Жизнеописание одного хана. История от Фарисова Ф

Татарин – жестокая дисциплина и полное презрение к самому себе.

Когда затронута честь, татарин должен действовать немедленно, решительно, безупречно, не заботясь о собственной жизни

Мир знает не слишком много полити¬ческих деятелей, которых можно было бы поставить в один ряд с такими, как Алек¬сандр Македонский, Цезарь и Наполеон. Но Улуг-Мухаммед (Великий Мухаммед), безусловно, из их числа. Жизнь его не ме¬нее интересна и так же переменчива. И точ¬но так же он добился всех поставленных собой целей, основав в придачу два хан¬ства, которые сыграли немаловажное зна¬чение в истории Евразии. О нём должны быть написаны десятки исторических и авантюрных романов, ибо биография жиз¬ни позволяет. Однако почему-то этот про¬бел не восполнен до сих пор. Нижеследу¬ющие строки представляют краткий исторический пересказ подобного несущствующего романа и, возможно, подвигнут какого-нибудь литератора вспомнить об этом удивительном человеке.
После нашествия Аксак-Тимура в Большой Орде происходила ожесточенная борьба за престол между прежним ханом Тимур-Кутлу-гом, свергнушм Тохтамышем, и Тохтамышем, свергнутым Аксак-Тимуром, то есть борьба между Синей и Золотой ордой. Борьба дли¬лась долго и передалась по наследству. Нако¬нец, сыновья Тохтамыша постепенно стали брать верх. Среди них особенно выделялся Джелялетдин (Джевал-эд-дин). В 1411 году ему в союзе с литовским князем Витовтом удалось свергнуть сына Тимур-Кутлуга и за¬нять ханский престол.
Джелялетдин восстановил господство та¬тар над Россией, которое было расшатано многолетними междоусобицами. Он вызвал великого князя Василия (сына Дмитрия Дон-ского) в Сарай и заставил аккуратно выпла¬чивать дань. Во всё правление этого хана под-чинение России оставалось незыблемым, а ситуация в стране спокойной.
Но вот в 1431 году после смерти Василия Дмитриевича на суд к сыну11 Джелялетдина Улуг-Мухаммеду прибыли великий князь Юрий Дмитриевич и Василий Васильевич (сын и внук Дмитрия Донского, дядя и пле¬мянник между собой). Суть спора состояла в том, что Юрий являлся наследником по праву старшинства в роде (то есть по старине), а Василий по завещанию своего отца. Хотя пос¬ледний был и малолеток, но за него стояли московские бояре и практически все ордын¬ские мурзы. Им не составило большого тру¬да убедить Улуг-Мухаммеда, чтобы ярлык на великое княжение достался племяннику. Единственным защитником Юрия выступил мурза Тегиня, но ему сам Улуг-Мухаммед пригрозил смертью, если он скажет ещё хоть слово в защиту прав Юрия. После этого Ва¬силий Васильевич был возведен на престол в Успенском соборе Московского кремля хан¬ским послом.
Правительство Улуг-Мухаммеда и его по¬литика были самостоятельными и обеспечи¬вали как внутренний, так и внешний миро¬порядок. Сам хан настолько интересовался международной политикой и хотел в ней по¬участвовать, что в 1428 году отправил по¬сольство в Египет. Однако в 1436 году собы¬тия приняли для Улуг-Мухаммед а дурной оборот. В некоторой степени он и сам был в этом виноват. Татарские источники излагают эти события так. После вступления на престол Улуг-Мухаммед приказал разыскать убежище смертельно раненого князя Эди-гея — приверженца династии Тимур-Кутлу-га и вообще человека уважаемого за многие военные подвиги — и убить его. Сыновья Эдигея и племянник Тимур-Кутлуга Гияс-Эддин бежали в Россию. Василий Василье¬вич, посаженный на московский престол Улуг-Мухаммедом, радушно принял бегле¬цов: ему было выгодно поддерживать распри в Саранском царстве (как называли на Руси Золотую Орду), поскольку позволяли или ослабить бремя дани, или просто не платить во всё время смуты. Однако по отношению лично к Улуг-Мухаммеду это было явно чер¬ной неблагодарностью, но редкий политик помнит добро.
Остыв и оправившись, беглецы собрали 3-тысячный отрад и неожиданно напали на Улуг-Мухаммеда. Потерпев поражение, хан был низложен, с остатками гвардии бежал в Крым и силой захватил его. А победитель Гияс-Эддин занял Сарай и стал ханом, но через год умер.
Ему наследовал юноша Кичи-Мухаммед (Маленький Мухаммед). Улуг-Мухаммед не та» собирался до конца жизни отсиживаться в Крыму и мириться с потерей Сарая. Воспользовавшись малолетством и неопытнос¬тью Кичи-Мухаммеда, он напал на него, но потерпел поражение. После этого произош¬ло ещё несколько сражений, за которыми пос-ледовал мирный договор. Согласно ему к Кичи-Мухаммеду отошли приволжские зем¬ли, а за Улуг-Мухаммедом закреплялся Крым, как самостоятельное ханство.
Мир, однако, над головой Улуг-Мухамме¬да просиял ненадолго. Скоро он поссорился с командующим крымскими войсками Хай-даром. Причина распри характеризует Улуг-Мухаммеда лучшим образом, как человека, который неукоснительно следовал законам чингизидов. Раздор между ними начался го¬раздо раньше, в 1430 году, когда Улуг-Му-хаммед ещё владел Сараем. В это время Хай¬дар нарушил данную им клятву и обманом пленил мценского воеводу Григория Протасьева. Улуг-Мухаммед высказал ему своё яв¬ное неодобрение. Тогда Хайдар промолчал, но сейчас, в Крыму, он чувствовал свою силу. Хайдар обратился за помощью к сыну Тох-тамыша и, следовательно, дяде Улуг-Мухам¬меда хану Сайд Ахмету, обещая передать ему Крым. Последний не замедлил прислать вой¬ско. Устоять против них Улуг-Мухаммед с 3-тысячной гвардией не мог и, не надеясь на успех, бежал, оставив уже второй ханский трон.
