Морские ежи

… Бумага, чернила… движения…запах типографии… мечты, к черту… к черту то, это, не все, но есть, не нужно… мягко…так мягко стелить жизнь… мазать поверхность клеем, вязким, как грязь, но вкусно пахнущим. Я не нюхаю клей,но он правда пахнет.. хорошо… не плохо…. Волосы… которые люди зачем-то отстригают зачем-то, зачем-то.
Сочность.
Вкусы, запахи, цвета.
Сок манго, отломленные куски хлеба с корицей, ароматные специи и пряности, молоко, фрукты, сожмешь горсть клубники, потечет сладкий сок по рукам, по пальцам, вниз, в море, капли.







Он встряхнул копной выгоревших на солнце волос чуть ниже плечей и посмотрел в окно.
Внизу мужчина средних лет выгуливал своего лабрадора; тихо и неспеша проплыла лодка, звонким всплеском отозвалось упавшее на водную гладь где-то вдалеке дикое яблоко.  Стало легко, и он глубоко втянул воздух.
Все было хорошо. Спокойно.  В воздухе витал аромат жизни, цветов, музыки и, возможно, счастья…
Вроде бы все как всегда: лето, люди те же, листья зеленые…, дом стоит, не шелохнется, в углу комнаты стоит гитара…живая. Настолько живая, что когда берешь  в руки, чувствуешь  ее дыхание.  И смотришь в окно – вроде бы все так же прекрасно, как было. А все равно, что-то уже не то. Что-то в тебе поменялось, или вокруг тебя. Даже Воздух стал другим. И относиться ко всему начинаешь по-другому. Может быть, отношение к жизни поменялось. Настолько, что сам отчасти понимаешь, из-за чего и когда.
И больше ему не хотелось говорить.
Да и говорить было не с кем. Лишь с самим собой. И еще одним человеком. Но у них была другая связь.. они общались не словами.
Дэйв  взял чехол с гитарой и спустился из окна второго этажа по козырьку дома вниз.  Футболка с изображением Курта Кобейна была повреждена при попытке перелезть через кустарник.
Преодолев некоторое количество метров, разъединяющих его и то мистическое и манящее место, он встал посередине узкой дороги, окаймленной высокими древними деревьями. Могучими. Живыми. И мудрыми.
Под ногами шелестела листва и листья падали с неба, это было похоже на сон.
Голубые глаза стеклянным взглядом  остановились, и какое-то время смотрели в одну точку ровно посередине. На место, разъединяющее его и мост через реку. Какие-то 10 метров. Эти 10 метров показались ему вечной магистралью, которую никогда не преодолеть. Расслабившись и отпустив все мысли, Дэйв шагнул навстречу мосту. Сзади послышался крик и резкие звуки. Он обернулся.
Со всей скорости на него мчался местный житель велосипедист.
- С дороги! Что, слепой?!
Дэйв растерянно отшатнулся и дал проехать седовласому тощему и не особо дружелюбному господину. Посмотрев ему вслед и оценив напористость, он прошел еще несколько метров.
Повернув за угол, он попытался открыть дверь дома, заросшего дикими розами и плющом, общая картина давала понять, что за домом никто не ухаживает давно, и если бы не свет в окне, можно было бы запросто счесть его забытым и давно покинутым…
Все усилия, прилагаемые для открытия двери были напрасны.
«Странно», подумал Дэйв, «Месяц назад она открывалась легко …»
За стеной послышались звуки, топот, шорох и звяканье металла.  В замочной скважине повернулся ключ и дверь медленно отворилась. В проходе стоял темноволосый мужчина в клетчатой рубашке и синих старых джинсах. Между указательным и средним пальцем правой руки была зажата сигарета. Не двинувшись с места он сделал затяжку и неспеша подошел к Дэйву.
- Будешь? – спросил он. И сразу же опомнился, - Ах да… ты же бросил. – произнес он и затянулся еще раз. Все еще смотря в глаза Дэйву, он выпустил дым изо рта.
Дэйв подошел ближе и крепко обнял старого друга.
Они дружили с семи лет. С тех пор, как Патрик вернул ему украденный соседскими детьми игрушечный пистолет.   С того дня они были неразлучны.
Летели годы. Игрушечное оружие сменилось настоящим, и Патрик неоднократно попадал в неприятные ситуации, после которых шрамы по сей день покоятся на его теле.
- Хм…Ты принес свою малышку? – Патрик бросил взгляд за чехол рядом с Дэйвом.
- Да.
Патрик бросил сигарету на потрескавшийся деревянный пол, раздавил ее ногой и подошел к мольберту. На полотне в хаотичном порядке располагались полосы, спирали…стянув его с мольберта он поставил новый чистый холст.
Месяц назад он жаловался на отсутствие радостей в его жизни. Все то, ради чего он живет никому не нужно, и что лучше сразу застрелиться. Последнее время он был абсолютно неживой и выкуривал по две пачки в день. И это не всегда были сигареты, продающиеся в магазинах… Никого не хотел видеть. Он говорил, что понял, что никто из тех, кого он знает, не может понять его и что он совершенно один. Что из похожих на него на свете есть лишь мольберт и краски. А все остальные люди живут в разных мирах, и нет того, что могло бы их соединить.
А Дэйв понимал его как никто другой. И ему тоже порой казалось, что каждый человек говорит на своем языке. И даже музыка не всегда может объединить их,…  Люди с головой погрязли в личном мире, куда никому кроме них входа нет. Эго, алчность, жестокость, ненависть и зло вокруг.
И понимаешь, что это и есть ад. Что ничто их уже не изменит.
И замечательная фраза хиппи «Make love, not war» подходила бы к настоящему времени, если бы ее понимали хотя бы половина человечества.
После неудачной попытки самоубийства, он месяц пролежал в больнице.
- У тебя все в порядке?... Ты… в прошлый раз ты…
- Молчи! –Отчаянно крикнул Патрик. Рука упала на холст, и он опустился на колени. – Ты же все понимаешь!… зачем ты это делаешь со мной? Зачем вы все это делаете?...
