРОЙ

…Неужели и она тоже… Как же это все несправедливо – ей и так много выпало на ее жизненном пути испытаний на прочность, начиная от предательства Кейна и заканчивая в конец исковерканным здоровьем. Это так невыносимо знать, что ты отличаешься от остальных людей тем, что они бояться в тебе…
Трой смотрел на Малиш, стиснув зубы от жалости – никому не ведомо знать, как это больно – видеть спины вчерашних товарищей и направленный на тебя ненавидящий взгляд бывших союзников.
Уходя с Севера, Трой знал, что судьба выкинула фортель не только с ним одним, но и с его ближайшими соратниками по оружию. Он не был готов к такому подлому пинку в спину.
После аварии в своей прошлой жизни, он уже ничему не удивлялся и все больше и больше разочаровывался в жизни. Но на войне он не был одинок, останься он один – и пуля в лоб положила бы конец всем его злоключениям. Но на войне ему пришлось принимать решения за судьбы всех, кто находился с ним рядом. Отдавая приказ о переходе своего небольшого отряда на Юг, в первую очередь будущий капитан Лейкнау думал о больных товарищах, а не о себе и своем гнетущем одиночестве.
А вот Малиш не повезло – она сейчас сидела совершенно одна, ее опущенная вниз лицом голова говорила о том, как тяжело ей давалось недавнее признание, и что она, скорее всего, не ожидает никакой поддержки от собравшихся…

- Вы заметили, - громко спросил Прайт, возвращаясь к прерванной теме, - вы заметили, как быстро мы способны менять свои мнения и подстраиваться под изменяющиеся каждую минуту обстоятельства?
Уолткейт хрипло рассмеялся:
-  Еще вчера мы с открытыми объятьями встречали тех, кто искал защиты и покоя на территории Юга. Мы сами были заражены и не боялись тех, кто приносил с собою часть эпидемии. Мы были братьями, мы были единым целым. Именно это единство и сплотило наши силы во время восстания, собрало нас воедино во время войны…
Голос Прайта дрожал от возмущения:
- Но стоило только упомянуть о том, что мы все присутствующие здесь можем быть здоровы, как больной и зараженный человек, становится для нас источником повышенной опасности. Мы начинаем бояться – еще бы, ведь теперь нам есть что терять – мы можем вернуться домой, забыть об ужасах Системы, но будем ли мы спать спокойно, чиста ли будет наша совесть после такого предательства?
Капитан Стенли горестно качал головой:
- Да, ребята, что-то мы сегодня сплоховали. Впервые готов принять обвинение в трусости. Что же с нами такое происходит?
- Нас все равно не выпустят живыми отсюда, - капрал Мел устало потер подбородок, - здоровые мы или больные – мы нежелательные свидетели, нам ни в коем случае не дадут покинуть Систему.

- Я тоже так думаю, - Мейсон бросил выразительный взгляд в сторону двух командиров Полсерна – на  территории их провинции находились больные, которым уже ничто не могло помочь:
- Тем более, что все-таки о стопроцентном исцелении пока и речи быть не может. Кто-то будет здоров абсолютно, кто-то будет находиться на предпоследней стадии выздоровления, кто-то на начальной…
- А кому-то  исцеление так и не станет панацеей, - задумчиво произнес Трой.
- А если еще вспомнить, что на территории Полсерна большинство солдат находятся на завершающей стадии заболевания, то вообще непонятно – а что же тогда с ними... Таким уже в любом случае и при любом исходе ни за что не спастись, но в таком случае они станут источником инфекции для окружающих…


МАЛИШ

Моя голова кружилась от гула голосов. Командиры спорили друг с другом, приводя каждый свои собственные доводы, а перед моими  глазами в это же самое время расплывались разноцветные круги, совсем неожиданно тошнота подкатила к горлу, перекрывая доступ кислорода... Мое лицо горело, мне не хватало воздуха…
- Хватит, - я резко опустила свою обинтованную ладонь на стоящий передо мною стол с такой силой, что все стоявшее на столе подскочило вверх,  а все, кто сидел за ним, оглушенные моей неожиданной выходкой, сразу же посмотрели в мою сторону.
Мокрая прядь волос упала на мой горячий лоб. Меня охватил озноб, переходящий в холодную ярость – я смотрела в лицо каждому сидящему передо мною человеку с каким-то новым и незнакомым мне ранее остервенением. Перехватив одобрительный взгляд Прайта, я устало качнула головой:
- Хватит… Когда-то Юг стал огромным лепрозорием, куда приходили спасаться не так от смерти, как от своих же собственных друзей и сослуживцев. Сюда потекли потоки обреченных человеческих душ. Они знали, что они умрут, они были готовы к смерти, и они никогда не отступали перед лицом грозящей опасности. Они протягивали руки помощи всем нуждающимся в опоре, а когда их захотели истребить – они сумели защитить свою землю и поставить свои обесценившиеся жизни превыше всего на свете…
    Но времена похоже сильно изменились, как теперь до неузнаваемости изменились и люди, живущие на этой земле... Вы ищите простое решение – оно элементарно. Раз в Полсерне столько неизлечимых ни при каких условиях больных, давайте свезем туда всех, кому уже никогда не быть исцеленным. Создадим на Юге свой уголок для отверженных, а оставшиеся территории Юга и Центра могут спокойно присоединяться к Северу и добиваться своих прав. А Полсерн мы окружим высоким частоколом, и будем ждать – либо своей смерти от болезни, либо от рук наемников.

 Прайт внутренне аплодировал речи Малиш, Пристли восхищенно смотрел ей в рот. Командиры возмущенно заговорили, но она решительным жестом остановила этот поток слов:
- Я понимаю ваше желание прервать свое бессмысленное существование в Системе, но никогда не смейте забывать тех, кому ни за что  не позволят покинуть эту территорию…

Я молча развернулась и пошла к выходу. Теперь ключевое решение осталось лежать тяжелым грузом не на моих хилых плечах... Но вместо груза ответсвенности я теперь чувствовала на своей бедной спине скрещение взглядов бывших моих союзников и, возможно, даже, после всего случившегося - моих будущих врагов…


ПРОВИНЦИЯ МАЙНДЕЙК

На рассвете следующего дня представители Трибунала покидали головную провинцию южан. За одну только ночь коронер Стан словно переродился заново – его бодрый смех и взгляд, искрящийся радостью, были вполне объяснимы – давно Трибуналу не попадалось столь сенсационное дело, как это, которое им теперь предстояло тщательно расследовать. Им предстояло медленно и осторожно начать распутывать клубок, в который вполне вероятно могут быть замешаны высшие чины Системы и многие люди за ее пределами.
Первым делом необходимо было получить ордер на арест майора Эйна - этим следовало заняться сразу же по возвращению к себе в отдел и испросив на этот счет мнение главного коронера Уотсформа.
 