Он искал "своё царство". В начале зимы 1437 года Улуг-Мухаммед вошел в пределы России, надеясь на покровительство и по¬мощь великого князя Василия Васильевича, получившего ярлык на княжение из его рук, и занял город Белев, находившийся на юго-западной окраине Московского государства. Он послал к князю сказать об этом. Но Ва¬силий, вероятно, желая показать свою пре¬данность новому хану Большой Орды, а что более вероятней — желая натравить их друг на друга, потребовал от Улуг-Мухаммеда уда¬литься за пределы России. Выполнить это требование Улут-Мухаммед уже не мог, даже если бы захотел: наступила зима. Поэтому он решил зимовать здесь в любом случае и построил лагерь, который был обнесен ле¬дяной стеной. Тогда Василий отправил про¬тив Улуг-Мухаммеда сильные полки12 под водительством своих двоюродных братьев Ше-мяки и Красного, сыновей Юрия Дмитрие¬вича. Расчет его был очевиден: ведь именно Улуг-Мухаммед лишил их отца, а, следова¬тельно, и их самих московского престола в пользу Василия. В дороге, как пишет С.М. Соловьёв, князья не стеснялись. Они грабили "своих, русских, мучили людей, допыты¬ваясь у них имения (то есть имущества), били скот и позволяли себе всякого рода неприличные поступки ("неподобная и сквер¬ная деяху"). Когда они пришли к Белеву, то хан испугался (и было от чего!) и прислал просить мира, отдаваясь на всю волю князей русских, но те не послушали его речей, дви¬нулись к городу и нанесли татарам сильное поражение. На другой день татарские мурзы приехали опять для переговоров с великок¬няжескими воеводами: хан давал сына и мурз своих в заложники, обязывался, пока жив, стеречь Русскую землю и не требовать ника¬ких выходов (то есть дани).
Как видно, татары Улуг-Мухаммеда и в самом деле находились в безвыходном поло¬жении: бежать в зимнее время они не могли (да и некуда было), оставаться под Белевым было равносильно смерти. Известно, одна¬ко, что человек, поставленный в безвыход¬ное положение, сражается за десятерых. Так оно и получилось.
Шемяка и Красный не приняли условия мурз Улуг-Мухаммеда. Тогда мурзы сказа-ли им: "Не хотите мира, так оглянитесь на¬зад!". Те оглянулись и увидели, что всё рус¬ское воинство бежит назад от татар. Это воеводе Григорию Протасьеву в 1430 году. Этот воевода как раз находился со своим полком в стане рус¬ских под Белевым. Помня о добре, которое оказал ему Улуг-Мухаммед, и то, что теперь и сам Улуг-Мухаммед пострадал от того же Хайдара, Протасьев решил ответить добром на добро. "Он предался на сторону хана и начал говорить московским воеводам: "Ве¬ликий князь мой (литовский13) прислал ко мне приказ, чтоб я не бился с ханом, а зак¬лючил с ним мир и распустил полки". Ког¬да московские воеводы приуныли от этого объявления, Протасьев послал ночью к хану, чтобы тот утром напал на московскую рать. Утро, как нарочно, было мглистое, и рус¬ские сторожа не видели, как татары вышли из города и напали на московские полки; Протасьев побежал прежде всех, крича "Беги! Беги!" — и все в ужасе побежали за ним". (С.М. Соловьёв)
В живых после этой битвы осталось толь¬ко восемь воевод, а простого люда полегло не меряно. Победа хана казалась фантасти¬ческой, однако главную роль в ней сыграло то, что татары оказались в безвыходном по¬ложении, и то, что их хан был справедли¬вым. В дальнейшем он не раз подтверждал это и другими поступками. О них речь впе¬реди.
Но оставаться в Белеве долее Улуг-Му¬хаммед всё равно не мог: он не имел ни пищи для людей, ни корма для скота. Тогда Улуг-Мухаммед принял опять-таки беспре-цедентное решение: уже имея опыт оттор¬жения от Сарайского царства Крыма (кото¬рое было утверждено договором между ним и Кичи-Мухаммедом), Улуг-Мухаммед, не желая оставаться политическим эмигрантом в России, решил отторгнуть в свою пользу другую часть владений Большой Орды и восстановить в Среднем Поволжье самосто¬ятельное мусульманское государство, како¬вым была Булгария. Не обращая внимания на холода и метели, хан со своим 3-тысяч¬ным отрядом пошел степью вдоль южных границ России сквозь мордовские земли, переправился через Волгу и достиг Булга-рии в январе 1438 года. Этот переход впол¬не можно сравнить с "Железным потоком", который описал Серафимович.
После разгрома 1361 года и нападения кня¬зя Федора Пестрого в 1432 году город Бул¬гар лежал в руинах, уцелевшее население от¬хлынуло на север за Каму и сосредоточилось вокруг Казани, которая тоже сильно постра¬дала от русских набегов. Её-то и решил Улуг-Мухаммед избрать своей новой столицей, от¬чего и созданное им ханство получило название Казанского14.
О дальнейшем рассказывают двояко. По одной версии, будто бы Улуг-Мухаммед си¬лой взял Казань и при этом убил местного правителя бека Гали (Али). И это вполне мож¬но было сделать с 3-тысячным отрядом, если учесть в каком плачевном состоянии нахо¬дилась тогда Казань. Но есть и другая вер¬сия, согласно которой Гали признал в Улуг-Мухаммеде "природного хана", чингизида, и добровольно отдал ему город. Эта версия имеет такое же право на существование, как и первая. Поскольку других данных нет, каж¬дый историк отдает предпочтение той, кото¬рая более подходит замыслам и целям его труда.
К приходу Улуг-Мухаммед ,а Казань при¬няла на себя всё политическое и экономи-ческое значение для края за лежащий в руи¬нах Булгар. При отце Улуг-Мухаммеда Казанью управлял один из сарайских царе¬вичей — Талыч, который в 1411 году, в со-гласии с политикой Джелялетдина, оказал поддержку нижегородскому князю Даниилу Борисовичу в борьбе против Москвы. После этого-то Восточная Русь и признала Казань достойной наследницей Булгара.
Город, ставший столицей края, располо¬жен в 7О километрах от Булгара, вверх по течению Волги, при впадении в неё реки Ка¬занки. Местоположение Казани экономичес-ки не так привлекательно, как Булгара, но природой Казань укреплена лучше. Поло¬жение города очень выгодно при его оборо¬не, особенно со стороны запада: неприяте¬лю пришлось бы переправляться через Волгу и по болотистой низменности подступать к крепости, расположенной на высоком мысу. Наиболее укрепленная часть как раз была обращена в русскую сторону, а слабая, тыло¬вая — в противоположную. Если б Казань разместилась на другом берегу Волги, то её тылы оказались бы ближе всего к русским границам.
Около года Улуг-Мухаммед укреплял сис¬тему государственного управления и созда¬вал боеспособное войско. К нему стекались татары со всего Дешт-и-Кипчака, и всех он охотно принимал и селил, наделяя работой или службой. Таким образом, в начале 1438 года возникло независимое Казанское хан¬ство.
Весной 1439 года Улуг-Мухаммед почув¬ствовал себя настолько сильным, что решил проучить Москву за содеянное её князем пре¬дательство под Белевым. К тому же он хотел заставить великого князя платить дань по-прежнему ему, как истинному хану, а не в Сарай Кичи-Мухаммеду. Реализуя эти цели, он предпринял поход, занял Нижний Нов¬город и в начале лета подошел к Москве. Князь Василий бежал на север, бросив город на произвол судьбы и поручив оборону од¬ному из бояр. С 3 по 13 июня хан стоял под Москвой, но взять город не смог. Тогда он сжег посады15 и удалился.
