Экстрасенс. часть 2

                2
         Только через полтора месяца Саня был уже в полном порядке. У Лехи было достаточно времени, чтобы все хорошо продумать. Когда с ребятами обмывали в кабаке Санькино полное выздоровление, решили, что момент наступил.
         Выбрали нерабочий день. С утра пораньше добрались до дальнего угла забора, ограждавшего летное поле с задней стороны. По внутренней кромке всего забора росли камыши в неглубокой влажной канаве, которая была когда-то речкой. Когда камыши на летней жаре высыхают и желтеют, их сжигают. Но сейчас лето только началось, поэтому камыши были еще зелеными.
         Леха дает Сане последний инструктаж:
   - Когда с забора спрыгнешь, окажешся сразу в камышах. Затихни. Заметить вряд ли успеют, если не будешь полтора часа перелезать. Отсюда до начала полосы метров двести. Когда самолет будет подходить и начнет разворачиваться на старт, рви когти и вставай поближе сзади. Остальное - не твоя забота. Ты стометровку за сколько бегаешь?
   - Да кто ж его знает? В школе, помню, секунд двенадцать уходило. Сейчас не знаю. Секунд пятнадцать, наверное.
   - Класс! Всего-то полминуты. Запросто. И добежать успеешь, и тревогу поднать еще не успеют, даже если заметят. Вперед! – подтолкнул Леха Саню.
         Тот ловко перевалил через забор. Оттуда раздался треск сминаемых камышей и приглушенный мат.
   - Что там у тебя? – громко прошептал Леха.
   - Да тут колючек больше, чем камышей! – отвечает Саня с надрывом в голосе.
   - Наплюй! Идея выше. Помни про задатки.
         На некоторое время наступила тишина. Но вот, наконец, вдали послышался нарастающий гул двигателей лайнера. Громче. Громче. Еще громче. Очень громко!.. И высоко над забором, стремительно набирая высоту, пронеслась громадина самолета.    
   - ...твою мать! – услышал Леха конец длинной тирады. – Они ж с той стороны взлетают. Ты куда меня привел?!
   - Ветер наверное переменился, – сказал Леха в свое оправдание. – Кто ж знал? Ну не беда. Ползи в тот конец.
   - Ты что, охренел?! Полоса – три километра. По колючкам! Через камыши! Это когда ж я приползу? Нет, лучше назад.
   - Тюфяк ты, Саня! – констатирует Леха. – Ты ж в армии служил. Впервые ползать, что ли? Если на заборе увидят, второй раз нескоро будет.
         Тишина. Думает Саня, армейские будни вспоминает.
   - Ладно, пополз я, – говорит, в конце концов. – А ты рядом держись. На звук, – и зашелестел вдоль забора.
         Пошел и Леха. Так и двигались по-малу: Леха – камышами с треском и матом сквозь зубы, а Леха – по тропинке с наружной стороны забора, не торопясь, да посвистывая. Если треск смолкает, значит отдыхает Саня. Так километра два прошли. Громкий звук издавали только взлетавшие время от времени самолеты. Саня на это время совсем затихал, как будто таился от воздушной атаки.
   - Как ты там? – спросил Леха на очередном «привале», соскучившись по голосу друга.
   - Да пошел ты со своей Вангой!.. Весь изрезался уже! Колючки эти... Змея чуть не укусила, еле отмахался! Штаны в клочья, только на свалку... Короче, полный экстрасенс.
   - Да не боись, Саня. Все будет о’кей, как говорят у нас в Париже. Ты главное не забывай: костюмчик, офис, секретарша. Меня замом возьмешь.
   - С секретаршей я и сам справлюсь. На хрена мне зам. 
   - Да не, я о деле.               
   - Ладно, пошли дальше, «зам», – зашелестели камыши.
         Еще метров пятьсот – шестьсот отмотали. Только медленней уже. И отдыхать Саня чаще стал.
   - Все! – говорит на следующей остановке. Не могу больше. Сил нет. Ты б сбегал в магазин, пожрать че принес.
   - Да куда тут сбегаешь-то? До ближайших домов с километр, а уж до магазина... Я правда бутылку с собой захватил, да пару огурцов. Для патруля, если что. Или если не им, то обмыть потом.
   - Что ж ты молчал, падла! – заорал Саня нечеловеческим голосом, забыв обо всякой конспирации. – А ну, кидай ее сюда!
   - Как я ее кину? А если не поймаешь? А дыр в заборе нет, что б просунуть. Одни щели, да и те узкие. Закрытую еще можно было бы перебросить, если земля там у тебя мягкая, а открытую как ты потом мне вернешь? Мне-то тоже охота. Я вообще для себя ее принес, если не для охраны. Ты-то в коме должен был бы быть без всякой бутылки.
   - Ы – ы – ы! – завыл Санек. – Иди тогда вперед, разведай, может там какая дыра найдется.
         Леха прошел быстрыми шагами почти до конца забора, но дыры достаточного размера так и не увидел. Зато нашел кусок полусгнившей веревки. Схватил, от засохшей грязи очистил, встряхнул. Радостный назад помчался... Стоп! А с какого места он свою разведку начал? Забор, он и есть – забор, везде одинаковый.