Его голос становился все более низким и с годами более хриплым и прокуренным. Сейчас улавливались нотки беспомощности. Дэйв не узнавал его. Атмосфера стала пугать. Как будто бы перед ним находился не тот человек, которого он знает всю жизнь, а потерявшее окраску существо, посаженное в клетку. Черно-белое, безжизненное создание, которое живет лишь ради своих картин. И эмоций.
- Лучше бы вы дали мне сдохнуть тогда.
Тишина начинала гудеть, а воздух как будто наполнился свинцом. На голову Дэйва будто надели железную шапку, сдавливающую его мысли и пытающуюся задушить.
- Прости меня. Я не подумал.
Друг поднялся с пола и встал напротив незаконченной картины.
- Все в прошлом. – Немного помолчав, он добавил. - Поиграешь мне?
- Если ты хочешь.

Дэйв расстегнул молнию на черном саркофаге и достал гитару. Из кармана джинсов выпали два медиатора… Потом положил одну руку на гриф. Он закрыл глаза и после минуты полной тишины, взял первый аккорд.
В такт музыке, Патрик окунал кисть в густую краску и медленными движениями наносил ее на холст. Еще одно движение, кистью он создавал свой мир. Другой мир. Отдельный от этого. И наполненный другими вещами.
Звук становился громче, и теперь можно было видеть мысли Патрика… ибо они были написаны на огромном до этого белом полотне.
Дэйв не мог остановиться . Музыка становилась настольно мощная, что могла затронуть самые глубокие переживания…
Они молоды, дики и свободны. Были и остаются. И в душе будут такими всегда. В глазах всегда пылает огонь.
И музыка Дэйва и картины Патрика наполнены этой свободой мыслей и души.
Начинало темнеть. На небо неспеша,  спокойно выползала луна и освещала землю своим восхитительным серебряным светом. А звезды незаметно показывались на черном, образовывающем огромный купол над головой.
Казалось, что до луны можно дотянуться рукой, если немного подняться вверх, настолько она была близка к ним.
- Не хочешь пойти к морю? – Спросил Патрик, промыв кисть от красной краски и сложив ее с остальными.
- Ты закончил писать картину?
Патрик довольно посмотрел на картину и отрицательно покачал головой.
- Бери с собой гитару, если хочешь. Пойдем, покурим.
- Ты бы заканчивал с этим делом… вредно все-таки. – Посоветовал Дэйв.
- Ну это же я буду курить, а не ты. – улыбнулся тот. – Мои сигареты, мои легкие. Ты не думай, что я не понимаю ничего.. – В паузу он достал очередную пачку и воспламенил спичку. – Мне не плохо от них. Скорее наоборот. Да и… что я сделаю? Все равно уже состою из смолы.
- Определенно.
- Пойдем.
Дэйв встал со стула, не выпуская гитару из рук, и открыл ногой дверь. До моря нужно было пройти не больше ста метров.
Он сел на песок и положил ее на землю рядом с собой.
Тот вечер был спокойным, волн почти не было. А людей было еще меньше чем прежде. Но ветер дул Дэйву в лицо, они разговаривали на понятном только им двоим языке.
Рядом присел Патрик.
- Интересно наблюдать за тем, как в мире все связано, да? Ведь почти все держится на ветре. И почти все зависят от него. Ветер – повелитель…
- Я бы не выжил без ветра.
- Катался сегодня? – спросил Патрик, бросив в море камешек.
- Нет… играл только.
- Это на тебя не похоже, – удивился тот. И через несколько секунд переспросил. – Что, правда, не катался?
Дэйв вздохнул.
- Катался. А потом играл.
Патрик кивнул головой  и посмотрел на небо.
Упала звезда. Оба друга это заметили.  Это случилось быстро. А потом она просто исчезла.
- Знаешь, иногда мне кажется, что я – это та звезда, что упала только что. Какое-то время я живу, наслаждаюсь жизнью, чувствую себя чудесно. А потом падаю. Потом перестаю гореть. И исчезаю в пространстве. А потом снова возрождаюсь. Обычно это долгий процесс.
- Перестань курить. Выброси ее. – Помолчав, добавил, - или отдай мне.
Патрик широко улыбнулся. И отдал другу сигарету.
Становилось холоднее, а ветер усиливался. За их спинами терлись кошки и иногда давали о себе знать.
В доме неподалеку шумел народ, и у кого-то в колонках негромко играла музыка из фильма Dead Man. А они молча сидели на берегу и смотрели, кто на луну, а кто на звезды.
Струны гитары изредка колыхались от сильных порывов ветра. Получалась своеобразная музыка ветра. Неспеша волны приходили на берег и уползали обратно. Но чтобы вернуться опять.
Вот и вечный двигатель.
- Не хочешь сегодня собрать у себя народ? – Внезапно спросил Патрик.
- Я как раз над этим думаю… Ты не против?
- Я всегда за. Да и мне хорошо бы развеяться..
- Ну и отлично. Я попрошу Тома пригласить всех, кто сможет, пусть приходят. Музыку поиграем, костер пожжем.
Дэйв встал с песка и отошел в место, защищенное от ветра. Он позвонил своему другу и попросил собрать людей у него к девяти часам.

То, что делал Дэйв вечером у костра, невозможно описать словами.
Это надо слышать... Не сказать, что он виртуоз игры на гитаре. Но он играет то, что идет из сердца. Он играет не руками, а душой. Обычные аккорды, сыгранные им, превращаются в настоящее колдовство.
Восприятие обостряется настолько, что ты начинаешь видеть то, чего не видел до этого и замечать то, чего не замечал, и чувствовать все гораздо сильнее.
А некоторые мелодии пробуждают самые глубокие воспоминания. Смутно напоминая о чем-то забытом, пережитом, как аромат далеких стран, что тревожат сердце.
Ты можешь любить людей, а можешь ненавидеть. И все это зависит от того, какой ты.
Бывает так, что музыка говорит все сама. Она рассказывает свою историю. Историю своей жизни,.. или твоей. Или того, кого ты любишь.
Хочется просто сесть рядом, положить голову на плечо и просто сказать, что кусочек твоей души принадлежит ему.
И, черт возьми, это кажется невозможным! Кажется невозможным тот факт,что он поет тебя! Что он описывает тебя через музыку, каждое переживание, ловит каждую мысль, деталь, чувствует, когда ты чувствуешь, что вот-вот заплачешь, или наоборот засмеешься.