В течение следующих пяти лет отношения Москвы и Казани были мирные. Но в 1444 году Улуг-Мухаммед решается на второй по¬ход. Осенью он берет Нижний Новгород, где остается зимовать, а в январе 1445 года посы¬лает отряд на Муром. Здесь казанцы потерпели поражение, из-за которого пришлось ос¬тавить даже Нижний Новгород. Но уже в ап¬реле Улуг-Мухаммед опять занял его, и ка¬занское войско под начальством ханских сыновей Махмуда (русские летописи называ¬ют его Махмутек16) и Якуба вступило в мос¬ковскую землю и дошло до Владимира. Вели¬кий князь пошел к Суздалю и встал на реке Каменке, ожидая подхода других князей и союзных ему татар. 6 июля московское войс¬ко переполошилось, подняло знамена и вышло в поле, но неприятель не показался, и Васи¬лий Васильевич вернулся в стан и сел ужи¬нать с князьями и боярами. Пили всю ночь, так что великий князь, едва отслушав заутре¬ню, повалился спать. Но тут пришла весть, что казанцы переправляются через реку Нерль. Великий князь кое-как собрался и выступил в поле, но войска у него было всего полторы тысячи: союзные князья не подошли, а Ше-мяка не захотел явиться, хотя стоял рядом и за ним не раз посылали. Противники сошлись подле Спасо-Евфимьева монастыря, и в пер¬вой стычке казалось, что русские одолели та¬тар, так как те обратились в бегство. На са¬мом же деле они применили излюбленный прием степняков: когда русские погнались за ними и расстроили ряды, казанцы повернулись и совершенно сокрушили русских. Ве-ликий князь долго отбивался, но, получив множество ран, был пленен. Судьба словно смеялась ему в лицо, ибо великий князь уже второй раз попадал в плен17. Сыновья хана сняли с него нательный крест и отослали в Москву матери и жене пленника, чтобы пре-сечь всякие слухи. Потом великого князя от¬правили в Нижний Новгород к Улуг- Мухам-меду. Они опять встретились через 14 лет.
Улуг-Мухаммед не думал мстить лично Ва¬силию за предательство под Белевым, он хо¬тел лишь восстановить то своё ханское дос¬тоинство, которое он утратил, покидая Сарай. Отступив к Курмышу — пограничному го¬роду на реке Суре, — хан отправил посла к двоюродному брату пленного Шемяке. Но последний меньше всего желал, чтобы вели¬кому князю вернули свободу: ведь этот плен наконец-то открывал Шемяке прямую доро¬гу на московский трон. Шемяка и на битву, преследуя эти же цели, "опоздал". Поэтому, наговорив много плохого о Василии, как ни¬куда негодном правителе, Шемяка отпустил посла "со всем лихом на великого князя", по словам летописца. Но тут он просчитал¬ся, он не учел ханскую гордость. Ведь имен¬но из рук Улуг-Мухаммеда московский князь получил ярлык на великое княжение. Пере¬давать его теперь другому — значит, распи¬саться в собственной ошибке, совершенной 14 лет назад. Нет, этого Улуг-Мухаммед де¬лать совсем не собирался. Каким бы плохим правителем и предателем Василий не был, но это был его князь, Улуг-Мухаммедом по¬саженный.
За свободу московскому князю были пред¬ложены условия, которые он безоговорочно принял. Во-первых, он признавал свою за¬висимость от Казани, а не от Сарая. Во-вторых, должен был платить Казани "вы¬ход" (дань) в тех же размерах, что и раньше, когда Сарайским ханством владел Улуг-Му¬хаммед. В-третьих, в русские города назна¬чались 500 казанских чиновников, а в обес¬печение контрибуции казанцы получали доходы с некоторых городов в виде кормле¬ния.
Что же касается выкупа лично за великого князя, то здесь источники расходятся. Обычно историки пишут, что Василий обещал дать за себя "сколько сможет", ссылаясь на такой летописный текст: "Царь Улу-Махмет и сын его утвердили великого князя крестным цело¬ванием, что дать ему откуп, сколько смо¬жет. А иное Бог весть и они между собою". Последняя фраза указывает на то, что ос¬тальные условия освобождения хранились в тайне.
Но другие летописи называют более кон¬кретные числа: "От злата и серебра, и от портища (одежды) всякого, и от доспехов пол-30 тысящ".
Наконец, третьи источники называют сум¬му в размере 200 тысяч рублей. Но она неве-роятна. Таких денег тогда во всей России, наверное, не было. Героизируя прошлые вре¬мена, летописец придумал такую сумму точ¬но так же, как веком или двумя ранее он сочинял о былинных богатырях трехметро¬вого роста.
1 октября великий князь был освобожден.
В Москве эти условия не были Известны. Говорили, что Василий за свободу обещал хану всё Московское княжество, а себе ос¬тавлял только Тверь. Ещё до возвращения князя, народ отказался признавать заключен¬ный им договор. Недовольны оказались все — купцы, духовенство, бояре. Через три с по¬ловиной месяца Василий был низложен дво¬юродным братом Шемякой, ослеплен и со¬слан вместе со своими малолетними детьми. Такой поворот событий совершенно не уст¬раивал Улуг-Мухаммеда, ибо лишал его всех  достигнутых побед и их результатов. Васи¬лий ведь и был свергнут для того, чтобы не платить ни контрибуции, ни выкупа за него. На выручку князя хан послал сыновей Каси-ма и Якуба. В это же время разбежавшиеся во все стороны князья и бояре — сторонни¬ки Василия — деятельно готовились к войне с Шемякой, чтобы вернуть великому князю московский трон, а себе вмиг утраченные привилегии и власть. Шемяка понял, что если на него насядут с двух сторон, то он не удер¬жится, и пошел на попятный. В конце 1446 года Василий Васильевич был восстановлен на престоле, в 1447 году возобновлен дого¬вор между ним и Улуг-Мухаммедом.
