ЗУБ ЗА ЗУБ

      ЗУБ ЗА ЗУБ
- Ты что носишься со своим единственным зубом, как дурак с писаной торбой. На дворе, понимаешь, перестройка, а тут ты с зубом своим,  - заведующий отделом пропаганды и агитации областного комитета коммунистической партии Кизя Иван Петрович не скрывал своего возмущения. – Ты,  ведущий лектор обкома, вылазишь на трибуну,  открываешь рот, а там пусто. Торчит этот твой зуб, как утес, понимаешь. Песню про утес знаешь ? И торчит сотни лет, словно мохом надет… И кто, глядя на твой зуб, поверит в перестройку. В ускорение? В гласность? Давай, иди в нашу поликлинику. Даю тебе три недели отпуска без содержания. Чтоб как в Голливуде, понял?
* * *
Степан Федорович, сидел  в кресле стоматолога, как на электрическом стуле. Цепенея от ужаса, смотрел, как врач достает из специальной печи  блестящий контейнер с прокаленными в печи инструментами. Зуб  Степан Федорович вырвал еще две недели назад у знакомого стоматолога. А вот челюсти ему должны делать сегодня.
Жизнерадостный врач, которого Степан Федорович успел за несколько минут возненавидеть, хотя тот ему еще ничего плохого не сделал, с контейнером в руках подскочил к креслу и голосом уличного зазывалы прокричал: «Судят о здоровье не по годам, а по ребрам да зубам!».
- При чем здесь мои ребра? – прошамкал Степан Федорович.
- Поговорка такая. Народная. – Успокоил его врач. - Открыли ротик
- Степан Федорович раззявил рот, да так широко, что хрустнули  челюсти, а под подбородком  вскочила шишка. Сказать врачу он ничего не мог, а тот что – то  вставил ему в рот, врачу этого «что – то» показалось мало и он   напихал туда ещё какой – то замазки. Приказав челюсти сжать и сидеть смирно, врач куда – то ушел. За то время, что отсутствовал доктор, творец мог бы сотворить  вселенную со всеми ее обитателями, в том числе с лектором обкома партии и врачом стамотологом, - так думал атеист Степан Федорович, ерзая от нетерпения в кресле.
Наконец, вбежал оживленный врач. Он повертел голову пациента в своих ладонях, похожих на небольшие сковородки и радостно сообщил:
- Слепочки снимаем, зубки будут на большой. – с этими словами он вынул из партийного рта ведущего лектора – международника областного комитета партии, все его содержимое и попросил клиента:
  - А теперь сплюньте.
Степан Федорович  с облегчением сплюнул мощной, липкой, коричневатой слюной.
Проследив за траекторией плевка, стоматолог изменился в лице  и неожиданно тонким голоском, визгливо закричал:
-Вы что? Куда вы плюёте??
- Вы сказали сплюнуть, я и сплюнул.
- Я что, велел тебе в инструмент плювать?
- Вы не сказали куда, - возмутился Степан Федорович.
- А сам что, не соображаешь? Ладно иди, за челюстями придешь через три дня.
-А почему вы со мной так разговариваете? – прошепелявил Степан Федорович.
- А зачем ты плюешься?
Через три дня  Степан Федорович получил свои челюсти, они сверкали белизной и внешне выглядели надежными и мощными.
- С такими зубами, - радостно рассуждал про себя Степан Федорович, - не стыдно и о перестройке поговорить.
Об окончании зубной эпопеи он доложил Кизе, а Кизя его предупредил, что через три дня   Степану Федоровичу необходимо будет прочитать лекцию: «О перестройке и кадровой политике в свете решений 19 партийной конференции» на областном хозпартактиве.
В первый же день, получив челюсти, Степан Федорович примерил их, стоя перед зеркалом. Смотрелись они отлично. Правда верхняя губа  Степана Федоровича стала слегка напоминать хоботок только что родившегося слоника, но это не портило его внешность, а, наоборот, придавала его лицу некую сексуальную загадочность. Внешним видом своим Степан Федорович остался доволен. Но то, что новые зубы, тисками сдавливали десны, привели лектора обкома в уныние. К врачу он идти не решился и вспомнил, что «нет таких крепостей, которые не могли бы взять большевики» : он купил набор надфилей, и весь вечер перед ответственной лекцией обрабатывал свои новенькие челюсти, подгоняя их под конфигурацию, своей полости рта.  Особенно тщательно он подогнал нижнюю челюсть. Она сидела свободно на партийной десне Степана Федоровича и больше не тревожила его.
* * *
Зал областного театра, на тысячу мест, был переполнен.
Иван Петрович Кизя открыл хозпартактив предложением избрать почетный президиум в составе Центрального Комитета партии и его Генерального секретаря. Это предложение было принято бурными аплодисментами и выкриками : «Да здравствует КПСС!!!». Зал аплодировал стоя. Наконец, аплодисменты стихли и на трибуну взошел Степан Федорович. Он никогда не читал своих лекций по бумажкам и в этот раз он, демонстрируя отсутствия печатного текста, выкинул правую руку вперед, хорошо поставленным голосом народного трибуна выкрикнул в притихший зал: « Коммунизм…куда скачешь, бля.., - он поймал что – то левой рукой и это что – то вставил себе в рот, - коммунизм для меня самый главный интим… опять скакануло, бля…!»
В президиуме поднялся Кизя, подошел к трибуне, отстранил упиравшегося Степана Федоровича и объявил: Товарищи! Сейчас состоится демонстрация фильма «Зазеркалье».
Степан Федорович вставил челюсть и пытался объяснить, что «о самом интимном не треплются», но в зале погас свет и началась демонстрация фильма.
  На бюро обкома Степан Федорович  пытался все свалить на врача – стоматолога, но когда ему  член бюро обкома,  заведующая отделом народного образования Саломея Исааковна, задала вопрос, что он имел в виду, говоря об интиме между ним и коммунизмом, Степан Федорович ответил, что виноват во всем поэт Евгений Евтушенко, который написал: «для меня коммунизм самый главный интим, а о самом интимном не треплются».
- Это у Евтушенко интим с коммунизмом, причем тут я? – пытался все свалить на знаменитого поэта Степан Федорович.
- А как это у вас там «куда скачешь, бля…?!» - начальник областного УВД в упор уставился на обвиняемого, - что означало «БЛЯ»?
- «Бля», оно и в Африке «Бля», -ответил за Степана Федоровича начальник областного ГАИ, который на дух не переносил  начальника УВД.
– Нет, товарищи, все – таки у меня есть еще один вопрос, - Саломея Исааковна, строго посмотрела на почему – то на Кизю. - Скажите, Степан Федорович,  - ну, ладно, пускай интим останется на совести Евтушенко, пускай матерное слово вырвалось, но зачем вы клацали челюстЯми в микрофон?
- Да не клацал я челюстЯми, - пожал плечами бывший лектор. – Они сами.
Вы что, считаете нас недоумками? – возмутилась Саломея Исааковна, - будут челюсти сами клацать, скажете тоже мне.
Степана Федоровича обвинили в попытке оболгать стоматолога и знаменитого поэта и дискредитировать коммунизм.
Из партии Степана Федоровича исключили. А после жалобы стоматолога на то, что бывший лектор обкома пришел к нему в клинику,обвинил его в том, что он изготовил ему прыгающую челюсть, попросил заменить ему эту челюсть, а когда стоматолог ему отказал, взял и с криком «ЗУБ ЗА ЗУБ!» наплевал в инструмент, приготовленный  для сидящего в кресле клиента, Степана Федоровича определили в психушку.