Глава7 В лагере Катилины

Путешественник видевший равнины Этрурии густо поросшие масличными деревьями теперь просто не узнал бы их. ныне этрусские земли были покрыты бесчисленным числом военных палаток - здесь расквартировалось войско гая манлия- сообщника Катилины и его надежды на завоевание власти.
Манлий показывал Катилине собранные силы, держась при этом, как слуга в присутствии господина, и Катилина, привыкший повелевать, был удовлетворен подобной формой их общения.
-Я послал в Рим гонца, дорогой друг, начал робко Манлий, но, увидев недовольный взгляд Катилины, продолжил: ну так вот, я решил отправить в Рим гонца с письмом. Вот оно «Богов и людей призываем мы в свидетели, император, — мы взялись за оружие не против отечества и не затем, чтобы подвергнуть опасности других людей, но дабы оградить себя от противозакония; из-за произвола и жестокости ростовщиков большинство из нас, несчастных, обнищавших, лишено отечества, все — доброго имени и имущества, и ни одному из нас не дозволили ни прибегнуть, по обычаю предков, к законной защите, ни, утратив имущество, сохранить личную свободу: так велика была жестокость ростовщиков и претора.  Предки наши, сжалившись над римским плебсом, постановлениями своими часто оказывали ему помощь в его беспомощности, а совсем недавно на нашей памяти ввиду огромных долгов с согласия всех честных людей была разрешена уплата долгов вместо серебра медью. Часто сам плебс, либо из стремления к власти, либо возмущенный высокомерием магистратов, с оружием в руках уходил от патрициев.  Но мы не стремимся ни к власти, ни к богатствам, из-за которых между людьми возникают войны и всяческое соперничество, но к свободе, расстаться с которой честный человек может только вместе с последним вздохом.  Заклинаем тебя и сенат — позаботьтесь о несчастных гражданах, возвратите нам защиту закона, которой нас лишила несправедливость претора, и не заставляйте нас искать способ возможно дороже продать свою жизнь».
-Да, пишешь ты неплохо Манлий, сказал Катилина, но у Цицерона голова работает лучше. -Уверяю тебя, Манлий, необходимо найти человека, который убьет Цицерона и сделает это с охотой.
-И такой человек есть, Катилина, ответил на это Манлий, его зовут Тит Лукреций Кар, и он был писцом у  Спартака. Не буду рассказывать, каким образом он спасся, но теперь он горит ненавистью ко всему Риму, полубезумен и способен на любые поступки.
-Мне интересен этот человек, Манлий, сказал Катилина, я хочу переговорить с ним.
-Конечно, конечно, рассыпался в любезностях Манлий и вскоре пред Катилиной предстал человек, чьи волосы, несмотря на средний возраст, были покрыты сединой, а взгляд был полон страдания.
Катилина всмотрелся в него внимательнее
-Где я мог тебя видеть спросил он.
-Не могу сказать, ответил Лукреций
-И все же я где-то тебя видел задумчиво проговорил Катилина где то в Риме, в многолюдном месте….но хватит об этом. Ты хочешь убить Цицерона
-Мечтаю об этом поступке.
-Ну что же, сказал Катилина, твое желание исполнится. Гай Фламиний отвезет тебя в и  Рим сможет провести через стражу в дом Цицерона – и ты у цели. Тебе это улыбается
-Я не улыбался уже двадцать лет, ответил Лукреций
-Ты стоик, спросил его Катилина.
-Я эпикуреец.
-И ты воздерживается от смеха. Да, клянусь Геркулесом, в мире нет никого смешливее твоих собратьев по Эпикуру.
-А ты сохранил бы улыбку, видя, как твои друзья, будто окровавленные птицы, развешены на крестах, когда они молят в приступе жажды о глотке воды и получают удар копьем в шею.
-Но причем тут Цицерон, спросил Катилина, людей Спартака усмирял Красс
-Все они хороши, дети Рима.
-Ну что же, сказал Катилина, одному из них ты скоро отмстишь.