Норма адреналина... часть тринадцатая

- Тим, как же так? - я прекрасно знала, что вот-вот могу распрощаться со своей жизнью, и хотела выиграть хотя бы несколько минут для того, чтобы подольше насладиться этими последними минутами. Я даже не рассчитывала на то, что все может измениться к лучшему, я не верила, что у нас с Кирстом есть теперь хотя бы один шанс из ста для того, чтобы спастись.

- Хочешь знать, Лайзи как я докатился до такой жизни? – Тим сощурил свой правый глаз и, поиграв немного в руке тяжелым пистолетом, снова направил оружие прямо на нас, - хорошо, я и сам очень хочу сейчас выговориться…
  Тим глубоко вздохнул, и я ощутила жалость  к нему. Не к себе, хотя именно моя жизнь в этот момент ничего не стоила,  а к нему, к человеку, чьи руки обагрены кровью наших сотоварищей по заключению в этом доме. Не замечая этой жалости в моих глазах Тим Дорофф начал свой рассказ:
 - Я много раз за всю свою жизнь видел смерть и видел разные ее обличия, но никогда не думал, что сам буду не просто убивать, но и делать это с некоторым удовольствием. Я пошел в армию именно из-за своего желания умертвлять живую плоть, иметь возможность приблизиться к функциям божества. Я мог давать жизнь, обрюхачивая соседских девчонок, а мог убивать, то есть лишать этой самой жизни в тот момент, когда я сам этого захочу. И когда командование предложило мне по контракту поработать на Востоке, я с радостью согласился – я поехал туда с одной единственной целью – уничтожать все живое на своем пути.

- Норма адреналина, - внезапно тихо произнес Кирст и Тим согласно кивнул головою.
- Да! Ты прав, Уэмбли, сперва для меня убийства были просто выбросом адреналина в кровь, а потом я понял, что уже не могу не убивать. Что смерть вокруг меня стала нормой жизни, а смерть людей от моих рук – нормой моего уровня адреналина.
Я старался, чтобы никто не догадался о моих склонностях и вел себя всегда очень осторожно. Но был один человек, который заметил за мною эту странность в поведении, и оказалось, что этим человеком был мой лучший боевой друг по имени Деррик. Я предложил ему молчать, но он ответил, что обо всем доложит командованию, что я не имею права убивать мирное население, что это геноцид, а я - преступник. И что я предстану перед трибуналом, уж он-то об этом обязательно позаботиться. Я не мог позволить ему развалить нашу дружбу, подкараулил момент и убил его. Я убил своего друга, чтобы выжить самому.
Но с тех самых пор я не знал покоя, ни днем, ни ночью, я понял, что перешел рубеж  и что самое лучшее для меня сейчас – это пустить себе пулю в висок.
Особенно отчетливо я почувствовал желание умереть, когда получил приглашение родителей убитого друга, приехать погостить к ним. Они писали, что их родной сын погиб, а поскольку я был его лучшим другом, то поэтому они и меня считают отныне своим сыном. На полдороге к ним я решил,  что не смогу посмотреть им в глаза.
Я сидел в пивной и размышлял, что же мне делать дальше и тут услышал рассказ об этом заброшенном здании из уст местного пьянчужки. Я не знаю, почему, но меня потянуло в это страшное место, как магнитом.

Казалось, что Тим страшно устал – он то и дело переводил тяжелое сопящее дыхание и по его злому лицу ручьями струился пот, но он глаз с нас не сводил и злой огонек его взгляда не угасал ни на секунду.
- Попав в этот дом, я понял, что лучше места для смерти мне не найти и уже когда я готов был распрощаться со своей жизнью, то внезапно понял – я здесь не один.
Вокруг меня стеною стояли какие-то люди. А с другой стороны  они совсем не были похожи на людей. Я сперва очень испугался, а когда увидел среди них того самого своего друга, который с укоризной смотрел на меня, то подумал, что вообще уже сошел с ума. Но призраки дома, а это были именно они, предложили мне одну очень интересную сделку, в результате которой  они пообещали мне прощение моего греха – убийства.
Призраки пояснили, что я хочу умереть только из-за того, что призрак убиенного преследует меня повсюду.  Если же я от этого преследования избавлюсь, то мысль о самоубийстве больше никогда не придет мне в голову. Я естественно совсем не хотел умирать в столь молодом возрасте. Но для прощения  мне нужно было помочь призракам наказать их убийц, и я согласился им помочь. Убивать – для меня уже было делом привычным…
- И ты заманил всех нас в это треклятое здание? Причем использовал для заманивания все возможные и невозможные пути? – Кирст смотрел на Тима с ненавистью и презрением.
- Каково я тебя обвел вокруг пальца? – Тим только от души хохотнул, - ты моментально попался на удочку, и ринулся сюда вслед за старухой, которая топила и душила стариков, работая у них сиделкой. Выманить сюда остальных было столь же плевым делом!
- А я? – я робко выглянула из-за спины Кирста. Глядя на мое мелькнувшее из-за плеча Уэмбли лицо, Дорофф почему-то грустно вздохнул.

- Тебя выманить из твоего дома было труднее всего, я пробовал и так и этак, пока не пожаловался призракам, что ты отказываешься ехать.
- Значит, рухнувшая крыша, – я зачарованно смотрела на Тима, - это их рук дело?
Тим кивнул и довольно улыбнулся:
; Да. Главнее было – не переборщить и не погрести тебя под  руинами, иначе тогда весь план бы сорвался. Но нам все удалось, и ты приехала, как и все остальные.
; Но почему нас не убивали в наших же собственных домах? - я медленно и тщательно выговаривала все слова, - зачем нужно было собирать нас всех вместе и привозить именно в этот дом?
; Да потому что их чертово проклятие действует только здесь, только уничтожив вас в этих стенах, все призраки получали так необходимое им освобождение... Мне и так стоило огромного труда разыскать вас всех, поэтому теперь  я считаю, что отработал свою часть контракта на все сто процентов.
- А машины, которые нас привезли, а шоферы?

- Все призраки – начиная от шоферов и заканчивая носильщиками,- теперь Тим хохотал громко и раскатисто, - и видели бы вы свои лица в самое первое утро вашего приезда в этот дом!
- А потом ты начал всех убивать? – Кирст с еще большим омерзением смотрел на довольное лицо Дороффа.
- Можно подумать, ты у нас святоша! – смех  Дороффа стих как по мановению волшебной палочки. – Ты же сам наемник и сам убивал по заказу. Думаешь, ты чем-то от меня отличаешься?
- Думаю, что да, - Кирст смело смотрел солдату в глаза, - мы очень разные, сержант. И если я бывало, убивал исподтишка, то никогда так не издевался над мертвыми телами как ты  и твои ополоумевшие дружки без плоти…
- А вот мне, - Дорофф ткнул пистолетом куда–то в сторону, явно показывая на место захоронения, -  этих ублюдков совсем не жалко – они тоже убивали и не всегда их жертвы не мучились и поэтому вы должны были  заплатить за все свои злодеяния. Тогда призраки освободятся сами и помогут освободиться мне…
- И ты помогал им все это время убивать нас всех поодиночке?
- Сами призраки не могут убить, они могут только напугать, но, даже только пугая, им удается расправляться со своими убийцами достаточно ловко.
Например, так же самая Мила – стоило только призраку старушки, которую она переехала на своей тачке, появиться перед нею, как девчонка спотыкается почти что на ровном месте и падает со ступеней очень крутой лестницы вниз, при этом, разбиваясь насмерть – и так было положено начало нашему плану…

Я даже сам удивился насколько это легко и просто убивать, когда у тебя столько много добровольных сообщников. К сожалению, с каждым новым днем призраков становилось все меньше и меньше, как только погибал очередной член вашей милой компании, очередное привидение переходило грань между двумя мирами.
- А как насчет Коллина? – я вспомнила мужчину, который подозревал о чем-то подобном вроде сговора между Дороффом и  призраками.
; Этот парень мне сразу же не понравился. Он слишком вынюхивал все вокруг и те взгляды, которые он на меня бросал, ясно давали понять – не знаю, как, но он раскусил меня и вот–вот мог выдать остальным.  Да и по очередности комнат он все равно был следующим в нашем списке. Призраки перетащили наверх в его комнату пустых бутылок, там накрошили из них битого стекла и начали ожидать.