Глядя прямо в серые, искрящиеся глаза лейтенанта Прайта, Стан, прощаясь, тихо произнес:
- Всем будет лучше, если обо всем случившимся ничего не будут знать на Севере. Поверь моему слову, лейтенант, как только Эйн и те, кто за ним стоит, почувствуют опасность – они начнут принимать жесткие меры, и я ни центом не поручусь тогда ни за твою жизнь, ни за жизнь вашего единственного на сегодняшний день свидетеля. Вы оба для северян одинаково опасны, и ваши головы обязательно будут выставлены на кон. Я знаю, о чем говорю – я всегда больше придерживался стороны Севера и сильно недолюбливал тебя, Прайт. Но сейчас, когда я думаю о тех нарушениях Декларации, которые происходят в Разоре, я начинаю все больше задумываться о смене своих предпочтений.
Пожимая протянутую Уолткейтом руку, Стан почти шепотом закончил:
- Береги себя и Малиш.
Прайт понимающе кивнул ему в ответ:
- Мы будем сверхосмотрительны.

Невдалеке, наблюдая за отлетом кортежа из Трибунала, стоял сложив крепкие руки на своей широкой груди капитан Кейн.  После вчерашней выходки Пристли, который решил доложить майору Эйну о происходящем в Майндейке с телефона южной провинции, за этим северянином тоже неотступно следовали два конвоира.
Пристли временно был взят под усиленную стражу с молчаливого согласия коронера Стана – сразу же после этого было решено до поры до времени потянуть вопрос о разрешении на выезд из провинции не в меру ретивого капитана.
...Не смотря на то, что Кейн своими показаниями  навсегда лишился возможности вернуться в Разор, Кейну все так же не доверяли, посему и наградили круглосуточным сопровождением. Северянин отнесся к этому спокойно, с пониманием – ему еще предстояло заслужить доверие не столько южан, сколько Рейс, как он по прежнему, по привычке называл Малиш. И все же не смотря на все его усилия, она все это время старательно обходила его стороною, никак не реагируя на его красноречивые просьбы о пощаде.
У капитана комок в горле вставал каждый раз, когда он встречался своими глазами с непроницаемым взглядом  девушки. Ему было горько осознавать, что в ее глазах он всегда был и пока что остается всего навсего убийцей. Кейну уже было далеко все равно, что он сам находился в огромной опасности – ведь как только майору Эйну, да и всему Северу станет известно о его роли в происходящих событиях –  он станет предателем для друзей и сослуживцев, но это обстоятельство беспокоило его не так сильно.
Ведь и здесь, в Майндейке, он еще пока не стал своим человеком – он все еще был чужим для одних и вскорости перестанет быть «своим» для других.

Наблюдая за прощанием судебного исполнителя и Прайта, капитан Кейн судорожно соображал о своих дальнейших действиях, до боли закусив губу. Сейчас Стан заберется в вертолет и на взлетной площадке лейтенант Уолткейт останется совсем один, впервые за все это время.
Капитан Стейнтгар сейчас занимается разработкой плана совместных действий между Югом и Центром, вместе с Мейсоном и Братае. Остальные командиры тоже заняты своими делами – наверное именно поэтому провожать коронеров пришел один Прайт.
И это как никогда было очень выгодно Кейну – ему было просто жизненно необходимо переговорить с младшим Уолткейтом. Информация, которой он владел, более чем ценна, и страх умереть, а вернее быть убитым, унеся эту тайну с собой в могилу, был сильнее желания раскрыть глаза всем остальным окружающим на Юге.
Тем более, что Прайт был заинтересован в этой тайне, больше чем все остальные – он был более близок с Рейс, а значит, ему следует знать о ней всю правду без купюр.
Поднимающиеся в небо вертолеты подняли с земли целый вихрь песка. Прайт закрылся от мелких и колких песчинок, бьющих прямо в лицо, своей рукою, но, все так же не сходя с места, продолжал наблюдать за отлетом представителей Трибунала.
Выждав несколько минут, капитан Кейн решительным шагом направился к Уолткейту. Конвоиры, удивленно переглянувшись, последовали на некотором расстоянии за ним.
Прайт полуобернулся, с удивлением наблюдая за приближающимся к нему северянином:
- Какие-то проблемы, капитан?

- Думаю, да. Нам необходимо обсудить кое-что и желательно без свидетелей. – Кейн сделал красноречивый жест в сторону своего «сопровождения».
Прайт отдал короткий приказ. Солдаты, нехотя отойдя в сторону, тем не менее, продолжали очень пристально наблюдать за Кейном, но  на таком расстоянии они вряд ли могли расслышать, что именно обсуждают вчерашние заклятые враги.
- Итак? – в голосе Прайта прозвучало явное любопытство, - Еще одно сенсационное разоблачение коварных планов Севера?
Не реагируя на явную насмешку, Кейн спокойно переспросил:
- А разве этих разоблачений не достаточно уже было вчера?
- Знаешь, Кейн, я, честно говоря, и так уже ничему, наверное, не удивлюсь. За последние месяцы произошли такие перемены в наших жизнях, что, кажется, пора в этих «сногсшибательных новостях» ставить точку.
- Боюсь, что не получится, – Кейн пристально посмотрел на Прайта, - есть еще кое-что, и я думаю, будет лучше, если ты об этом будешь знать.
    Как только в Разоре построили специализированный мобильный лагерь, его главой, по настоянию Эйна и к удивлению всех остальных северян сразу же был назначен тогда еще никому неизвестный капитан Кейн. Здесь, в этом лагере, почти сразу же начали работать специальные исследовательские сектора – и сразу же начался поиск добровольцев, способных и, главное, согласных участвовать в сомнительных и рискованных экспериментах.
Смельчаков находилось мало – всех пугала очевидность риска и никакие деньги не могли заставить людей рисковать своей жизнью ради каких-то призрачных научных достижений.
Тогда было решено набирать добровольцев, которых не ставили в известность об их участии в каких-либо проектах. С ними подписывали контракт о том, что они будут участвовать в боевых действиях на территории Системы, но перед этим их обязывали проходить подготовительный период в любом тренировочном лагере.
Не каждый желающий мог подписать подобного рода контракт – и хотя деньги платились немалые, перед всеми ставилось одно немаловажное условие - ни одна живая душа не должна была искать этого солдата.