Костер разгорался, вокруг него собирались все больше людей за приятным душевным разговором.
И было тепло не только на физическом уровне. Многие люди были просто не знакомы, но этого не было видно. Огонь объединил этих людей. И за такой короткий срок они почувствовали, что знакомы всю жизнь. Не было запретных тем.
Не по отдельности, а вместе. Как одно целое. Не существующие раздельно. Братья. Братья и сестры.
А потом Дэйв сыграл песню, от которой у Патрика мурашки побежали по телу. Настолько она была родная.
Слова песни, как плющ поднимались по мелодии вверх, образуя тонкое переплетение из стихов и звуков. Там были и боль, и счастье, любовь, разлука, и намного больше… И сразу можно было понять, какой человек ее писал. Понять кто он, что из себя представляет. И что ценит. Что любит, и понимает.

-Вся эта пустая болтовня! Кто к чему движется… у каждого разные ценности…Приоритеты, авторитеты… я думаю, есть еще миллион никому ненужных заумных фраз и слов, но я до сих пор как-то обходился без них и думаю, что проживу без них спокойно еще как минимум лет тридцать. – В тот момент Патрик взял в руку пепельницу, и, не отрывая от нее взгляда, добавил. – Ну, может, двадцать.
Он перевел взгляд на огонь. Из-за этого создался очень мистический образ,.. когда в глазах отражаются играющие языки пламени, и свет по-другому падает на лицо, человек меняется. И я не думаю, что лишь внешне. Огонь разгорается и внутри. Глаза становятся другими. Наполняются той атмосферой, что вокруг него. Впитывают состояние людей вокруг.
И сейчас ясно было видно, что он счастлив. По-настоящему счастлив. Что он получает от жизни то, что хочет. Что он находится в окружении людей, с которыми ему хорошо, что он живет в месте, в котором ему хорошо. И делает то, что любит, и что от этого ему еще лучше.  И словно рассеялись все его черные мысли, которые витали в его голове, когда пришел Дэйв.
Дэйв тоже чувствовал единение со всеми присутствующими. Его самого иногда поражал тот факт, когда бывало так, что половину своих гостей он видел первый раз в жизни. И дом Дэйва Патрик часто называл «проходным двором». Иногда в шутку.
А иногда нет.
Потому что бывали дни, когда он сидел дома один, иногда к нему приходили несколько гостей, а бывало так, что двор наполнялся огромным количеством народа. Все приносили разные музыкальные инструменты, смеялись. Иногда просто так. 
Дэйв хлопнул Патрика по плечу, улыбнулся и сказал.
- Как все странно… как странно устроена жизнь, да? Еще утром хотелось повеситься, а теперь жизнь прекрасна и наполнена чувствами.. может, ради этого и стоит пожить?
Патрик засмеялся и добавил.
- Жизнь прекрасна на контрастах.
Костер разгорался и некоторые люди начинали отползать в прохладу, становилось очень жарко.… И светло. Кое-кто лег на землю и рассматривал звезды, кто-то сидел на скамейке и разговаривал. Но чем больше проходило времени, тем более заворожено все слушали игру Дэйва.
К Патрику подсел молодой парень. Лет двадцати. Высокий, с довольно интересным лицом. И очень разговорчивый. Как выяснилось позже, он тоже был художником и писал картины. Звали его Сэйл. Они разговорились, нашли много общих тем.
- Я уезжаю завтра,… и похоже, я накрасил очень хорошую работу. И не хочу ее выбрасывать. Возможно, она чего-то стоит. Не знаю, что с ней делать.
Немного подумав, Патрик предложил.
- Ты можешь закинуть ее мне домой завтра днем, перед отъездом.
Сэйл долго благодарил своего нового знакомого, спрашивал, что может сделать взамен. Оказалось, что будет достаточно просто слова «спасибо».
Небо становилось светлее, и никто не заметил, что наступало утро. Все потихоньку начинали собираться и уходить. Дэйв заснул, все еще не выпуская гитару из рук. А Патрик поднялся на крышу и лег на ее поверхность. Рассвет был прекрасен.
Солнце лениво, медленно и сонно поднималось из-за линии горизонта, и наполняла море красным светом. Патрику казалось, что на розоватом небе появлялись ассиметричные формы, то появляющиеся, то исчезающие. Цвет неба тоже менялся,  высокие деревья качались из стороны в сторону, колеблемые потоками ветра, волна накатывала одна на другую и сменялась новой волной, повторяющей движения прежней. Глаза Патрика сами начинали слипаться. Ветер, волны, пели ему колыбельную; рассвет был настолько нежным, что успокаивал глаза и давал им свободно сомкнуться, а мыслям уйти, уступив полному спокойствию. Далекие крики чаек убаюкивали Патрика, и вскоре он полностью погрузился в крепкий сон.
Проснувшись, он спустился по лестнице вниз и зашел на кухню. Он нажал на кнопку чайника и умылся.
- Сколько времени? – Послышался сонный голос за его спиной. Дэйв лежал на диване радом со столешницей.
- Ты как там оказался? – Удивился Патрик.
- Я ночью... прем…стил…я... – Он тяжело вздохнул и покачал головой. Потом поднял голову и попробовал произнести еще раз. – Я... ночью отполз я сюда, короче. Сколько времени?
Патрик посмотрел на часы и перевел взгляд на Дэйва.
- Половина третьего.
- Ночи?
- Дня.
- Ох, черт…
- Выглядишь ужасно.
- Да ты что? Какая проницательность, я и не знал, что ты такой внимательный… - с иронией в голосе заметил Дэйв. Он поднялся с дивана и посмотрев Патрику прямо в глаза сказал. – Нельзя так жить.
- Я в курсе. – ответил тот, сделав глоток черного кофе и поставив его на стол. Потом он снова посмотрел на часы и закрыл глаза. – Ох нет… черт. Нет! Как я мог забыть?
- Что случилось?
- Я забыл. Я домой. Я вернусь. – И быстро выбежал из дома Дэйва.
Тот растерялся и долго не мог понять, что произошло. Кроме как к себе домой Патрику некуда было идти, подумал Дэйв и решил последовать за ним.
Оказавшись у родного места, Патрик заметил Сэйла, нервно смотрящего на часы, который стоял у машины такси.
