Эхо войны

- Куда снова собрались? Рюкзаки,лопаты... – спросила   Витькина мать  застав нас врасплох. – Завтра в школу, каникулы кончились, товарищи-шестиклассники.
                По интонации тут же смекаем, что врать нет резона, что вопрос  без ответа разрешили  оставить, что  отпускают на все четыре  без  заморочек.
Бодро шагаем по лесу, путь длинный - пятнадцать километров  конечная цель. Там,  за десятками  умчавшихся  лет, проходила  линия  фронта. Тысячи  наших солдат полегло на этом  участке. Местные пацаны  часто приходили сюда, раскапывали обвалившиеся, поросшие травою  окопы и блиндажи. Искали  реликвии военного прошлого:  амуницию, изъеденное ржавчиной оружие. У меня и у Витьки, в тайне от родителей, собралась  завидная  коллекция. Раскопками  увлекались и старшеклассники, от встреч с которыми  часто страдали  наши находки. Не редко на пути малолетних  мародеров  попадались   человеческие скелеты...  Наши? Немецкие?  Своих различали,  в первую очередь, по  боеприпасам. Немцев, по их узким латунным  гильзам  к пулеметам  и карабинам, по толстеньким  автоматным и пистолетным  патронам. Для  спецов  - плевое дело.
                Что-то загадочно скрипнуло под   лопатой  заставив насторжиться, присесть 
на корточки,  и осторожно, ножиком,расчищать от земли  не совсем понятный предмет. Обнажилась  пистолетная  рукоятка с  черными пластмассовыми  щечками... Смотрим друг на друга с радостным изумлением,тут же оглядываемся с опаской по сторонам. Причин для беспокойства на горизонте не обнаруживаем,  и делаем  попытку освободить  зажатую  плотной почвой находку. Безуспешно. Туго  соображаем ,а затем, в один голос  возбужденно  орем:                «Пулемет МГ-  42!»
                Под ржавым немецким пулеметом  оказались  человеческие кости ... Никаких следов от одежды и обуви, лишь марлиевая повязка, идеально чистая, видимо пропитанная  медикаментами.
- Форму  снимали с убитых жители окрестных  деревень. – высказал я свою версию. – Старики говорили.  Похороним скелет? Человек  как - никак. Дома ждали и недождались... Если подумать, становиться грустно.
- Сдурел? Возиться еще. Это же фриц! Накой он приперся в нашу страну с пулеметом?!
                Витька был прав.  Я ткнул в землю лопату – резкий металлический звук. Осторожно подкапывю, нажимаю, и к моим ногам выкатывается минометная мина ... Смотрю на своего лучшего, верного  друга и пугаюсь переменой на  побледневшем  лице. Стало жалко его. Улыбаюсь, подбадриваю:
-  Смотри-ка, ругается  немец,пугает. Забросаем кости землей ,он не тянет на большую почесть. Хоронить, конечно, не станем. Я много  мин находил, гранат и снарядов, еще до того,как  с тобой стал дружить.  А эта,она не взорвется,не бойся. Мы такие клали в костер, сами прятались, а потом слушали эхо войны. Впечатляет.
- Но я читал о не разорвавшихся минах, к ним прикасаться нельзя.                Выразительно вращаю  пальцем  возле  виска и с интонацией знатока поясняю:
-  Мина  немецкая и окоп,стало быть, ихний. Они что, пуляли сами в себя? 
                Убедил. Успокоил. Пулемет  тщательно  прячем, планируя  притащить  домой  когда-нибудь ночью. Разжигаем  костер, печем картошку и жарим на прутиках ломтики сала, оно подгорает слегка, жир с него капает  и шипит  на  раскаленных  углях  вызывая легкие вспышки пламени.
                У Витьки лоснится подбородок от сала и губы перемазаны сажей. Не думаю, что я выглядел  симпатичней. Обсуждаем находку, рассуждаем про  «эхо войны»...  Вскоре  - пузатая мина оказалась в костре, оба, сломя голову, мчимся к окопу...
                Тягостный отсчет секунд и минут. Сильно волнуемся, взрыв  прогремит  почти рядом – тут не до шуток.  У Витьки  по- прежнему  вымазаны сажей губы и щеки. Говорю ему и  он утирается рукавом, пряча испуганные глаза.
- Где ж твое эхо? – спрашивает,  и я улавливаю в голосе плохо  маскируемое  желание его вовсе не слышать. Я сам  пожалел о затее. Эта идея  – подростковая придурь. Чувствуем себя не уютно .
- Боишся? – слышу снова вопрос.
                Киваю. Вранье – неуместно. Он единственный друг, самый лучший и близкий. Мы все должны делить вместе, радость и страх.
- Чертова мина! – ругаюсь. Это я надоумил. Только  кажется, время ее истекло. Взрыватель испорчен,а тол,он просто раплавился и сгорел.
                Меня вдруг стало бесить; сидим, как два идиота   в бывшем  фашистском  окопе в мирное время и трясемся от страха. Пинаю найденный  череп  ногой и снова ругаюсь. Встаю во весь рост со словами:
- Домой пошли, поздно уже, топать еще часа три. Подожди, посиди, я костер  затушу, лес  совсем  рядом, пожар может быть.
                Он испуганно хватает меня за рукав. Вырываюсь,  выскакиваю из укрытия. Друг  мой тоже упрямый, уже рядом, из-за его плеча  дымит затухающий костер. Короткая схватка у края  окопа. Хохочем.  Вспышка. Вижу небо, землю, она приближается и входит в меня, вкус ее, писк в ушах, темнота...
                Кто-то разжимает мне рот, пальцем выковыривает землю, опять  ее отвратительный  вкус. Плююсь. Кашель.  Лежу на спине и ровно дышу. Писк в ушах. Возвращается память. Я в машине, она качается на ухабах. Мужчина  в белом халате. Ищу Витьку глазами. Рядом носилки и кто-то под  простынью с закрытым  лицом... Кричу во все горло и плачу, только не слышу себя и отчаянно вырываюсь. Левая рука онемела, жгучая боль в левом боку, слабею и снова ухожу в темноту...