О горах

 Альпинизм это немного болезнь.И дело не в том, что люди идут в горы ради самоутверждения,ради избавления от комплексов или развлечения и отдыха ради.Это изначальный посыл.Но побывав раз в горах любой из этих посылов как -то стирается.Потому, что побывав в горах, считай, побывал в несколько иной плоскости существования.Эта плоскость то по вертикали, то под углами или по спирали и её не предусмотренность человеческим обыденным сознанием рождает впоследствии ощущение, что все твои горные тропы и дороги-это другое мироощущение.Вот и заболевает им человек и чаще навсегда.

К этому идет уже как бесплатное приложение особенная искренность, честность и открытость человеческих взаимоотношений людей одной команды на горных тропах.

Я стала случайным участником одного из альпинистских походов.Взяли меня на условиях, что буду сидеть в нижнем лагере как принеси-отнеси, почисть картошку, покорми.Я лбом ударила,что ныть не буду и проситься вверх тоже.
 
В нижнем лагере я всех настолько умилила своим трудолюбием и восхищением в глазах, что меня взяли в горы на пробную вылазку-бывают такие.
 Группа готовилась к восхождению на Эльбрус.Наш основной лагерь располагался в Андырчи из которого меня и взяли до приюта одиннадцати подняться.Ребята шли бывалые,пошли в этот поход увидеться с какими то друзьями из другого лагеря. Но со мной все разговаривали серьёзно,немного напуская на меня страха о предстоящем походе.
 Приют одинадцати, забегая вперёд скажу, расположен на высоте 4 200 метров и является своего рода перевалом и местом для передышки перед восхождением на Эльбрус.
 Красота первоначальной дороги от лагеря всё больше мрачнеет,набирая какие то серые трагические краски, а по мере набора высоты переходит из пестрой снежности вперемежку с камнями в ослепительно белый снег.Снежный покров сверкает и внизу, куда почему то не принято оглядываться без надобности, и вверху и со всех сторон.
 Я сама с Урала.Уж, знаем эти снега, видели их и при ярком солнце в ясную погоду.Но снег в горах-это нечто другое.Как электричество от бриллиантовой крошки,по которой ещё и идёшь . Мне три раза делали замечание, чтобы не снимала специальные солнцезащитные очки, но я нет нет, да и опять подглядывала на этот бриллиантовый мир без очков.
 Теперь о воздухе.Только побывав в горах начинаешь понимать его как некую материальную субстанцию.
 От ласковой нежности альпийских лугов он меняется на свежесть зимнего снега.По мере подъема приобретает какой то горьковатый привкус , затем становится тяжелым и терпким, когда его не хватает ввиду разряженности.
 До выхода из лагеря меня предупредили о кислородном голодании, симптомах, методах дыхания, а так же опастности нахождения без очков.
 Удивительно,но мои черные и достаточно большие глаза оказались достаточно толерантны к свету солнца, отраженному в снегах или к свету снегов отраженных в солнце.Мои легкие дышали достаточно легко и непринужденно.
 На маленьком привале старшие похвалили меня и удивились.Потом один спросил.Может ты поёшь? Пою,- ответила,испугавшись, что попросят спеть.
-Тогда понятно-, повеселели старшие,объем легких хороший, вот и разряженность воздуха переносищь хорощо.Что есть, то есть.Объем легких набирался пением с младенчества,перешедшегов детский сад, школу, институт.Пела и в хоре и в разных ансамблях и соло и, наконец,на сольфеджио в музыкалке.В поликлиннике при окончании института мы проходили военную комиссию и при проверке объема лекгих я так дунула в какую то поданную мне с этой целью трубочку, что цилиндр, змкнутый в стекло с вртикальной отметкой подпрыгнул, ударившись в верхнюю крышку , где уже и деления не были обозначены.Потрясенный врач тоже спросил:поёте,наверное.Короче, хорощие легкие в горах пригодятся, в этом пришлось убедиться позже.
Приют одинадцати поразил своей архитектурой, вернее её отсутствием. По сути это металлическая конструкция типа ангара, закругленной сигарообразной формы.Ощущение потустороннего объекта, аккуратно спущенного на уступ скалы с очень ограниченным пространством.Как его иначе, по- земному можно было сюда притащить-не представляю.
Притащили однако..Естественно одной стеной сооружение припало к скале и в распоряжении альпинистов не широкое и не длинное пространство,огороженное кольями с веревочными поручнями.С одной из сторон это пространство запечатано в виде какой то мягкой трубы по которой можно дойти до туалета, располагающегося т.о. на улице.
 Пока мы шли я слышала скупые фразы ребят, обсуждавших поименно,кто сейчас в приюте,кто выходит завтра на подъм к Эльбрусу, кто спускается.Такая информированность обеспечивается рацией-необходимым атрибутом альпинистов.
 Я предполагала, что в связи с этими разговорами нас будут шумной ватагой встречать на плошадке человек 10-15. Однако, навстречу из приюта к нам вышел всего один мужчина.
 Достаточно скупо но в тоже время радостно прозвучали слова приветствия с индивидуальными рукопожатиями и сразу разговор перешел на имена, названия гор ,метеосводки и даты восхождения.

 Уже потом, повзрослев, поняла, что горы не совместимы со словоохотливостью,особенно , если люди уже на такой высоте, как Приют .. Слова произносятся только из необходимости,иное-пустая трата сил, что в горах не допустимо.

 Внутреннее убранство Приюта поразила аскетизмом и полным отсутствием уюта. Не знаю, что там было у других, но меня поместили в  девчачью комнату девушек из группы  туристов.Комната-это чисто условно, потому, что представляла она собой металлическую консервную банку, образовавшуюся как отсек остального помещения,отделенный стеной дверью.
Спальные места-весь пол, не занятый снаряжением . В прогорклой разряженности воздуха особенно остро и навязчиво ощущаешь запах металла  из которого состоит Приют.Но я болезненно учуяла ещё и запах каких то человеческих испарений . У меня от природы острое обоняние и неприятные запахи я переношу крайне тяжело.Комната имела освещение такое скудное, что

с продолжением..