- Прости, ради Бога. – Запыхавшись, сказал Патрик.
- Все ОК. – спокойно ответил Сэйл, вытащил из багажника прямоугольный сверток и передал Патрику. Не ожидав, что картина окажется тяжелой, он чуть не уронил ее.
- Осторожно! – громко крикнул Сэйл. И тут же опомнился. – Она мне дорога, как ничто другое. – Он сел в такси, помахав своему спасителю рукой. Тот ответил тем же жестом и направился в сторону дома.
Патрик не стал заносить картину в дом, а поставил ее у стены снаружи.
Он аккуратно снял с нее покрывало и немного разочаровался. Вместо ожидаемого мирового шедевра, перед его глазами стояла обычная картина: лодка, солнце и море. Простые цвета, простое нанесение.
Он бросил покрывало рядом с картиной и вошел в дом.
Посмотрев на кисточки, он решил все-таки, закончить работу и приступил.
Дэйв подошел к дому друга, пройдя мимо нового предмета. Потом остановился, подумал, и обернулся. «Это явно не его работа». Все еще не понимая, что происходит, он поднял с земли картину, занес ее в дом и обратился к хозяину дома.
- Да что такое? Куда-то убегаешь сначала, теперь вот эта фигня у тебя во дворе! Я что-то пропустил? – Он скрестил руки на груди и вопросительно посмотрел на Патрика. Тот, казалось, совершенно не замечал его. – Патрик!
Он резко обернулся, случайно брызнув на Дэйва темно-зеленой краской.
- Истинный гранж. – произнес сквозь зубы пострадавший и посмотрел на пятна. – Может, ты ответишь на вопрос?
- Это не моя «фигня», а знакомого, он попросил подержать ее у меня, пока не вернется.
- И ты согласился?
- Нет, картина сама телепортировалась. – Патрик нанес очередной слой краски.
Дэйв улыбнулся и вышел на задний двор. Воздух был более влажным, чем обычно. И нехарактерная для этого времени года погода все сильнее давала о себе знать: на небе появлялись тучи. Последний раз дождь здесь был в… в общем, давно.
- Дэйв! Я идиот!
Закатив глаза и пробубнив себе под нос: «Какие новости…», он обернулся. В комнате на коленях сидел Патрик напротив оставленной Сэйлом картины с абсолютно шокированным лицом.
Дэйв подошел поближе и присмотрелся. На полотне красовались свеженанесенные жирные зеленые пятна, которые уже успели высохнуть.
- Вот черт.. Ты не занимался реставрацией? – воскликнул он.
Патрик отрицательно покачал головой.


- Надо что-то делать… - Произнес Патрик.
- Да, надо..
- Помоги мне поставить ее на мольберт. Я попробую что-нибудь придумать.
Дэйв снял картину Патрика с мольберта, а он поставил новую. Патрик пододвинул стул ближе и взял коробку с инструментами. Перевернув коробку и вытащив все, что в ней было, поставил ее обратно и начал курить. Он взял небольшой строительный шпатель и попробовал соскоблить пятна.
Дэйв заметил, что глаза друга начинали медленно округляться, а лицо показывало недоумение.  Вместо того, чтобы аккуратно соскоблить ненужные пятна с картины, он судорожно снимал слой за слоем и изредка шептал :  «Не может такого быть… быть такого не может… нет…ничего себе…».
Дэйв по-настоящему заинтересовался происходящим и подошел с другой стороны.
- Боже, что ты делаешь? Патрик! Брось! Ты в своем уме? – крикнул Дэйв. – Ты что натворил с картиной?!
- Мне кажется, что… Что… Я слишком много выкурил..
Дэйв схватил Патрика за руку и тщетно пытался прекратить акты вандализма, наносимые шпателем.
- Черт возьми, чем ты занимаешься?
- Я не могу остановиться! Пусти! Я не могу поверить! Смотри! – Дэйв ослабил хватку и полностью отпустил руку Патрика, рассматривая то, чему не верил ни один, ни другой. – Дьявол! Это же… это…
Патрик с ужасом посмотрел на сигарету и выбросил ее.
- Смотри, - говорил Патрик и показывал на то, что осталось от внешнего облика картины. – Нанесено гуашью… не умно. – Потом он провел рукой по настоящему изображению и сказал лишь «…Уау…».
- Да нет, быть такого не может! Я сомневаюсь, что это то, о чем ты…
Патрик покачал головой.
- Нет, смотри. Краска потрескалась. Такое практически невозможно сделать специально. И вот подпись.. не разберу.. посмотри – попросил он.
Дэйв нагнулся поближе и постарался разглядеть надпись, нацарапанную очень маленькими, едва просматривающимися буквами, и на непонятном языке.
- Я ничего не понимаю.
- И что теперь делать?
- Это безумие… Что происходит... Ты же понимаешь, что это не просто картина. Это картина… под картиной!
Патрик задумался.
- Я не думаю, что Сэйл – человек, который…
- Патрик, не надо. Откуда ты знаешь? Конечно, все может быть.. но я думаю, здесь замешан не только Сэйл... Я бы не стал ввязываться.
Тишина повисла над ними. Они сидели напротив почти расчищенной от гуаши картины и думали, что будут делать дальше. Никогда еще ни тот, ни другой не видели подобного… на настоящей картине было мастерски изображено… то ли солнце, то ли луна…. Что-то огромное, светящееся. С ярким голубым ореолом вокруг. А лучи, идущие от шара, сначала белые, а дальше – волнистые и более темные, скорее, серые.
Патрик держал такой шедевр, сравнимый с этим лишь раз в жизни. И не более пяти минут.
Он счел это великой честью и еще раз провел по холсту рукой, проникшись глубочайшим уважением и нежностью к человеку, нарисовавшему ее. Быть может, он уже смотрит на них с небес… или нет, возможно он сейчас, в это самое мгновение сидит в своей мастерской и красит очередной шедевр.
- Может, все же нужно подождать, пока не вернется Сэйл? – Подумав вопросил Патрик.
- Да уж. И заодно спросить, зачем он скрывет… возможно незаконно хранящуюся у него картину. И попробуй только объясни потом, что ты капнул на нее краской и решил почистить… задолго до этого момента ты уже будешь лежать в земле. – Вздохнул Дэйв.
