Глава 1

 - Скорее! - кричал мужчина, прижимая к груди двух девчушек лет пяти. Их головы безжизненно лежали на его плечах.
На поляне никто не шелохнулся. Из здания никто не вышел.
 - Да помогите же кто-нибудь! – снова завопил он.
Из Дома выглянули четыре женщины. Мужчина бегом устремился к ним.
 - Скорее, их ранили! – быстро проговорил он.
Женщины кивнули, не вдаваясь в подробности, взяли девочек на руки.
 - Святые небеса! – выдохнула одна, увидев, что рубаха на груди мужчины вся красная от крови. Не его.
 - Быстро, у нас мало времени, - сказала другая. – Кто-нибудь, позовите Валентину!
Две женщины коротко кивнули и ушли. В их отсутствие никто не проронил ни слова. Скоро они показались в конце коридора, ведя за собой третью целительницу. Мужчина и те женщины, что держали девочек, двинулись им навстречу.
Валентина окинула всех беглым взглядом.
 - Вы, трое, займетесь этой девочкой. Другой займусь лично я. Ты, - она указала на стоящую рядом даму, - будешь мне помогать.
Женщины кивнули и разошлись по комнатам. Мужчина схватил Валентину за руку:
 - Прошу вас, - взмолился он, - сделайте все, спасите их!
Валентина выдернула руку:
 - Это наша работа, - и удалилась.
Через час одна из дверей распахнулась, оттуда вышли три женщины. Все они выглядели уставшими, но всем своим существом излучали свет.
 - Состояние стабилизировалась, -  сообщила одна. – Она в коме, в глубокой, но кризис миновал, угрозы для жизни нет…
Тут открылась другая дверь, и вышла Валентина. На лице – бесстрастное выражение, похожее на восковую маску.
Когда она заговорила, голос ее был такой же бесцветный:
 - Мне очень жаль, Светозар, но девочка умерла, не приходя в сознание….


Глава 1
Черный росчерк ветвей

Осенью в городском парке не было посетителей. Даже влюбленные пары уже не хотели там задерживаться, предпочитая уединяться в более теплых местах. Лишь белки да вороны напоминали случайному прохожему, что в парке еще есть жизнь. Однако звери не любили гостей в это время года. Стоило человеку забрести в рощу, как вороны начинали пронзительно каркать, кружа над несчастным, белки грозно шевелили кусты и ветви, издавая пугающие шорохи. В таких случаях гость обычно бросался наутек, и все прекращалось, как только он покидал пределы парка.
Но в этот октябрьский день все было не так. Скрипнула покосившаяся калитка. В парк вошла девушка, одетая в легкое пальто длиной чуть выше колена. На вид ей было пятнадцать – шестнадцать лет. Она неспешно пошла по асфальтированной дорожке. Звук ее шагов гулко отдавался по всей роще. Завидев лавочку, девушка все так же неторопливо подошла к ней и села, откинувшись на спинку. С шумом вдохнула в себя воздух. От такой наглости звери замерли.
Тем временем девушка открыла сумку, достала какой-то учебник и принялась читать. Временами она хмурилась, глаза бегали по странице уже не так быстро. Тогда девушка раздраженно хмыкала, перебрасывала через плечо длиннющую русую косу и снова облокачивалась на спинку. В один из таких моментов не успела она устроиться поудобней, как тишину в парке разорвал телефонный звонок. Звери, уже было примирившиеся с присутствием незваной гостьи, возмущенно загалдели.
Девушка со вздохом отложила учебник и открыла сотовый.
 - Катенька, дорогая, ты не взяла сегодня шарф, - послышалось из трубки.
 - Мамуль, - устало проговорила девушка, - сегодня тепло, к тому же у меня пальто застегивается под горло.
 - Все равно слишком не задерживайся, - наставительно проговорила мамуля.
 - Слушай, мне уже скоро пятнадцать лет стукнет! Наверное, я смогу о себе позаботиться! – возмущенно воскликнула Катя.
 - Тебе всего скоро пятнадцать, - упрямо продолжала мама. – В семь я тебя жду.
 - Но мама! – запротестовала дочь. – У меня тогда всего полчаса, чтобы добраться до дома!
 - Вот и делай выводы, - отрезала мать и повесила трубку.
Катя еще раз вздохнула и убрала мобильник. Снова взяла в руки учебник литературы, однако уже не смогла сосредоточиться на задании и потому, промучившись минут пять, затолкала его в сумку. Подняла голову и, не щурясь, посмотрела на осеннее солнце. Многие спрашивали, как ей это удается, почему солнце не ослепляет ее, но девушка только плечами пожимала. Сколько она себя помнила, солнечный свет никогда не резал ей глаза. Наоборот, глядя на светило, Катя ощущала прилив сил, странное успокоение. Она будто подпитывалась энергией солнца. Как-то девушка поведала об этом матери, и та, очень встревожившись, строго-настрого запретила ей об этом говорить еще кому-либо, а через месяц вообще увезла дочь в другой город. Именно тогда Катя познакомилась со своей лучшей подругой – Мариной. На первый взгляд девочки были совершенно разные. Катя – спокойная и усидчивая, Марина же – шустрая, непоседливая; Катя предпочитала грустные напевы и классическую музыку, Марина – только современных исполнителей. Ее предпочтения менялись вместе с модой. Однако они быстро нашли общий язык, что для взрослых стало загадкой. Марина была ровесницей Кати, поэтому, когда девочки узнали, что будут учиться в одном классе, радости их не было предела.