Прибывшие на Русь казанцы стали устра¬иваться так, как им удобно, что вполне есте-ственно для победителей. Но надо признать, что массовое введение иностранцев в состав администрации, наплыв их внутрь страны, тяжелые налоги, которые именно они взи¬мали в уплату контрибуции, наконец, отме¬жевание Касимовского удела — всё это вы¬зывало сильное недовольство русского и после перехода в Казань прочным и непре¬рывным. Вынужденный оставить Сарай, он отправился в Крым и основал новое незави¬симое государство, самостоятельность кото¬рого вынужден был признать сарайский хан. Вынужденный вторично перед неодолимой силой уступить престол, Улуг-Мухаммед не пал духом и вступил в пределы России, наде¬ясь служить ей, но и тут натолкнулся на пре¬дательство. Тогда, одержав победу под Беле-вым, он решил отторгнуть от Сарая всё Среднее Поволжье и основать ещё одно неза¬висимое государство. И этот грандиозный за¬мысел (имея всего-то трехтысячную дружи¬ну!) был им успешно выполнен. Затем на руинах в течение каких-то нескольких лет он создал могущественнейшее государство и обеспечил его дальнейшее существование как экономически, политически, так и военной силой. В самой России он рассадил повсюду верных людей, предупреждая любые неожи¬данности с её стороны, а внутри даже создал ещё одно государство в государстве — Каси¬мовское ханство. Большой государственный ум, громадная предприимчивость и колоссаль¬ная энергия характеризуют его. И в то же вре¬мя это был истинный чингизид, гордый и не-преклонный, верный степному кодексу чести историю с Григорием Протасье-вым).
Умер Улуг-Мухаммед некоторое время спустя после возвращения из похода на Мос¬кву в 1445 году…

Комментарии
1Точнее будет сказать: её конную часть. — в чём мы ещё убедимся.
2К этому мы ещё вернёмся. Основное же доказательство сводится к тому, что князья Восточной Руси обычно женились на половецких дочерях, потому ,что браки между близкими родственниками запрещались. Нельзя не учитывать и политические соображения: ведь с тестем или зятем проще договориться, чем с соседом.
3Этот манёвр породил ещё одну, возможно, самую "богатую" загадку русской археологии. Речь идёт о самом большом кладе, называемом "Серебро Батыя". Суть такова.
Покорив многие города Руси, войско Батыя двину¬лось на Новгород. Однако Батый до Новгорода не до¬шел — помешала осенняя (или весенняя) распутица в непролазных лесах и болотах. Кони стали падать от бескормицы, холод, голод угрожали и самим татарам. И, как всегда бывало в подобных случаях, опытный военачальник приказал войску избавиться от лишнего груза. В том числе и от серебра, взятого Батыем в русских городах. Известно, что когда Батый подошел и осадил малый городок Козельск, за стенами которо¬го находились необходимые победителям припасы, не¬посильного груза при войске уже не было. Батый ос¬тавил его где-то по дороге.
Современник ордынских завоеваний перс Джувейни описал в своем сочинении "История завоевания мира" разгром Москвы, от которой "они оставили только имя её, и нашли (там) много добычи". И действительно в Москве позже были найдены несколько кладов эпохи "Батыева разорения". Немало было обнаружено в Ряза¬ни, во Владимире, в других городах.
Искать "серебро Батыя" пытались издавна. По ле¬тописям и сказаниям был восстановлен путь Батыя, вычислены примерные места захоронения. Судя по всему, Батый приказал вывезти ценности на середину одного из озер недалеко от современного города Сели-жарово и вывалить "серебро" на дно. Как настоящий сын степи, самой большой ценностью он считал коня, '| а не материальные богатства. Собирался ли Батый вер¬нуться за кладом — Бог весть, более его всадников в этих краях не видели.
На сегодняшний день энтузиастами проделана ог¬ромная работа: взяты пробы воды в десятках озер Се¬лигера, многие часы проведены в архивах. Биохими¬ческие анализы воды показали, что лишь в одном озере ионы серебра значительно превышают норму. Архи¬вные исследования тоже значительно сузили район предполагаемого захоронения, в этот район попало и озеро с аномальным превышением ионов серебра. В 1997 на этом озере была проведена разведка дна с при¬менением эхолотов и металлоискателей. Зафиксирова¬ны четыре аномалии, однако многометровый ил на дне озера не позволил добраться до материка.
4Гуюк даже обозвал Батыя старой бабой и грозился оттаскать за волосы.
5Существует версия, будто к Туракине поступил донос боярина Фёдора Яруновича, в котором Ярослав был оговорен: он вступил в союз с римским папой Иннокентием 4. Версия эта очень слаба, но ради пол ноты картины мы её упомянем.
6Южный путь в это время также почти не функциионировал из-за многочисленных крестовых походов за Гробом Господним.
7Смысл его в том, что победители, расстроив ряды на большом расстоянии или увлекшись грабежом, сами могут в скором времени оказаться побеждёнными.
8Здесь непонятно, о каком "отце" идёт речь: о том, чьим сыном он был, или о том, который считал его своим пасынком.
9Своего рода разведка и способ поживиться одновременно.
10В известной патриотической картине "Александр Невский" русские полки бросаются на крестоносцев с криками "Ура!". Однако "ура" — это боевой татарский клич. Русские в те времена ничего подобного кричать не могли, наоборот, они должны были бы вздрогнуть от этого "ура". Может быть, режиссёр, зная правду об участии татар в битве, сумел просунуть её "между строк"?
11По некоторым данным, Улуг-Мухаммед приходился ему племянником.
12Некоторые называют цифру до 40 тысяч, но это, скорее всего, преувеличение. Однако значительный перевес русских над 3-тысячным отрядом Улуг-Мухаммеда несомненен.
13В то время Мценск относился к владениям Литвы.
14Существует версия, что Улуг-Мухаммед не остался в разоренной Казани, а построил рядом другую, деревянную.
15Это делалось каждый раз при осаде Москвы, чтобы расчистить путь для конницы.
16На самом деле Махмутек — это просто уменьшительное от Махмуда, как Калигула (сапожок) — от Саеа (сапог).
17Первый раз его пленил дядя Юрий Дмитриевич в апреле 1433 года.

И ЯВИЛАСЬ КАЗАНЬ...
Кто не знает своего прошлого у того нет будущего
Происхождение Казани окружают преда¬ния, легенды и научные гипотезы, как лю-бой древний и знаменитый город.
И каждые версия или сказание имеют пра¬во на жизнь, потому что на пустом месте не появляются. Ещё лучше, когда они подкреп¬ляются историко-археологическими розыс-каниями.
... В 1003 году некий хан из киргиз-кай-сацкого (казацкого) рода Караджуров облю¬бовал на Волге, в пределах Булгарского хан¬ства, завидное место для хранения своих богатств. И основал поселение Балта, на месте будущей Казани. Балта не стала торговым центром, уготовив себе судьбу склада това¬ров. Позднее ею владей некий эмир Шам-гун, сын хана Адама. Но в 1103 году поселе ние стало городом, получившим название Учель. Правили в нём булгарские ханы Улуг-бек, Мартюбы-Арбат, Улугбек-Азан и дру¬гие. В 1219 году городом завладел хан Газан, сын хана Гельбира. По его имени город стал называться Газан. А потом уж народ сам пе¬реименовал его в более удобную для себя форму — Казань.