В основном в число подобных добровольцев попадали люди, которые скрывались от правосудия; сироты; то есть брали тех, кого на родине считали умершими, или пропавшими без вести. Со всеми личными делами таких солдат капитан Кейн знакомился обстоятельно. И два из них привлекли его особое внимание.
Девушка по имени Рейс была сиротою. Взятая жить в дом к далеким родственникам, она стала почти прислугою в этом доме и в один прекрасный день, когда пьяный хозяин дома стал ее домогаться, она не долго думая схватила охотничье ружье и разнесла хозяйскую голову по обоям всей комнаты. Оглушив ударом приклада, прибежавшую на шум жену покойника, Рейс, собрав вещи, спешно покинула дом. Она зашла в первый попавшийся ей по дороге призывной пункт и подписала контракт на службу в Системе.
Кейн был доволен – значит рваться домой девушке не к чему – там ее уже ожидает полиция с наручниками наготове, суд присяжных и, возможно, электрический стул. Это был настоящий подарок для лагеря.
Второе дело было не менее удачным. Фрегат жила в хорошей семье, была всеми любима и обожаема, но, однажды,  прихватив из дому оружие, ни с того ни с сего она расстреляла нескольких парней с местной бензоколонки. Чтобы скрыть следы преступления она взорвала станцию и чуть сама не погибла. Кое-как из последних сил выбравшись из-под обломков, она успела скрыться, но долгое время считалась погибшей в огне, пока полиция не напала на ее след, обрывающийся у призывного пункта.
Вернуться назад значило для девушки остаток жизни провести за решеткой, а ее мнимая для многих смерть  стала ее единственным шансом начать новую жизнь.
И начать сначала она решила в Системе – полиция предпочла считать Фрегат мертвой – это было намного проще, чем делать специальный запрос в ООН, так что вскоре выяснилось - никто не будет  искать эту девчонку в Системе.
 И именно поэтому было решено сделать следующее: Рейс становится основным экземпляром испытаний, а Фрегат – дублером.

- Нет, нет, Кейн, подожди, мне кажется, ты что-то путаешь! – Прайт непонимающе смотрел на северянина, - дублером была Рейс…
- Подожди, Прайт, дослушай все внимательно до конца и тогда ты все поймешь сам.

Итак, в Разор обе девушки попали почти одновременно. Пройдя все необходимые тесты, они даже доступ к операции получили обе в один и тот же день. И вот вживления им обеим чипов были успешно завершены – и обе девушки лежали в операционных, расположенных рядом.
И вот Терри стоял рядом с Фрегат – он заметил, что во время операции один и тот же скальпель использовался дважды – а это была прямая угроза для жизни дублера. И тогда Терри принимает важное решение – он уже давно работает в своем СЕКТОРЕ над проблемой повышенной выживаемости. Он полутайно проводит еще одну операцию – делая это скорее для того, чтобы самому себе доказать свою научную состоятельность. Если Фрегат заразили во время операции, а его работа совершенна – то девушка выживет, а нет – так ведь Фрегат всего навсего дублерша и всем глубоко плевать, что  с ней станет завтра.
В соседней операционной, там, где находится Рейс, в это же самое время девушке вводятся тела бактерий – разработка  СЕКТОРА В. Для носителя эти зараженные тела должны быть абсолютно безопасны, как считали исследователи. Так обе девушки – и Рейс, и Фрегат – в тот день перенесли по две операции кряду.

Но тут Терри испугался. Через несколько часов после операции Рейс стало очень плохо – резкое повышение температуры, судороги – такое негативное влияние на молодой организм оказали внедренные бактерии. Рейс чуть откачали, а Терри с ужасом вспоминал, что Фрегат тоже во время операции занесли инфекцию. И если обе девушки умрут, и будет вскрытие – Терри не простят неразрешенного операционного вмешательства.
А с другой стороны – в то время как бедняжка Рейс корчилась от боли на операционном столе,  обреченная Фрегат, как ни в чем не бывало, продолжала спокойно спать, еще не отойдя от наркоза.
 Терри немедленно бросился на поиски капитана Кейна. Слушая сбивчивый рассказ подчиненного, капитан задумчиво всматривался в стоящего перед ним человека. Ибо Терри изливал информацию целыми потоками и с обязательными заверениями в преданности. Но, вдруг, это ловушка? Возможно, это очередная проверка его лояльности к порядкам, установленным майором Эйном.

Кейна многое не устраивало в лагере. Он был против испытаний на людях, против разработок аналогов биологического оружия, но он был душой и телом верен Системе и Северу. Ему пришлось участвовать в подавлении восстания Уолткейтов, вылившегося в целую войну и он придерживался официальной доктрины своих провинций. Доктрина гласила: северные территории созданы специально для того, чтобы не пропустить ни одного южанина разносить заразу по всему миру.
Конечно, планы по полному истреблению южан Кейн внутри себя не одобрял, но слепо ведомый вышестоящими силами, он, скрипя сердцем, зараженных южан все же убивал и нехотя ненавидел.
Майор Эйн, после истории с архивом, стал очень пристально следить за капитаном, да и этот проходимец Дайн все время вертелся под ногами…
Но Терри был больше похож на загнанную в угол овечку, чем на смышленого заговорщика, и мысли Кейна потекли по другому руслу.
Становилось понятно, что Рейс, в принципе, уже не жилец. Если ее организм так реагирует всего через несколько часов после операции, то, что же с ней станет через сутки-двое? И Фрегат, которая понесла тройную нагрузку, наоборот, спит спокойно в своей палате, а ведь в ней чип, и что-то там напортаченное Терри и плюс еще инфекция занесенная во время операции.