Как только Дарвел вошел в свою комнату, призраки напугали его и Коллин упал на осколки, страшно порезавшись. И у него еще были силы, чтобы доползти до спасительной двери, но тут появился призрак той женщины невольным виновником чьей  смерти он был. Она не позволила ему позвать на помощь, и Коллин Дарвел умер, истекая кровью.
Я, наверное, не учел только одного важного обстоятельства – что мне следует обратить особое внимание на тебя, Лайзи! – Дорофф осторожно провел локтем под своим носом, стирая наплывший пот,
- Коллин перед смертью разговаривал с тобою и мог тебе что-нибудь из своих подозрений рассказать. Но потом я, понаблюдав за тобою, на следующий день понял, что ты знать ничего не знаешь, и продолжаешь подозревать абсолютно всех из вашей компании.
- А Самюэль Скиппер, конечно же, сам полез в петлю, снова без твоего активного участия? – Кирст до боли сжал мою руку, – когда же ты сам стал убивать, если до тебя все делали призраки?

- Все, конечно же, с самого начала делали только они, но я помогал им все равно. Это я придумал, что первого из вас можно будет столкнуть с лестницы – призраки ведь не могли убивать сами, а я не мог с самого начала подставляться под подозрения. А тут сама Мила несется наверх – я и подумал, чем же это не подарок судьбы?  Я просто дал знак, что вот он прекрасный шанс на начало нашей общей операции…
А Скиппер… И так было видно, что у него поджилки трясутся каждый раз когда кто-то обращает на его свое внимание. Пару раз чувак из сгоревшего дома появился перед негром и вот уже дрожащей рукою тот связывает веревку и накидывает ее себе на шею. Мы, правда, планировали несколько иным способом от этого негра избавиться, но он значительно облегчил нам нашу задачу! И это даже было очень хорошо, что ты, Лайзи, увидела его смерть своими собственными глазами – ты после этого могла подтвердить, что в доме происходят не убийства, а простая цепь совершенно случайных смертей!
- Вы играли на факте очередности комнат! – я почти целиком вышла из-за широкой спины Кирста, видя и понимая, что  пока Тим не выговориться до конца, убивать нас он не намерен, - почему?

- Люди всегда очень бояться магии чисел, вспомните, хотя бы ту же самую знаменитую чертову дюжину. Вот мы и решили, что если все будут погибать по очереди, согласно номерам комнат, в которых мы вас разместили с самого начала – то это обстоятельство только еще больше запутает дело.  И то я еще не говорю о том, что как только вы поняли, что убийства и смерти закономерны – то каждая очередная жертва стала до ужаса бояться своего приближающегося часа смерти. А это муки еще более страшные, чем сама смерть. Муки ожидания смерти - это самая страшная пытка, придуманная человеком за всю историю его существования.
- А ты сам в первый раз приложил свою руку в смерти Берты?

- Да, это я высыпал в ее стакан яд. Призраки же только переметили графин из подвала на стол так, чтобы этого никто из вас не заметил. И сделано это было именно в тот момент, когда у стола стояла именно Берта. Очередность не должна была сбиться, нельзя было допустить, чтобы пострадал кто-нибудь еще, кроме этой шлюхи. Вы должны были до конца верить в проклятие ваших комнат.
Знаете, как я ждал, когда же она глотнет отравленную жидкость и начнет корчиться в последних судорогах, зная, что умирает и все же отчаянно цепляясь за свою поганую жизнь!
Мне было противно слушать эти слова бравады совершенно ненормального парня.  Но я понимала, что пока перевес на стороне Тима, нам предстоит выслушать еше немало всяких мерзостей и лучше прямо сейчас готовится к самому худшему. Будь Тим Дорофф нормальным человеком, он бы уже давно разделался бы с нами, а раз он так долго и нудно рассказывает нам о своих подвигах, то парень и впрямь без сомнения спятил. Как только Тим закончит свой рассказ, он с нами непременно разделаеться, как и со всеми остальными в этом доме.
- А Джек?

- Джек и так был совершенно конченным нарокоманом и человеком. Он рано или поздно все равно бы закончил свою ничего не стоящую жизнь в каком-нибудь грязном притоне среди таких же отбросов общества, как и он сам…
- И поэтому ты решил его подставить? Потому, что он уже не мог отвечать за свои действия из-за начавшейся ломки?
Тим только глумливо плечами пожал, тем самым  показывая, что на то он и главный комбинатор всего спектакля, чтобы придумывать новые и более интерестные ходы для  всего времени действия.

- Я заметил, что наш симпатяшка Джек постоянно бегает в свою комнтату наверх, вот и пошарил там слегка, чтобы понять что парень здесь так нужно. А потом, убедившись, что  все  его припасенные на черный день дозы в моих руках, оставалось только ждать сколько именно этот наркот выдержит без очередного ширяния!
- И когда он был в совершенно невменяемом состоянии, ты подбросил ему в руки тот листок, в котором хранился яд для Берты?

- Ты не по годам умна и рассудительна, дорогая Лайзи! – Тим посмотрел на меня с таким выражением на лице, что мне стало жутко, - я сразу же положил в комнату Джека Ноэми шприц с неким чересчур сильнодействующим лекарством.
Я знал, что даже если сразу Джек и поопасается сделать себе иньекцию, то все рано рано или поздно, но он примчиться в эту комнату на всех парусах, поскольку его организм  не выдержит ломки и тогда дело будет сделано!
- А Сара? – я сама невольно начала проявлять к рассказу Тима интерес. – Зачем нужно было так жестоко убивать ее?
- А ты сама не догадываешься? – насмешливый голос Кирста опередил открывшего было рот Тима, - это был коронный номер самого Тима Дороффа. Наконец-то он не просто принимал пассивное участие в происходящем в доме. Он еще и был главным действующим лицом – это было его первое самоличное убийство!
Мне показалось, что Тим недовольно поморщился от слов Кирста, потому что тот говорил с нескрываемой насмешкой. Но не желая показывать виду, что его задели слова Уэмбли, он только процедил сквозь стиснутые зубы:

- Я слишком давно не убивал, слишком долго ждал, когда и я смогу взять в руки нож и начать кромсать чье-то податливое тело… Сара понравилась мне  с первого же взгляда, еще как только мы заселились по комнатам, но вместо того, чтобы обратить свое внимание на меня, она начала жалко выперндриваться перед этим типом, - и Тим кивнул в сторону Кирста.
- И поэтому ты так жестоко с ней расправился?
- Призрак ее сестры выманил Сару из кровати, когда вы все тихо мирно спали, я же используя свое положение дежурного поднялся вслед за девушкой, спокойно бредущей за призраком, наверх в ее комнату. И там одним ударом я покончил с девчонкой. С каким же удовольствием я резал ее молодое тело, с каким удовлетворением подвешивал труп за окно… Потом я спокойно вернулся вниз и сделал вид, что проспал исчезновение Сариты...
- Но ведь когда Грант увидел уходящую наверх Сару, ты был среди нас…
- Грант видел не Сару, а призрак, это было отлично сыгранная роль, которая позволила мне наконец-то в полной мере отличиться перед призраками и одновременно  остаться вне всяких подозрений!
   - А как же Фрида? – я сделала несколько незаметных для Тима движений и еще на несколько сантиметров приблизилась к бите, стоявшей в углу. На самом же деле,  я еще ненамного приблизилась и к самому Тиму и молила внутри себя, чтобы он ничего из этого не заметил.

- Пока вы рассматривали тело Сары, Фрида по наивности решила запереться в своей комнате, почему-то решив, что именно там она будет в полной безопастности. Но ее там уже ждали. У Фриды было слишком много жертв, они наступали на нее со всех сторон, и женщина, отступая, упала в полную ванну, ударилась головой о ее край  и захлебнулась водою…
- Но на ее шее были цепочки Милы…
- Одна видимость, - Тим довольно улыбался. – Я рад что вы все повелись на это зрелище и тем более мне на руку было то, то вы решили не трогать эти два новых тела.
- А потом ты разыграл Норму, отлично исполнив роль влюбленного, и затащил несчастную женщину наверх, чтобы использовать ее в своих собственных целях, - заговорил уж слишком долго молчавший Кирст, - а потом, зная что мы с Лайзи тоже наверху, и нам не до слежек за всеми остальными, ты спускаешья вниз и убиваешь Гранта.