   - Эй, Саня, ты где?!
         Тишина. Через несколько шагов снова:
   - Саня, ты здесь?
         Взад, вперед, шире, громче... И вдруг:
   - Да заткнись ты, мудозвон! Здесь патруль ходит! – жуткий Санькин шепот.
         Леха на всякий случай тоже залег. Перспектива остаться без бутылки не грела. Минут через десять снова Санькин голос:
   - Все, ушли кажись. Нашел?
   - Нашел. Веревку.
   - Мне что, теперь еще и повеситься?
   - Сейчас бутылку передам. Петельку только сделаю. И глотну сначала...
   - Сволочь! Тебе-то на что? Тебе по камышам не ползать...
         Леха открыл бутылку, сделал четыре больших глотка, с хрустом надкусил огурец. Из-за забора зловещий голос:
   - Сука! Дразнишь тут...
   - Держи! Тебе даже больше половины, – Леха переправил на ту сторону перевязанную веревкой бутылку с закрепленным на ней на бантик огурцом.
   - Эстет хренов! – пробурчал Саня себе под нос.
         За забором тоже длинно булькнуло, хрустнуло, пожевало. Минут через десять Саню расслабило, разморило. Но Леха оставался твердым:
   - Санек, - говорит, - ты бы дальше двигался. А то последний самолет улетит. Или ветер опять переменится. Что ж тогда, завтра снова?.. Или назад поползем? – вроде как сам локти обдирает.
   - Ты что, офонарел?! – вскинулся в чувствах Санек. – Я еще обратно поползу? Ну нет! Вон тот как раз на старт идет. Успею...
         Ровный гул двигателей рулившего на старт самолета на пару секунд заглушил жуткий треск камышей и Санькин голос:
   - Смело мы в бой!.. Ур - р – ра – а – а!..
         Санька кинулся к самолету, сжимая в одной руке почти пустую уже бутылку, а в другой – огрызок огурца.
   - Куда?! – вспрыгнул на забор Леха. – Назад, идиот!
         Но Саню уже просто так не остановишь. Несется в диком порыве, руками размахивает, орет что-то...
   - Стоять! Руки вверх! – бросились наперерез ему неизвестно откуда взявшиеся двое автоматчиков. – На землю! Лицом вниз!
         Какой там... У Сани свой взгляд на жизнь.
         И вдруг один из автоматчиков дробанул вверх короткой очередью. Санькин взгляд на жизнь мгновенно превратился в такой, как у любого смертного. Он медленно остановился и стал ошалело  озираться по сторонам. Подбежавший первым автоматчик ловким приемом вмиг уложил Саню мордой в траву. Второй встал рядом, одной рукой направив автомат на Саню, а второй прижимая к уху радиотелефон:
   - Первый, первый! Здесь пост номер четыре! Задержан пьяный террорист с гранатой. Прием!
   - Какая граната? – начал было возмущаться Саня. – Это же бутылка!
   - Первый, первый! Не граната. Бутылка с зажигательной смесью! Прием!
   - А–а, на медаль тянешь, – догадался Саня. – Не дадут. Может, побывку только...
         В рации что-то затрещало. Может быть помехи, а может и голос такой. Первый автоматчик к Саниному затылку дуло автомата приставил:
   - Заткнись! Сдать оружие!
         Наверное тоже на побывку расчитывает.
   - Какое оружие? – Саня недоумевает.
         Из всего оружия у него только пологурца да бутылка. Пустая уже. Расплескали остатки, сволочи!
         С воем сирены подлетают две патрульные машины. Из одной выскочили четыре мордоворота в касках и с автоматами наизготовку, укороченными, каких Саня и не видел никогда. Из второй – лейтенант с «макаром» наголо и еще двое в касках.
   - Остальные где!? – рявкнул лейтенант, и глазами – зырк-зырк по камышам. – Ни с места! – и направляет пистолет точно Лехе в лоб.
         Тот все еще сидит на заборе в позе петуха с открытым ртом, вроде как, кукарекать собрался. Те двое подскочили, Леху с забора – хвать! И  тоже рылом в землю, рядом с другом. Недалеко бронетранспортер остановился с дюжиной молодцов. Тоже в жилетах, касках и при автоматах наперевес. Вдоль камышей разбежались, рыскают. Из-за забора звук мотора доносится, команды громкие слышны. Значит, и там шмон. Ну, дела!
         Саньку с Лехой подняли неласково, обоим наручники одели, затолкали в машину. увезли под сирену и по камерам разбросали.
         Через полчаса Саню первым на допрос привели.
   - Так, – грозно прорычал капитан. – Документов нет. Гранаты не нашли. В бутылке смесь хоть и очень зажигательная, но другого предназначения. Изо рта несет не огурцом, поэтому он не в счет. Что делал на объекте? Цель? Задание?
   - Так, это... В кому хотел... – мямлит Саня.
   - Куда?! Это где ж ты здесь кому искать собрался? Здесь аэродром, объект № 3216 дробь 067-АГА. Никаких ком здесь нет и быть не может! Не пркидывайся, говори прямо – чего хотел? По чьему заданию?
