Глава 2

Тёмный лес.


 Я хожу по улице, захожу в душный тёмный лес. Ночь. 
 Провести весь сумрак и мрак в одиночестве среди чёрных великанов, своими ветвями пугающих ночных прохожих. 
  Я один. Я вижу, как похожи искры сгоревшего костра на закатные звёзды. Сделай шаг. Я прошу об этом самого себя.  И я иду и говорю с полупустотой. На земле нет лучшего собеседника, чем полупустота. Тёмный лес- молчун, который всё понимает, ему говорю всё. И он меня не перебьёт. 
 Когда я выхожу из леса, я вижу его позади. И мне кажется, что я воин, прорубившийся сквозь войско зла. Но я обязательно вернусь, потому что эту армию надо окончательно победить. Хотя это невозможно. А я всё равно должен.

  Это не лес злой. Это всё зло, что сковано во мне терзает меня в обители древней мудрости.


Маг.

  Он был обречён стоять там, где я его встретил. Сейчас я часто думаю, не слишком ли рано я понял, что это был я сам. Посреди лужайки горел костёр, Маг сидел, задумавшись о чём-то таком удивительном, что только я мог понять, о чём он думает.
  Зачем я его создал? Он должен был оказаться сильнее, чем был в моих замыслах. Но он стал именно таким, каким смог стать. Поскольку у него не получилось жить самостоятельно.
  Безумная идея. Похоже, я пытаюсь догнать Бога...


Девочка, которая плакала.

  Когда человек слышит плач, на него накатывается огромная волна, переполняющих его в полной мере, чувств и эмоций. Возникает не столько желание помощи, сколько стремление удалить этот диссонанс любым способом. Помощь- это лишь один из них. К тому же это диктуется моралью многих.
  Но что бы мы делали, если бы помощь и сочувствие не являлись средствами для удаления рыданий. Быть может, тогда плач стал бы причиной для убийств и самоубийств.

  Девочка не хотела умирать, но знала, что сие неизбежно. Она плакала не потому что это было нужно для того, чтобы кто-то прибежал спасать или ради попытки разжалобить своего врага. Скорее даже владыку судьбы.
  Вдруг неожиданно на этого властителя обрушился страшный удар по голове. Враг упал, и кровь полилась из затылочной части, заросшей его чёрными густыми волосами. Этот удар нанёс я.
  Девочка всё ещё плакала. Я поднёс платок к её глазам и вытер свежую солёную полуморскую влагу. Она думала, что я сделал это из жалости. На самом деле, это было не так. Я просто больше не мог выносить эти визжащие всхлипы, похожие на смех умирающей свиньи. Лишь отвращение к ним победило мой страх.
  Но утерев её слёзы, я ясно ощутил её боль. И виртуальные капли навернулись на мои глаза.
  Я больше никогда не плачу.