Сущность. Отдельные главы. Часть 1. Глава 2

Глава 2
Никита осторожно, стараясь не производить какого-либо шума, раздвинул кусты. Впереди открывался вид на небольшую деревушку, кажется, Солово, как помнилось ему. Он здесь был пару раз, может два или три года назад, перебивался случайными заработками. Ничего особенного, обычная деревня, с обычными крестьянами, не богаче и не беднее чем где-либо.
Да, точно, последний раз он здесь был два года назад. Воспоминания об этом вызвали легкую улыбку на его губах. Тогда, или летом или поздней весной, он  жил здесь две недели – ремонтировал крышу на местном постоялом дворе. Днем работал. Вечером попивал водку в трактире с добродушными местными мужиками. А по ночам, частенько, на сеновал, где ночевал Никита, прибегала рыжеволосая полногрудая дочурка хозяина, согревала работника и так не холодными ночами. Иришка, кажется… А, не суть важно. Главное что ее папаша ничего не узнал.
Сейчас осматривая деревню, Никита отметил, что на улице никого нет. Дымится один из домов, но в целом все спокойно. Тишина такая, что как говорится, в ушах звенит. Но это и к лучшему. Значит прошедшая здесь вчера Орда, уже двинулась дальше.
Короткими перебежками, стараясь не оставаться подолгу на виду, пригибаясь и скользя ужом между камней, Никита пробрался к деревне. Вроде и нет никого вокруг, а мало ли какая тварь, оставленная Ордой следить за деревней,  сейчас наблюдает за ним. Но пока все тихо.
В первом доме, в который он заглянул через окно, его ждала неудача. Практически голые стены. Видимо, хозяева заранее собрались и при приближении Орды скрылись.
  Дальше - хуже. В следующем доме окна повыбиты, дверь болтается на одной петле. Внутри, видимо, бушевал пожар, поглотивший все имущество, опять же, брать было нечего.
Никита пробирался дальше. В основном в домах было пусто. В одном заприметил икону, любовно повешенную в углу у печи. Похожа на старинную. По бокам отделана белым металлом. Серебро, небось. Сгодится!  Икона исчезла в заплечном мешке. Мародер продолжил тайное продвижение.
О, вот и постоялый двор, на котором он когда-то работал. Проскользнув ко входу, Никита увидел Силантия, хозяина трактира. Точнее то, что от него осталось. Мужик, одетый в одну ночную рубаху лежал перед входом в дом, раскинув руки, сжимавшие вилы, будто продолжая охранять родное имущество от невиданных врагов. Череп раскроен от удара могучей дубины, которыми так любят пользоваться твари Орды. Заглянув через полуоткрытую дверь,  Никита с удивлением отметил, что, похоже, дом почти не тронут, по крайней мере, на первый взгляд.
Выдернув из мертвых рук вилы, что не давали войти и, отпихнув ногой труп Силантия, Никита проскользнул в дом.
Действительно, в доме не было заметно следов беспорядка. Похоже, здесь никто не хозяйничал до Никиты. Селантий,  наверное, решил, что сможет один противостоять всей моще Орды, и не собирал пожитки, что бы попытаться спрятаться. Да и захватчики, похоже, не нашли время или желания, изничтожить это убежище человеческое.
В помещении, после яркого солнца на улице, Никита ослеп. Но глаза скоро привыкли к царившему внутри полумраку. На первый взгляд здесь все осталось, как и раньше. Полудюжина столов, стулья рядом с ними. И…самое интересное – стойка хозяина!  Почти бегом, даже повалив один из стульев, зацепив его случайно вилами, которые так и не выпустил из рук, Никита достиг стойки. Одним прыжком перемахнул через нее. Осмотрелся. Несколько кружек, как деревянных, для бедняков, так и пара блестящих серебром, для тех, что побогаче. Но денег что-то не видать. А, вот они, наверное, где – Никита запретил притаившуюся в уголке шкатулку. Точно, деньги, но мало: десяток медяков, да немного серебра. Но у Силантия деньги водились. Это Никита помнил еще по  работе, когда с ним расплатись полновесным золотым, на который он жил и гулял пару месяцев.
Задумчиво осмотрел трактир. Спохватился, что забыл забрать серебряную посуду. Покидал ее в мешок. Добыча, конечно, неплохая, но он рассчитывал на большее.
Где же он, зараза сбережения хранит? Может, в кубышке в саду зарыл. Так ведь сейчас не найдешь. Надо еще комнату его проверить, может там что найдется.
Никита одним махом взлетел на второй этаж, где и жил Селантий с женой. (Кстати, где она и дочка?) Дверь нараспашку открыта. Никита, аж, взвыл от радости. На столе, один к одному, как лучшая великокняжеская дружина, стояли около тридцати столбиков, состоящих из желтых монеток. Похоже, ночью, перед самым приходом Орды, хозяин решил пересчитать свое богатство, но был оторван от этого приятного занятия. Поделом ему – барыге. Мародер не верил своей удаче. Теперь с таким богатством можно и завязать с этой опасной работой. Припрятать, все, что награблено за последние дни и тяжело будет нести с собой, а то, что полегче забрать и выбираться на мирные территории.
Раскрыв мешок около стола, Никита стал обеими руками сгребать богатство в него, будто боясь, что оно сейчас растворится в небытие. Да, уж, повезло так повезло, теперь можно будет зажить по человечески, не горбатить спину на барей. Устроится в Москве или в Нижнем, попивать водку с осетринкой, да лапать крупнозадых девах, которые теперь уже не посмеют назвать его, Никиту Анисимова, голодранцем и голытьбой залетной. Теперь он будет уважаемым человеком, сам – себе хозяин…
- Ты, что же, ирод, делаешь!!! – раздалось вдруг сзади, - Хозяев нет, так значит грабить можно?! А ну, клади все обратно! 
Сам, не совсем понимая, что делает, Никита одной рукой уже затягивает мешок в узел, ругой хватает  брошенные тут же вилы. Резкий разворот, мешок за спину, прикрывая собой, а рука с вилами вперед, обороняться от желающего забрать его деньги. Вилы нашли свою цель. Мягкий хлюпающий звук, и удивленный возглас - вопрос:
- Никита, ты?..
Затем глухой удар падающего на пол тела.
Никита пригляделся. Зажмурился и еще раз посмотрел. Сквозь полумрак, не сильно нарушаемый, пробивающимся сквозь прикрытые занавесками окна, светом, различил силуэт женщины, рыжеволосой. Той, что два года назад несколько раз согревала его постель.
Бросив вилы и сжимая в руке заветный мешок с богатством, Никита опрометью бросился бежать из дома. Мимо убитой им женщины, мимо мертвого Силантия, мимо безжизненной и такой тихой деревни, в спасительный густой лес.