Десять провинций. агрессия... часть пятнадцатая

ГРАНИЦА ЮГА И СЕВЕРА   2018 ГОД

Смуэ напряженно вглядывался в темноту – вот уже больше часа, как небольшой отряд южан ушел в сторону призрачной границы, но до сих пор не подал ни единого знака с той стороны. Как будто позабыв о своей основной задаче. Конечно, с одной точки зрения – это был чрезвычайно опасный и дерзкий ход со стороны южан. Им жизненно необходимо было совершить  разведывательный маневр на территории северян, что всегда в случае неожиданных вопросов можно было запросто оправдать размытостью границ системных территорий.
Но с другой стороны – это было не просто жизненно необходимо, а важно для составления дальнейшего плана действий – узнать, как отреагируют те же северяне на последнюю выходку Уолткейтов.

Вот уже четыре долгих месяца продолжаются волнения в растянутых вдоль всей границы войсках Юга. Всего ничего прошло с тех самых пор, как два сержанта-южанина Уолт и Смуэ обратились к солдатам с призывом поддержать их в борьбе против дискриминации южан.
Юг стал территорией, на которую целенаправленно свозили тысячи солдат для дальнейшего прохождения службы среди таких же больных и инфицированных, как и они сами. Ведь все эти  наглые северяне сами откровенно брезговали совершать  каждодневные рейсы для раздачи гуманитарных грузов на внешних территориях и поэтому приспособили для данных целей своих больных протеже.
Сержантов Уолткейтов возмущало то, что помощь медикаментами для самих зараженных солдат оказывалась значительно ниже необходимого уровня, зато раз в несколько месяцев они проходили обязательное обследование у врачей Севера, которые иначе, как в защитных костюмах на Юге появляться не желали.
 - Мы же не подопытные кролики! – взывали сержанты к гордости больных соратников.
То там, то здесь раздавались возгласы поддержки в их сторону. Обреченные определенно задумались над своим дальнейшим будущим. Они, по заверению северян, не могут покинуть территорию Системы – но почему? Пусть их лечат, а после выздоровления пусть отправляют на родину. Почему их закрыли на Юге как пленников?
 Солдаты Системы за свою работу получали огромные деньги. Но внутри Системы надобность в деньгах быстро отпала. Да и к тому же, зачем помогать бедствующему населению, если сами они, южане,  находятся на таком же бедственном положении как и местное население, если не в еще наихудшем состоянии?
Вскоре волнениями были охвачены не только приграничные области с Севером, а весь огромный зараженный Юг.

Несколько судебных комиссий, созданных общим системным Трибуналом в спешном порядке посетили бунтующие территории. Члены этих комиссий сочли для себя лучшим вскоре отбыть восвояси с зараженной земли – такого воинственного настроения им здесь в Системе еще не приходилось видеть. Все южане встреченные комиссиями по пути, были  до зубов  вооружены, враждебно настроены и крайне опасны.
Север только отмахнулся от настойчивых предупреждений комиссий – да кто такие эти больные, умирающие солдаты, чтобы выступать единым фронтом против целой Системы? Результаты последних исследований явственно показывали – смертность от болезней на Юге неуклонно растет. Только последние два – три месяца не было повторных проверок, но всем было очевидно – Юг погибает…

Но проведя  очередную внеплановую проверку после визита комиссий, и получив окончательные результаты, в руководстве Севера произошло замешательство – смертельный исход на Юге упал на пятнадцать процентов в сравнении с прошлыми результатами и если эти показатели повторяться – вся операция «Цунами» пойдет коту под хвост.
Ведь уже давно было решено: Юг – это временное пристанище зараженных солдат, как только они все перемрут, их место займут следующие добровольцы.
Но как только брожение на Юге стало набирать силу, как только произошли первые стычки южан и северян, всем сразу стало ясно, что ценою малой крови и мирных переговоров все это так просто не окончиться.

Северное правительство приказало немедленно выдать судебному Трибуналу зачинщиков волнений – сержантов Уолта и Смуэ, а также призвало повстанцев сложить оружие и принять повторную присягу на верность Северной территории.
    Южанам было о чем серьезно призадуматься. Во-первых – отречение от присяги Северу напрямую означает для них начало боевых действий против своих же соратников, от которых они отличались только поставленными в госпиталях диагнозами. С другой стороны – все прекрасно понимали, что Уолт и Смуэ всего лишь озвучили вслух то, о чем думал каждый солдат Юга. Что война? Умереть от болезней казалось страшнее, чем умереть под пулями.  Тем более что возникла призрачная (пока), но все-таки надежда на спасение, исцеление и на скорое возвращение домой.
В ответ на ультиматум Севера Юг ответил гробовым, но достаточно красноречивым молчанием. Когда же довольные этим затишьем представители Севера въехали на территорию Юга, их встретил шквальный огонь на поражение.
Так началась война в Системе.
Спустя три месяца стороны пошли на заключение временного нейтралитета и передышки. Но они же активно продолжали готовиться к предстоящим сражениям и обе стороны считали свои руки полностью развязанными.