Катя улыбнулась воспоминаниям и с наслаждением вдохнула в себя аромат сухих листьев, влаги, прелой травы. Она посмотрела на голые вершины деревьев. Ей никогда не надоедало на них смотреть. Для Кати одинокие черные росчерки на сером небе всегда были воплощением гордости, решительности, целеустремленности. Однако сейчас, глядя на пустые ветви, девушка вдруг почувствовала себя страшно одинокой. Странная тоска снова забралась в ее сердце. В голове крутились непонятные образы, которые Катя никак не могла запомнить. Захотелось выть волком, крушить все вокруг от нахлынувшей вдруг безысходности. С неимоверным трудом девушка сдержала себя.
Катя вытерла слезы и недоуменно уставилась на мокрую руку. Да что с ней такое происходит?! Ведь такой приступ тоски случался уже не в первый раз! Хорошо, мама ни о чем не догадывается. Иначе все психологи и психиатры страны уже дрожали бы при виде девушки.
Катя напряглась, пытаясь выявить связь между окружающей обстановкой и приступами. Кажется, тоска накатывала на нее именно тогда, она смотрела на голые деревья. На их пустые черные ветки. Внезапно Екатерина охнула и схватилась за виски. Так-так-так, мигрень. Это что-то новенькое. Вместе с головной болью перед глазами встал образ: пышные, раскидистые деревья охвачены огнем, вся листва на них уже исчезла. Под ними стоит чья-то расплывчатая фигура. Чем сильнее болела голова, тем ярче был образ. Скоро стало понятно, что фигура мужская, хотя одежда была старомодная. Боль железным обручем сдавила виски, казалось, еще не много и все…
Кто-то пронзительно крикнул у самого уха. Катя вздрогнула и повернулась. На спинке лавки сидел ворон и, склонив на бок голову, рассматривал девушку блестящим черным глазом.
Боль отступила, как только исчез образ. Девушка обнаружила это и улыбнулась птице:
 - Спасибо, чтобы я без тебя делала!
Ворон снова каркнул и взлетел выше, на ветку. Катя предпочла не провожать его взглядом, чтобы снова не наткнуться на черный узор из одиноких веток. Она накинула на плечо сумку и, взглянув на часы, побрела прочь из рощи. Ворон неотрывно смотрел девушке в спину, пока та не скрылась за поворотом.

* * *

 - Ты опоздала на десять минут! – встретила Катю мама, Маргарита Игоревна.
 - Здравствуй, мамочка! Да, в школе все замечательно, нет, дела отлично, просто я немного устала. Нет, ногу на физкультуре я повредила несильно, руку сильнее. Нет, ни рука, ни нога не болят, хотя локоть и ноет. Да, я просто умираю с голоду. Нет, ты не заставишь меня питаться в школьной столовой. Да, я не забыла, что надо было купить хлеб. Да, он у меня в сумке. Нет, я не ссорилась с Маришкой. Нет, я не простыла. Да, на улице погода просто замечательная. Да, я была в парке. Нет, я была там одна. Нет, ни в кого я не влюблялась, просто решила прогуляться. Да, все уроки я уже сделала, поэтому мое опоздание на какие-то десять минут не сможет сорвать твои планы насчет меня. Нет, ничего страшного, что ты не спросила, есть ли у меня собственные замыслы, как провести этот вечер, - дочь закончила тираду и с упреком посмотрела на мать.
Та улыбнулась уголками губ.
 - Благодарю за столь полный отчет о своих действиях. Он предупредил все обычные вопросы…
 - … Уже двадцатый раз за последний месяц. Ты дашь мне пройти или постелешь коврик и оставишь ночевать на пороге? – в голосе Кати слышалась приглушенная боль.
Это не укрылась от чуткого слуха женщины. Она посторонилась, позволив дочери пройти, однако на кухне за ужином возобновила разговор.
 - Катюш, что случилось?
Девушка что-то невнятно пробурчала, уплетая жаренную с сыром картошку.
 - А теперь прожуй, проглоти и скажи то же самое, - попросила Маргарита Игоревна.
Дочь подняла на нее взгляд.
 - Почему ты решила, что что-то случилось? – на сей раз достаточно внятно сказала она.
 - У тебя на лице все написано.
 - Да? – заинтересовалась Катя. – И что же конкретно там сказано?
 - Например, что ты сегодня не в духе.
 - Интересно, - хмыкнула дочь, - а что, обязательно должно что-то произойти, чтобы испортить мне настроение?
 - Да нет, с чего ты…
 - Мам, у человека для грусти может быть уйма поводов! Кому-то не нравится погода, кто-то комплексует из-за своей внешности, кто-то просто жалеет свою неудавшуюся жизнь из-за того, что потеряли любимый блокнотик, кто-то влюбляется, кто-то расстается…. Я что, уже не могу так просто пострадать вволю? Я, по-твоему, не человек уже, что ли?
Маргарита Игоревна, несшая чистую тарелку в шкаф, резко остановилась. Чашка выскользнула из ее пальцев и разлетелась на осколки. Женщина повернулась к дочери, открыла рот, намереваясь сказать ей что-то, но передумала и просто смотрела на девушку огромными, такими же, как у Кати, глазами цвета морской волны. Дочери стало неуютно от взгляда матери. Она быстренько доела свою порцию и поспешила удалиться. Проходя мимо Маргариты Игоревны, она буркнула себе под нос:
- А некоторые еще страдают при виде осенних деревьев в огне.
Девушка готова была поклясться, что при этих словах мать вздрогнула.