Лужков и Cевастополь

Вот Лужков с возгласом: «Севастополь – русский город,» - прыгнул вверх снова, а у меня от данной инсценировки истории раньше в душе оставались неприятные ощущения, как от некоего популизма, а теперь на Украине раздались голоса, что Лужков своим экстремизмом мешает становлению дружественных отношений Украины с Россией.
А по радиоканалу РСН в передаче по этому поводу про обсуждение такого поступка Лужкова многие эксперты сошлись на том, что это не в компетенции Лужкова выкрикивать лозунги подобного содержания, не по профилю деятельности мэра Москвы. Что с Москвой?
Но с ужасом услышал то, что при голосовании кто за Лужкова, кто против шестьдесят три процента проголосовало за Лужкова. И мне стало плохо, когда я представил, что бы было, если бы Лужков с женой не высоко прыгать, а основательно садиться на объекты строительства, сели как на унитаз и на Севастополь. Потому что Севастополь сейчас считаю более русским городом, чем Москва не в каком-то восклицании, а для людей, как и кто живет здесь и там.
Потому что в Москве уничтожаются все признаки русской культуры. Не поверхностно, не оставляя следа, а разрушающим способом.
Взять Севастополь, так там недавно водрузили памятник Екатерине в центре города и тех, кто был за него было гораздо больше, и они были сильней. А на Чистопрудном бульваре, где я летом часто бываю, в самом центре парка создали целую экспозицию какому-то акыну Ахтынбаеву, которого кого ни спроси вокруг – никто не знает. Из Казахстана он. Друг Лужкова.
И планетарий. Как сказал поэт Маяковский: «А ну пролетарий, заходи в планетарий».
И я в детстве при Сталине часто бывал в планетарии:  на экскурсиях, сам, заплати пять копеек и по астрономии среда горящих звезд наверху слушаешь лекции, приобщаешься к культуре.
А теперь планетарий хотят отдать под ресторан, чтобы какой-нибудь высококлассный чиновник сидел за столиком с высокооплачиваемой проституткой и у него от вида звезд усиливалось пищеварение.
А Большой театр? Уже второе десятилетие закрытии с гордостью сообщают, что к значимой дате Лужков откроет. А такой котлован роют под ним в несколько этажей, что, когда показали в кадрах, мне страшно стало. Сколько денег ушло в карман чиновников. В несколько этажей. А ведь при советской власти Большой театр и в войну не закрывался. И было важно не реконструкции за кулисами, а артисты на сцене.
Мне компетентные люди пояснили то, что под все эти раскопки под Большим театром вбухают в реконструкцию миллиарды, чтобы прикарманить чиновникам. На Тверской около памятника Пушкину тверской пассаж в зале под землей. Я зашел в этот зал и тоскливо от этих преобразований в Москве стало, зал с футбольное поле, а покупателей несколько человек. Чиновника карман распух, он себе виллу в Англии купил или дворец как мэр Лужков, но народу-то он зачем?
Или вот сообщение о том, что на улице Бахрушина снесен дом представляющий историческую ценность. Инициативная группа по защите памятника собрала материал и на следующий день в прокуратуре ей должны были дать документы на защиту дома, а снесли ночью и построят высотный дом, а на первом этаже мозаику под памятник развлекательного характера завлекать посетителей.
Да что там памятник. Вот на Русаковской улице вниз от метро «Сокольники» стоял дом книги, а в нем различные отделы под литературу, канцелярские товары, так что ощущал культуру от вида принадлежностей для учащейся молодежи, но сдают под ресторан. С каким-нибудь названием кухни жрать, оскотиться как в нашем продажном, бомжовском юморе или всяких Басковых таких розовых, что противно.
 Это свобода и демократия. Нет, раздаются голоса ученых и в газете «Аргументы и факты» по каналам радиостанцией таких экспертов как Поливанов, что не учитывают рост при градостроительстве домов в зависимости от автодорожного движения лишь в России и Зимбабве, члена градостроительства Москвы Журавлева о том, что генеральный план развития Москвы преступен, а реконструкция памятников их уничтожения, бывшего члена администрации градостроительства Москвы Маслова, что ему пришлось уволиться с работы из-за конфликтов с Батуриной при выступлении против ее неправовых строительных проектов.
Но один раз произошел случай, который перевернул все мое сознание происходящего в Москве. Я время от времени приезжал на улицу моего детства Новую Басманную, тихую, зеленую в зелени лип вдоль улицы с садом имени Баумана. С красивой незатейливой архитектурой домов.
Но в этот раз приехал и ужаснулся: она стояла в одной сплошной пробке и не двигалась. Мне машины показались фашистскими танками, которые только теперь прорвались в Москву. Тогда их остановили герои типа панфиловцев, а теперь без моральной поддержки Сталина некому, и они прорвались.
И если уж свобода и демократия, то я выскажу то, что в тот миг Лужков мне привиделся в эсэсовском мундире, руководящий нашествием стальных чудовищ на Москву. Конечно, это было неосознанное впечатление от увиденного, а осознанно я повторял как потребитель, коренной житель Москвы, предчувствуя трагедию города, одну сакраментальную фразу: «Отдайте мне мою Москву, какой была». А что, я не имел на это право?
Я помню Москву семидесятых и одни из соседей сначала переехал в Израиль, потом в Америку в Нью-Йорк, и один общий знакомый навестил его в Нью-Йорке и передал мне о нем буквально следующее.
Тот сидел в частнособственной приобретенной харчевне в чаду от плиты, от погоды в смоге, от выхлопов машин, передвигающихся со скоростью пять километров в час и чуть не плакал, когда говорил этому знакомому: «Москва – благословенный город, в котором так светло, чисто, просторно живется. А что мне эта харчевня, хотя и моя? Ну поем лапши, а что дальше? Я задыхаюсь в этом чаду. Я хочу обратно в Москву».