Южане все как один встали на защиту своих собственных интересов, они требовали возможности возвращения домой и нормального существования в пределах Системы.
Северяне выступали за полное лишение южан всех прав. Они планировали арестовать Уолта и Смуэ как главных заговорщиков и предать их военному суду. О том, что приговором для них на все сто процентов станет смертная казнь – никто не сомневался.
Южане отказались выдать своих вожаков. Север задыхался от ярости – еще вчера южане все до одного были послушными и покорными своей судьбе, и не оказывали никакого серьезного сопротивления далеко идущим планам северян  - а сегодня – это уже была грозная сила, готовая волной накрыть все на своем пути. Даже на Севере нашлись те, кто отчасти поддерживал претензии южан. Таких выявляли и беспощадно наказывали.
Одним из таких северян был печально известный лейтенант  Браунди.  Он являлся представителем Трибунала и считал, что все, что желают получить южане, им надобно безо всяких оговорок немедленно предоставить. Трибунал Севера завел уголовное дело на Браунди, но, наплевав на это, лейтенант прямиком отправился на Юг и уже там, встретившись с лидерами восстания за столом переговоров, он внимательно выслушал все доводы опальных сержантов.
Как представитель Трибунала Браунди имел право устанавливать командный состав в новообразованиях на территории Системы и повышать офицеров в звании за исключительные заслуги.

На Юге не было строгой иерархии власти – большинство солдат имели звания рядовых, капралов и сержантов. Если на Севере заражался лейтенант – его заменяли кем-нибудь из числа здоровых солдат, а его в качестве пониженного в звании отправляли на Юг.
 Правда, такие случаи были редки, но они все же происходили.
Управленческий аппарат располагался на Севере – оттуда давали указания и координировали деятельность южан. Сержанты Юга подчас были равны лейтенантам Севера.
 Браунди обратился в Совет Севера с предложением пересмотра всех позиций, которые занимал Север на тот момент. Ему в ответ прозвучало резкое и единодушное: «Нет!»
Раздосадованный Браунди, считая, что скорее всего у Севера есть какая-то подоплека в деле южных территорий, вернулся назад в охваченные волнением районы системы и в торжественной обстановке вручил сержантам Уолту, Смуэ и новому лидеру Прайту медальоны лейтенантов.
Это был первый выигранный южанами бой. Получив статусы и полномочия лейтенантов, Уолткейты, как теперь стали называть тройку лидеров восстания, получили подтверждение законности своих действий по всей бунтующей территории.
Север отказался признавать эти звания. Вернувшегося Браунди отдали под Трибунал, в застенках которого вскорости он погиб при невыясненных обстоятельствах. Но признание новоявленных лейтенантов уже прошло по всему охваченному волнениями Югу.
Уолткейты начали по-своему реорганизовывать всю жизнь зараженных людей на Юге.
Север, до которого наконец-то дошло, что Юг становиться независимой и реальной силой, опомнился и вторично приказал выдать лидеров южан.
Юг ответил насмешками и угрозами, а когда представители северного Трибунала пересекли границу, они были мгновенно арестованы и предстали со связанными руками перед теми, кого ехали арестовывать.

Возмущенные нарушением своей неприкосновенности, коронеры потребовали извинений.
- Вы перешли границу без разрешения наших властей, - холодно отрезал Смуэ.
Уолт ухмыльнулся, видя растерянность на лицах судейских.
- Какие границы? – попробовал вслух изумиться один из них.
- Те, что вы установили между нами, больными и вами, здоровыми, - сквозь зубы процедил сержант Стенли.
Представители Трибунала были выдворены с Юга, а на следующее утро северянами был расстрелян патруль южан, охраняющий границу у одного из переходов с одной территории на другую.
С тех самых пор прошел всего месяц, а убитых и с одной и с другой стороны прибавилось на несколько сот человек.
…- Где же дозор? – нервничал Смуэ, судорожно затягиваясь дотлевающей сигаретой.
Несколько часов тому назад была получена информация, что огромные силы Севера группируются невдалеке от условной границы между враждующими территориями. Было похоже, что северяне решили действовать  более решительно, чем делали вид на самом деле.
Это необходимо было тщательнейшим образом проверить -  в дозор ушел отряд Прайта – в последнее время этот парень все больше и больше нравился Уолткейтам. Отчаянный, решительный, он неоднократно вступал в бои с превосходящими силами противника и одерживал победу за победой.
Мейсон неоднократно говорил о том, что хочет забрать Прайта к себе и задействовать в управленческом аппарате. Смуэ же только отмалчивался в ответ на эти реплики друга. Редкие люди знали, что он и Прайт – родные братья. Смуэ страшно боялся за Прайта – тот был моложе и бесшабашнее, без страха участвовал в боях и проявил себя как сорвиголова.  Отправляя Прайта  в очередной рейд, Смуэ переживал за брата больше, чем за самого себя.
Взять его в управленческий блок тоже сначала опасались – Смуэ не хотелось, чтобы кто-нибудь смог попрекнуть его в том, что он помогает брату подняться по служебной лестнице, поэтому на все предложения Мейсона Смуэ досадливо отмахивался и сразу же переводил разговор на другую тему.