Вышеизложенная версия не пользуется особой популярностью в научных кругах. — Никакого мифического хана Газана не было! — категорически заявляют пессимис¬ты. — Да и складом товаров Казань никогда не была!
Но другие историки настаивают на обрат¬ном:— Казань с самого основания была и останется самым бойким местом внутренней торговли, ибо такова её география. А где же торговать оптом, как не складе!
Не будем попусту спорить. Начнем с нуля. В "Дневнике" русского ученого первой по¬ловины XVIII века Рычкова отмечены мно¬гочисленные доисторические укрепления, разбросанные десятками по Волге, Каме, Белой и Чусовой. Подобным укреплением, видимо, было и Старое городище на одном из казанских холмов.
Историческое же время появления Каза¬ни датируется 1177 годом. Об этом было заявлено на Поволжско-Уральской археоло го-этнографической конференции в Казани:
"Считать, что исследования, проведенные в 1974 году на территории Казанского Кремля, выявили культурный слой ХII-ХIIГ ве¬ков, что дало значительные материалы для датирования возникновения столицы Тата¬рии (1177 год)".
Уже готовились праздновать 800-летие Ка¬зани, но почему-то празднование не состоя¬лось.
Тем не менее с этой датой, или шире — с XII веком как началом Казани — согласны виднейшие татарские ученые. Главный ко¬зырь — башня Сююмбике. Доктор истори¬ческих наук А. Халиков, рассказывая о ней, исходит из предложенной версии.
"Археологические раскопки, проведенные с юго-западной и западной сторон башни в 1976 — 1977 годах, выявили здесь хорошо сохранившийся фундамент более ранней до-зорно-сторожевой башни Казани XII — XIV веков. По ним установлено, что эта ранняя башня, имевшая также два пилона и 5 — 6 ярусов общей высотой в 25 — 30 метров, была построена из белого камня и квадрат¬ного булгарского кирпича на фундаменте глубиной до полутора метров, дно котлова¬на которого также было уплотнено сваями. В начальной части кладки обнаружена мо¬нета 40-ых годов XIII века, чеканенная в Булгаре"

Расположенная вблизи Великого Булгара, столицы Булгарского ханства, Казань дей¬ствительно оказалась форпостом государства. Само название Казань читается как "Казан", то есть, по этимологическим розысканиям ученых, "край земли", "предел", "граница". Учли и то, что казацкий элемент был широ¬ко представлен в городе. Слово "Казань" в чем-то созвучно с "казак". А казаки всегда селились по границе или на селищах.
Но и "пограничная" версия тоже не пользуется большой популярностью. Посмот-рим на следующую.
В русских летописях булгары-казанцы впервые упомянуты под 1164 годом.
А по другим летописным отрывкам Старая Казань была основана в 1290 году. Приво¬дится также дата 1290/1298 годы. Предание таково: князь Можайский и Ярославский Федор Ростиславович Чермный женился на дочери ордынского хана. В приданое за же¬ной он взял 36 городов и в их числе Казань. Его тесть хан Ногай, более известный в ис¬тории как темник Золотой орды, а потом уже властитель земель от Дона до Дуная, никог¬да не правил в Среднем Поволжье. Однако его власть и влияние были так велики, что он по своему усмотрению сажал на престолы и свергал с них ханов. Кстати, сам Ногай был женат на незаконнорожденной дочери императора Византии.
Вряд ли и этому преданию можно полно¬стью доверять.
К достоверным историческим фактам при¬числяют: основание Казани при ордынском хане Менгу-Тимуре, напавшем на Булгарию в конце XIII века; разрушение Казани рус¬скими в 1399 году; а также организованное переселение жителей Великих Булгар в XIV веке из-за эпидемии чумы.
Далее предания и летописи перекидыва¬ют мостик к строительству Новой Казани, к возникновению Казанского ханства.
Исторически это событие связывается с ха¬ном Улуг-Мухаммедом, потомком Джучи. В 1437 году он потерял власть в Золотой Орде. Изгнанный хан вышел из Орды с 3 000 каза¬ков. После военных и политических мытарств Улуг-Мухаммед захватил Казань и стал на¬зываться казанским ханом. "Рады ему были оставшиеся от плена разоренные казанцы-булгары и молили его быть заступником от русских".
Предвидя столкновения с Московским княжеством, Улуг-Мухаммед построил Но-вую Казань — неприступную крепость, окруженную дубовыми стенами с высокими башнями на крутом мысе между реками Ка-занкой и Булаком. С севера за Казанкой ле-жали заболоченные луга, а за ними стоял непроходимый бор. С запада и юго-запада путь врагам преграждал заросший тиной Бу-лак: он протекал под крепостной стеной, выходя из озера Кабан. За Булаком тоже вста¬вали дремучие леса. Только с востока про¬стиралась обширная равнина, но оттуда вра¬гов не ждали.
В связи с таким расположением возникла ещё одна версия названия города Казани — от слова "казан". "Казань по местоположе¬нию своему подобна котлу: пространство, ею занимаемое, окружено высокими горами от левого берега Волги к северу, западу и вос¬току. Так что весь город находится как бы в котловине. Когда вода из Волги разливается, то город становится полуостровом, с хоро¬шей пристанью", — сообщает старинный пу¬теводитель. Эта версия наиболее жизненна и правдоподобна. Названия городов подобно¬го типа распространены по всему миру. На¬зовём хотя бы русский Ямгород или немец¬кий Кессель (Кеззе! — котёл).
При Улуг- Мухаммеде Казань сразу заяви¬ла о себе силой и богатством. С этим ханом Тумл-ны татарского хотели не ссориться, а искали дружбы. Ког¬да вместе с отпущенным из плена великим князем Василием из Казани на Русь пере¬ехали многие татары, князь Дмитрий Шемя-ка пенял родичу: "Зачем привел татар на русскую землю и дал им города, волости, по¬ставил на кормление? Ты любишь татар и речь их сверх меры. А христиан тоже сверх меры держишь без своей милости. Злато и серебро и имение даёшь татарам". Но Васи¬лий знал, что делал. Он побеждал склонных к бесконечным усобицам сородичей с отря¬дами черемисов под командованием казанс¬ких царевичей Касима и Якуба, укрепляя мощь Москвы и ослабляя удельных князей. Население Казанского ханства выросло бы¬стро: к Улуг-Мухаммеду потянулись люди из Астрахани, Крыма, с Азова. "Толпы татар, монголов, черемисов стекались из страха пе¬ред русскими к новому хану", — пишет рус¬ский историк. Но вряд ли только страх пе¬ред русскими стал главной причиной молниеносного возвышения Казани. В но¬вое ханство шли татары и из Сибири, и из Великой Бухары. Крушение Золотой Орды из-за внутренних раздоров — вот что оказа¬лось главным в момент появления нового государства с Казанью во главе. Об этом так и писали впоследствии: "Возникновение Ка¬занского ханства можно считать восстанов¬лением Золотой Орды".