И она всего-навсего дублер. За ней не будет пристального наблюдения, она понадобиться только тогда, когда погибнет основной наблюдаемый объект. А если Рейс будет умирать медленно, если ее гибель затянется на недели, тогда Фрегат упустит возможность проявить свои способности и результата от ее способностей не будет ни  грамма.
Мысли Кейна зашли в тупик – не факт, что Рейс умрет, но и Фрегат достойна большего внимания. Можно было попробовать подстроить все происходящее под свои личные интересы…
Имена давались добровольцам по их прибытию в лагерь. Сначала имена заносились в личные дела, а только после удачной операции их переносили на сами объекты изучения. Так что ни Рейс, ни Фрегат пока что понятия не имели, кто из них кем по сути является. И сделать нужно было только самую малость – поменять фотографии в делах и переместить  девушек в надлежащем новом порядке по палатам.
Терри слушал капитана, открыв от изумления рот и до конца не веря своим собственным ушам. Он был ко всему готов, но вот был ли он готов к такому серьезному подлогу? Конечно, скорее всего подмену никто не заметит – хотя начальные копии договоров с фотографиями находятся  сейфе майора Эйна, но навряд ли он станет их когда-нибудь пристально изучать. Врачи и медперсонал тоже больше обращают внимание на операцию, а не на внешние данные испытуемых...
Значит, главное – начать действовать немедленно…

...Лишь спустя три долгих и тревожных часа, уставшие, но довольные, капитан Кейн и Терри вернулись в кабинет, где продолжился их прерванный разговор. Кейн с помощью Терри, удалив весь обслуживающий персонал, переместили Фрегат в палату Рейс, а Рейс в палату Фрегат.
По заранее условленной договоренности  и капитан, и врач стали называть девушек именно так как задумали. Так зараженная Рейс стала Фрегат, а одаренная уникальной способностью выживать в любых условиях Фрегат превратилась в Рейс.
 
Прайт слушал с изумлением, почти не веря в то, о чем ему рассказывал Кейн и с ужасом понимающий, что северянин, скорее всего, говорит чистую правду. Но сомнения все еще оставались…


- Но, Кейн, ведь Малиш говорила, что она, будучи Рейс, была всего лишь вторым, запасным вариантом, скорее всего, потому что экспериментаторы боялись рецидива ее болезни. Рейс только первоначально была основной испытуемой,  потом она стала дублером, так как ее заменили на Фрегат. Но к тому времени Фрегат стала настоящая Рейс. 
Ведь подмена произошла только для того, чтобы настоящая Фрегат стала основой эксперимента, а в итоге она стала всего лишь дублером основного звена... Я так все понимаю? То есть, получается, вы зря поменяли их местами?
Северянин устало улыбнулся:
- Не зря, нет. Попробую объяснить тебе еще раз. Рейс с чипом и бактериями, Фрегат с чипом и выносливостью – так было первоначально. Конечно, должны были больше заниматься Рейс – необходимо было продолжать наблюдения  за воздействием чужих микроорганизмов на ее иммунную систему. У настоящей Фрегат не было бы шансов получить такое же равноценное внимание. Возможно, ее и стали бы обучать по ускоренной программе, но лучшие специалисты все равно работали бы только с Рейс. Поменяв их местами,  мы в принципе ничего не изменили. Настоящая Рейс была заражена, но и Фрегат была заражена тоже. Вспомни, во время операции.

Малиш была права – Рейс стала второй, активно началась работа с лже-Фрегат, но не потому, что Рейс стала провальной, а потому, что Рейс, то, как раз берегли. А Фрегат работала до изнеможения, и ее смерть ровным счетом никого не волновала.
Если бы мы не поменяли девчонок местами, то сначала бы замордовали Фрегат – а уже потом погибла бы настоящая Рейс.
- Значит, вы знали, что Рейс-Малиш станет вторым объектом?
- Многие обратили внимание на почти недельную горячку настоящей Рейс, после операции врачами были сделаны соответствующие выводы и ставку решили перенести на Фрегат. Пока…
Они боялись, что под нагрузками Рейс долго не протянет, и тогда пошла активная работа с дублером. Рейс стала номером два, и внезапно начала показывать отличные результаты и больше никаких изменений в ее здоровье не наблюдалось. Их начали обучать на равных условиях.
- Значит, из всего этого я должен сделать вывод, что Малиш – это в действительности не Рейс, а Фрегат? – Прайт выдохнул сквозь пересохшие от волнения губы. Он был потрясен узнанным и напрочь забыл о том, где находится.
- Если ты мне не веришь, можешь сам расспросить Малиш о прошлом – это на ее совести четыре трупа на бензозаправочной станции.
- Я тебе не верю, - большие серые глаза Прайта все еще не доверчиво  смотрели на Кейна: - И ты не боялся, что ваш подлог рано или поздно откроется?
- До сих пор это тайна  и только три человека знают всю правду – ты, я и Терри. Прайт, ты вообще понимаешь, к чему я веду весь этот разговор?

Уолткейт отрицательно закачал головою.
- Там, на совещании, она сказала, что тоже больна. Но это не так. Биологическая масса была захоронена на территории Разора в могиле, где упокоилось тело настоящей Рейс. Так что – Малиш – не носитель инфекции. Она была заражена в процессе операции, но это было не бактериальное заражение, а обычное, и ее организм справился с ним, раз она до сих пор жива и здорова. И она не способна стать ни носителем, ни жертвой эпидемии – опыт Терри удался – девочка обладает способностью к высокому порогу выживаемости. Это трудно понять, но именно поэтому она не умерла после операции, не погибла в КАЭС; и, возможно, сумеет избежать еще ряд проблем, связанных с опасностью для жизни.
Они стояли друг напротив друга – ошеломленный Прайт и сжавший губы Кейн. То, что услышал Уолткейт, было для него полной неожиданностью. Путаница, которая произошла в Разоре, мало доходила до его понимания. Фрегат – Рейс, Рейс – Фрегат. За неполный год, что Малиш провела  в Системе, она сменила имя уже трижды, и все три раза, чтобы замести следы. Бедная девочка…

