Обида

            Пятилетний кудрявый мальчик с белыми и пушистыми, как одуванчик, волосами обиженно надул губки и щёчки, нахмурил бровки, отчего на переносице не по-детски образовалась вертикальная складочка. Его только что, как ему показалось, сильно обидели. Родители отчитали за какой-то проступок. Для взрослых так – рядовое событие, мелочь, воспитательный момент. Они уже и забыли. А мальчонке обидно до слёз, до глубины души. Ведь почти ни за что. Для него это – катастрофа, конец света.
           Он видел, как умирают в кино. Он помнит, как плачут и убиваются родные, хоронящие близких. Ручонки потянулись к кухонному шкафу. Вот большой нож. Сейчас проткнёт себя, и будут они потом знать, как ругать и придираться по всяким мелочам. Поймут, наконец, как были не правы.
            Ангел-хранитель встрепенулся, отчаянно заметался по комнате. Рано, ой как рано! Только начала жить непорочная детская душа и сразу такой грех! Надо что-то делать! Захлопал крыльями перед его глазами в попытке помешать. Ему ведь ещё столько испытаний на роду написано, а он хочет одним махом нарушить, перечеркнуть всё задуманное свыше.
         Бесы, предвкушая близкую развязку, тоже начали борьбу за детскую душу. Ручки сжимают рукоять, а острое и холодное лезвие уже приставлено к нежной коже животика. Достаточно одного движения. Только едва сдерживает и пугает неизвестное. Это будет больно или не очень? А впрочем, не важно. Он уже решился. Главное – они потом будут сильно жалеть, плакать и ругать себя, что были с ним несправедливы. И, чтобы как-то им доказать, он, ещё не осознавая всего трагизма задуманного, готов это сделать прямо сейчас.
              Так не должно быть, но ангел не в силах остановить, сдержать, отвести в сторону руку, шепнуть на ухо. Его основная миссия – сопровождать душу от рождения к смерти. А решения она принимает сама. Обиженная детская душа не слышит его. На мгновение малыш задумался, любуясь солнечными зайчиками лезвия, играющего на солнце.
         Ангел метнулся в другую комнату. Мать вдруг неожиданно почувствовала тревогу на душе. Заволновалась, стала искать сына:
          – Андрюша, сынок, ты где?
          Услышав её голос, отложил нож и интуитивно побежал навстречу. Как-то по-особенному она сейчас позвала, и маленькая душа отозвалась, как котёнок на ласку. Погладила пушистую головку, прижала к себе.
         – Иди мой ручки. Сейчас будем кушать.
         Через несколько минут он умытый и довольный усядется за стол. Она нарежет хлеба тем самым кухонным ножом. А ещё через мгновение он будет уплетать вкусный борщ с душистой краюхой и совсем забудет, что собирался сделать. И только вспомнит об этом спустя сорок лет.

05 августа 2010 г.