Променад

Нужно скоротать время. Попросту говоря его убить. До встречи остается еще целый час. Хотя тот, с кем я вознамерилась встретиться, особой пунктуальностью не отличается. Это означает, что в запасе у меня как минимум часа полтора.

С кем у меня назначено свидание? Уж точно не с новым работодателем. Хотя нынешняя работа мне порядком осточертела. Каждое утро понедельника я мысленно ее бросаю. Не хватает духу довести начатое дело до логического завершения. В сентябре стукнет три года моих бесконечных трудовых мытарств. Свидание с парнем? Боже упаси! Нет, не потому, что я пуританских взглядов. Отнюдь. Просто никто не зовет на свидания. Расписываюсь в собственном ничтожестве.

Встречаюсь с подругой, с которой не виделась около года. Это она всегда опаздывает. И пишет мне гигантские письма, по косточкам перемывая свою личную жизнь. Хотя сама даже не знает, как зовут моего кота. Боюсь, в этот вечер меня ожидает монолог одного актера, исполненный вживую. Главное, не вызывать на бис. И заказать побольше спиртного. И не перебивать. Она этого не любит. Ладно, посмотрю хоть, каково ей с новым цветом волос, который она разрекламировала намедни. Может, отвалю комплимент. Если буду в хорошем расположении духа. Что вряд ли.

Делать особо нечего. Цирк закрыт на капитальный ремонт еще с весны. Театральные труппы либо на гастролях, либо на летних вакациях. В театрах показывают узкий репертуар столетней давности, который я пересмотрела еще несколько назад, когда, будучи студенткой, могла посещать спектакли за полцены. Жара стоит как после извержения вулкана. Примерно с месяц я ощущаю себя мухой, попавшей в кадушку с медом. Такой же липкой и противной. Можно пойти в метро. Там прохладно. Но я боюсь пробираться через турникеты. А вдруг их железные лапы меня сцапают? Так бывало не раз. Останавливаю свой выбор на магазине брендовой европейской одежды. Потому что там есть кондиционеры. И еще развешанные по стенам фотографии голых мужчин с накачанными торсами. Вторая причина импонирует мне больше.

Со стороны магазин напоминает футуристический светящийся квадрат, в котором стоят одетые по последней моде манекены. Как живые. Священных для каждого шопоголика двух ноликов с косой палочкой посередине на витрине не наблюдается. Распродаж нет. Хотя мне все равно. Покупки не входят в мои планы. К тому же это магазин мужской одежды. Да и суммы в кошельке хватит разве что на несколько пуговиц твидового пиджака. Продавайся они по отдельности. Но уходить не хочется. Здесь свежо. Играет бойкая танцевальная музыка. То ли испанская, то ли португальская. Не отличишь. Становится как-то неудобно за свои пыльные сланцы и мокрые круги под мышками. К черту такую жару! К черту мой шариковый антиперспирант!

Хожу среди разноцветного мужского тряпья с любопытствующей миной. Делаю вид, будто выбираю подарок своему парню на годовщину наших отношений. Или брату на юбилей. Джемпер будет как нельзя кстати. Стопроцентный хлопок. Только чуточку вискозы. Сделано в Турции. Означает ли это знак качества? Хотя на кой черт мне все это? Суженого на горизонте не наблюдается. А у брата юбилей совсем не скоро. Пока придет время, джемпер успеет выйти из моды.

Продавец-консультант не спускает с меня глаз. Как только я попала в этот ящик Пандоры. Очень симпатичный. Наставленные гелем русые волосы. Легкая голубая майка без рукавов. Наверное, из этого же магазина. И глаза. Стараюсь в них не заглядывать. Нервничаю. Он пристально следит, как я вот уже минут пять мну в руках майку с принтом Джона Леннона. Вряд ли я ему понравилась. Да уж, с такой самооценкой далеко не уедешь. Опасается, наверное, что отважусь на грабеж средь бела дня. Но только не этой дурацкой майки! Хотя против персоны Джона Леннона ничего не имею. Да и какой смысл нарушать закон, если все равно запищит эта квадратная серая хреновина. Они теперь есть во всех магазинах. Мне не дадут далеко уйти. Да, я не Бонни Паркер. Определенно. Он продолжает сверлить меня взглядом. Отчего кажется, что на спине у меня точно такое же мокрое пятно, как и под мышками.

Наверное, он студент. И это его летний приработок. Не пошел в душное и вонючее бистро, чтобы весь божий день бегать с подносом, как проклятый. Решил отделаться легкой и непыльной работой в центре города. В магазине, где бывает по одному посетителю в час.

Скорее всего, у него есть девушка. Не без этого. Летом она наверняка, маясь от безделья,  валяется на городском пляже дни напролет, вместе с незамужними подружками соблазняя загорелых парней в обтягивающих трусах. А вечером, ровно в семь тащится встречать своего благоверного с работы. Принявшая душ, переодевшаяся и благоухающая ароматом карибского лимонника. Долгожданное воссоединение проходит с долгим поцелуем и подробным рассказом, как бестолково и беспечно прошел еще один день ее жизни. Она не тушуется и обязательно добавляет в самом конце, что без него ей чертовски скучно. А все потому, что он оставил ее одну на все лето. Погнался за длинным рублем, так сказать. Потом они идут в кафе и садятся за столик возле окошка. Он заказывает большую порцию картошки фри, потому что голоден. Она же маленькую тарелку овощного салата, потому что на диете. Как обычно. А после невкусного салата, приправленного чайной ложкой оливкового масла и содержащего ноль калорий, она наманикюренными пальчиками выуживает продолговатые картофельные соломины из его тарелки. И отправляет в свой напомаженный ротик...

У меня не хватает времени додумать, что будет дальше. Нужно бежать. Впервые я опаздываю. Подруга дней моих суровых будет злиться. Ей не ведомо неприятное чувство ожидания. Как же объяснить мое опоздание? Потому что я битый час шаталась вдоль и поперек магазина мужской одежды, так ничего и не выбрав? Но для кого? Этот вопрос будет вполне резонным с ее стороны. О том, что мне понравился продавец-консультант не стоит даже заикаться. Представляю, как она бесцеремонно заржет в центре кафе. Как лошадь Пржевальского. И вообще упадет под стол, когда узнает, что я не удосужилась с ним даже познакомиться.

Вешаю майку с Джоном Ленноном на место. Даю самой себе клятву купить диск с его песнями. Тороплюсь к выходу. Уже на бегу позволяю себе украдкой взглянуть на миловидного юношу. В поле зрения бросаются его мощные волосатые ноги в кожаных сланцах. Не хватает смелости заглянуть ему глаза. Даже не удосуживаюсь посмотреть, как его зовут. Имя на беджике отпечатано мелким шрифтом. А я малость близорука.