Много знатных людей вошло в правитель¬ство Казанского ханства. Сначала было че¬тыре рода: Кипчак, Ширан, Аргын и Ман-гыт. Потом число их значительно увеличилось. У хана была своя гвардия — огланы (уланы).
Главой мусульманского духовенства в Ка¬зани был сеид — один из потомков Фатимы, дочери пророка Мухаммада, и халифа Али. Его влияние было велико. Сеид сам посылал посольства, кому считал нужным. Хан при народе подходил к сеиду и стоя касался его руки, при этом сам сеид сидел верхом на коне. Бики и мурзы прикасались к коленям сеида, знать — к ногам, а простой народ — к краю одежды или хотя бы к коню.
Своего величия Казанское ханство достиг¬ло благодаря мужеству и упорству одного че¬ловека — Улуг-Мухаммеда. Однако суще¬ствует историческая гипотеза, что он не только никогда не завоёвывал Казани, но даже не был здесь1. Её построил его сын — хан Мах-мутек. Не случайно при раскопках Казанс¬кого Кремля у башни Сююмбике были об наружены руины его мавзолея, а не Улуг-Мухаммеда. Археология беспристрастно зас-видетельствовала: "Захоронение относитель¬но пожилого мужчины, судя по стратиграфическим данным, второй полови¬ны XV века. Видимо, это погребение одного из первых казанских ханов — Махмутека, скончавшегося в середине 60-ых годов XV столетия".
Посмотрим, что скажут нам по этому по¬воду легенды.
Одной из важных находок по истории Ка¬занского ханства стал "Отрывок из татарс¬кой летописи". В нем перечислены ханы, пра¬вившие в Казани:
"Был от хиджры год 700, а по историчес¬ким годам был 800, когда Аксак-Тимур от-нял у хана Абдуллы город Булгар. Имена ха¬нов, управлявших страной из Казани: Абдулла, его сын Алтын-бек, Махмуд-хан, Халил-хан, Ибрагим-хан, Ильгам-хан, Абдул-Латиф-хан, Сахиб-Гирей-хан, Сафа-Гирей-хан, Али-хан, Утяш-хан, Ядыгер-хан. Потом случилось затмение солнца, в 975 году. И ещё правил Шиг-Али-хан".
В этом перечне на историческую сцену вы¬ступают любимые герои татарских легенд — хан Абдулла и его сыновья Алтун-бек и Алим- бек. Им народ и приписывает все дела и под¬виги ханов, канувших в Лету.
Абдуллу — последнего булгарского хана — сверг вовсе не Улуг-Мухаммед, и не его сын, а Тамерлан. В древних "Записках" путеше¬ственника Георги рассказывается:
Тимур-лан, или Тимур-Аксак (Хромой Тимур) завоевал Булгарское царство от Яика до Волги. После семилетней осады он зах¬ватил город Бряхимов и казнил хана Абдул¬лу в его же столице. Абдулла-хан происхо¬дил из улуса Джучи. Он узнал об опасности слишком поздно, когда вражеское войско приблизилось к городу. Хан принял сраже¬ние в открытом поле, но был разбит. После осады Казань сдалась. Погибло сто двад¬цать булгарских князей, а жены полонены. Среди убитых четверо были ханского рода: Икбал-бек, Каль-Али-бек, Хаш-бек и Мер-каш-бек.
Сыновей погибшего хана спас безымян¬ный мурза. Братья Алтын-бек (Алтун) и Алым-бек (Алим) поселились в глухом лесу и там выросли. Потом они вернулись в род-ные места и построили городок неподалеку от развалин Бряхимова, на берегу реки Ка-занки. 104 года эта Казань была главным городом Булгарского ханства.
Править городом остался Алтун-бек, а Алим-бек построил вверх по Волге на берегу реки Черемшан город Булумер (Биляр — ?)3, окружил его тройным земляным валом, ук¬расил мечетями и дворцами.
Но в рукописи Таварих-ат-Давайр сказа¬но, что Алим-бек учительствовал (или был муллой) в городе Кошан. А Ферин-Наме пи¬шет, что Алим-беку не понравилось в Каза¬ни, поэтому он ушел на реку Тобол и осно¬вал Тобольск. Беан-Дастан-ут-Тарих повествует, что оба брата вместе правили в Казани. Это их потомки через сто четыре года (в 804 году хиджры) перенесли Казань на новое место, и город стал называться Новая Казань.
Ещё рассказывают, что у погибшего хана Абдуллы был третий сын Шеуне-бек. Его по¬щадил Тамерлан, воспитал вместе с его сес¬трой Алтын-Чеч и взял к себе на службу. Но Шеуне-бек прогневал непокорностью Тамер¬лана, и тот выгнал его вместе с сестрой, "нео¬палимой царевной". Шеуне-бек узнал, что братья его живы, и пришел к ним в Казань. Там девушка вышла замуж за полководца (другая версия — муллу) Хозятяза или Со-фин-Харака. Шеуне-бек переселился в го¬род Великий Булгар, заново отстроенный после нашествия Тамерлана его же поддан¬ными. Народ провозгласил сына Абдуллы своим ханом под именем Шади-бек. И дей¬ствительно, в Булгаре найдены монеты 805, 806, 807 годов хиджры, чеканенные Шади-беком. В народной памяти он остался как правитель, потакавший самым разнузданным прихотям: дозволял ростовщичество, пьян¬ство, прелюбодеяние, смертоубийства, не исполнял священных обрядов. Что не уди¬вительно для человека, выросшего в воен¬ной ставке "покорителя Вселенной".
А вот что рассказывает татарский народ об основании Казани.
Однажды богач послал работника натас¬кать воды в бочки для полива огорода. Ра-ботник схватил медный котел (казан) и по¬бежал на речку, а берег был очень крутым и неудобным. Попытался работник зачерпнуть воду котлом, да не тут-то было: выскользнул котел из его рук, упал в воду и утонул. После этого речку назвали Казанкой, а город, пост¬роенный на её берегу — Казанью4.
Но более знающие и уважаемые люди ут¬верждают, что дело было совсем не так.
Хан Тимур-Аксак решил захватить булгарский город, долго воевал с горожанами, но одолеть их мужество не мог. Тогда он, как любой нормальный завоеватель в его поло-жении, решил прибегнуть к хитрости. Пере¬оделся хан дервишем, пробрался в город и попросился у старушки переночевать. Не ве¬дая, кто её гость, бабушка разоткровеннича-лась:
— Никогда Тимуру не взять наш город, если он не сманит к себе всех городских го¬лубей и не привяжет к их лапкам тлеющийтрут. Вот тогда они вернутся под свои кры¬ши и зажгут город со всех сторон.