- Да где же они, черт побери? – Смуэ снова беспокойно взглянул на часы – вот уже скоро закончиться положенное для выхода на связь время, а от дозора по-прежнему – ни единого звука, а ведь если бы произошло что-то непредвиденное, они бы услышали хотя бы стрельбу или зарево от начавшегося боя. Но вокруг стояла только подозрительная тишина и кромешная мгла.
Лейтенант оглянулся – в это время года на Юге стояла на удивление теплая погода. Даже холодные ночи не успевали должным образом остудить землю как следует, и она, даря воздуху ночные испарения, согревала прижавшихся к ней грудью солдат.
Внезапно в ночи мелькнул огонь и в небо взмыли две оповестительные ракеты ярко-оранжевого цвета – сигнал от разведотряда. Значит, они все-таки попали в засаду.
Смуэ нервно кусал губы и всматривался  вдаль. Он не имел права придти на помощь этим своим людям находящимся на чужой территории, не мог рисковать жизнью своих солдат для спасения родного брата.
Еще сегодня утром было решено послать на разведку отряд из добровольцев на территорию Севера. Солдат предупредили, что в том случае, если их вылазка провалиться, на помощь им рассчитывать не придется, поскольку северяне могут расценить любую перестрелку, как повод для развязывания новых военных действий, не дожидаясь окончания сроков перемирия.
Южанам же было необходимо сохранить шаткий нейтралитет хотя бы еще на одну единственную неделю. Всем было предельно ясно, что рано или поздно, но война все равно начнется. И если северяне на самом деле группируются у границы – то она точно неизбежна.
Югу нужно было время…

Далекая стрельба подтвердила наихудшие опасения лейтенанта. Значит, все-таки они попались…
Смуэ оглянулся – на лицах, застывших в ожидании солдат, горела упрямая решительность, но как только лейтенант отрицательно закачал головою в ответ на направленные на него умоляющие взгляды,  лица бойцов разочарованно вытянулись.
Солдаты желали вступить в бой, желали помочь попавшим в беду товарищам, но они не могли нарушить приказа своего командира.
Звуки боя смолкли вдали так же неожиданно, как и начались. Сержант, сидевший рядом со Смуэ, глаз своих обеспокоенных не сводил с линии горизонта.
Там вдалеке мелькнуло несколько теней, и кое-кто из солдат сопровождения вскинули винтовки, беря бегущие тени на прицел. Смуэ дал сигнал к отбою этого действия – не хватало еще застрелить кого-нибудь из своих же.
Тени перемещались очень быстро и вскоре уже хорошо видны были фигуры бегущих к южной границе людей. Еще несколько минут и отчетливо стало видно, что это действительно отряд Прайта. Все бегущие тяжело дышали и постоянно оглядывались назад, дабы удостовериться – нет ли за ними погони.

Светло-зеленая форма бегущих солдат была отличительным знаком южан. Сперва, она тоже была одной из форм их дискриминации. Чтобы оградить себя от присутствия зараженных, северяне предписали им носить определенные знаки отличия – южане наотрез отказались от всяческих ярлыков и бирок. Когда же был изменен вид формы для них – пришлось поневоле подчиниться – другого обмундирования южанам уже не выдавали.  Хотя на Юге многие упрямо продолжали носить форму старого образца, новый цвет стал среди обреченных очень популярен.
И теперь, когда такой до боли знакомый и родной светло-зеленый цвет приближался к убежищу отряда Смуэ, у того слезы навернулись от радости.
Прайт, как и ожидалось, бежал одним из последних, помогая упавшим подняться и поддерживая уставших. Он единственный, кто ни единого разу не обернулся назад – его бесстрашие в очередной раз поражало, и укрепляла в мысли, что у него явно не все дома. Нормальный человек не способен так презирать жизнь и ежесекундно дразнить смерть. Хотя, если хорошо подумать – быть может, Прайт и прав – по крайней мере, понятно его желание умереть в бою, а не на больничной койке.
В конечном итоге они и так уже все давным-давно обречены.
Замыкающий шествие Прайт, поравнявшись со Смуэ, одарил того своей белозубой улыбкой – Смуэ в ответ только сокрушенно покачал головою. Понять такое оголтелое безрассудство было выше его сил.
Возвратившийся из разведки отряд вместе с сопровождающими из отряда Смуэ направились в сторону базы – форт КАЭС стал центром восстания совсем не так давно,  и еще месяца два тому  назад принадлежал грозному Северу. КАЭС был недалеко от границы и можно было расположившись в нем не вызывая подозрения у Севера все время находиться в приграничных районах с противником.
… Через полчаса Прайт докладывал Смуэ и Уолткейту о результатах ночной вылазки – сведения, полученные от перебежчиков, подтвердились – на границе Юга и Севера находятся огромные резервы войск северян. Значит, они все-таки готовятся к какой-то наступательной операции.