- Верно, - Тим Дорофф переложил оружие в другую менее потевшую от напряжения руку, - и это я сделал все возможное, чтобы основное подозрение пало именно на Гранта. Помнишь, он убежал из тоннеля якобы из-за того, чтобы за углом облегчиться? Так вот, это не правда, он увидел призрака и бросился за ним следом. А когда тот исчез в неизвестном направлении, Гранту было неловко признаться, что  у него - галлюцинации.
- А потом ты украл мой пистолет?
- Да, Кирст, - Тим презрительно окинул фигуру стоящего напротив него мужчины своим злым вглядом, - его вынесли призраки по моей просьбе… Так что теперь, как видите, остались только вы двое и моя миссия почти что закончена…
Тим потер свой сломанный нос – теперь у него есть все шансы отомстить Уэмбли за свое недавнее поражение в стычке.
- А как же история с исчезнувшим паромом и с лыжниками, которые попали под лавину? - я понимая что вот-вот Тим выстрелит, неловко попыталась снова отвлечь его внимание.
- А ты сама не понимаешь? - Тим глумливо усмехнулся, - Это такие же истории как  и наша – столько по свету бродит неприкаянных призраков, гонимых идеей о мщении. А вы – всего лишь малая толика убийц, заплативших по всем счетам...
- Три призрака все еще бродят в этом доме. – Дорофф обвел взглядом холл, как будто выискивая за окружающими его предметами еле видимые тени своих оставшихся собщников, - и как только я вас пристукну, я получу свое прощение…
- Если действительно получишь, - невольно вырвалось из моих уст.
Тим с непониманием посмотрел мне в лицо:
- Что?

- Боюсь, огорчить тебя Тим, но, похоже, что призраки тебе все наврали. Просто использовали тебя как пешку в шахматной игре, а теперь только и ожидают подходящего момента, чтобы ты уничтожил всех нас, а потом и тебя уничтожат как сорную траву на своем пути, - быстро проговорила я и взглянула на Тима. На его лице появилось удивленное выражение, и он поманил меня пистолетом к себе.
- Что ты сказала?
Это мой шанс – я должна заставить поверить этого парня, что призраки солгали ему и что в его интересах не торопиться разделаться с нами.
- Пока их убийцы бродят на свободе, и живыми, и целыми и невредимыми, эти призраки не могут перейти в иной мир, они находятся в подвешенном состоянии между двумя мирами – нашим и загробным. Как только происходит отмщение, призрак спокойно отправляется в свой мир, если же убийца спокойно умирает своей смертью, например от старости – призрак навечно бродит по небытию и страдает безмерно и бесконечно.
Я перевела дыхание и с удовольствием отметила, что хоть и с недоверчивой ухмылкой на губах, но Тим все же меня очень внимательно слушает.
- Допустим, что ты убиваешь всех нас, но призрак-то твоего друга все равно останется неотомщенным и ведь только в том случае если он согласен, вечно бродить непонятно где, сможешь выжить и ты.

- Не понимаю, - только и произнес Тим.
 - Если он прощает тебя, то ты остаешься жить, но это не избавляет призрака от роли вечно неприкаянной души и пойти на такую жертву навряд ли хоть один призрак согласиться. Но откуда ты знаешь, что призрак твоего друга  тебя простил, кто дал тебе какие гарантии, что самой последней жертвой не станешь ты сам.
На доселе веселое лицо Тима набежала весьма заметная тень – навряд ли подобные мысли, которые я теперь перед ним озвучивала, приходили хоть однажды в его голову. Парень настолько увлекся убийствами и своей значимой ролью в этом драматическом «спектакле» с жестокими мистификациями, что совершенно не подумал о том, что и он сам может играть роль ничего не подозревающей до поры до времени жертвы.
Повязка на сломанном носу Тима смешно наморщилась, и если бы это происходило при других обстоятельствах, то я  бы громко рассмеялась, но теперь даже легкой улыбки не появилось на моем напряженном лице.

- Они обещали мне, что если я помогу им справиться с их убийцами, то они уговорят призрака Деррика простить меня! – в дрогнувшем голосе  солдата слышалось недоверие и легкая обида. Было похоже, что он озадачен открывшейся для него перспективой близкой смерти и предательства со стороны тех, кому он так безгранично верил.
- Прости, Тим, но мне кажется, что последней жертвой станем не я и не Кирст, а ты. Они уничтожат тебя точно также, как с твоей помощью до этой самой поры уничтожали своих обидчиков в этом проклятом доме…
Кирст молча наблюдал за нашим диалогом – и с ожиданием смотрел на меня, озадаченный одной мыслью - что же именно я хочу получить в итоге после всего того, что я только что рассказала Тиму?
- Да, нет же, нет! Я сперва убиваю тебя… Потом я убиваю Кирста, и я свободен – я выхожу на посадочную полосу и уже оттуда подаю сигнал на большую землю, что я последний выживший из всех присутствующих в этом доме…
 - Значит, насчет телефона ты врал? - Кирст мрачно вскинул свои черные глаза на Дороффа и засунул свои свободные руки себе в карманы.
- Прости, Кирст, ну не мог же я в самом деле позволить вам вызвать помощь, раньше, чем я до самого конца выполню свою миссию? Конечно же, мой телефон был в рабочем состоянии все это время. И как только я разделаюсь с вами, сразу же использую его по самому прямому назначению…

Я непонимающе смотрела на мужчину с пистолетом в вытянутой руке:
- И что же ты скажешь спасателям о тех трупах, которые находятся в доме, и о тех, которые вы так тщательно закапывали в снег?
- В том-то все и дело, что к тому времени никаких трупов уже не будет…
Я растерянно оглянулась на Кирста и переспросила у Тима, думая, что это его очередная неудачная шутка:
- В смысле?
Тот довольно хмыкнул:
- А ты ни разу не задумывалась, для чего я  собственно говоря столь рьяно защищал нерушимость подвала? Почему не позволял спускаться вниз без своего сопровождения? А все потому, что там, среди ящиков с едой и питьем - взрывчатка, и ее с лихвой хватит для того, чтобы разнести весь этот дом на кусочки, а  вместе в ним и все, что его окружает в радиусе нескольких метров – все будет уничтожено. Я позвоню спасателям сразу же после взрыва, и никто и не подумает, что в сгоревшем и взлетевшем на воздух старом и заброшенном  доме были убитые люди. Так что готовьтесь братцы к смерти!
- А газеты, те самые что мы нашли в подвале? - Кирст мрачно смотрел себе под ноги, - тоже твоих рук дело?

- Естественно, - Тим довольно улыбнулся, - я лично их подбрасывал, пока вы стояли спиною ко мне... Должны же вы были понять, за что именно вас убивают и что шансов спастись у вас нет...
Я теперь совершенно не знала, что делать дальше – Тим так и не поверил мне, что призраки намереваются уничтожить и его  же, сразу после нашей с Кирстом смерти. Он свято и с завидной глупостью верил в их клятвы и заверения, и у нас с Кирстом не было никаких шансов на спасение, если только не…
- Тара! -  внезапно громко позвала я, оглядываясь по сторонам, и в моем голосе прозвучала мольба. – Тара!
Дорофф перевел на меня прицел пистолета ожидая подвоха и в ту же секунду выражение на его лице изменилось и, глянув в ту же сторону, что и он, я почти с облегчением вздохнула – перед нами в смиренном ожидании стоял призрак маленькой девочки.
- Ты откуда взялась? – только и смог произнести Тим, а я, не теряя даром времени, спросила у малышки, смотрящей на меня с доверием и кротостью:
- Вы ведь намереваетесь убить всех? Скажи мне правду девочка!
 И теперь только от ее ответа зависело, что с нами со всеми будет дальше, и поэтому Тара, опустив свои голубые глазки, тихо и правдиво  отвечала:

- Да, мы уничтожим всех, прощения никому не будет…

Тим замер, не веря словам одного из призраков, с которыми он заключил столь выгодную сделку…
…Кирст, пользуясь моментом и замешательством Дороффа, бросил на меня весьма красноречивый взгляд и пока опешивший от слов девочки Тим медленно опускал вниз зажатый в его руках пистолет, я изо всех сил рванула к бите, с ожиданием стоявшей в углу.
Тим рассеянно проследил за мною взглядом и, поняв, что происходит нечто не запланированное лично им изначально, снова вскинул оружие – но уже было поздно. Я перекинула  спасительную биту через весь холл, и крепкие руки Кирста переловили ее в полете.