Патрик разочарованно покачал головой, не сводя взгляда со стоящего на мольберте чуда. В этот самый момент, лампочка резко замигала и наступила кромешная темнота. Раздался звук, похожий на рычание тигра,
- Прекрасно. Теперь мы и без света. И попробуй в этой деревне кому-то пожалуйся на электричество…
- Давай ищи свечки. – шепнул Патрик.
- А почему шепотом?.. – так же тихо произнес Дэйв. – Конспирация что ли какая?
- Нет,.. так просто атмосфера прикольнее.
Началась возня: с полок падали неопознанные объекты, со всех углов комнаты доносился шорох, перебирание содержимого коробок и ящиков…
В конце-концов, справа раздался негромкий звук: кто-то зажег спичку и небольшое пространство вокруг Дэйва осветилось теплым приятным светом. Он поднес свечку к месту, где нащупал ее и вскоре, почти вся комната была тускло освещена.   
Дэйв подошел вплотную к окну.
Холод от прозрачного, такого мертвого…и такого… молчаливого стекла передался ему и навсегда отпечатался в сознании.
Деревья гнулись к земле, под тяжестью свинцовых капель, стреляющих с небес.
Казалось, что каждый раз, когда небо озаряется ярким белым светом, освещаются настоящие, истинные лица вещей…
Окно распахнулось и в комнату резким порывом выстрелил поток воздуха, перекрывший на мгновение дыхание.
Подоконник и пространство вокруг в одночасье стало влажным от дождя и наполненным дыханием ночи.
Никто из них не решался произнести ни слова. Тогда вся торжественность момента, такое бесцеремонное появление ночи в доме Патрика ушла бы, разрушилась в один момент.
А им так не хотелось отпускать это… эту прекрасную стихию. Незваной гостье были рады. Шокированы, но рады.
Песок, вперемешку с ветром врывались в мастерскую и наполняли ее запахом моря и дождя, перемешиваясь с краской и деревом.

Патрик медленно поднялся и тяжелыми шагами направился к окну.
За спиной догорала свеча – единственный источник света в этой комнате.
Пламя выкручивалось и лезло из кожи вон, колыхалось само собой, танцевало дьявольский танец… отчаяния и бесполезности бытия.
У нее не было миссии. У свечи была лишь судьба – десятиминутная судьба. Десятиминутная жизнь. И она чувствовала приближение чего-то другого, чего-то такого, чего она никогда еще не испытывала.
И вот – еще мгновение и конец.
Тишина.
Отсутствие света, отсутствие тепла. Исчезновение мыслей. И полная остановка времени.
Ничего больше не существовало. Лишь небольшая лужица сероватого быстро застывающего воска на «столике» из картонных коробок.

Это была самая волшебная и мистическая ночь.
И ничего не хотелось менять.

Патрик неторопливо поднялся по каменной лестнице на второй этаж, а затем на крышу.
Он стряхивал пепел на землю и любовался звездами.
Внизу послышались голоса.
Патрик насторожился. Голоса были мужские, низкие, он никогда не слышал их прежде.  Он увидел, как дверь в его задний двор медленно начинала приоткрываться и, то удлиняющиеся, то становящиеся более короткими тени, которые падали на кусты можжевельника, тихо приближались к двери.
Он нахмурил брови и вихрем пронесся на первый этаж.
Вид у него был сильно встревоженный, на грани с паникой.
- Где картина?! – Вполголоса вопросил Патрик Дэйва.
Тот, в растерянности указал на противоположную стену, где мирно стояло мистическое полотно.
Патрик облегченно выдохнул.
- Какого черта здесь… - начал было спрашивать Дэйв, но не успел закончить фразу, как Патрик приказал ему заткнуться.
- Не смей мною манипулировать. – Разозлился Дэйв и скрестил руки на груди.
Патрик подвел его к окну и продемонстрировал людей в черных куртках, окруживших его дом, и, видимо, проверявших, есть ли кто-то внутри.
- Матерь Божья! Что за типы лазают по твоему участку?
- Если бы я знал!..
Патрик снял ботинки, и жестом попросил Дэйва сделать то же. Оба медленно поставили обувь на пол. Хозяин дома подошел к пластиковой коробке, оклеенной кожей и обернутой в холщовую ткань. Он снял крышку и достал черный тяжелый предмет. Дэйв, после пяти минут разглядывания рук друга в темноте, и придя наконец к выводу, что же это такое, похолодев произнес:
- Патрик. Ты сошел с ума.
Тот увидел округленные глаза друга в противоположном углу комнаты.
- Я не знаю, кто это, Дэйв. Возможно, нам угрожает опасность.
- Неужели, ты думаешь, что это связано с той штукой, которая,..- он, не оглядываясь на картину, махнул в ее сторону обеими руками.
- Да, да, да… я так считаю… - перебил его Патрик.
Голоса за дверью усилились, но распознать язык удалось лишь Патрику. Совершенно отличный и необычный… арабский. Звучало так, словно эти люди произносили заклинание. Да с такими эмоциями, что становилось еще более не по себе…
Дверь негромко задребезжала.
У Дэйва кровь стыла в жилах. «Боже, зачем я в это ввязался? Зачем я в это ввязался?..»
Он услышал, как Патрик снимает пистолет с предохранителя. По лбу сползла капля пота. Руки были холодными, как лед. Он увидел, как Патрик кивает ему из темноты и медленно двигается в сторону двери.
Он встал вплотную и прислонил ухо к щели. Послышался разговор.

- Стоит постучать.
- И спросить, где находится библиотека? Ахмед, заткнись. Кто мы, в конце-концов? Агенты… или… козы какие-то?!
- Чшш. Козы… Уаил, пока что здесь я главный. Мы итак только что вломились на чужую территорию. Стучи. Это будет более законно.
- А ты что, правильный ?! Уже начали, давай закончим дело! Возьмем картину и двигаем отсюда.
- Ладно. – Неохотно согласился тот. - На счет три, я выламываю дверь.
- Раз…
Не успел коллега Уаила назвать цифру «два», как дверь резко распахнулась. В проходе стоял высокий молодой человек, довольно потрепанного для представления городских жителей о человеке, и сигаретой в губах. Его правая рука была приподнята вверх.