Уолт задумчиво поджал губы – и что же надумали северяне на этот раз? Оставив старшего Уолткейта раздумывать над полученными сведениями, Прайт и Смуэ вышли из кабинета, и спустились вниз на посадочную площадку.
Смуэ сердито пнул Прайта в плечо, тот беззаботно рассмеялся в ответ:
- Смуэ, ты что?
- Прайт, я сотни, тысячи раз просил тебя не подвергать свою жизнь опасности, ты же Уолткейт, твоя жизнь бесценна, а ты носишься с разведкой, не понимая, что я здесь умираю от беспокойства.
Улыбка сбежала с лица Прайта. Он опустил глаза вниз и тихо ответил:
- Ты прекрасно знаешь, Смуэ, мою мотивацию по этому вопросу, ты в курсе, что я всего лишь искупаю свою вину за происходящее сейчас с нами.
- Ты с ума сошел!
- Смуэ, - Прайт резко вскинул голову, смотря прямо в глаза своему собеседнику, - мы оба прекрасно знаем, что это правда. Ты мой брат и поэтому понятно, что ты желаешь защитить меня, но я-то сам прекрасно знаю, в чем все дело…
Никто из южан не знал, каким именно образом Уолт, Смуэ и Прайт  смогли узнать о том, что почти вся территория Системы забита зараженными солдатами до отказа. О том, что эпидемия гуляет по Системе, знали все, но что это же происходит и на Севере – единицы.
И никто не знал, откуда именно братьям Уолткейтам стало известно о планах Севера по тотальному уничтожению населения Юга.
Истинной же причиной начала восстания стала история, до сих пор покрытая завесой тайны.

ЮГ   
НЕСКОЛЬКО МЕСЯЦЕВ ДО НАЧАЛА ВОССТАНИЯ УОЛТКЕЙТОВ

Вместе с очередной проверкой, прибывшей на Юг для забора анализов, сюда каким-то попутным, а вернее будет сказано – беспутным ветром занесло высокорослого и смазливого сержанта Николаса – ревизора из низшей структуры Северного Трибунала.
В то время, как остальные проверяющие делали свою обычную работу – принимали анализы, делали снимки, сержант бесцельно расхаживал по базе южан в респираторе и злобно сверкал глазами, проходя мимо каждого больного солдата, встреченного на своем пути.
Скорее всего, направили сержанта на Юг не совсем случайно, вероятно за какую-нибудь мелкую провинность или среднюю оплошность и тот, скрипя сердцем, вынужден был подчиниться приказу, но не желал притворяться, что это наказание доставляет ему хоть какое-нибудь удовольствие.
Так промаявшись не один час без дела, Николас совершенно случайно завернул в «закуток» - это было тихое место, где обычно, после тяжелых рейдов на континент солдаты принимали стаканчик-другой и могли посидеть в полном тишине и спокойствии и в нормальной обстановке поговорить по душам.
Там же,  по стечению обстоятельств, уже находилась огромная компания – отряд сержанта Прайта вовсю «отдыхал».

Прибившись к ним, Николас стащил мешающий ему дышать респиратор и начал поглощать виски стакан за стаканом. Чего и следовало ожидать, вскоре его развезло так, что он, не смотря на заметное презрение к южанам, соизволил с ними наконец-то заговорить.
- Вы – покойники, - заявил он южанам, заплетающимся языком, - вам всем здесь – хана.
  Только своевременно поданный знак Прайта удержал его солдат от разборок с этим нахалом. Поскольку никто так и не пожелал слушать бредни пьяного человека, то вскоре вконец набравшийся Николас опустил голову на сложенные перед собою руки и благополучно отбыл в царство Морфея. Шумящая компания из числа зараженных южан тоже постепенно  начала расходиться.
Спустя каких-то десять – пятнадцать минут в маленьком подвальчике не осталось  никого кроме сержанта Прайта и сержанта Николаса.
Что именно между ними произошло в дальнейшем, знали только Уолт и Смуэ. Поздней ночью к ним в комнаты постучался Прайт.