На голову Тима обрушился поистине страшный удар, поскольку в несколько прыжков Кирсту удалось сократить расстояние между собой и вооруженным солдатом. Но одновременно с ударом битой по голове Дороффа, в холле раздался и громкий выстрел.
Кирст покачнулся и из его плеча брызгами в разные стороны разлетелись капли крови, а он сам с побелевшим лицом не отрывая потрясенного  взгляда, смотрел на свою рану.
Я закричала, что было силы, потому что еще через секунду Кирст упал на пол, корчась от боли, а вот Тим, наоборот, пошатываясь, поднялся с пола и теперь направлял пистолет прямо мне в грудь. По его разбитому лицу текла кровь, которая, по всей видимости, и мешала ему, как следует прицелиться, и я, не ожидая, пока он все-таки увидит свою цель, осторожно начала отходить в сторону лестницы, ведущей наверх.
- Лайзи, беги! – Кирст уцелевшей рукою схватил за ногу проходящего мимо него Тима и снова завалил Дороффа на пол, тем самым  давая мне возможность быстрее покинуть первый этаж. Я что есть силы рванула наверх, перепрыгивая через ступеньки и слыша за своей спиною шум отчаянной борьбы не на жизнь, а насмерть.
А когда позади меня раздался еще один выстрел и крик Кирста разорвал мое и без того обливающееся кровью сердце, я  всего на одну секунд остановилась, чтобы посмотреть, что же все-таки происходит за моей спиною, но услышала рядом тихий и умоляющий голос:

- Мама, беги!

Призрак девочки показал мне направление в сторону моей комнаты, дверь в которую была распахнута настежь, и просвистевшая мимо меня пуля лучше всего остального  доказала, что мне лучше всего последовать совету призрака.
Почему я снова поверила этой девочке, если она сама призналась мне, что никто не должен уйти живым из этого дома, или она и в самом деле решила пожертвовать собой ради меня?
Но размышлять об этом, совершенно не было времени – я чувствовала за собою тяжелое дыхание Тима, который израсходовал уже три патрона и теперь, как настырный охотник шел по следам свой строптивой и все время уворачивающейся жертвы.
- Стой, сука! – далекий голос Дороффа лишь подгонял меня, и я вбежав в комнату сразу же бросилась к настежь открытому и как будто только меня поджидающему окну.

- У тебя ровно десять минут!  - очертания девочки идущей за мною следом с самой лестницы начали постепенно смазываться. - Через десять минут дом взлетит на воздух, часовой механизм уже приведен в действие, беги, мамочка, умоляю!

- А ты, Тара, как же ты?


    На моих глаза показались слезы, и я забыла обо всем на свете. Я забыла о том, что Кирст там внизу должно быть уже мертв Забыла о том, что Тим с все еще заряженным пистолетом и с острым желанием убить меня, идет по моим собственным следам. Я помнила только о том, как восемь лет тому назад предала своего собственного ребенка и том, как он теперь меня от всей его бессмертной души спасает.

- У тебя еще будет шанс спасти меня, мама. Но теперь беги…Я знаю, что ты любишь меня, теперь я это точно знаю... Тогда в чулане ты попросила у меня прощения, и я простила тебя, мама... Беги!

- Да какая теперь разница? - я только пожала плечами, ведь  стоит мне только вовремя выйти из этого дома, и я буду спасена от страшного взрыва, но моментом замерзну на улице, даже в вырытом тоннеле, но без помощи и обогрева мне и так жить не долго.

- Беги, беги…

Но было уже поздно -  в проеме двери моей комнаты стоял, опираясь на дверь Тим, и злорадно улыбался. Выглядел  он очень впечатляюще. На его голове зияла огромная кровавая рана, и было видно проломленную бейсбольной битой кость. Ручьи крови заливали лицо солдата, и его одежда тоже была вся в бордово-красных потеках. Повязка на сломанном носу мужчины вся набрякла кровью и висела почти на волоске, грозя свалиться с его лица в любую секунду. Пистолет в его, повисшей как плеть руке, безвольно был опущен вниз дулом, но я прекрасно отдавала себе отчет в том,  что вот-вот здесь прогремит очередной выстрел и никто больше не сможет мне помочь.

- Значит, эта девчонка помогала тебе все это время? – Тим провел своей рукою по лицу, стирая с глаз текущую на них кровь,  - я должен был сразу же догадаться, что эта чертова кукла в этой самой комнате появилась не для того, чтобы напугать тебя.
Значит, эта маленькая стерва не хочет убивать свою мамочку, которая согласилась покромсать не рожденное тельце своей доченьки на кусочки…
Дорофф медленно и с усилием поднял руку, и я замерла, но в моих глазах не было даже тени страха - я была готова умереть сию же секунду. Но, похоже, что мой час еще не настал, поскольку следом за Тимом я  увидела мелькнувшего в дверном проеме окровавленного Кирста. Я едва не вскрикнула от радости,  а Уэмбли схватил мертвой хваткой Дороффа сзади за горло, и снова едва слышно просипел, поскольку сил у него уже почти не осталось:
- Быстро к взлетной площадке…

Тим пытался освободиться от захвата Уэмбли, но, не смотря на свои раны, Кирст все еще обладал сокрушительной силой, и вскоре пистолет вывалился из рук Дороффа, а он сам обмякнув, осел на пол.
- Кирст, дом скоро взорвется!
Я с надрывом выкрикнула эти слова и поймала на себе взгляд Кирста, который о многом теперь мне говорил – в этом взгляде была такая любовь, что по моим холодным щекам полились горячие слезы.
- Мрази… Но ничего, сейчас я устрою вам преждевременный тарарам!- Тим внезапно вскочил с пола и рванул из комнаты как ошпаренный, вдалеке застучали подошвы его ботинок.  Кирст медленно поднялся, и только теперь я  заметила, что вторая пуля пробила его грудную клетку. Изо рта мужчины текла алая струйка крови, он едва дышал, но, тем не менее, он хоть и с усилием поднялся с пола, но все же  поднял с него же пистолет, так неосторожно оставленный убегающим Тимом.
- Уходи, Лайзи…

- А как же ты?
Я знала, что времени осталось совсем ничего, и не хотела уходить без Кирста, но у него были совершенно иные идеи на это счет.
- Лайзи, я прошу тебя, уходи, уходи немедленно, быть может, тебе удастся дозвониться и позвать на помощь, – с этими самыми словами Кирст протянул мне сотовый телефон Тима, видимо оброненный тем в суматохе. Телефон перекочевал из его окровавленной руки в мою. При этом его теплые от крови пальцы слегка пожали кончики моих холодных пальцев и Кирст тихо произнес:
- Я люблю тебя, помни это… и беги…

   Когда его тень скрылась в проеме двери, я закричала, как раненный зверь и едва сдержалась, чтобы не рвануться следом за своим любимым. Все было предельно ясно – Кирст пошел за Тимом, чтобы не дать тому взорвать дом намного раньше, чем мне сообщила Тара. Кирст жертвовал собой ради меня, ради моей жизни… Как и Тара…
Я почти без сил перевалилась через окно и упала всем телом в мягкий сугроб. У меня не было ни дополнительных сил, ни времени осматриваться по сторонам – я видела перед собою только узкий тоннель, прорытый в снегу и ведущий куда-то вдаль.
Царапаясь о колючий снег, я, рыдая, шла по тоннелю, постоянно оглядываясь назад и все еще надеясь, что Кирст вот-вот выскочит следом за мною. Я уже видела перед собою расчищенную от снега площадку и, почти не глядя на телефон, начала набирать номер 911.
И тут земля под моими ногами вздрогнула так, как будто по ней ударили чем-то очень тяжелым. Грохот и свист наполнили тяжелый  и холодный воздух, столб огня, снега и еще неизвестно чего поднялся высоко в небо. Я упала лицом вниз в снег и ощутила, как по моей спине забарабанили мелкие кусочки льда и щепок. Только минуту спустя я рискнула подняться и оглянуться назад в последний раз – дома за моей спиною больше не было, я видела только высокое пламя и треск падающих на землю его жалких остатков.
Я кричала от боли, от той непереносимой боли, когда ты теряешь самое дорогое, что у тебя до этого момента было. Я потеряла Кирста, я утратила свою единственную и настоящую любовь, любовь, которая спасла меня и убила его…
 И лишь в трубке сотового телефона со всей силы сжатого в моей замерзшей руке раздавался бесконечно повторяющийся голос:
- Служба 911. Слушаю вас…