- Почему ты рассказал мне об этом, Кейн? – Прайт сделал знак конвойным, отпуская их восвояси.
Кейн облегченно вздохнул, увидев, как его сопровождение медленно, все время оглядываясь на него назад, удаляется в сторону базы.
- Я долго думал, кому именно рассказать об этом. Сначала мне хотелось обо всем рассказать майору Эйну – но с одной стороны – тот давно уже поджидал удобного случая, для того чтобы убрать меня из своей провинции.
Он бы легко облек наши с Терри деяния в форму заговора. В моих руках был архив, и мы с майором уже были на ножах, и стали серьезными противниками. Они бы забрали Рейс из лагеря, стали бы обучать ее в другом месте. А потом, скорее всего, избавились бы от нее, она ведь только демонстрационный материал, не более того.
Северу главное было доказать, что опыт удался и методика работает, а Рейс бы в любом случае пустили бы в расход.
Ну, а с другой стороны – мне очень хотелось выбраться из Системы – архива было недостаточно, но, используя Рейс, я бы добился перевода в подсистемные органы…
- То есть она была всего лишь щитом? – грустно усмехнулся Прайт.
- Сначала именно так я ее и воспринимал. Я видел все ее достижения, и видел как с каждым днем все хуже и хуже становиться Фрегат. Экспериментаторы помнили, что во время операции  ей была занесена инфекция – поэтому сразу же диагностировали заражение крови, не подозревая, что это заболевание вызвано бактериями их воспроизводства. Вскоре Фрегат умерла. Тем ценнее для меня стала Рейс.

 Я наблюдал за ней очень пристально и, тем не менее, не заметил того момента, когда ее повел кто-то другой. Я сглупил – мне нужно было сразу же поговорить с ней, объяснить ситуацию, настроить ее на свою сторону – но не успел. За моей спиной кто-то уже давно открыл ей глаза на происходящее и в Разоре, в частности, и  в Системе, в целом.
 Знаешь, какой шок я испытал, когда на кассете наблюдения в присутствии майора Эйна увидел Рейс, читающую бумаги из сейфа. Сначала на меня накатила ярость, потом я внезапно понял, что это конец. Майор Эйн сразу же приказал избавиться от нее – и я ничего не мог сделать, чтобы спасти девочку. Было поздно рассказывать ему, что такое Рейс на самом деле – меня бы начали подозревать, и я не смог не выполнить этого приказа об уничтожении.
  Прайт исподлобья взглянул на коменданта:
- Значит, изначально план расстрела принадлежал майору?
Кейн утвердительно кивнул:
- Да. Еще он хотел выяснить, кто помогал Рейс и вычислить его по отказу убивать. Они все равно убили бы ее, Прайт. Рано или поздно, в КАЭС или еще где-нибудь в другом месте. Я тоже стрелял в нее, но клянусь тебе, что не попал ни разу.
Младший Уолткейт рассеянно кивнул – продолжение рассказа Кейна он уже знал во всех подробностях.
Значит, Малиш отнюдь не больна. Стоит ли ей говорить об этом сейчас  или повременить пока?
- Она знает?

Кейн отвечал без промедления:
- Нет, конечно. В Разоре я упустил эту возможность раскрыть свои карты, а здесь, в Майндейке она все время избегает меня, - заметив протестующий жест Прайта, капитан торопливо закончил:
- Я ведь все понимаю, для нее я был и останусь человеком, который ее убивал.  Стрелял я в упор или мимо, попадали в нее мои пули или нет – я палач, привезший ее в КАЭС.
- Малиш нужно время…
- Я знаю, и я сделаю все, чтобы заслужить ее прощение рано или поздно.
… Помахав на прощание рукой Кейну, Уолткейт медленно направился в сторону базы. Он лихорадочно соображал, что же ему делать с полученной информацией – можно было конечно же рассказать обо всем Малиш – но это может только обеспокоить ее и лишний раз вызвать у нее очередной приступ. Она, конечно, привыкла к закидонам, которые ей устраивает судьба, но нельзя же действительно  так часто припирать человека к стенке.
Если она больна – то она такая же,  как и все окружающие, если нет – она тем более не станет ни от кого шарахаться в сторону.

Рассказать Совету Юга или объединенному Совету Юга и Центра? Подходя к центральному входу на базу, Прайт обреченно вздохнул – своим рассказом Кейн  взвалил на плечи Уолткейта непосильную ношу – нести бремя ответственности за другого человека.
Кейн с довольною улыбкой наблюдал за уходящим лейтенантом Майндейка. Он еще отомстит майору Эйну по полной программе – если тот что-то сам разнюхает или Терри случайно проговориться.  Кейн прекрасно понимал те причины, по которым майор решил избавиться от Рейс на территории южан, и обязательно в КАЭС. С одной стороны – это провокация для южан – тело-то  на их земле, а с другой стороны – Эйн был уверен, что Рейс именно тот экземпляр, зараженный бактериями, которые пока находятся в спячке.
Убитая и заваленная камнями в КАЭС, Рейс должна была стать тайным оружием Севера на южных территориях. В любой удобный момент бактерии активизируются и начинают распространяться по вражеской территории.
Южане выздоровели? – да неужели, вот вам новая напасть.
Это был чрезвычайно умный и жестокий ход – одним махом им убивались сразу две проблемы – южане не могли больше претендовать на выезд с территории Системы, а наблюдать за больными стали бы специальные комиссии Севера – продолжение исследований вновь открыло бы новый источник финансирования Севера.

Но теперь Эйн получит сюрприз равносильный удару ножа в спину. Ведь настоящая Рейс похоронена в Разоре – а значит, активизировавшись, бактерии распространяться по Северу и тогда они узнают по себе, что такое шкура настоящего изгоя.
Капитан Кейн громко рассмеялся – пусть даже он теперь бывший капитан Севера и пока еще никто для Юга – но вскоре он будет отомщен… И еще как отомщен!