Когда разбуженные Уолткейты поднялись к нему в комнату, Смуэ едва сдержался, чтобы не закричать – лицо, руки, волосы Прайта были полностью покрыты липкой кровью.
Уолт, тихо чертыхаясь, втащил Смуэ внутрь комнаты Прайта, и только убедившись, что на коридоре второго этажа казармы больше их никто не видел, накрепко запер входную дверь.
Смуэ отчаянно тормошил Прайта за плечи, но тот только горестно качал головою и беспрестанно как заведенный шептал:
- Он сказал, что нас всех перебьют…
 Спустя полчаса, придя в себя окончательно и смыв кровь с посеревшего от волнения лица, Прайт наконец-то рассказал друзьям о случившимся…
…. Стоило только всем разойтись из «закутка», как Николас будто по мановению волшебной палочки внезапно очнулся, казалось бы  беспробудного сна и, поведя опухшими глазами по сторонам, остановил свой взгляд на старающемся не замечать его Прайте.
- А, южанин… - Николас помахал пальцем, - ну-ну, давай выпьем…
Прайт с презрением наблюдал, как северянин шатаясь и цепляясь ногами за стулья подходит к нему и усаживается рядом:
- Я им говорю, - зачем их проверять, если им и так хана скоро? А они мне отвечают – так, мол, надо, нельзя вызывать у этих чертовых зараженных подозрения, а то если они обо всем узнают…
- Кто они? – настороженно переспросил Прайт, еще не совсем понимая, к чему это клонит пьяный сержант.
-Ну, ВЫ, южане, можете обо всем узнать, понимаешь, нет? – Николас громко икнул.
- Ой, вы – больные и заразные, вами так и так умирать, так что без разницы раньше или позже…

Только теперь почуяв неладное, Прайт аккуратно спросил:
 - Нам и так умирать?
- Ну да. Вот ты сержант, и я сержант - а ты и половины того не знаешь, что знаю я.
Николас стукнул себя кулаком в грудь:
- Ты знаешь, к примеру, что на Севере не так давно тоже были выявлены зараженные, такие же, как и вы?
- Зараженные?
- Ну. Нас ведь всех тоже проверяют, как и вас.  И если кто на подозрении – сразу же в карантин, а там уже начинают разбираться что к чему.
Прайт рассмеялся:
- Ну, ты загнул. Если бы у вас выявились зараженные, их бы немедля переправили к нам, но я в последнее время не слышал ни об одном случае перехода к нам кого-нибудь из северян. Так что ты, брат, похоже просто заврался!
Прайт дружески похлопал Николаса по плечу.
Тот внезапно весь встрепенулся и резко сбросил руку южанина со своего плеча:
- Ты думаешь, я вру? Думаешь, ничего не знаю? Да, перехода к вам не было, потому что и этих зараженных больше нет… - Николас глупо хихикнул, - их нет, их нет, и не было…
Прайта этот разговор уже начинал злить – этот пьянчужка несет всякую белиберду, а он сидит и слушает уши развесив…
Прайт встал и направился к выходу, когда ему в спину были брошены роковые слова:
- Убили их, понимаешь… Узнают, что заражен и каюк, пулю в голову, а досье – в мусор – мол не было тут таких никогда…
Эти слова как будто током силою в тысячи ампер ударили Прайта. Он развернулся и недоверчивым взглядом окинул пьяного Николаса с ног до головы:
- Врешь!
- Я вру? – Николас поднялся во весь рост и ткнул себя кулаком в грудь: - Я?
Прайт быстрым размашистым шагом подошел к нему, гневно сверкая глазами и, встряхнув, схватил за грудки:
- Ты, ты врешь!

Николас рассмеялся ему прямо в лицо:
- Вы слепцы, слышишь. Вас всех здесь однажды просто передавят, мы сперва уберем всех заразных там, а потом примемся за вас уже  здесь, на вашей исконной территории…
Прайт зло и с силой оттолкнул от себя тяжело дышащего перегаром Николаса и тот, падая на пол, зацепил ногою  стоящий позади него стол с пустыми стаканами. Они со звоном и скрежетом посыпались вниз, прямо на них и рухнул пьяный северянин.
В ту же секунду в «закутке» раздался страшный крик. Прайт с испугом смотрел на Николаса. Из-под головы упавшего вытекала красно-черная лужа. Уолткейт наклонился и постарался приподнять сержанта, но внезапно тот страшно захрипел, и из его разрезанного горла хлынул фонтан черной крови прямо Прайту в лицо. Только теперь Прайт заметил, что из горла Николаса торчит острый осколок одного из разбитых стаканов.
Прайт шаг за шагом начал медленно отходить к дверям. Тысячи мыслей роились в этот момент в его голове. Северянин мертв – это не подвергается никакому сомнению. То, что он здесь наболтал – а вдруг это правда?