ВОСКРЕСЕНЬЕ, 25 ДЕКАБРЯ

Я мало что помню из того, что со мною произошло дальше. Помню  только показавшиеся далеко на едва различимом горизонте вертолеты…
Помню больницу, куда меня с обмороженными конечностями и  почти остывшим телом привезли с  того страшного места, где я провела неполную, но запомнившуюся мне на всю оставшуюся жизнь, неделю. Меня все время чем-то спрашивали, уточняли, но я молчала, как воды, в рот набравши, и в моих глазах все время стояли слезы. Я не могла поверить, что жива и невредима, и не могла поверить, что Кирст погиб вместе с тем проклятым домом.
Я все время думала о том, что могло произойти после того, как я видела Кирста последний раз…
Он сказал тогда, что любит меня и пошел вслед за Тимом, чтобы тот не успел уничтожить дом раньше, чем я покину его стены…
Кирст…

Если бы ты только знал, как я в этот момент жалела, что не погибла вместе с тобою…
Я царапала по прохладной простыне своими замотанными белыми бинтами руками, тянула из своего тела иголки от капельниц  и умирала тысячу раз, умирала, потому что моя жизнь теперь была бессмысленна. Я бежала из дома только с одной надеждой, что Кирст догонит меня, обязательно догонит, и тогда мы будем вместе…
Но этого не случилось… Кирст не выжил…
 И вместе с этим Тара, моя маленькая и несчастная девочка, тоже пострадала – спасая меня она так и осталась неприкаянной, и теперь моя девочка не смогла перейти в светлый мир… И я хотела умереть так, как никогда раньше…

ДВА МЕСЯЦА СПУСТЯ…

Прошло два долгих месяца с тех самых пор, как произошла вся эта история. Уже немного позже я узнала, что все то время, что я проводила в компании теперь уже погибших людей и одного безумного убийцы меня уже вовсю разыскивали по всем соседним штатам. Каким-то непостижимым образом Боб Кингсли нашел меня, вернее мое новое местожительство и, увидев, что мой новый дом стоит с наполовину разобранной крышей, а я исчезла в неизвестном направлении, усилил поиски, еще активнее разыскивая свою пропажу, то есть меня.
   Никто слыхом не слыхивал ни о каком клубе «Скандинавия» и поиски почти что зашли в тупик, но как только служба 911 получила мой звонок и передала спасателям мое имя, как Боб сразу же поднял на ноги всю полицию и вместо одного вертолета на мои поиски их полетело с добрый десяток.

Я же даже не помнила, когда успела сказать свое полное имя в телефонную трубку…
 Мое местонахождение определялось с помощью спутника – тот вычислил место, где отдал сигнал сотовый телефон, и я прождала помощи всего несколько часов и потому только и сумела выжить в таких тяжелых условиях. Долгий курс реабилитации после обморожения… Полная потеря речи…
Я ничего не могла рассказать о своем нахождении во взорванном доме, и это спасало меня от множества вопросов, которые то и дело в ходе следствия ко мне возникали. Но Боб и здесь расстарался – он заплатил, кому надо и от меня вскоре отстали.
А еще через пару недель уже мало кого интересовал мой даже очень подробный рассказ – в полицию обратился отец Джека Ноэми с заявлением о пропаже своего единственного сына и наследника. Теперь полиция занималась поисками уже давно умершего прямо на моих глазах Джека. 
Но я уже приняла решение – никто ничего не узнает о том, что происходило в том страшном месте. Это было сделать проще простого – если у меня пропала на некоторое время речь, то почему бы у меня не могло появиться и некоторых провалов в памяти о том страшном времени?

Я решила никому ничего и никогда не рассказывать – и это было оправданным решением с моей стороны, ведь полиция так ничего и не нашла на огромном  пепелище – ни трупов, завернутых предусмотрительно в целлофан, ни обгоревших тел Тима и Кирста, Сары, и Фриды с Нормой. Они не нашли ничего… И незачем им знать, что эти трупы и тела там были…
Поиски Джека Ноэми велись очень долго, но естественно, ни  к чему существенному так и не привели, поскольку никто не связывал его исчезновение с моей пропажей при тех же странных обстоятельствах…
Я и теперь два месяца спустя сидела в больнице, откуда меня сегодня должны были выписать, и ждала результатов последних анализов, которые должны был подтвердить мое частичное выздоровление. Речь ко мне так и не вернулась до сих пор, но я  уже привыкла к этому маленькому неудобству и всегда носила с собой маленький блокнотик с таким же миниатюрным карандашиком – на всякий пожарный. Врачи в один голос утверждали, что речь рано или поздно  вернется, просто необходимо немного подождать – тяжелейший стресс пройдет и тогда организм восстановит свою способность говорить.
Мои руки все еще были бинтованы – я уже знала, что из-за обморожения они обезображены и даже пересадка кожи дала малоэффективные результаты. Но мне было на все это глубоко плевать – я была жива, и это было главным во всей этой истории. Эти два долгих месяца в больнице прошли как один длительный тяжелый и очень тоскливый сон. Я ждала и все никак не могла дождаться, когда же меня наконец-то отпустят домой.
Боб, приходящий ко мне в больницу почти что каждый день, рассказал мне, что крышу в моем доме уже починили.

Кингсли не очень нравилось мое решение вернуться не в город, где я провела большую часть своей сознательной жизни, а в этот самый дом, откуда  я так надолго пропала. Но я отклонила все его предложения вернуться в мегаполис, отвергла и его повторное предложение о замужестве.
 Как я могла после того, что произошло с Кирстом, думать о браке с другим человеком, да еще с тем, который был мне почти что ненавистен?
Ненавистен только по одной причине – что пришел на помощь вовремя и не дал мне умереть там же, где погиб и Кирст. Моя сердечная рана, несмотря на проходящее время все еще сильно кровоточила и ежедневно напоминала мне об утраченной любви…
Я решила вернуться на тихую улицу пригорода с ее занудливыми соседями, потому что страшно скучала по ним всем. По своей маленькой соседке Саре с ее милым и непослушным котенком, по Роду, на его гремящем на всю улицу мотоцикле, по всем, кто напоминал мне более беззаботные времена.
- Мисс Лайзи? – услышала я над своим ухом и очнулась от своих мыслей. Я очень часто впадала в задумчивость и тогда не видела и не слышала ничего происходящего вокруг меня, даже если события били ключом, а жизнь бурлила совсем рядом в двух шагах.
   Я, оглянувшись назад, улыбнулась – передо мною стояла сестра Ричи – все это время что я была в больнице, она ухаживала за мною, и понимала меня с полуслова. Именно она должна была передать мне в руки результаты последних анализов, после чего я могла бы покинуть уже надоевшую мне больницу с ее специфическими ароматами со спокойной душою.
- Мисс Лайзи, - Ричи присела рядом со мною на мягкую кушетку у кабинета доктора, - вы сегодня нас покидаете, но я хочу, чтобы вы знали – если что – мы вам поможем…
Я непонимающе вскинула на девушку свои уставшие глаза. Ричи была очень красива – этакая смесь мексиканских и индейских кровей, конфетка в строгом больничном халате. Говоря со мною она постоянно улыбалась, но я все никак не могла понять, что именно она хочет сказать мне этим странным приглашением принять помощь больницы в случае его… В случае ЧЕГО, интересно?