«У него пушка» - сообразил один из агентов.
- Добрый вечер, господа. - Он посмотрел в глаза одному из них. Тот суетливо сглотнул. - У нас с вами есть два варианта. Вы… или выметаетесь отсюда. Немедленно. Либо у меня есть кое-что для вас.. – он покрутил пистолетом у подбородка второго. – Какая досада, ребята…
Над всеми троими повисло тяжелое молчание.
- Нам нужна картина.
- А мне нужна тишина.
Те не знали, что ответить.
Агентам Самуила Чеккера было запрещено носить с собой на дело оружие. Иначе они могли быть отстранены, и того хуже, уволены.
- Он блефует. – Едва заметно шепнул Уаил, покосившись в сторону коллеги.
В этот же момент, Патрик прислонил ствол пистолета к вспотевшему виску главного агента. Тот напугано сглотнул.
     - А ты не такой страшный, каким кажешься на первый взгляд… - Чуть помолчав он загадочно добавил. – Не правда ли?
Они оба совершенно не улавливали ход мыслей Патрика.
- Итак, что же? Вы убираетесь из моего дома? Или оба убираетесь совсем?.. Туда, где нету ни картин… ни моего дома?...
- Эм.. а…мы…
- Раз, два…
На счет три, Ахмед закрыл глаза, а Патрик незаметно убрав пушку от виска Уаила, запустил пулю в воздух.
Оба, разумеется подумали, что Уаил должен быть уже мертв, поэтому Ахмед жутко боялся открыть глаза и увидеть пред собой ужасающую картину.
Патрик, улыбаясь, захлопнул перед ними дверь.
Оба жадно втянули воздух и быстрым, неуклюжим шагом направились к автомобилю, по дороге, оба покрывали друг друга страшной бранью, обвиняли во всех бедах мирового масштаба, и, окончательно переругавшись, сели на разные сиденья машины, двинувшись в сторону города.
Дэйв, все еще глубоко вжавшись в стенку, держал в руках высокую тяжеленную свечу, готовый в любой момент долбануть преследователя по любому ближайшему к нему месту, главное, помешать…ограблению?.. Взлому?..
Патрик давно не видел своего друга в таком состоянии.
Наверное, потому что он просто давно не видел своего друга.
- Они ушли, Дэйв. Положи свечку.
Его лицо немного расслабилось, а рука опустилась, поставив свечу на пол.
- Что было? – Полюбопытствовал Дэйв.
- Ну ты же сам все слышал. – Улыбнулся в ответ Патрик.
- Логично. Но я имею ввиду,.. что ты чувствовал? Ты делал это… будто уже привыкший. Как будто ты угрожаешь людям, вертя пистолетом у виска, каждый день.
Патрик рассмеялся.
- Я набрался много опыта в свое время.
- Ты серьезно?
- Нет. – ответил он. - На самом деле, я первый раз по-настоящему угрожаю человеку с заряженным стволом.
Дэйв предложил перенести злополучную картину в другое место. Спрятать. Чтобы о ее местонахождении знали только они вдвоем.
Варианты, предложенные сначала отпали.
- Точно. – Выпалил Патрик, будто он постиг великую мудрость народов. - Я знаю куда.
- Да? Ты придумал? Говори же? – Взбодрился Дэйв
Патрик начал дико смеяться. Дэйв находился в недоумении.
- В… холодильник…
- Ухаха, как смешно, оборжаться просто! – Издевательски произнес Дэйв.
- А что? Она так лучше сохранится!
- Патрик!
- Ты что! Это же будет как… как… замороженная рыба!
- Что ты курил, Патрик?!
Тот в недоумении уставился сначала на Дэйва, а потом на сигарету.
Он вытащил картонную пачку из кармана и открыл ее.
- Дэйв. Эти парни серьезно настроены.
- Ты о чем?
- Подойди сюда. – Он жестом позвал друга к себе. Он достал одну сигарету из пачки и протянул ее Дэйву.
- Нет, ты же знаешь… я не…
- Нет-нет, возьми, просто посмотри!
Дэйв уже совсем ничего не понимал. Какая связь между теми парнями и сигаретами? А уж тем более их настрое?! Абсурд какой-то…но Дэйв все же взял в руки то, что протянул ему Патрик.
И сразу же понял, в чем дело.
- Да это же … - он, еще раз прислоняя основание сигареты к носу, убедился в этом. - … это… трава… Настоящая трава, Патрик! Трава, понимаешь, трава!
- Тихо ты, я не глухой, чувак.
- Откуда это у тебя?
- Видать, те серьезные парни подкинули мне. В этом кармане лежала совсем новая пачка сигарет, которые я купил сегодня утром у Джереми. И, посмотри на упаковку. Это не те, что я курил перед их приходом.
- Да уж… молодцы, ничего не скажешь. Что следующее в их плане? Вызов Службы Нарко… - Дэйв уставился на Патрика. - … контроля?..
- Они могут сделать все что угодно. – Спокойно ответил Патрик. – Позови  меня, если к нам вломятся агенты каких – нибудь спецслужб?..
Дэйв находился в растерянности и крикнул вслед Патрику:
-Ты куда?
- На море.  – Обернулся тот.
- Зачем?
- А зачем люди ходят на море?
Дэйв молчал.
- Чтобы покурить, Дэйв.
- Вот это? – Подозрительно спросил Дэйв, кивая на карман Патрика.
- Ну да.
- Я с тобой.
Он подошел к выходу и набросил тонкое пальто. Во дворе у Патрика приятно пахло недавно подаренными друзьями можевельниками.


Ночью на Патрика обрушилось жуткое состояние. Он не мог спокойно лежать в постели, несмотря на повсюду открытые окна и двери, ему было жутко душно, казалось, что почти весь кислород в его доме исчез.
Ему мерещились беспорядочные звуки гитары вперемешку с запахом гари, все плыло перед глазами.
Он вспомнил все события сегодняшнего дня.
Во рту появился привкус железа и Патрик дополз до ванной комнаты.
Он, едва шевеля ногами, спустился на первый этаж и быстро вышел во двор.
Там, прислонившись к стене, Дэйв играл на гитаре, и жег в костре какие-то бумаги.
- Что ты тут делаешь?..