Но он мертв, а последним здесь кроме северянина оставался Прайт, и это подтвердят все ушедшие ранее солдаты. На Севере просто никто не поверит, что произошел обыкновенный несчастный случай, что это происшествие - всего навсего нелепая смерть по неосторожности. Да, Прайт толкнул, но стол-то опрокинул сам Николас.
...- Зачем он рассказал тебе о чистках? – прервал рассказ Прайта, внимательно слушающий каждое его слово Уолт.
- Он был пьян, как собака, вот и плел все, что в голову взбрело! – предположил Смуэ с надеждой смотря на Уолта.
Прайт отрицательно замотал головою и залпом выпил стакан воды, стоящий у него на столе. Потом аккуратно вытер мокрые руки о форменные брюки, и достал из заднего кармана листок бумаги, заляпанный кровью:
- Вот, смотрите…

Уолт развернул бумагу и с нарастающим изумлением вслух прочитал:
« Я, сержант Грэги Николас, довожу до вашего сведения, что в последнее время мною на территории Севера было выявлено наличие пяти досье, заведенных на людей, которых в наличии миротворческих войск не оказалось.
По моему запросу заинтересованные лица стали уверять, что эти люди погибли, а их подлежащие сохранению досье просто по недосмотру кого-то из ответственных лиц не успели вовремя перевести в Штаб. Но по факту гибели данных солдат мне не было предоставлено никаких актов или подтверждающих документов, а сами таинственные досье за ночь исчезли в неизвестном мне направлении.
Проводя опрос свидетелей по данному делу, до меня дошли подозрительные слухи, что все пятеро солдат в последнее время подозревались в том, что они вроде как больны. Кое-кто видел, как их загрузили в крытый грузовик и увезли якобы в госпиталь, и больше этих солдат на территории базы никто не видел.
Я немедленно обратился к руководству базы – но это оказалось делом практически бесполезным. Даже по поводу досье все усиленно делали вид, что даже факта их обнаружения мною вообще не было.
Как следователь Трибунала, я доложил об этом своему непосредственному начальству, но поскольку в последнее время Трибунал всецело зависит от Севера, на мой отчет не последовало никакой существенной реакции.
Я же тем временем заявляю, что на территории Севера проводятся незаконные чистки наличного состава, что выявленные зараженные солдаты не отправляются согласно меморандуму на юг, а уничтожаются прямо на месте выявления.
Это подтвердил человек, непосредственно принимавший участие в ликвидации этих нововыявленных больных людей. Это некто майор Эйн, отчаянный головорез и хладнокровный убийца. Он посоветовал мне забыть о находке пяти досье и предложил немалую сумму, чтобы я раз и навсегда вычеркнул из своей памяти  вышеописанный инцидент.
Поскольку в последнее время я чувствую себя не самым лучшим образом в плане здоровья, то полагаю, что сам невольно подхватил заразу где-то на нашей территории. Я знаю – если об этом станет известно, меня убьют так же, как и всех остальных…»
Здесь бумага была просто мокрой от крови, буквы стали едва различимы…
« Меня отсылают  на Юг, сопровождать очередную проверку и быть может, мне придется остаться на Юге навсегда.  По крайней мере, только это способно теперь спасти мне жизнь…»
- Да, этой бумаге цены нет. – Уолт поднял глаза на Прайта, - Где сейчас этот Николас?
- Там, внизу, я не стал трогать его, а бумага торчала из кармана, вот я и вытянул, - на одном дыхании процедил Прайт.
Уолт и Смуэ озадаченно переглянулись. Сейчас им предстояло решить несколько важных задач – как защитить Прайта от обвинения в убийстве, и что делать дальше с той информацией, которую они узнали из донесения Николаса?
Труп было необходимо уничтожить – если Прайт попадет в руки Трибунала, ему не выжить. За смерть следователя Трибунала  есть только один приговор – смертная казнь.  Смерть за смерть, как в средневековье.
С другой стороны – навряд ли Николаса станут так уж активно искать. Похоже, кому-то из руководства Трибунала он или его активная деятельность пришлись не по душе и от него избавились бы в любом случае. А подставить Прайта под удар  теперь было очень просто. Эта ситуация была просто идеальна для тех, кто хотел убрать Николаса с пути и остаться с чистыми руками. Теперь все можно будет повесить на подвернувшегося совершенно случайно сержанта Прайта.
Значит, необходимо избавиться от тела…
Что же касается бумаги… Уолт задумчиво шевелил губами, перечитывая строки заново – а ведь в принципе об этом легко было догадаться.
За последние несколько месяцев на Юг  не был отправлен ни один заболевший с других территорий. А раньше это число в день зашкаливала за несколько десятков человек. И эпидемия тоже навряд ли успокоилась. Значит, Север решил не пополнять больше территорию Юга своими бывшими солдатами, а просто избавляется от них, чтобы прервать распространение заразы?
Человека забирают в госпиталь, там ставиться положительный диагноз. В месте прохождения его службы отчитываются, что отослали солдата на Юг, забирают досье, а потом - больного и досье в расход и все…
Сценарий достаточно тяжелый для восприятия обычными людьми, но очень правдоподобный.
Смуэ с жалостью смотрел на Прайта. Тот сидел осунувшийся  и весь какой-то землисто-серого цвета. Конечно, ему и раньше неоднократно приходилось видеть смерть, и  не кончина Николаса могла подействовать так удручающе. Но эта смерть была до смешного нелепой – сам стаканы уронил, сам на них упал, сам себе горло перерезал.
Прайт глубоко вздохнул и повел плечами, как бы очнувшись от глубокого сна, и тотчас же поднял глаза на друзей:
- Я думаю, лучше доложить об этом прямо сейчас же…
Он не успел даже сделать усилие, чтобы подняться, как Уолт легким движением удержал его:
- Не дури, Прайт…
- Я пойду и расскажу, как все было на самом деле… Мне поверят…
Смуэ вздохнул, сокрушаясь над наивностью брата:
- Это здесь тебе поверят, но в Трибунале потребуют твоей выдачи, а там быстро обтяпают дело, что ты напал на безоружного и зарезал его как курицу.
Прайт изумленно смотрел на Смуэ:
- Но ведь все было не так, неужели им будет трудно проверить, как все было на самом деле?
- Прайт, они даже не станут ничего проверять. Если то, что написано на этом листе бумаги, правда – тогда тебя просто арестуют, засудят и казнят. Даже если в твою пользу будут свидетельствовать улики и следы на месте происшествия, то только потому, что ты – южанин, тебе никто не поверит. Прайт, очнись…
- Но что же тогда делать?
- Тебе – ложиться и спать. Мы сами займемся этим…
…Уолт и Смуэ вернулись в его комнату только перед самым рассветом. Прайт спал, уронив голову на руки и тяжело посапывая во сне. С тех самых пор ни один из них троих больше вслух не вспоминал о том, что произошло той страшной ночью.
Донесение Николаса стало основным доказательством, на которое опирались Уолткейты, впервые призывая солдат Юга к неповиновению.  Когда Трибунал потребовал этих доказательств, Уолт наотрез отказался назвать имя своего осведомителя, которого на самом деле уже к тому моменту не было в живых.
Но моментально нашлись на Юге люди, которые подтвердили, что факты уничтожения больных на территории Севера – реальность, а не вымысел.
Так начиналось восстание 2018 года.

