Километры

Я закрою глаза, чтобы не видеть солнце. Даже если будет светить луна.
Выпьем озера, уйдем в море, потонем в прибое. Мы, только мы.
Просветим души. Пробьем берега. Перенесем ледники. Изменим.
Оставим.
Заглушим соль, потушим боль, воскресим сон и надежду о небе. Перенесемся туда. Где уже не будет того, что есть. Где уже не будет нас. Где мы увидим все по-другому.
Наденем синие очки. Откроем глаза.
Белая пыль. Сонная лень. Холщовая ткань. Все об этом. И в этом.
Мы уже не боимся, нет-нет. Мы уже ждем. Мы скоро приедем и скрутим горы.
Без нового. Где же мы?
Мы там уже бывали, во сне. Знакомые руки, знакомые волосы, родное дыхание, как одно, то, что было, близкий голос, родной, как мы.
Но серая боль.
Я остановлю дыхание, слышишь, только бы это не кончалось. Истина бы не кончалась. Я остановлю, если надо. Но слышишь, если надо.
Нацарапаю даль. А сверху явлю то, что хочешь. Хочешь – украду тебя, хочешь? Хочешь, вместе туда, ты хочешь, знаю. Со мной ты хочешь. И я.
Аналогично. Вновь аналогично. И иногда алогично, в корень. Но аналогично.
А кислорода все меньше и меньше, может не хватать. Тебе будет больше, давай, остановлю. Я могу, ели надо, ты знаешь.
Просто над нами очень много. В темноте.
Мы слышим, как падают кометы, как мимо окон пролетают осколки чьих-то сердец, но за окном тишина. И синюю луну мы можем потрогать. Даже отломить кусочек себе.
Уже так скоро, правда?
Обращение. К тебе, моя судьба-невеста, к вам всем. Моим словам и душам, что томятся в волосах. Что где-то думают о высшем и свободе. А я не пускаю. Держу. Но не зря, ничего не бывает зазря. Как и слово держу. Когда вылетает, возвращается. Я вижу.
Нас вижу. Нас много. Мы вместе.
Над нами много километров.
Земля и вода, трава, океан, соли, пряности, запахи, сырость, кирпич, звук асфальта, тяжелый удар. По печали и сердцу. Ударяет по колоколу, звучит, не остановит.
Тяжесть тебя.
Вперемешку с гадостью историй, со мной, со скользкими змеями и четкими сурками. Сусликами. Зубами. Морковью. Очками. И черными волосами, как у ворона, правда?
Лежу, лежу. Весна, заметь. Лежу и слышишь.
Детей звон дальний, как корабль. Он движется по морю знаний и остереганий. Он движется по воле судеб. Ложится вниз, на дно и слышит шорох волн над ним.
Мы так далеки от неволи.
И каждый шорох, каждый шелест наполнен звучанием струн, стали и цветов, глаза.
Такие глаза. Знаешь, какие.
И ты знаешь, у нас будет.
Мир будет, свобода будет, небо будет, лужи, вагон и крепкий черный чай с молоком. И двумя лепешками. Трястись семь дней и ждать четырнадцать ночей до того, как будет можно. Разжечь.
Потому что, над нами километры.