- Просто сижу, играю… сжигаю старые бумаги, всякие счета, которые нашел сегодня у себя дома.
- А почему у меня? Я из-за тебя чуть с ума не сошел.
- У тебя спокойнее. А ко мне там только что ломились обезумевшие люди, принесли рыбу, хотят вечеринку. Я сказал, что иду спать.  Но не думаю, что из-за этого народу поубавилось.
- Сказал бы, что у меня дома пачка отличного чистого… удовольствия.
Дэйв тяжело вздохнул и переводя взгляд на друга, ужаснулся. Под глазами были черные синяки, а выражение лица… Дэйву на мгновение показалось, что перед ним не Патрик, а сама Смерть.
- Ты что делал сегодня ночью?
- Пытался заснуть.
- А вчера?
- Пытался заснуть…
- И давно  ты так?
- Я не помню… все как будто бы один безумный сон. Все так смешалось… ты не представляешь. А теперь еще и эта картина… и эти парни… что же делать со всем этим? – отчаявшийся Патрик опустил голову и обхватил ее руками.
Дэйв долго молчал. Он думал о том, что безопаснее было бы на время этих разборок переехать в его дом. Потому что могло случиться все что угодно.
И мог приехать кто угодно.
Ведь теперь они знали, где живет Патрик.
Дэйв вынес предложение. Его друг долго думал об этом, и в конечном результате все-таки решил остановиться на этом варианте. Утром Патрик в обнимку с небольшим чемоданом уже лежал на матрасе в комнате друга.
Утро было довольно мрачным. Казалось, что вот-вот польет дождь.
Спустя пару часов, прогнозы оправдались и на землю упали первые капли.
- У домов есть крыши. – Начал Дэйв. Он смотрел то на влажную землю, то на горизонт. – На них классно сидеть и играть на ветру. Он уносит все плохое. Печально, когда он выдувает заодно и важную информацию… Но сейчас она лишняя. Так что, это… это все к лучшему.
Небо грустно повисло над их головами. Начинался сильный дождь, но ни Патрика, ни Дэйва он не отпугнул. И они,так же, как и прежде, не шелохнувшись, сидели на крыльце и разговаривали, иногда прерываясь, чтобы послушать звуки падающих вниз капель или просто… тишину.
Прощалось лето дождем.
Приходила осень. Вернее, обрушивалась на них всем своим неземным великолепием и неповторимостью.
- Хорошая погода… Ветер…
- Ты катался давно очень.
- Да я знаю.
- Что, теряешь интерес?
- Неееет… - протянул Дэйв, потягиваясь. – Погода была неподходящая.
- Но ведь сейчас ветер?
- Да. Но сейчас его недостаточно.
- Тебе нужно больше?
- Мне нужно больше. – ответил он.
- Но тебе придется подождать…
- Я знаю.
Помолчав, Патрик обернулся к другу и вопросил.
- Какого черта ты здесь делаешь?
- Я здесь живу.
- Нет, я имею в виду..
- Мне тут нравится. – Усмехнулся Дэйв и посмотрел на небо.
Волосы развивались во все стороны, а кожу щекотали приятные потоки воздуха.
- Но ждать долго тяжело.
Патрик иногда замечал, что его друг чего-то ждет. Каждый день проводит в ожидании чего-то… возможно, это был ветер.
Или просто что – либо новое.
Бывает, каждый день чего-то ждешь, даже… Иногда кажется, что оно совсем близко, что это можно поймать за краешек одежды… и оно настолько близко, что уже полностью присутствие ожидаешь,..а потом раз,.. и жопа.
И никакого присутствия.
Всего лишь дуновение зародыша ветра. Первый вздох. Первый шаг на пути становления ураганом.
Дэйв заметил у стены дома движение.
Заподозрив неладное, он поднялся и подошел поближе. На месте, где сейчас что-то пошевелилось, теперь лежало письмо.
Он осторожно поднял его с земли и распечатал.
- Что там? – заинтересовался Патрик.
- Письмо… - протянул Дэйв, погруженный в чтение.
- От кого?
Дэйв спокойно вытащил из кармана зажигалку и поджег бумагу.
- Ты чего?! Что ты делаешь?
- Сжигаю письмо.
- Это я вижу! Но зачем?
- А какая разница? Ведь его больше нет. Оно ушло, расселось по ветру, как мои мечты.
Патрик замолчал. Но ему было жутко интересно, что же все-таки было в загадочном письме.
Он только открыл рот, как Дэйв его опередил.
- Нам нужно уезжать из города… мы оказались замешаны во всей этой…
- Но я не смогу писать картины…
- Это было утверждение. Нам нужно валить, Патрик, понимаешь? Если ты хочешь продолжить писать, а не лежать в реанимации или, того хуже, в гробу, то, пожалуйста… поторапливайся…
Патрик не знал, что ответить. Все слова исчезли и он тяжело вздохнул.
Больше ничего не оставалось.
Он закурил.
- Ты знаешь, кто придумал любовь?
- Нет… а ты?
- Я знаю. – он втянул в себя дым.
- И кто же?..
- Любовь придумали морские ежи. – Он помолчал. -  Им было так жалко людей… - Потом печально посмотрел в землю. – а после того, что они сделали, они пожалели еще  сильнее…
- Они плакали от горя. – Промолвил Дэйв, тоже делая затяжку.
- А когда видели это самое проявление любви, ее корень, в бесконечном земном потоке,…
- Сходили с ума.
- Да. Как и я.
- Может, ты – морской еж?
Патрик посмотрел Дейву в глаза, тот повторил движение друга. Уголки губ нервно подергивались, и в одночасье, оба покатились со смеху. Им просто хотелось смеяться.
Виной тому был ветер.
Или сигареты.
Но, скорее всего, морские ежи…
- По-моему, ты прав, - смахнув слезы от смеха, сказал Патрик. – Наверное, я морской еж… И ты морской еж.
- Мы - морские ежи…
- Как это чудесно. Но у нас должны быть иголки.
- Ядовитые.
- Да, ядовитые. Я-до-ви-ты-е-е-е… - медленно, воодушевленно произнес Патрик.
- - Хм…-задумался Дэйв. – Я до виты. Еееее… - А потом медленно перевел взгляд на окурок. – Что это за дерьмо?