Я знала, что в больнице обо мне ходили всякие очень цветастые сплетни – чаще всего я слышала версии о моем похищении и о том, что я была в заложниках у какой-то банды, требовавшей за меня несколько миллионов долларов. В свете пропажи наследника империи Ноэми это звучало весьма правдоподобно.
Мне же было очень смешно слышать эту витиеватую чепуху, но я не торопилась никого разуверивать в этом массовом глубочайшем заблуждении, потому что сама «потеряла память» и ничего о своем похищении «не помнила».
Сестра Ричи положила свою теплую руку мне на ладонь и мягко проговорила, как будто стараясь передать нечто очень важнее и страшное для меня, как можно мягче:
- Лайзи, мы не знаем, что с вами произошло в том доме… Вы тоже ничего об этом не помните… Это было почти два месяца тому назад…
Мои брови вопросительно взлетели вверх – я ничего не понимала из всего сказанного этой девушкой и  молча требовала объяснений.
- Дело в том… что вы…

Ричи смущенно кашлянула и почти залпом выпалила:
- Вы беременны Лайзи… У вас срок  два месяца…
Я, не веря своим ушам, вскочила с кушетки и из моих глаз неожиданно потекли слезы…
- Простите… Я вовсе не хотела вас огорчить… Если вы решите избавиться от этого ребенка…
Я гневно сверкнула своими глазами. Никогда сестра Ричи не поймет, почему в этих самых еще недавно безжизненных глазах сверкает такая непередаваемая радость -  я готова была кричать от счастья, но пока мой голос не вернулся ко мне, я не могла этого сделать. Но мой рот был растянут в улыбке, а внутри с торжеством стучало мое проснувшееся сердце. Ребенок! Мой ребенок! Ребенок Кирста!
Никогда ни при каких условиях никто не заставит меня избавиться от этого маленького чуда… Потому что это ребенок любимого, но погибшего человека; потому, что я теперь знала, что это такое – убивать; потому,  что я ждала этого прощения от господа; потому, что это мой последний шанс изо всех сил удержаться за свою жизнь, придав моему доселе бессмысленному существованию новый смысл…
Я выхватила и рук обескураженной сестры свои документы и со спокойно стучащим сердцем двинулась в сторону больничного выхода, едва не подпрыгивая от переполняющего мою душу счастья…

…Я в полусонном состоянии сидела в старом плетеном кресле у порога своего дома и радостно зажмурив слипающиеся глаза повторяла внутри себя одну и ту же фразу произнесенную вчера сестрой Ричи. «Вы беременны»! «Вы беременны»!! «Вы беременны»!!!
Я на несколько секунд открыла свои глаза и посмотрела на пока еще плоский живот и  все никак не могла поверить, что где-то там внутри уже стучит маленькое сердечко, уже есть маленькие пальчики и миленькое детское личико. Мысленно я уже держала этого малыша на руках, баюкала его и рассказывала сказки, ни на минуту не спуская со своих рук.
Стоит ли говорить, что я даже не думала о том, чтобы избавиться от этого ребенка – теперь подобная мысль казалась мне страшно кощунственной, поскольку я больше не могла видеть смерть и кровь, пережив самые страшные минуты в своей жизни. Теперь же я была готова жить дальше.
У меня было достаточно своих собственных денег, чтобы достаточно безбедно прожить до конца своей жизни, даже в отсутствие родного отца мой ребенок ни в чем не будет нуждаться – я поклялась себе приложить все усилия, чтобы мой прошлый грех детоубийства бы прощен, а мой второй ребенок был безгранично счастлив.
Я не спала всю эту длинную ночь, первую мою ночь в своем собственном доме после больницы. Я все еще никак не могла  привыкнуть к тому, что не нужно постоянно вскакивать в кромешной темноте и со страхом оглядываться вокруг. Мне все время казалось, что вокруг все еще бродит безликий убийца, разыскивающий новую жертву, но теперь со мною рядом не было Кирста, моего единственного защитника против страха и ужаса. И мне не было чью руку пожать в кромешной темноте, не было к чьему сильному плечу прижаться, я была совсем одна и моя подушка к утру была мокрой от горьких слез.

Я также не могла поверить, что провела в страшном доме всего навсего какую-то там неделю, а в больнице – два моментально пролетевших месяца. Мне почему-то казалось, что прошли долгие годы, прежде чем я снова вернулась в прежнее жилище, и снова увидела любопытствующие лица моих соседей.
Почти каждый, кто жил на этой улице, прямо с утра счел своим долгом наведать меня, принести что-нибудь вкусненького  или просто нечто просто жизненно необходимое в хозяйстве, или какую-нибудь милую безделушку – я была рада видеть их всех, потому что после ночного срыва душа моя пела в благодарность наступающему дню.
Я прекрасно понимала, что теперь все только и будут говорить обо мне некоторое время – ведь все эти утренние визиты не просто дань вежливости, а острая необходимость соседей посмотреть на диковинку, которой была я, собственно говоря, на данный момент для них для всех. Я стала легендой всей улицы, и пока с этим стоило смириться. Время пройдет, все рано или поздно забудется, и жизнь войдет в привычное русло. Нужно только немного подождать…

Хотя о чем я говорю – когда у меня родиться ребенок, и окружающие сопоставят некоторые даты, я снова буду в центре всех разговоров в этом районе. Так и вся моя жизнь может пройти  под комментарии соседей и перемалывание косточек на светло-зеленых аккуратно подстриженных лужайках.
Я много думала сейчас о том, как же так случилось, что бог все же решил смилостивиться надо мною и послать мне в избавление от своих бед долгожданного ребенка? Ведь до недавнего времени все врачи в один голос утверждали – я никогда не смогу иметь детей, ни при каких условиях. Но неделя в том страшном доме - и вот результат!
Я старалась, как можно меньше думать о Кирсте, потому что все мои мысли о нем были печальны, зато я очень много думала о Таре, маленькой девочке оставшейся на руинах взорванного дома. Я не знала, как помочь бедной девочке взлететь на небо с этой грешной земли. Я думала об этих двоих, и мое сердце обливалось слезами – маленькая девочка и сильный мужчина спасли меня и придали моему существованию совершено новый, не на что не похожий смысл.
Все утро мой телефон трезвонил, не переставая, но я решила не брать трубку – я и так преотлично знала, что это Боб Кингсли пытается дорваться до меня. Но никого на свете я не хотела так забыть навсегда, как его, даже не смотря на то, что именно под его руководством мое спасение прошло очень гладко и быстро. Боб надеялся стать для меня всем в этой жизни, но он бедолага еще не знал, что этим «всем»  в моей жизни уже стало крошечное (пока что) существо у меня внутри.
И еще одна немаловажная деталь – этой ночью ко мне вернулась речь.
Я поэтому и вышла на улицу, чтобы не слышать надрывного звона телефона и не радовать Боба по случаю того, что теперь я снова могу говорить. И почти что засыпая в тиши высоких деревьев, я не обращала внимания на прохладный ветер последних дней февраля.
- Мисс Лайзи? – я вздрогнула и, схватившись рукою за грудь, резко оглянулась, и тотчас же мой лицо расплылось в улыбке:
- Род!

За то время, что меня здесь не было, Род Морстон очень сильно изменился  внешне. Этот  парень, как я слышала, приложил немало усилий, чтобы помочь Кингсли в моих поисках. Это именно он узнал, что никакого клуба «Скандинавия» в округе не существует, и чрезвычайно озабоченный этим обстоятельством, именно он  позвонил Бобу  – Род знал, что когда-то я работала в его фирме и мои родители были деловыми партнерами бизнесмена.
То есть, другими словами говоря – если бы Род не был таким расторопным – мои бедные косточки покрыл бы метровый слой снега на развалинах дома посреди леса, и никто и никогда бы не узнал о том, где моя приблизительная могилка.
- Простите, меня бога ради! Я вовсе не хотел напугать вас! Как вы себя сегодня чувствуете? – он участливо улыбнулся, и внезапно я замерла – потому, что лицо парня мгновенно преобразилось и мне показалось, что я схожу с ума – на меня смотрели черные глаза Кирста и его несравненная улыбка.
Казалось, что у меня начались галлюцинации и мне пора снова отправляться в больницу, только теперь не в реанимацию, а в психиатрическое отделение. Но от этого решения меня спасло одно немаловажное обстоятельство - все же передо мною сидел не Кирст Уэмбли и я сама себе в этом отдавала отчет. Роду, к сожалению, не хватало мощного телосложения Кирста и его опытности и настороженности в пристальном взгляде.