ГРАНИЦА ЮГА И СЕВЕРА   2018 ГОД

Прайт поджав губы, смотрел вдаль. Сколько народу погибло с тех самых пор, сколько солдат сложило голову в борьбе за свои интересы, а ведь началось все с того, что Уолткейту – младшему пришлось убить человека…
- Прайт, хватит винить себя. Ты постоянно коришь самого себя за то, в чем ты невиновен – я-то хорошо тебя знаю – вижу, как ты бросаешься в самое пекло, только для того чтобы забыться. Но сколько можно есть поедом самого себя?
Прайт ухмыльнулся. Ну, что ж, значит не судьба ему и в самом деле умирать, если смерть все это время не раз ходила рядом, но всегда подкашивала других, а не его самого.
Откуда-то сзади раздался хриплый голос:
- Лейтенант, можно вас на минуточку?
Уолткейты обернулись. Перед ними стоял Доннер – лицо этого человека ужасно не нравилось Смуэ, оно казалось одному из Уолткейтов безжизненным, и в его пронзительно черных преданных глазах царила какая-то необъяснимая пустота. Но именно Прайт привел в свой отряд эту ледяную глыбу – Доннер был отличным стрелком и умелым солдатом.
Он появился на Юге совсем недавно – у бедняги была обнаружена раковая опухоль, которая вот–вот должна была свести его в могилу. Но даже не смотря на это Смуэ всегда чувствовал легкое подозрение, смешанное с презрением к этому солдату и даже сам не мог объяснить почему.
Прайт же, напротив, доверял Доннеру и тот постоянно сопровождал лейтенанта, едва не наступая ему на ноги.
- Что-нибудь случилось? – Прайт протянул руку в сторону базы.
- Нет, я не насчет базы, я хотел спросить – не нужен ли я вам больше на сегодня? -  ну почему в его голосе Смуэ постоянно слышится какой-то скрытый подтекст? Может, он просто-напросто устал сегодня и поэтому придирается ко всему без видимой причины?
Прайт и Доннер отошли в сторону, что-то оживленно обсуждая, и Смуэ остался стоять на площадке перед базой совершенно один. Надо же было Прайту именно сегодня вспоминать эту историю с гибелью Николаса. Ведь он сам почти забыл ту злополучную ночь. Или старался забыть – поправил Смуэ сам себя…