МАЛИШ

Я стояла у раскрытого окна и наблюдала за смеющимся в одиночестве Кейном. Он стоял на значительном расстоянии от базы, но было хорошо видно, что его сотрясает оглушающий хохот.
По моим плечам пробежала дрожь. Такой смех теперешнего изгоя Севера явно не к добру. Не смотря на явное облегчение в моей душе после Совета, мне все еще было не по себе – предчувствие чего-то недоброго, ощущение какой-то потери бередило мою душу и я была просто уверена в том, что скоро нам всем после такого громкого смеха придется очень долго плакать.
Не могут такие разоблачения обойтись без жертв, все равно на Севере обо всем узнают, кто-нибудь доложит, и тогда опасность будет ходить у границ Юга. Легче уничтожить нас всех, чем дать подобной тайне выплыть наверх.
Мой рот наполнился железным привкусом крови. Закружилась голова, перед глазами замелькали разноцветные огоньки. Мои руки невольно нащупали лежавший на столике у окна перочинный нож – одно движение, легкий взмах руки – и, просвистев в воздухе, оружие воткнулось в карту Системы – как раз в то место, где красовалась надпись «Разор».
На теле заиграли напряженные мускулы. Я почти физически ощутила присутствие в моей комнате чужого человека. Не медля ни секунды, я выхватила из за запазухи пистолет и направила его в сторону двери – там, не спуская с меня изумленных глаз, в проеме стоял капитан Стейнтгар.

Капитан провинции чуть держался на ногах от удивления – перед ним, готовая отразить любую атаку стояла Малиш – с направленным ему прямо в грудь пистолетом, с блестящими от ярости глазами.
- Черт меня подери… - Стейнтгар едва успел увернуться, как мимо пролетела пуля, стукнувшись о стенку, она обрушила на пол белое густое облако штукатурки.
- Чокнутая! – голос капитана звучащий из-за двери вернул меня в действительность, я непонимающе смотрела на оружие в своих руках и, переводя взгляд на дверь, рассмеялась – Стейнтгар наполовину всунул свою голову в проем и как зачарованный смотрел на мои руки.
- Ну, ты даешь! Ты хоть сама соображаешь, что творишь?
- Что случилось? – голос Прайта вывел меня из оцепенения, я бросила оружие и устало опустилась на пол.
Командиры Майндейка вошли в мою комнату одновременно. Увидев дыру в стене, Уолткейт присвистнул:
- Ну, и что же вы не поделили в этот раз? – Прайт протянул руку и пальцем провел по краям входного отверстия, оставленного пулей.
- Я просто зашел к Малиш предупредить, что с ней перед отъездом хотят поговорить представители Косонбланки – Мейсон и Братае. А она чуть меня не застрелила! -  в голосе Стейнтгара слышалось искреннее возмущение.
 Прайт переводил взгляд с одного на другого:
- Так что все-таки случилось?


 Сидевшая на полу Малиш подняла глаза и Прайт тотчас же отметил про себя как сильно она изменилась за несколько последних часов. И эти горящие глаза – как она теперь была сама на себя не похожа – прежде апатичная, сейчас она, казалось, рассыплется на миллионы искр. В глазах Малиш горело пламя, тело дышало силой.
«Это уже не Малиш, это Фрегат» - отметил Прайт, вспоминая недавний рассказ-откровение северянина.
- Капитан, - в комнату зарвался запыхавшийся сержант, - в провинции Полсерн на базе «Карри» перебито все боевое охранение, база занята боевиками, там сейчас идет бой, капитан Денн и лейтенант Дакс готовятся к немедленному вылету.
 Младший Уолткейт и капитан Майндейка переглянулись – ну вот – значит все-таки началось…
       Вылазки банд случались и до этого момента довольно часто – но сейчас, когда ситуация в Системе стала коренным образом меняться, это нападение могло иметь только двоякий смысл. База «Карри» ничем особо не была примечательна на Юге – всего лишь один из сотен боевых форпостов на границе Юга и внешних территорий, так что напасть боевики могли и в любом другом месте. Но «Карри» - еще и самая слабая база в этой приграничной системе – только-только буквально за пару недель до этого выяснилось, что на территории вышеозначенной базы постоянно нарушаются графики дежурств по сменам, чем естественно существенно подрывалась оборонительная способность всей провинции Полсерн.

И ведь кто-то слил эту информацию противнику, значит, в Полсерне есть кто-то чужой, и попробуй найти его среди сотен непричастных к этому поступку солдат и офицеров.
Уолткейт плотно сжал губы – необходимо было как можно быстрее оказать помощь осажденным на базе южанам, а потом уже, после завершения этой задачи основательно разобраться в причинах нападения и только тогда выявить всех виновных и причастных.
- Сержант, готовьте к вылету два взвода, не забудьте медикаменты, оружие и патроны.
Стейнтгар протестующее поднял свою руку вверх, но, не давая ему вымолвить ни одного слова, Прайт твердым решительным голосом заявил:
- Никаких преград на своем пути я не потерплю – я лечу вместе в Даксом и Денном, а ты останешься здесь – наши оставшиеся гости не должны разъехаться к моему возвращению.
- Прайт, ты сошел с ума…
- Стейнтгар прав, тебе не нужно туда соваться, - умоляющий голос Малиш дрожал как натянутая струна, - Прайт, там идет бой, там стреляют и убивают, а ты, и не забывай об этом - ты последний Уолткейт.
Сделав ударение на слове «последний», Малиш дернула Прайта за рукав.
Он рассмеялся – мало ему было заботливого участия Стейнтгара в его судьбе, теперь еще и Малиш поддается мрачным настроениям капитана.

МАЛИШ

Нехорошее предчувствие сковало мое колотящееся что есть силы о грудную клетку сердце – последние дни для меня и так без меры были наполнены переживаниями, новыми открытиями, и страхами – что мне не поверят, что я не сумею до конца выдержать постоянные очные ставки. И вот теперь Прайт как ни в чем не бывало собирается ехать в Полсерн один, и понятное дело, что взводам будет совсем не до охраны Уолткейта в разгар боя.
А если что-нибудь случиться? Я с ожиданием и мольбою посмотрела на Стейнтгара – он был единственныйм человеком, который мог остановить Прайта и предостеречь его от неверного шага.

