Глава 8 Встреча

Совещание в доме Цицерона длилось до позднего вечера. Консул и его приверженцы обсуждали, что необходимо сделать, чтобы успешно противостоять войску Катилины и Гая Манлия, судя по всему двигающемуся на Рим. Три раза за время собрания в доме гасли свечи, и снова и снова рабы зажигали их. Наконец, было принято промежуточное решение: собрать в городе значительные вооруженные силы, а далее действовать смотря по обстоятельствам. Об уговоре с послами аллоброгов Цицерон ради большей безопасности предпочел умолчать.
Наступила ночь, и гости начали расходиться. Постепенно в пиршественной зале остался один Цицерон. Он не был храбрым и решительным человеком. Однако твердо исповедовал свои убеждения, и главным среди них было следующее: Римскую республику необходимо спасти. Любой ценой.
Внезапно консул почувствовал, что он не один. В зале, рядом с медной  статуей Нептуна, стоявшей на гранитном цоколе, кто-то тихо и незаметно продвигался. Цицерон взял подсвечник из восьми свечей и направил его на крадущуюся фигуру. Та остановилась, и в лучах света перед Цицероном предстал седой бородатый мужчина, чье лицо было изборождено морщинами.
-Кто ты -  раб или свободный? спросил Цицерон незнакомца, -  друг мне или враг. Последние слова он произнес, запинаясь. Цицерон, действительно, не отличался личной храбростью.
-Неужели ты меня не помнишь? в ответ спросил гость и Цицерон, обладавший замечательной памятью, уловил в его голосе что-то знакомое.
-Ты был моим подзащитным? неуверенно произнес он, и я чем-то помог тебе.
-Ты спас меня от неминуемой смерти. Теперь я хочу так же поступить с тобой.
-Кто мне угрожает? быстро спросил Цицерон
-Катилина. Он подсылает к тебе наемных убийц
-Они не пройдут через охрану, - самодовольно произнес Цицерон.
-Но я же вошел.
Цицерон выдвинул из пиршественного стола ложе и предложил собеседнику возлечь.
-Ты помнишь, что я свободен, хрипло произнес гость, Да, я свободен и благочестив, верен и честен, несмотря на все  то, что произошло со мной.
-Как тебя зовут?  спросил его растроганный Цицерон.
-Тит Лукреций Кар. Я   не актер в маске, поэтому мне незачем скрывать свое имя.
-Тит Лукреций Кар, -  повторил Цицерон, -  «… судьи, ведь вы же не гиены и не волки, я взываю к вашему милосердию». Так это было.
-Почти так, ответил Лукреций, какую долгую дорогу по пути жизни я прошел после этого суда. Я был и серторианцем, и писцом у Спартака, сражался под знаменами Катилины. И, единственное, что я усвоил навсегда, это  то, что на свете нет ничего желаннее свободы. Она как вино, поверь мне, Цицерон.
-Есть рабы, и есть свободные граждане, ответил ему Цицерон, и никто никогда не изменит этого порядка вещей. Скорее Солнце перестанет освещать своими благодатными лучами землю, чем все рабы станут свободными.
-Ах, Цицерон, сказал Лукреций, ты слишком мало перечувствовал и пережил. Но ты можешь спросить меня: зачем я здесь? Во-первых, чтобы предупредить тебя о грозящем покушении, а во вторых  (тут Лукреций достал из холщовой сумки папирусные свитки) чтобы ты позаботился о моей поэме. Поверь, она стоит  того.
-А что будет с тобой? спросил изумленный Цицерон
-Да не беспокойся обо мне, человек  из Арпинума, я смогу достойно встретить мой последний день
С этими словами Лукреций встал с ложа и неожиданно и внезапно исчез в темноте.