Неостоические песни

***
Острый клюв пестроты – пустота.
Так зачем неживая природа
Благовонное слово «свобода»
Не спешит мне пролить на уста?

«Я от жизни смертельно устал»,
И умру я, наверное, стоя,
В вихрях вечного волчьего воя
Обретая начало начал.

Но разбит долгожданный причал,
Корабли вновь отправлены в море,
Где безмолвье, сомненье и горе
Их печальный закат довершат.

Благородный голландский пират
Одинок и свободен доныне,
В бесконечной соленой пустыне
Его скорбные гимны звучат.

Все равно – или в рай, или в ад,
Или в кущи, иль в дебри лесные,
Сквозь узоры стекла расписные
Полюсные буруны стремят.

В полусне расцветающий сад
Заколдованной снежной долины,
Где бутоны цветов и дельфины
В опьяняющем танце кружат.

УТРЕННИЕ РАЗМЫШЛЕНИЯ СОЧИНИТЕЛЯ ДИФИРАМБОВ ДИОНИСУ
Хорошо - быть отверженным всеми,
Потому ни о чем не жалеть,
И беседуя с этими ль, с теми,
Им в глаза равнодушно глядеть.
Никому не понятную сладость
В одиночестве медленно пить
И проникшую в тело усталость
В упоении благословить.

Хорошо - имя грозной свободы
На молящих губах различать
И в объятьях жестокой природы
«Богу мертвому» гимны слагать.
Жжет ли солнце, метут ли метели
В темноте тишину наблюдать,
И восставши из колыбели
Слово первое пролепетать.

Заискрится весенняя вьюга
В лепестках пробудившихся роз,
И забудет о друге подруга
В буйном ветре волнистых волос.
То ли плач, то ли вопль исступленья
Нестерпимый восторг возвестит
И поруганный миг откровенья
С тайной вечности соединит.

***
Не имел, и не надо.
Многоводные реки
освежат меня хуже.
Слаще горечи яда
не встречал я вовеки.

Мне густою тоскою
насурьмили ресницы,
а глаза заменили
две испуганных птицы.

Мне исчислили сроки
заполуночных бдений,
исключая возможность
роковых совпадений.

Переполнили края,
Оборвали якоря.

А мой дом
объят кругом
пламенем.
Пляшет
иступленный гном
знаменем.

Расстреляли сто ветров
стрелами,
Застыдили сто стыдов…

Пел и я, пел и я,
вою внимая, губы кусая,
Руки и зубы
не разжимая.

***
Крест и шпага – символ веры,
символ самоотреченья.
С иссечения «живаго»
Бога
о каменья
мостовой воздушной,
ветрам и слову божьему
послушной,
начался разрыв весенний
песнопений
с чередою воскресений.

Никогда так не стремилось
все, что слилось, воплотилось,
разорвать, смеживши веки,
нерушимое испокон веков,
и не далее десяти шагов
в туманом покрытом пространстве
грезится о постоянстве.

Попробуй осенней порою
проткнуть себя желтой стрелою
осыпавших зерна колосьев.
Попробуй застыть в ожиданье
зимнего негодованья.
Горящие льдистые гроздья
корону венчают
сверкая печально,
во лжи уличая
лукавивших тайно.

СВЕЧА И ВОРОН
Свеча безумная горела.
Безумьем мрак вокруг был полон.
Великий жрец сомненья – ворон
Царил, не ведая предела.

Его спокойствие пьянило
Не знавших ни любви, ни муки,
А тайна радость снов сулила,
Вплетая в ночь дневные звуки.

Свеча ж пылала в одиночку,
Без измененья, без сомненья,
Весь мир ее был собран в точку,
Был знаком воссоединенья.

В ней неприметны были силы
Спасти Вселенную от мрака.
…Пока ее не уронили,
Мечась по комнате от страха.

Слезами муки утишая
Огонь любви и очищенья
Взвился, величьем ужасая,
Не избежавших соблазненья.

Лишь непричастный миру ворон,
Восторгом тайным пламенея,
Был взором к зрелищу прикован,
Изнемогая от волнения.

***
Плелись с осеннею травой
Весенние ветра.
Крик птицы, резкий, неземной,
спугнул остатки сна.

За городом, в просторах дня
живая карусель
вилась, туманами пьяня
и мучая меня.

Безглазо в пасмурном окне,
открыв мне все пути,
глядело небо, леденя
возможностью идти.

В привычном ритме: «Убежать,
уйти, закрыть глаза» –
по венам вяло кровь текла,
как будто из стекла.

Когда б я мог, хоть на часок
остановить ток строк,
я б замолчал, разбил причал
и тихо изнемог.

***
Застывшее мгновенье в восковой свече,
Как тень завета между Ним и нами,
Широкими, свободными волнами
Играет в оплывающем луче.

Пока еще не догорело пламя,
Пока величием наполнен Божий храм,
Успеть в раскаяньи припасть к Его ногам –
… … … … … … … … … … … … … … … .

ПЕСНЯ
Молил я Господа, Бога и Творца моего, когда-то:
“Господи, научи молиться Имени Твоему несуетно и непраздно,
И не укрой от меня дара Твоего
всем сердцем стремиться к Тебе в молении моем.”
И услышано было стенание мое,
И ополчились на меня беды дотоле неслыханные,
И не сходила молитва к Творцу более с уст моих,
ибо не устоять мне иначе в живых под напором страданий моих,
если бы не Господь, крепость и твердыня моя,
оберегающие меня в ответ на плач мой.

И снова молил я Господа, Бога и Творца моего, когда-то:
“Господи, дай мне видеть прегрешения мои
и не оставлять в легкомыслии окаянства своего.
Ибо пришло время принести покаяние Слову Твоему,
И нет у меня в сердце ничего,
чтобы сложить у ног милосердия Твоего.
Пуст и темен я пред Тобой в нераскаянности своей.”
И услышано было стенание мое,
И давелось мне по воле Твоей совершить такие деяния,
что нет теперь мгновения дня и ночи моей,
когда бы не стоял я в слезах
пред распятием Твоим преклоненный в сердце своем.
И не исчерпаться исповеди моей теперь
до скончания последнего дня жизни моей.

И снова молил я Господа, Бога и Творца моего, когда-то:
“Господи, научи меня подражать в делах Сыну Твоему
и служить ближним так же,
как служил Он во время земной своей жизни.”
И услышано было стенание мое,
И ныне не могу ступить шагу от тепла ближних моих,
Ибо погибнут без дыхания моего.

Да будет благословен Господь во все дни жизни моей.