 Но капитан молчал. Он сам безумно боялся, что может произойти нечто непредвиденное, и это нечто тогда останется на его совести. Но с другой стороны – он понимал неудержимое желание друга снова ощутить вкус боя, вдохнуть едкий запах горячего пороха и свежей крови.
В Полсерне убивали южан, и Прайт горел вполне справедливым желанием мстить. Стейнтгар закрыл глаза и тяжело вздохнул – никакая сила не удержит теперь Прайта в спокойном Майндейке.
Уолткейт переводил взгляд с Малиш на капитана. Эти двое впервые сошлись в своих мнениях – а это уже хорошее начало, возможно, в дальнейшем они все-таки смиряться с существованием друг друга и наконец-то помиряться, как ему всегда этого очень хотелось.
Со стороны взлетно–посадочной полосы послышался нарастающий гул – Прайт, как будто очнувшись, посмотрел на молча стоящих перед собою людей в последний раз, и весело взмахнув рукою, выбежал из комнаты.
- Ты должен его остановить!
Стейнтгар в ответ только пожал плечами:
- Это уже невозможно, хотя я полностью с тобой согласен.
...Вертолеты один за другим взмывали в небо. В кабинах солдаты вели последние приготовления перед боем. Малиш провожала их взглядом полным горечи и страха – господи, защити его!
Те солдаты, которые оставались в провинции с завистью смотрели на тех, которым через час суждено было вступать в настоящую схватку с реальным врагом. Некоторым из них более четырех лет не предоставлялось такой возможности – и вот сегодня этот шанс наконец-то был им дан.

Командиры центральных провинций тоже провожали конвой взглядами полными зависти. Видя счастливо улыбающегося Прайта, Трой с тоскою думал, что их жизнь в Системе приобрела бессмысленную форму существования – какие они теперь солдаты без настоящей войны?
Мейсон и Братае тревожно наблюдали за приготовлениями южан – Мейсон был вне себя, узнав, что Уолткейт едет вместе с бойцами. Не стоило Стейнтгару забывать о том, что база «Карри» подверглась нападению по чьей-то наводке, а это значит, что в провинции Полсерн определенно есть предатель – и Прайту вполне может грозить более чем реальная опасность.
Кеннет взгляда не сводил с Малиш – она молча стояла рядом с Мелом и Стейнтгаром -  на ее лице лежала печать непроницаемости и лишь зеленые глаза беспокойно смотрели вдаль.
Прайт оглянулся – как здорово, что судьба дарит ему шанс за шансом. Еще год тому назад его жизнь казалась ему бесцветной, и вот сначала появляется Малиш, затем происходит примирение Юга и Центра, теперь – это нападение на базу в Полсерне, и он снова ворвется в бой, снова ощутит близость смерти, но вернется назад, вернется обязательно.
Последний раз окинув взглядом «Новый город», Прайт занял свое место среди солдат, и вертолет, набирая высоту, поднял на посадочной полосе облако пыли. За этим вихрем уже невозможно было что-нибудь рассмотреть. Наблюдая за тем, как караван вертолетов исчезает за горизонтом, командиры Центра и Юга все больше убеждались – ничем хорошим этот день не закончиться…
Никто из них еще не знал, насколько эти дурные предчувствия были верны...

МАЛИШ

 Я сходила с ума от боли и безысходности. Вернувшись в свою комнату после вылета Прайта, я бродила из угла в угол, еле соображая, что я делаю.
Где-то рядом были Трой, Мел, Стейнтгар, Мейсон, Братае и многие другие – но мне не хватало именно Прайта. Как сквозь туман я подумала. Что неплохо бы было  спуститься вниз к командно-переговорному пункту на первый этаж, ведь только оттуда я узнаю последние новости и всю информацию о ходе далекого боя.
Правда, сейчас там явно заправляет капитан Майндейка, но ради своего спокойствия, я как-нибудь переживу его присутствие. Я решительно вышла из комнаты, с силой захлопнув за собою дверь.

БАЗА«КАРРИ»
      ХОЗЯЙСТВЕННЫЕ ПОСТРОЙКИ В 130 МЕТРАХ ОТ БАЗЫ 

Перестрелка слышалась очень близко, всего в каких-нибудь трехстах метрах от приземлившихся вертолетов Майндейка. Легко отталкиваясь от горячей кабины, солдаты, с вжатыми в плечи головами, выпрыгивали  на дымящуюся землю и, сжимая в руках готовое к бою оружие, как карточный домик, рассыпались в разные стороны.
Лейтенант Уолткейт выпрыгнул одним из первых, за ним как бессловесные тени последовали два сержанта – им строго-настрого было наказано, не спускать глаз с Прайта – капитан Стейнтгар и так, почти скрипя зубами, отпускал Уолткейта из провинции. А что ему оставалось делать, когда Прайт заявил самым решительным образом, что именно он будет командовать подкреплением, посылаемым в Полсерн.
И вот теперь оба солдата следовали за объектом наблюдения по пятам.  Прайт знал об этом, досадливо морщился, спиною чувствуя устремленные на него взгляды, но понимал – гарант его безопасности теперь как никогда важен для затеявшего новый заговор Юга.
Обороняющиеся южане, несколько часов назад выбитые противником с собственной базы, теперь вели яростный огонь по своим бывшим рубежам.
 
Когда подкрепление добралось до них, подошел как раз черед последних обойм и патронов – Прайт облегченно перевел дыхание – помощь, как это бывает нечасто, подоспела как раз вовремя.
 Сбрасывая к своим ногам мешок с запасом медикаментов, Уолткейт печальным взглядом обвел оставшихся в живых защитников.  Его удрученный взгляд перехватил сержант Трисби – двадцать четыре часа  тому назад именно он заступил на боевое дежурство на базе. И вот теперь он вместе со своим отрядом сидит здесь в хозпристройках, в то время как на их собственной базе вовсю хозяйничают в конец обнаглевшие боевики.
Трисби уныло смотрел на Уолткейта – как он теперь будет отчитываться перед командирами своей провинции? – хотя конечно, его вины здесь практически не было. Проблема базы состояла лишь в том, что дежурства по договору стали здесь правилом и обычным делом. Одни и те же солдаты могли дежурить целую неделю, а то и две, зная о том, что в следующую свою смену будут отдыхать.
Это-то как раз и использовали нападавшие.  Прошлый дозор отдежурил ровно неделю, уничтожив весь запас продуктов, положенный и им на трое суток, и то, что должно было остаться для последующей смены сержанта Трисби.
Не зная об этом, солдаты из новой смены приехали на базу практически с пустыми руками – нападение боевиков было для них только второй неожиданностью, первой стало полное отсутствие продовольствия и других мелочей первой необходимости.
Не успел сержант доложить об этом в штаб, как неожиданная атака противника в момент ока выбила южан из базы – южанам пришлось отходить, экономя каждый патрон, оставляя за собою убитых и с трудом перемещая тяжело раненых.