…Оставив Прайта наверху, в его комнате, Уолт и Смуэ, передвигаясь как можно тише, чтобы не привлекать к себе внимания, спустились вниз, в тесный подвальчик, где лежало тело погибшего коронера.
Смуэ чуть не вывернуло, когда он увидел труп с безжизненно раскинутыми руками. Кругом была кровь, поэтому вынести тело, не испачкавшись, не представлялось никакой возможности. Уолт вопросительно посмотрел на своего соратника:
- Ну, что будем делать?
- Лучше спроси, где мы будем его прятать? – беззлобно ответил Смуэ, подходя ближе и старательно переступая через кровавые лужи.
- Вчера умер Сайдсмон, поэтому сегодня днем работал крематорий…
Смуэ, не веря своим ушам, так и впился взглядом в Уолта:
- Ты предлагаешь…
- А что же нам еще делать, Смуэ? – Уолт беспомощно развел руками, - вынести его и выбросить на помойку, утопить в несуществующей поблизости реке, расчленить?
Тошнота подступила к горлу Смуэ:
- Уолт, что ты такое говоришь? Ты в своем уме вообще?
- Этот Николас, знаешь ли, тоже человек, мертвый правда, но все же человек. И он достоин нормального человеческого захоронения. Упакуем его прах в урну Сайдсмона, урну завтра захоронят. Сайдсмону это будет не в нагрузку, а второй покойник упокоиться по всем правилам…

…Даже сейчас Смуэ  поежился от этих воспоминаний. Они с Уолтом приложили все возможные усилия и все же спасли Прайта.
 
Кровавое солнце поднялось над КАЭС. Смуэ смотрел вдаль, как бы желая угадать, каким будет он – наступающий день и что принесет он своим героям. Смуэ и не догадывался, что ледяное дыхание смерти уже почти рядом…
«Я знаю, знаю, что это вы убили Николаса, иначе, откуда бы вам знать о том, что он мне рассказывал об исчезнувших на Севере досье. Значит, и вам он рассказал об этом, перед своей смертью - а потом вы просто убили его, мрази…»
Налитые злобой глаза внимательно и осторожно наблюдали за стоящим невдалеке Смуэ:
«Будьте вы прокляты, Уолткейты… Я не успокоюсь, пока не изничтожу вас всех до последнего…»
На свою беду Уолткейты не знали самого важного – о поездке Николаса в КАЭС знал еще один человек. В КАЭС Николас поехал с подачи Трибунала, но почти не протестовал против этой поездки, ибо на территории южан у него была подруга.  Виделись они редко, поэтому никто не знал об этой связи заразной и здорового. Но в тот вечер, когда Николас пропал, некая особа проявила беспокойство о судьбе неизвестно куда исчезнувшего коронера. Николас так и не объявился ни через сутки ни через двое, но, порасспросив кое-кого поподробнее о том вечере, когда ее дружок как в воду канул, девушка с удивлением узнала, что последним в тот вечер коронера видел Прайт Уолткейт.
 А еще она видела свежую кровь в погребке – ее объяснили очень просто – у кого-то из южан открылась рана, горлом шла кровь. Для остальных этого объяснения хватило, подруга же Николаса стала копать дальше.
В течение последующих суток она узнала, что ни в один из госпиталей провинции и КАЭС не поступал ни один человек с открытой кровоточащей раной. Значит, эта нелепая версия происхождения крови в «закутке»  отпадала.
Потихоньку – помаленьку она пришла к выводу – в дело явно замешаны Уолткейты. Иначе, как им в руки попал документ, который незадолго до своего исчезновения показывал ей коронер?
Они его убили… Это было единственное, что можно было бы предположить. И сейчас ее глаза налитые ненавистью следили за каждым шагом Уолткейтов. Решение отомстить пришло сразу же как ее сердце узнало правду, теперь ей оставалось только выждать подходящий момент и нанести ответный удар…
Ни о чем не подозревая, Смуэ продолжал наблюдать за тем, как входит день в форт КАЭС. Его мысли сейчас были очень далеки от всего происходящего вокруг. Ему казалось, что все происходящее в его жизни – это сон, что вот-вот наступит долгожданное пробуждение, но не смотря на тягостное ожидание жизнь все так же текла в своем обычном русле, и ничего в ней не менялось в лучшую сторону.
Конечно, он сам и Уолт достигли тех высот, к которым стремиться каждый солдат, но эти высоты были более чем призрачными - они были лидерами восстания, но вскоре восстание может погаснуть – и даже не столь важно теперь - пойдет Север на уступки или нет. А вот кем будут они и будут ли они вообще к тому моменту еще живы? – вот этот вопрос стоял на их повестке дня постоянно.
Возможно, у каждого мужчины есть своя мечта – высокое положение в обществе, карьера, семья, дети и многое другое. Но втайне каждый мечтает всю свою жизнь – быть героем. Герои никогда не умирают от старости, они принимают смерть в самом расцвете своих сил, отправляясь на тот свет не от болезней и дряхлости, а от предательских пуль при защите несчастных и угнетенных…
А еще герои живут вечно…В памяти людей, рассказывающих о них легенды...