Тимур-Аксак обрадовался и, пожалев ба¬бушку, велел ей взять свои нехитрые пожит¬ки и следовать за ним. Выйдя из города, он приказал:
— Поселись там, где под казаном сам со¬бой зажжется огонь.
Женщина догадалась, кто перед ней, но слово — не воробей. Вздохнула она тяжко и отправилась в путь. Долго шла, устала и ос¬тановилась передохнуть. Поставила казан на землю, и тут под ним сам собой вспыхнул огонь. Пришлось ей остаться здесь, как при-казал Тимур. Скоро вокруг неё поселились беженцы из поверженного Тимуром города, вырос другой град, который назвали Каза¬нью.
Через 104 года5 Казань переехала.
Вот как было дело.
Один богатый житель Иски-Казани (Ста¬рой Казани) держал пчел в лесу на Джелан-тау (Змеиной горе). Отправляясь собирать мед, он часто брал с собой красавицу-дочь, которой холмистая местность на берегу Вол¬ги очень полюбилась. Как всякой красави¬це ей скоро пришлось выйти замуж и взять хозяйство в свои руки. По обычаю восточ¬ных женщин за водой на реку ходила она. Как-то, поднимаясь с тяжелым кувшином на плече по берегу Казанки, она почем свет стоит бранила хана Алим-бека, которому пришла в голову такая затея — построить | город на столь крутом берегу. Потомок Алим-бека услышал её слова и потребовал дерзкую женщину к ответу, но та была не промах.
— Что говорила, то и повторю хоть стораз! — сказала она. — Дед твой, да и ты сам никогда по воду не ходили — потому и незнаете, каково тяжелые кувшины на такую кручу поднимать беременным женщинам.
Смягчившись от красоты и смелости мо¬лодой татарки, хан спросил:
— Ну и где же, по-твоему, надо было го¬род выстроить?
Да лучше всего там, где пчельник моего отца на Джелан-тау, — ответила женщина.
— А кабаны да змеи, которые там водят¬ся?
— А наши колдуны на что? Неужто им несовладать с этой гнусью? — уверенно спро¬сила женщина.
Хану и самому не больно был по душе собственный город. И сделал он так: послал своего сына-наследника с двумя вельможа¬ми и отрядом всадников к устью Казанки, чтобы подыскали место для нового города. Посланным он дал запечатанный свиток, который надо было вскрыть после того, как место будет выбрано, а потом исполнить то, что там написано. Выбор пал на тот холм, где теперь стоит Казанский Кремль. Но ког¬да посланцы прочитали волю хана, то ужас¬нулись: одного из трех посланцев по жре¬бию надлежало закопать в землю живым, чтобы новый город "крепче стоял"6. Жре¬бий пал на ханского сына. Но мурзы не ре¬шились убить его и спрятали, а вместо него закопали живую собаку.
Прошло некоторое время, и хан стал так сильно переживать потерю любимого сына, что многие опасались за его рассудок. Тогда мурзы признались в обмане и привели царевича к отцу. Хан сразу поправился, но ста¬рый мулла предрек, что новый город, осно-ваньем которого послужил обман, перейдет со временем в руки неверных, врагов мусуль-ман, которых мусульмане считают за собак. Истреблять змей поручили опытному кол дуну. Он, впрочем, действовал не столько кол¬довством, сколько знанием повадок живот-ных. Осенью он приготовил огромный кос¬тер из хвороста и соломы, а вокруг тоже уложил хворост в виде ограды. Змеи обрадо¬вались и со всех сторон поползли сюда, что¬бы зимовать в готовом жилище. Когда при¬шла весна, колдун полил костер смолой и серой и поджег. Змеи все сгорели. С кабана¬ми колдун расправился ещё более прозаи¬ческим способом. Он просто спалил весь лес на месте будущей Казани, и кабаны, живу¬щие в лесах, ушли сами.
Но один, самый большой змей, по имени Зелант улетел и поселился на горе непода¬леку от города, отчего и гора с тех пор назы¬вается Зелантовой. Этот гнусный Зелант был о двух головах, из которых одной — змеи¬ной — пожирал животных, не разжевывая, а другой — воловьей — растения. Зелант жил припеваючи: ежедневно он летал на озеро Кабан пить воду. Если все жители падали ниц перед ним, то он не причинял никому вреда. Впрочем, на озеро Кабан он летал больше для острастки и демонстрации своей власти самому себе, так как рядом с его пе¬щерой было другое озеро, до сих пор назы¬ваемое Змеиным.
Много лет наводил Зелант ужас на окрес¬тности и всё-таки искусством волшебников был умерщвлен. Способ, каким было побеж¬дено чудо-юдо, волшебники унесли с собой в могилу. А в память о змее хан избрал его гербом Новой Казани. По татарским поверь¬ям, Зелант считается олицетворением древ¬него идолопоклонства.
Но рассказывают об основании Казани и немного отличное предание.
Некая девица носила воду с реки, а хан прогуливался по бережку, переодевшись про¬столюдином. Девица узнала хана и давай ругать:
— Тоже мне! Правитель! Нашел место для города!
Хан ей открылся и попросил совета, где заложить город.
А девица оказалась волшебницей (потому и не боялась ругать хана).
Пришла она на место нынешней Казани, выкопала там ямы и наложила в них хворост и солому. Потом произнесла магические сло¬ва, и змеи поползли в ямы из нор. Тогда ямы сами собой загорелись, но из одной из них, прямо из огня взвился могучий змей с две¬надцатью головами, поднялся вверх с ужасным треском и, опаленный, рухнул на зем¬лю. Там его и закопали7.
Ещё в одном варианте, поднимаясь в гору с кувшинами, поскользнулась и ушиблась сноха казанского хана. Далее следует разго¬вор между ханом и снохой, общий смысл ко¬торого уже известен. Спрошенная совета, сно¬ха велела послать двух рыболовов с удочками по обоим берегам течения Казанки и всюду ловить рыбу.
— Где попадется золотая рыбка, там и строить.
Золотую рыбку поймали на том месте, где теперь стоит башня Сююмбике. В подтверж¬дении своих слов, что место выбрано пра¬вильно, сноха поставила на землю казан, и под ним сам собой вспыхнул огонь. После¬дние сомнения развеялись. Змей сноха тоже выгнала и тоже огнем. Один змей выскочил из пламени, погнался за всадником, настиг его у оврага близ села, которое русские на¬звали Чурилино, и растерзал на шесть час¬тей. С тех пор овраг называется Алты-кутар, а по-русски Кутарка8.