Шквал огня, который подняли новоприбывшие на помощь солдаты Майндейка, вывел Трисби из задумчивости. Ответный огонь с базы захлебнулся и стих – боевики явно не ожидали усиления южан и лишь редкие выстрелы показывали, что они все еще занимают захваченное ранее  здание.
Прайт бесшумными знаками отдавал приказы. Солдаты, разбившись на несколько групп, начали продвижение по направлению к постройкам, где засели боевики. Оттуда послышалась отчаянная стрельба. Темные фигуры солдат Юга скользили вперед, на звуки выстрелов.
Продолжавшие выпрыгивать из вертолетов занимали оборону по периметру базы – там отдавал приказы капитан Денн, лейтенант Дакс со своей группой бойцов вел огонь с противником находящимся вне базы. Подкрепление, прибывшее из Майндейка, следовало за Уолткейтом.
В сутолоке боя никто не замечал того, что твориться вокруг – свист пуль, вскрики раненых, выкрики крепких словечек, переходящие порою то в хохот, то в вой – бой шел жаркий. Никто не замечал, как пара чьих-то глаз настойчиво следит за всеми перемещениями Прайта – стоило Уолткейту сделать шаг вперед, и неприметный солдат продвигался на то же расстояние – даже охранявшие Прайта сержанты ничего этого не замечали, хотя казалось их глаза обшаривают каждый камень под ногами Уолткейта.
«Я просто хочу домой, просто хочу выбраться из этого ада» - стучало в голове у человека, которому заплатили за смерть Уолткейта. Но выбрать подходящий момент и выстрелить было очень нелегко – лейтенант Майндейка нужно было уничтожить сразу и наверняка, у него не должно быть ни единого шанса на спасение – смерть последнего лидера восстания должна быть мгновенной.

Мало того, следовало бы подумать и о своей безопасности – если найдутся свидетели его деяния, убийцу просто разорвут на куски без всяких разбирательств и следствия.
Человек заметил и следующих за Уолткейтом по пятам  сопровождающих – чертыхнулся про себя что есть силы -  надо же, теперь его задача усложняется как минимум вдвое.
Южане шаг за шагом продвигались к базе – оттуда в спешном порядке уже начали отступать боевики – они выполнили свою задачу, база им без надобности, условный сигнал получен, Уолткейт здесь, теперь можно спокойно возвращаться на внешние территории за обещанной наградой.


Глаза Прайта радостно сверкали – ему было необходимо окунуться в хорошо знакомую и давно забытую перестрелку. Теперь он уже не скрываясь четким голосом громко отдавал команды, постоянно сверяясь с картой и давая отчет о событиях на переговорный пункт в Майндейк.
Внезапно его голос, отдававший команды оборвался на полуслове – Прайт ощутил сильный толчок в спину, еще и еще один – он захотел обернуться, но его ноги почему-то подкосились, и он рухнул на колени, все еще не понимая, что он смертельно ранен. Заметившие это странное падение своего командира солдаты Юга обескуражено, тоже ничего не понимая, смотрели, как безуспешно пытается подняться на ноги Уолткейт. Четвертый выстрел откуда-то сбоку оборвал пытающегося что-то сказать Уолткейта, попав ему прямо в лицо. С губ Прайта сорвался сип, показались кровавые пузыри и закапала темно-бардовая кровь.

Трисби застыл, пораженный открывшимся для себя зрелищем... Не получающие его приказов солдаты останавливали стрельбу, а сержант все еще не веря своим глазам, рванулся к внезапно завалившемуся на бок Прайту. Уолткейт уже почти бессознательно руками пытался зажать свои страшные сквозные раны на груди.
Сержанты из охранения мгновенно оценили обстановку – они, вскинув вверх винтовки, осматривали всех окружающих Уолткейта, пытаясь на глаз вычислить стрелка.
Капитан Денн, еще издали заметивший ступор в рядах взводов из Майндейка, окликнул пробегавшего мимо солдата из санитарной службы:
- Какого черта там у вас твориться?
И сначала он как следует не расслышал ответ, но его лицо в один момент побелело, когда по губам задыхающегося солдата прочел:
- Уолткейта убили…
- Что?
-Убили Прайта Уолткейта…

Оставив вместо себя одного из капралов, Денн рванулся к постепенно нарастающей толпе. «Неправда, быть того не может» - капитан Полсерна раскидывал в стороны людей, пытаясь пробраться к лежащему у кого-то на коленях Прайту.
Пробиться через эту толпу было практически невозможно. Казалось, здесь собрались все новоприбывшие, хотя на самом деле большинство из них продолжало вести бой, все еще отказываясь верить, что их командир убит.
Капитан Денн упал на колени у лежащего в луже крови Прайта. Голову Уолткейта дрожащею рукою поддерживал плачущий сержант Трисби – он был одним из немногих, кто видел, как падал раненый Прайт. Три пули навылет прошли сквозь сильное тело, одна почти рядом с сердцем, четвертый неудачный контрольный выстрел прошел через скулу  Прайта так, что лицо южанина было похоже на кровавое месиво.
Стреляли наверняка – целились именно в голову и в грудь, и количество ран подтверждало – это не случайные пули. Стреляли сзади, стрелял кто-то из своих.
Озверевший Денн бросал вокруг яростные взгляды – с этим он обязательно разберется позже, главное сейчас – любой ценой спасти жизнь Уолткейта. И для начала необходимо немедленно доставить его в родную провинцию – там самый лучший госпиталь Юга, самые квалифицированные хирурги – они обязаны его спасти…

Рядом копошился санитар – накладывал повязки на голову и грудь раненого. Вдалеке заработали лопасти вертолета – кто-то уже побеспокоился о перемещении Прайта. Толпа расступилась – два солдата с носилками быстро и аккуратно погрузили бесчувственного Уолткейта на белый парусин и осторожно понесли к готовому взлететь вертолету.
Капитан Полсерна обернулся – если бы не выстрелы вдали и не гул поднимающегося вертолета, вокруг стояла бы полная тишина – в глазах у многих были слезы, кто-то еле сдерживал рыдание, сержант Трисби с окровавленными руками скрипел зубами от ярости и боли. А ведь нужно еще сообщить в Майндейк, что бы там все приготовили для приема раненого, а вернее сказать – умирающего, Прайта. Денн сделал знак радисту:
- Соедини меня с Майндейком…