- Все в порядке, Род! – я улыбнулась и посмотрела вокруг себя, парень на самом деле очень сильно испугал меня, и я едва не отдала богу душу от его приветствия. Но не могла, же я показать мальчику, что это он довел меня до такого состояния? Мне следовало сделать вид, что все и в самом деле в полном порядке:
 - Я все еще не поблагодарила тебя за все то, что ты сделал для меня!
- Да что вы, я просто очень сильно за вас беспокоился, вот поэтому и начал бить тревогу самым первым… - Парень смущенно замолчал, - помните, наш разговор перед вашим отъездом?
Я кивнула и тот же час до боли прикусила нижнюю губу – я очень долго притворялась, что ничего не помню ни в ту неделю, что я отсутствовала, ни то что было пару днями раньше. И вот настал час, и я почти что проговорилась. Хорошо хоть, Род не обратил на это никакого внимания и присев рядом со мною на ступеньку крыльца, задумчиво произнес:
- Мы говорили о привидениях в этом доме… И знаете, что я узнал?
Его глаза снова смотрели на меня слишком пристально для простого визитера, но мне было до смерти интересно узнать, что этот мальчик такого занимательного узнал о моем доме с только что починенной крышей.

- Оказывается, история об убитом строителе - бред полнейший. Один из хозяев этого дома нанимал людей, чтобы те обследовали все стены и фундамент дома и в них совершенно ничего не нашли, понимаете? Ничего… А это значит, что вся эта история – сплошная выдумка и не более того.
Род тихо рассмеялся:

- А знаете, что самое смешное -  все те люди, которые умирали в этом доме, погибали как оказалось вполне обычно – один спьяну упал с лестницы, другой чистил ружье заряженным, то есть никаких необычных и мистических вещей… Я рассказываю вам это потому, что хочу, чтобы вы были спокойны, поэтому я все это для вас и разузнал…
Я с благодарностью посмотрела в его сторону – после всего того, что со мною случилось в доме с мстительными призраками, привидением одинокого строителя меня уже было не напугать, но это было очень мило со стороны Рода покопаться в архиве, и узнать всю эту информацию только для того, чтобы меня успокоить.
- Ты, наверное, горы книг перелопатил, прежде чем все это разузнал?
Род пожал плечами, и майка на его широкой спине натянулась, обрисовав всю солидную мускулатуру на руках парня:

- У меня друг работает в городском архиве. Он и постарался… А еще знаете, я нашел одну книгу, очень интересную… Оказывается, что когда люди умирают, то они не все отправляются на небо или в ад. Есть особая категория призраков, которые были убиты в прошлой жизни. Так вот -  пока они не отомстят своим убийцам, они не успокоятся никогда. Так и будут бродить между вечностью и бренностью бесконечно, представляете…
Я представляла это как никто другой!
- И знаете, оказывается, что это поверие существует у очень многих народов мира, поэтому  у некоторых племен убийство считается самым страшным грехом, потому что оно страшно наказуемо. У древних скандинавов, например, считалось, что убитые возвращаются ровно через год, чтобы уничтожить своего убийцу. И только отомстив, призрак считался свободным. А еще у одного народа – эти самые призраки не могли отомстить сами – они могли вступить в сговор с кем-то из живых, чтобы получить помощь из его рук. То есть призраки  не могут убить, они могут только напугать до смерти, интересно правда?
Этот разговор становился для меня очень тяжелым – я и предположить не могла, что он зайдет в такую плоскость, а сам Род даже не догадывался, как близок он к разгадке моего таинственного исчезновения.

- В принципе это очень хорошая идея – люди просто боялись убить кого бы то ни было, прекрасно зная, что тогда смерть будет идти за ними по пятам – то есть вероятность убийств у них была сведена к минимуму, вот бы и нам такую веру… Но вам наверное все это неинтересно, - Род снова добродушно улыбнулся, - я болтаю без умолку, а вы просто побледнели от всех моих россказней…
Я натянула на свое чересчур напряженное лицо милую улыбку и изо всех сил постаралась сделать вид, что его рассказ меня очень заинтересовал. На самом деле я вздохнула с облегчением, когда парень замолчал…  И в ту же самую минуту я едва переводя дыхание спросила:
- А если, к примеру, такой призрак задумает отомстить, но по некоторым причинам он решит простить своего обидчика, который убил и жалел об этом убийстве,  и призрак, простив, откажется его убивать, что тогда?
- Тогда призрак пропал в полном смысле этого слова… Хотя знаете, мисс Лайзи, вообще-то, я читал что-то о том, что возможен один единственный вариант для того, чтобы эта душа убиенного и простившего спаслась …
В воздухе повисла пауза, и я нетерпеливо заерзала на месте, не зная, как заставить Рода говорить дальше.

- Нужно назвать только что рожденного ребенка именем призрака, вернее будет сказать тем именем, которое призрак носил в прежней жизни, тогда его душа переселиться в новорожденное тело и начнет своей земной путь заново…
Я не успела, как следует осмыслить все то, что только что сказал мне Род, как возле моего дома раздался громкий и противный визг тормозов и ярко-красный спортивный автомобиль остановился прямо у моей калитки ведущей к дому. Я даже привстала от неожиданности, хотя сразу же догадалась – вот и Боб Кингсли пожаловал своей собственной персоной.

Я пока что совсем не была готова к серьезному  разговору с Бобом, хотя отдавал себе отчет в том, что трезвонил мой телефон совсем не зря и моему бывшему бой-френду определенно хочется сказать мне нечто очень важное. Не зря, ох не зря он прилетел сюда с такой сверхзвуковой скоростью. Я просто всем своим нутром чувствовала, что вот-вот разразиться грандиозный скандал, который соберет всех соседей в округе и от души порадовалась, что рядом со мною во весь свой внушительный рост встал Род Морстон.
Боб и в самом деле выглядел сейчас не самым лучшим образом – всегда такое элегантный и холодно-почтительный, теперь он был взъерошен, одет как попало, и появился передо мною совсем без охраны. Без той самой знаменитой охраны, которая до этого дня сопровождала своего босса даже в туалетную комнату, предварительно обшарив все углы в ней и не поленившись заглянуть даже в вычищенный до блеска унитаз. Меня когда-то это все очень смешило, теперь же мне было не до смеха.

Боб быстрыми шагами подошел к калитке, ведущей во двор, и со всей силы толкнул ее, так что бедняжка несколько раз громко стукнулась о столбик. Все так же, не снижая своей скорости, Боб  подошел ко мне и смущенно, как мне показалось сперва, посмотрел в мои глаза. Я тоже смотрела на него – только он на меня – снизу вверх, а я на него – сверху вниз. И вместо того, чтобы думать, зачем этот мужчина сюда явился, я  задавалась одним и тем же вопросом, так как  никак не могла понять, как я могла когда-то любить этого человек до безумия?
- Лайзи!
В голосе Кингсли была растерянность, и, не смотря на весь свой не очень привычный для меня вид, он даже попытался улыбнуться, хотя эта попытка вышла довольно криво, и усилие изобразить радость не удалась.
- Боб? Какими судьбами?
Он только открыл рот от изумления:
- Ты говоришь?
  -    Как видишь...
На лице у Боба разлилась счастливая улыбка, он что-то хотел тут же на месте мне ответить, но тут его взгляд упал на стоявшего рядом со мною парня, и, сжав зубы, Боб проговорил, обращаясь только к нему:
- Ты не мог бы оставить нас с мисс Лайзи одних, а?
Я искренне возмутилась:
- Мне лично Род ничем не мешает. Так что я вовсе не хочу, чтобы он уходил…

- Лайзи, нам с тобою нужно очень серьезно поговорить, а ты споришь по всяким не заслуживающим внимания пустякам…
- Род не уйдет, - твердо повторила я, и с мольбою посмотрел на парня. Даже если до этого он и намеревался оставить нас с Бобом наедине, то после моего умоляющего взгляда желание уйти у него пропало, и он согласно качнул своей головой, давая понять, что полностью со мною согласен и поэтому остается стоять на прежнем месте.
Боб насупился – его, по всей видимости, не устраивало такое положение вещей, но, видя, что я не собираюсь ему уступать, только криво усмехнулся и сказал, понизив свой бархатный голос:
- А ты уверена,  что хочешь, чтобы этот мальчик услышал, что я тебе сейчас скажу?
Я равнодушно кивнула, догадываясь, к чему именно Боб клонит, и не ошиблась когда услышала:
- Это даже к лучшему, что ты теперь можешь говорить... Ты от него избавишься!
Род изумленно посмотрел на Боба, но я-то знала, что Кингсли имеет в виду не парня, стоящего рядом со мною, а моего ребенка, которого теперь я носила под сердцем.
- Нет, Боб я не стану этого делать…
Теперь изумление переползло на лицо ошарашенного моим ответом мужчины, и он только и смог что прошептать:
- Ты сошла с ума, да?