Змеи долго и упорно не желали покидать Казанское урочище, из-за этого возникло множество легенд о сокровищах, которые здесь спрятаны и которые змеи обязаны ох-ранять. Именно поэтому они и не уходят.
Существуют и русские предания об осно¬вании Казани. Наиболее любопытно из них нижегородское, так как Нижний Новгород был основан булгарами, следовательно, ин¬формация идет из первоисточника, хоть и искаженная временем.
Название речки Казанки пошло будто бы вот откуда. В очень древнюю пору, когда при¬токи матушки-Волги не знали своих имен, на берег одной из речек вышел отряд сына последнего булгарского хана Алтын-бека. Воины уже несколько дней мчались, пресле-дуемые кочевниками. Степняки не давали никому спастись. Но случилось так, что бул-гарскому отряду удалось оторваться от пре¬следователей и скрыться в лесной чаще. Здесь, не слезая с коней и в любую минуту ожидая нападения кочевников, они просто¬яли до утра.
С рассветом царевич решил найти какую-нибудь речку, чтобы по ней выйти к Волге и вернуться в родные места. Но только к вече¬ру, усталые и голодные, они выехали на кру¬той берег совершенно незнакомой им реки. Воины стреножили коней и занялись приго¬товлением пищи. Один из них пошел за во¬дой и случайно уронил в реку золотой казан. Сколько ни шарил он потом по дну — котла не бьшо. Не нашли его и на следующий день, хотя искали всем отрядом. Тем временем вер¬нулись посланные вперед и сообщили, что Волга близко. С тех пор речка стала назы¬ваться Казан, а потом Казанка. Когда же на ее берегу вырос город, то его, естественно, назвали Казанью.
Есть и другая русская легенда об основа¬нии Казани. Будто бы сын Батыя Саин (Сар-так) долго искал место, чтобы заложить соб¬ственный город, и, наконец, нашел его на булгарской земле — на Волге. Местность по¬нравилась ему своей красотой, пастбищами для скота, множеством пчел, зверей, рыбы в реке, разными овощами и съедобными тра¬вами.
— Нигде во всей земле нет места более
прекрасного! — воскликнул Саин. — Жить тут нам и детям нашим вековечно!
Но скоро выяснилось, что хозяином сей земли является змей о двух головах, который не склонен ни с кем делиться ни раститель¬ной, ни животной пищей, так как сам все¬яден. Змею прислуживали тысячи ядовитых змеенышей, поэтому разумные люди обхо¬дили это место далеко стороной. Но чинги¬зид не собирался уступать какому-то змею полюбившуюся ему землю. В одной из деревень он нашел седого волхва. Тот колдов-ством собрал всех змей, очертил магический круг и умертвил магией. Затем сжег9.
Ходили о змеях и более прозаические ска¬зания.
Один крестьянин Казанской губернии по¬просил у барина денег взаймы, пообещал: "Верну с прибылью". Барин дал. Мужик ку¬пил много угля и погрузил на три судна. По-том спустился вниз по Волге и приплыл к острову, где было змеиное логово. Спалив змея, он обнаружил сокровища. Их он отвез в деревню, поделился с барином и сам раз-богател.
Уже говорилось, что змей попал на герб Казани. Первое дошедшее до нас изображе¬ние Зеланта встречается на оттиске большой печати письма Лжедмитрия I к Сандомирс-кому воеводе Юрию Мнишеку 5 ноября 1605 года. Собственно, это государственная пе¬чать времен Ивана Грозного10. Вкруг на ней стоят гербы подвластных ему царств и кня¬жеств: Казанское — Зелант,  Псков — барс,  Тверь — медведь, Пермь — волк, Булгар — лев, Чернигов — меч, Нижний Новгород олень, Вятка — лук, Югорское — белки, Смоленск — корона на престоле. Печать изготовлена поляком, которого выдают грам¬матические ошибки подписей. Здесь Зелант изображен в виде Пегаса с птичьими крыль¬ями, клювом грифа и высунутым жалом, без хвоста — западный стиль ощущается явно. С веками Зелант видоизменялся. В XVII веке на гербовом знамени Алексея Михай¬ловича Зелант превращается в животное с четырьмя ногами в виде собаки, но с хвос¬том дракона. При Петре I на печати с госу¬дарственным московским гербом Зелант — птица на длинных ногах с распростертыми крыльями, на голове — корона, из клюва вы¬совывается жало, сзади — змеиный хвост. В 1729 году царедворец Миних окончательно установил гербы империи. "Казанский герб — змей чёрный под короной золотой Казанской, крылья красные, поле белое".
История Казани многообразна и неповто¬рима. Дважды возникнув, этот город знавал времена могущества и поражения, сибаритс¬кого богатства и спартанской бедности. Но никогда Казань не исчезала с карты мира11. Это — вечный город, потому что судьба его столь тесно переплетена с третьим Римом, что порой не разберешь, в каком городе боль¬ше от Казани, а в каком от Москвы...

Комментарии

1 Это гипотеза русских историков прошлого века. Сейчас у неё мало сторонников.
2 Пересказ вольный.
3 Тут определенная путаница.
4 Этнографически этот миф имеет под собой осно¬вание: в языческие времена предки татар могли еже¬годно умилостивлять духа реки казаном, доверху на¬
полненным, например, бараниной, который бросали в воду как жертвоприношение. Параллели этому обы¬чаю есть во всем мире.
5 Сама по себе столь некруглая дата говорит за то, что она вполне может соответствовать действительности.
6 Обычай при закладке нового города, замка, даже моста, приносить человеческую жертву присутствовал в древности у всех народов. Второе название русского кремля — детинец, например, происходит от того, что перед закладкой города князь выходил на дорогу и приказывал схватить первого попавшегося ребенка,
которого живым закапывали в основание оборонитель¬ной стены. В Европе этот обычай существовал ещё в середине прошлого века, правда, людей подменяли жи¬вотными. При раскопках Биляра также в основаниях фундаментов домов часто находят костяки собак. Со¬бака, по древним поверьям, — хранительница домаш¬него очага.
7 Очень схожий случай произошел между гречес¬ким Аполлоном и змеем Пифоном при основании глав¬ного святилища Эллады Дельф.
8 Досужий читатель может выбрать из этих легенд повторяющиеся моменты, скомпоновать и попытаться восстановить наиболее достоверную информацию об
основании Казани, ибо дыма без огня не существует.
9 Смысл этого предания глубже, чем может пока¬заться на первый взгляд: в Казани сидит царь-змей, который пожирает русских людей. Победить его мож¬но, но для этого надо отвернуться от православия ипозвать на помощь древних языческих богов. Вероятно, эта легенда родилась среди мордвы, наиболее дол¬го уклонявшейся от принятия христианства.
10 Собственная печать Ивана Грозного имела изоб¬ражение единорога.
11 Разве что на карте Птолемея её нет.