   - Да я, как Ванга... – перешел Саня на полушепот.
   - Кто такая? Адрес? Пароль? Звание?
   - Ясновидящая она. Адрес не знаю. Болгарка. Не пила...
   - А ты?
   - Русский я! Ей Богу, свой!
   - А ты, говорю, сколько выпил?
   - Я в смысле – не циркулярка... – потух Саня совсем.
         Вбежал лейтенант с бумагами в руке:
   - Товарищ капитан, вот ответы на компьютерный запрос. Наши они. Местные. С авиазавода. Ранее не привлекались. Работают без замечаний. Ни в чем плохом не замечены. В хорошем – тоже. Вот анкетные данные с фото, – и положил на стол два листа бумаги.
         Капитан внимательно просмотрел документы, швырнул их на стол и вдруг заорал, как глашенный:
   - ...твою мать!!! Что ж вы такой шухер навели?! Из-за вас!.. Дежурный! Второго ко мне! Из-за вас рейс задержали! Патроны израсходовали! Столько людей нагнали, ОМОН подняли! Суеты... Нервов!..
         Тут Леху ввели.
   - Ты, придурок! – повернулся к нему капитан. – Ты за каким хреном на забор поперся!?
   - Да я за ним... – робко кивает Леха на Саню.
   - Сам ты хрен, – парирует Саня вполголоса.
   - Два идиота! Смутноясновидящих! – не унимается капитан. – Снимите с них «браслеты». Лейтенант! Составьте на них протокол по всей форме для представления на завод. Со штрафом. Подсчитайте все убытки! За рейс, за патроны! За амортизацию автотранспорта! За все!  Сами не смогут, пусть завод платит. И не забудьте включить туда хлопоты ОМОНа!
   - Так это ж у них работа такая... – пытается разгладить Леха.
         На лице капитана медленно появляется кривая злорадная улыбка:
   - А вот это они вам сейчас сами и растолкуют. Интервью будете у них брать. Лейтенант, отдайте-ка их на полчасика ребятам из ОМОНа. Пусть популярно разъяснят им и то, какая у них работа, и то, что серьезных людей от нее отрывать - это очень некрасиво.

         Часа через полтора Саня с Лехой стали медленно приходить в себя. Вечерело. Друзья лежали на свежей травке пустыря, недалеко от дороги, куда их привезли на УАЗике, выгрузили и аккуратно сложили двое крепких ребят в камуфляже. Со стороны казалось, что их просто разморило на жаре после кабака, и они, не дойдя до дома, просто прилегли вздремнуть.
         Двигаться было больно. Дышать – тоже. В ушах несмолкаемый звон. В головах вата. Во рту – кислятина. Глаза открываются лениво.
   - Сань, ты меня видишь? – простонал Леха. – Ты живой?
   - Еще не знаю, – шепчет тот в ответ. - Знаю только, что это еще не все.
   - Типун тебе... Напророчишь. Встаем, что ли? Ох и оторвались ребята. Особенно тот, рыжий. Заметил, сколько у него азарта в глазах было? Энтузиаст. Отличник боевой и политической подготовки. Долго, наверное, без дела сидел, стосковался. Сань, а их за нас наградят? – кряхтит Леха, медленно и неустойчиво поднимаясь на четвереньки.
   - Их – не знаю. А тебя наградят, – свистит Саня.
   - Меня? Кто? За что?
   - Я. За все! – хватает какой-то булыжник, но сил поднять его нет. – Сука ученая! Поломанный весь. Изодранный. В грязи болотной. Вонючий, избитый. И за все это еще и штраф...
   - Да ладно, Сань, - оправдывается Леха. – Мне-то тоже нехило досталось. И щтраф у нас общий, пополам. Прорвемся как-нибудь. Если бы ты раньше времени не побежал... Эх, выпить сейчас бы! Из-за этих... весь кайф ушел.
   - Да, неплохо бы, – сказал Саня после минутного анализа состояния своего нутра. – Давай вставать. На всю жизнь вперед сегодня наползался...
         Шаткой походкой, поддерживая друг друга, медленно побрели в сторону начинавшего заполняться в этот час кабака. Там, как всегда, гул голосов, смех, звон бутылок. Но когда стали уже подходить, там постепенно воцарилась мертвая тишина. Все смотрели круглыми глазами, рты пораскрыв. Кто-то тихо присвистнул.
   - Ребята, вы что, с каторги сбежали? – спросил кто-то.
   - Нет. Под поезд попали. Три километра тащил. Тут вот только и отцепились. Это ничего, что мы без галстуков? Налейте, ребята...
         Угощали щедро и бесплатно в обмен на мемуары с подробностями и комментариями. Стоял почти беспрерывный хохот, из-за чего настроение у друзей постепенно выровнялось. К ночи уже совсем почти людьми стали. А через пару недель, когда тела перестали напоминать пережитое, и острота впечатлений притупилась, жизнь снова стала входить в привычную колею. Ну там, Зинка немного пошумела, добавить обоим хотела. Заводское начальство для порядка кулаками по столам постучало. Но и это прошло.