- Я не знаю – широко улыбаясь ответил он. – Но печали и мое мышление отпускает..))) далеко-о-о…
- Запахдыма… куски вырванной с корнем земли, обрывки мысли… все что тогда осталось от молитвы… и ветер, гудит, вырывает мечты, не дает встать. Не дает лечь… снова дым, снова ветер… снова окурки… перемешанина, … ткань, воздух….Перевернутый оскал скалы волны, поглощающей тебя… и деревья, колыханья… звуки…трепещет… все…все живет… все так сильно живет, что ты не знаешь, куда от этой жизнедеятельности деться….
- Раствориться.
- В  океане.
- Лечь на доску, доверить курс ветру, не дышать. Не двигаться. Ждать….
- Не дышать.
- Несмотртетьнаверх… несмотреть….
- Диалога больше нет, Патрик… диалог умрет. Он умирает… он уже умер…
Тишина.
Сумерки.
За их спинами невпопад играли на живом ксилофоне бутылок из-под виски, стучали под ногами ветра.
Материя, к которой он привык, уползала из-под него… и заставляла поменять позу..
Крыша, рефленая холодная крыша, рефленая, как бумага, в которую заворачивают всякую фигню. Где взять. Бумагу, где взять крышу? Надо на ней посидеть.
В смысле, на крыше. Не на бумаге.
Или полетать.
Во сне.
Или наяву.
Ты умеешь летать?
Нет-нет, осколки не должны были попасть в его руки.
И ноги.
Он слишком резко встал и не посмотрел под ноги, стекло треснуло и острые, как слова, осколки вонзились в пятку.
Он посмотрел на истекающую кровью конечность и молча отвел глаза.
Не было больно.
Было с чем сравнивать.
Его окутал сон и усталость. Он внезапно, себя не контролируя,сделал непроизвольные движения рукой и головой.
И тишина.
Темнота.
Беззвездие… Бессердечность, бесшумность.. безмолвие…
 
И так нежен… Он очнулся. Вид был безумен. Но прекрасен. Растрепавшиеся волосы, большеватые, в усмерть продранные джинсы, длинная футболка, серебряные кольца и темные очки, по форме напоминавшие две капли.
Хватит моделировать и лепить из старых моделей такие же старые, но новые. Это не новые модели сознания. Это типа круто переделанные старые. Но нихрена это не круто.
Просто переворот.
Как это называется «в сознании.»
Но никто не знает про сознание.
Только само сознание неплохо знает сущность свою. И кому-то рассказывает тайны, а от кого-то умалчивает.
И сильнее взгляда дракона, что крался по тихому темно-синему небу, сильнее волны, что окутывала порой солнце и перекрывала доступ к воздуху… сильнее всего этого были чувства, овладевавшие Дэйвом.
Патрик смотрел на него не то с изумлением, не то с гордостью, не то с желанием попасть туда, в его мир.
Но как?..
Да просто, отпусти мысли, отдайся ветру, скажи ему: я здесь, летай, дыши, не забывай дышать, не блокирую то самое, не блокируй вдох и выдох. Дыши, пока можешь. Выпей виски и смотри на небо. Вруби Пинк Флойд на полную и смотри на небо. Ведь оно прекрасно.
- Как больно, черт возьми, как больно…
- Нога? Давай принесу бинты…
- Не надо бинтов. Дай яду.
- Где он лежит?
Дэйв косо посмотрел на Патрика и тяжело вздохнул.
- Чувства переполняют. Чувства. Их слишком много.
- Не подавляй. Нельзя чувства в себе держать. – Тихо ответил Патрик.
Тогда Дэйв встал, взял то, что осталось от бутылки с виски и, размахнувшись, кинул о землю. Осколки с треском разлетелись по участку. Это было красиво.
Очень.
(Включить Goodbye blue sky – pink floyd)
Под ногами теперь лежали миллионы прозрачных кусочков, пропахших спиртом. Недалеко валялась этикетка. Ее подбрасывал вверх ветер, и так же опускал вниз.
- Кажется, я всегда об этом мечтал.
- Об этом? – огляделся вокруг себя Патрик.
- Да… Вон старая лодка. – Он кивнул в сторону моря и лодки, мирно лежащей на берегу. – А вон небо. Вот воздух, его можно потрогать. Здесь  ты, здесь я. Море и камни. Сейчас опустится туман. Я не хочу уезжать.
- Я тоже. Здесь хорошо. Правда. Но…
Дэйв вошел в дом, махнув рукой, смел со стола краски и остальные принадлежности для рисования. Он поднял Шедевр с земли, отряхнул от высохшей краски и вынес из дома.
- Что ты собрался с ней делать? – Не смотря на друга, сухо произнес Патрик.
Тот промолчал.
И понес картину к морю. Дойдя до воды, он положил картину лицевой стороной вверх и вернулся обратно.
Патрик молча наблюдал за происходящим.
Дэйв что-то делал с доской, прикручивал, производил немыслимые телодвижения, носил предметы к морю, и возвращался обратно.
Казалось, это никогда не закончится.
Но теперь Дэйв пошел к морю с пустыми руками.
Патрика это насторожило и он пошел вместе с Дэйвом. Закрыв калитку на замок, он внимательно посмотрел на синюю полосу перед собой и отдаляющуюся фигуру.
В глаза и рот иногда попадали волосы и соль, на что он не обращал совершенно никакого внимания.
Дэйв привязал картину толстой бечевкой к парусу и позвал к себе Патрика.
У обоих в голове творился полный беспорядок. Дэйв посмотрел на друга с неумалимой печалью, одновременно облегчением, глубочайшей любовью, преданностью, на глазах блестели слезы, он протянул руки и крепко обнял Патрика.
Тишину нарушали лишь завывания ветра и шум морской волны.
Дэйв посмотрел другу в глаза и пошел по направлению к морю. Он встал на доску и тронулся с места.
Патрик смотрел ему вслед и понимал.
Все понимал.
Но ничего не знал.
Ни о себе, ни о нем. Он не знал ничего о небе, о море, он знал лишь то, что прекраснее нет ничего на свете. А нужно ли что-то еще…
Но сейчас они были морскими ежами. Такими же, какие сейчас передвигались по морскому дну перед глазами Патрика.