Я же совершено спокойно ответила:
- Нет, не сошла, я не избавлюсь от этого ребенка, ни при каких условиях!
Род взглянул на меня с молчаливым вопросом в глазах, до него все еще никак не могло дойти, о чем мы с Кингсли так «мило» беседуем.
- Лайзи, послушай меня… Тебя не было почти целую неделю и ты не помнишь, что с тобою происходило в это самое время… Теперь я узнаю от твоего врача, что ты ждешь ребенка и что по срокам получается, что ты забеременела где-то именно в этот же промежуток времени. Ты меня понимаешь? Тебя могли изнасиловать там, в этом доме и ты пока еще не помнишь об этом, а когда вспомнишь, сама захочешь избавиться от этого ребенка…
Я упрямо покачало головой – если бы Боб только знал, все то, что я так умело все это время скрываю. Ты бы сейчас еще не так бы суетился, Боб Кингсли…
- Поэтому, Лайзи, ты сейчас должна поехать со мною – я в больнице обо всем договорился, они нас ждут, поехали, милая…

Боб протянул свою руку и взял меня под локоть. Я вырвалась и снова упрямо покачала головой. Боб же начал злиться:
- Да пойми же ты, упрямая девчонка! Этот ребенок ни тебе, ни мне не нужен, так избавимся от него как можно быстрее, и забудем обо всем, что было!
Я невесело усмехнулась, смотря на Кингсли:
- Знаешь, Боб, несколько лет тому назад я очень тебя любила. Я готова была на все, чтобы мы были вместе, и ты отвечал мне взаимностью, и казалось, что это сама судьба нас соединила… Я знала, что рано или поздно ты предложишь мне выйти за тебя, и до определенного времени я была спокойна – пока не узнала, что беременна от тебя…
Род не сводил с меня глаз, но не произнес ни одного слова с той самой поры, что Боб перешагнул лужайку перед моим домом. Боб же, не веря своим ушам, повторил:
- От меня?

   - Да, да я тогда сразу поняла, что тебе этот ребенок не нужен, мне он тоже был некстати. Ты ведь всегда говорил, что ребенок должен родиться в браке, и чтобы все было, как положено – через девять месяцев после свадьбы, но никак не через пять, и даже не через восемь. И я избавилась от этого ребенка. Я уже тогда подозревала, что ты быстрее обвинишь меня в измене, чем признаешь факт своего отцовства.
- Ты точно сошла с ума! - только и ответил Кингсли.
- А что касается этого ребенка, то он к тебе не имеет никакого отношения, поэтому уходи, Боб. Я сама решу как буду жить дальше… Я страшно благодарна тебе, за то,  что ты помог мне выкарабкаться тогда из леса. Но и все на этом… Уходи!
Но Кингсли не был бы самим собой, если бы вот так просто сдался и покорно покинул бы мой участок – его красивые глаза налились кровью, и он почти прошипел:
- Ну, ничего, я думаю, что когда тебя признают невменяемой, ты запоешь совсем иначе…
- Не пугай меня Боб, - мой голос на удивление был совершенно спокойным, - и помни, что если меня и признают невменяемой, а при твоих связях это сделать раз плюнуть, то мои акции автоматически перейдут под опеку дядюшке Фри. Ты помнишь дядюшку Фри, Боб? Если мне не изменяет память это один из твоих главных финансовых соперников – мой дядя Фредерик Эбб. Он вытащит меня из любой психушки, особенно если я пообещаю ему львиную долю своих акций, надеюсь, мы поняли друг друга, Боб?

Плечи Боба моментально поникли – такого удара он никак не ожидал, но злоба, блестевшая в его глазах, увеличилась многократно:
- Да, девочка, общение со мною многому тебя научило, ты умеешь держать противника на расстоянии. Но учти, когда ты родишь своего ублюдка и внезапно вспомнишь, как его папочка тебя оседлал – не беги ко мне за помощью. Поняла, сука?
Я даже ничего не успела сообразить, только увидела,  как чей-то кулак просвистел буквально в нескольких сантиметрах от моего лица, и Боб как подкошенный упал на талый темный снег. Стоявший рядом со мною Род перевел  дыхание, и только тогда я заметила, что одна из его ладоней сжата в кулак, и окроплена чем-то красным, подозрительно напоминающем мне кровь.
Боб, пошатываясь, поднялся с земли, его нос кровоточил, и было видно, что он страшно зол на себя за то, что явился без охраны, которая бы в два счета разделалась с юнцом, посмевшим его тронуть.
- Уже и защитника себе нашла?

Я молчала – просто  не ожидала, что Род вступиться за меня, я почти забыла, что он стоит где-то совсем рядом - настолько увлеклась «беседой» с Кингсли. 
Парень тем временем спустился на одну ступеньку ниже и глухо произнес, обращаясь к Бобу, вытирающему себе разбитый нос:
- Еще раз оскорбишь мисс Лайзи, я тебя в порошок сотру.
Боб осторожно отступил на пару шагов назад – мало ли что, и уже почти выходя за калитку, развернулся на сто восемьдесят градусов и с насмешкой спросил:
- Значит, теперь ты на юнцов перешла, а? И на кой черт она сдалась тебе, парень, с таким приплодом?
И тут я услышала слова, после которых уже не могла сдержать слез:
- Это мой ребенок, понял ты, мразь?

Я взглянула на Рода громко и отчетливо произнесшего эти слова и перевела свой затуманенный от набежавших слез взгляд на оторопело застывшего все у той же калитки Боба. На Кингсли было жалко смотреть – но уже тогда я поняла – я вижу его в последний раз в своей жизни, такого он мне точно никогда не простит. Так и вышло – мужчина развернулся и, подойдя к своей машине и усевшись за руль, что есть силы, хлопнул за собой дверцу. Мотор взревел, и уже через секунду машина скрылась с наших глаз.
- Род, зачем ты это сказал?
Парень развернулся ко мне лицом и, смотря прямо в глаза, ответил:
- Я хочу, чтобы тот ребенок, которого  вы тогда убили, нашел наконец-то заслуженный покой…
Я ушам своим не верила – но было похоже, что Род был не так прост, как мне всегда казалось, и он что-то знал обо мне такое, что навело его на все эти мысли в правильном направлении.

- Я не стану спрашивать вас, чей это ребенок, мне почему-то кажется, что вы сами отлично знаете, кто его отец, и именно поэтому не станете от этого ребенка избавляться. Я хочу, чтобы вы знали, что я вас не осуждаю, что я просто очень сильно люблю вас! И если однажды вы захотите рассказать мне обо всем – то знайте, мисс Лайзи, нигде во всем  мире вы не найдете более благодарного и умеющего хранить чужую тайну слушателя!
С этими словами и со счастливым выражением на лице Род тоже оставил меня с открытым от изумления ртом стоять у покачивающегося от ветра кресла. Выйдя на шоссе, парень, одетый во все черное  помахал мне своей рукою, из кулака снова превращенную в простую ладонь.
Я медленно помахала ему в ответ.

22 СЕНТЯБРЯ

Сегодня утром в центральной городской больнице я родила прекрасную девочку. Я назвала ее Тарой и у нее такие же черные  и пронзительные глаза как и у ее настоящего отца… А ее теперешний отец стоял у меня по правую руку и не мог сдержать своей радости, восторженно сверкая своими черными глазами так похожими на пронзительные черные и честные глаза Кирста Уэмбли…

19 марта 2007 – 6 июня 2007