А сколько было создано песен про Москву, которые пел Утесов: «Затихает Москва, стали шумными дали» или «Речка движется и не движется», или «Друзья, люблю я Ленинские горы», или «Золотая моя столица».
Помню как возвращался поздно, пошел домой пешком, со мной случились рядом иностранцы, удивляясь тому, что я не боюсь идти один по городу.
А я шел, повторяя стих:
«По Шабловке, по Шабловке
Не пьяный, не хмельной,
Иду я, удивляюсь своей Москвой».
А теперь? Еще недавно Москва трещала от свай, пробивавших Москву там и здесь, а голос по радио с пафосом как говорить правду, правду и только правду, восклицал: «Цены на квартиры растут, но квартиры покупают. Значит, рынок действует».
И вот уже сейчас один из ученых по каналу РСН высказался о том, что жизнь в Москве дойдет до такого уровня, что из Москвы побегут, а все чаще стали раздаваться голоса радиослушателей о том, что Лужков сделал с Москвой то, что не смог Гитлер.
Ведущие каналов с хорошей миной при плохой игре стараются оборвать таких радиослушателей, а я все более стал ненавидеть наш народ, рассуждающий о теории рыночных отношений восемнадцатого века. Да, тогда спрос рождал предложение и, если в Голландии не было, то Петр Первый давал наказ завезти туда пеньку.
Но теперь-то в двадцать первом веке предложение определяет спрос, Америка делает предложение покупать ее самолеты и, если не хватает качества агрегатов, перекупает технологии у конкурентных стран, перекупает у них талантливых инженеров и как самое сильное государство поставляет конкурентоспособный товар.
Когда же наш народ рассуждает о том, что самая высокая цена на квартиры в Москве – это рыночные отношения, то я хочу спросить его, а кого, что и за что? Наш народ представляют таким великим, что он без Сталина сам самоорганизовался и выиграл великую войну тот народ, который сейчас как папуас золото меняет на стеклянные бусы. Или как в поэме Некрасова сошлись и спорят о том, кому на Руси жить хорошо: царю, купчине ли толстопузому, попу или не помню еще кому вплоть до того, что бутузят друг друга.
А не дурак ли наш великий русский народ, что считает цену на квартиру в Москве рыночной, когда, например, она дороже однотипной квартиры в Нью-Йорке, хотя среднего достатка трудящийся в Нью-Йорке зарабатывает несколько тысяч долларов. А в Москве пятнадцать тысяч рублей. А из-за застройки Москвы коммерческим жильем Москва уже не Москва как лучший город мира, а разрушается до такой степени, что обращается в помойку и из него скоро побегут.
Если бы у нас была свобода и демократия у науки, а не у чиновников, чтобы звучала как голос Вышинского при Сталине: «Такого-то за похищенные средства у государства в особо крупных размерах – расстрелять» и коррупции не было б.
А то голос науки слышится как писк. Но я различаю этот писк, переходящий во внятные параграфы, например, в речи теперешнего главы Сергиева Посада Маслова, который сказал о том, что, когда при советской власти строились дома, то выделялась санитарная норма домов площади у них. Так что на определенное количество населения соответствует санитарная норма площади для этих домов.
И не является ли с этой точки зрения цена на квартиры элитного жилья, перекупаемого жульем всего мира и перенаселяющим Москву преступлением перед москвичами? У нас на рыночные отношения в Москве предложения чиновников такой цены на квартиры с 700-800 процентов прибыли. Набить карман. Этим чиновники-господа уже уничтожают нас.
И это класс господ, что Москва разрушается от перенаселенности и москвичам пробки движения автотранспорта, загазованность улиц, помещений, толчея в автотранспорте, на улицах, перерасход воды, электроэнергии, а чиновникам привилегия нажиться на несчастье народа, купить виллы, дворцы себе за рубежом? Здесь жить сами не хотят.
У нас в семнадцатом году был ликвидирован класс господ, и Ленин получал оклад как средний чиновник, у Сталина, когда он умер, было пять рублей на сберкнижке.
А теперь власть у чиновников, и они никакие не бандиты и им заработок приносят на блюдечке с голубой каемочкой. Но рычаги экономики у них в руках. И семейка Ельцина на дефолте нажила четыре с половиной миллиарда долларов.
Чубайса Ельцин поставил главой РАО ЕЭС как на хлебную должность запиской за обедом Степашину, тогдашнему премьеру.
И фирма в строительстве «Рога и копыта» под руководством Батуриной с содействия Лужкова действует успешным способом так, что имеет доходы выше, чем у шахов в Саудовской Аравии. И когда Лужков прыгает как патриот и объявляет Севастополь русским городом, то к народу он имеет отношение как господин без всякого братства, а так, что мы перед ним холопы.
А что ему Севастополь русский город, что по Москве, когда иду вечером, то навстречу лица кавказской национальности так, что уже русской речи не услышишь.
А Севастополь – русский город, особенно без Лужкова.
Даже Казань более русский город, чем Москва. Там у Шаймиева ни дворцов, ни вилл, а как было восемьсот тысяч жителей, так и осталось. А строится только социальное жилье и семьсот тысяч человек населения улучшили свои жилищные условия.
И Севастополь, конечно, русский город, в котором дома для жителей строят и Россия, и Украина, а мэр трудится за оклад так, что хочет сделать Севастополь вторым Гонконгом и это у него получится, потому что трудится во имя народа, а не набить карман. Тому порукой то, что в центре города памятник воздвигли русской царице, основательнице города – Екатерине.