Туман

  Стоял очень густой туман, и Петька Макаров не видел ни озера, ни дома, ни, тем паче, своего отца Сергея Викторовича Шутихина, который выл и стонал поблизости. В такой туман в отдалённых селениях даже коров не доят. Да что там! В такой туман хозяева прячутся дома, чтобы не выйти во двор и не напороться в тумане на влажные рога, соображая, какова вероятность того, что это лукавый. А вероятность этого всегда была велика, особенно в наше время, когда в соседней деревне люди одевали на головы сани, корыта, ухваты и так ходили. Почему они так ходили - это вопрос отдалённого действия, и об этом мы пока говорить не будем.
  Сергей Викторович Шутихин, который, как мы уже знаем, кричал и визжал где-то поблизости, был человеком особого склада. Он никогда не работал. То есть не то что бы он ни в жизнь не проделывал какого-нибудь труда, а просто он не был задействован ни в какой промышленной системе. Он ел только то, что можно сорвать с дерева и далее. Он никогда ничего не покупал.
  И вот теперь он верещал где-то под носом. Прямо перед лицом, казалось. Перед лицом своего сына, но невидимо, так как стоял туман.
  В былые времена Сергей Викторович выходил на село в расшитой рубахе, с гармонью наперевес и становился частью культа всенародного пьянства, поддерживая его своими удалыми песнями. В песнях его чувствовалась удаль. Он прошёл войну, и это стало оттиском на его челе в том смысле, что, увидев однажды войну, Сергей Викторович уже ничего не воспринимал всерьёз. То есть не то что бы. Он, например, мог спокойно смотреть, как догорает в пепле сарая соседка Марина, и ни один мускул не шевелился возле его усов. Мог же, напротив, кинуться к дереву и, плача, молить его о прощении всех грехов его тяжких. Собственно говоря, он мог вскочить среди ночи и засмеяться. Или спрятаться в навоз и сидеть там сутки, а потом стоять столько же в церкви, как бы в расплату, и даже когда не было службы и церковь запиралась на замок- ведь попробуй его выгони.
 Однажды к Шутихину приехал двоюродный брат Лёня, или Комар, как называли его знакомые, и привёз целую кучу разнообразных книг. В одной из них даже лежал мёртвый клоп, и Сергей Викторович смотрел на него в течение всего обеда, пока гости хлюпали студнем. Книги же рекомендовались Комаром для повышения сельской культуры и уровня быта. Это были такие скучные издания, как труды французских философов, русская классическая литература и русская философия по типу Ильина. Прочитав треть одной философской книги, Сергей Викторович вымолвил, обращаясь куда-то промеж гостей: "Когда мы были на войне... Когда я был на войне, то я увидел ландыши. Они росли. И теперь я не могу, понимаете - не могу! Я... Я не могу ничего!" Как только кто-то хихикнул в углу, он схватил тарелку щей, бросил в стену и выскочил на улицу. "Удавить куру"-объяснял он потом.
  Туман был так густ, что не сегодня-завтра по нему бы разрешили ходить, и Петька Макаров широко раскинул руки навстречу неизвестно чему. Впереди мог быть мшистый ствол, а могла быть - рука бармалея.
  Петька Макаров никогда не ел сопли, ни в прямом, ни в переносном смысле, но сейчас-то он слышал, что отец его явственно умирает. Или не умирает - просто кричит. Бредит. Или увидел что-то страшное, например велосипед. Или лошадь. Или погладил быка не за ту сторону. Во всяком случае, чем гуще становился туман, тем горше раздавались страдания Сергея Викторовича, и Петька уже начинал думать, что отец просто поперхнулся этим туманом и теперь задыхается. Это казалось не хитрой штукой, а так как по младости лет мальчик не понимал безопасности обыкновенного тумана для организма, это казалось штукой страшной и бесповоротной . Это было горой, которая осыпается на тебя во сне, и если дерзнёшь ушипнуть себя или вырваться на свободу, гора схлопнется в шарик прямо вокруг тела.
  В прошлом году, к августу, в селе случилось странное событие. Оно было малообьяснимо. А предшествовали этому событию широкие торжества по случаю женитьбы да и рождения ребёнка у молодых Игоревых. Игоревы были не из бедных и почти городские, полугородские. Переезжали вечно туда-сюда, были с деньгами. Они устроили столы, гулянья, яства на окраине села, как раз возле дома Сергея Викторовича. Тот, естественно, не отказался от желания выпить и спеть всем свои треугольные песни. Он разводил гармонь и голосил свою "Не смотри ты на меня, стол" так надрывно и так долго, что даже самым пьяным это надоело и они принялись успокаивать надоедливого гостя. Тогда Сергей Викторович бросил гармонь в сено, вскочил со скамейки и ударил молодого Игорева наотмашь. Тот свалился без чувства на стол. И тут пошёл снег. Плотный, крупный снег. В августе месяце. Народ оцепенел, сам не разбираясь, от чего ему цепенеть больше. А снег всё валил, и даже казалось, что начинается вьюга. Двадцать семь человек немигающими глазами смотрели, как Сергей Викторович, шатаясь, брёл в свою хату над оврагом в метели. Когда хлопнула сухая дверь, снег перестал.
  Петька шагал быстрее, быстрее, вот он уже начал различать безразличные силуэты елей. Он шагал всё быстрее. В ноздри бил непонятный запах, напомнивший Петьке те времена, когда он за баней впервые понюхал сома. Была опушка, вроде как опушка, какие-то кусты поперёк тропинки. Или же это была не тропинка. Было непонятно. Мир был устроен так, что, попытайся ты на малую долю вникнуть в его чудеса, он в ответ навалит на тебя столько новых затруднений, что ты невольно остановишься с вопросом - а стоит ли вообще продолжать? Петьке захотелось быть не Петькой Макаровым, а Сашей Жмуром или вообще, Наташкой Сергеевой, лишь бы выпутаться, только бы выбраться. Будь он Наташкой, он бы сейчас спал или просто собирал бы цветы. Он бы со взрослой рассудительностью понимал, где сейчас дом, в какой стороне озеро и кто это так кричит за ветвями. А ведь действительно, кто это так кричит?
  Кусты, туман и даже сама тропинка нечаянно расступились. Посередине большой поляны стоял маленький старец и с грузом смотрел на Петьку. "Мальчик, ты кто? Ты из деревни?"-спросил его старец, и Петька ответил, что он действительно из деревни и что его зовут Петька. "Ты, наверное, домой хочешь? Правильно? Да. Так зачем же ты всё это придумал? Зачем придумал? Для чего ты всё это придумал?"
  Где-то над озером начался дождь.