Покрова-на-Нерли

 


                Когда мы с моим художником поженились, начальник решил сделать королевский щедрый подарок и выбил нам путевку в молодежный лагерь в Усть-Нарве.
Не надо путать это название с городом Нарвой в Ленинградской области.
Усть-Нарва или странное для русского уха эстонское название типа Ийэххууо (простите, просто не помню точно как это звучит), находилась на побережье Балтийского моря, в Эстонии.
                Большой красивый корпус, вкусная легкая еда, чудесная погода, сосны, дюны, море… Короче, медовый месяц, мы проводили,  как в английских романах.
Художник взял кисти, краски, бумагу и рисовал, как безумный – с утра до вечера.
Это был уже сентябрь, купаться было холодно, поэтому мы просто бродили по берегу, а когда пригревало солнышко, садились под соснами и рассказывали друг другу всякие истории.
                Впервые в жизни я могла, как белая западная женщина, сидеть в открытом кафе, пить через соломинку коктейль, объедаться  взбитыми сливками и нежнейшими пирожными.
                Ощущения были потрясающими. После ужина мы играли в бадминтон, больше похожий на настоящий теннис, то есть тяжелыми большими ракетками. Еще и  запихивали приличный камень в волан, чтобы он не витал в облаках, а летал по площадке и красиво падал и отскакивал от  ракетки.
                Через неделю тренировок мы играли, как настоящие чемпионы, по полчаса волан не падал на землю, а мы носились по площадке, как угорелые,  и громко кричали (привет Маше Шараповой!), если удар был сильным и волан взлетал на десять метров над землей.
                Мне потом одна девочка сказала, что она смотрела на нас из окна и страшно завидовала нашему «профессионализму». Во как!
                С этой девочкой мы и подружились. Стали переписываться и постепенно завязались хорошие приятельские отношения и с ней,  и с её мужем Витей. А были они из Владимира.
               Прошли годы, как писали в романах прошлого века.
               У меня родилась дочка, у Марины родился сын. Переписка продолжалась. Они приехали в Ленинград. Я, как бывший экскурсовод, всё им рассказала, везде их поводила. Они у нас пожили две недельки и, естественно, когда уезжали, пригласили и нас в гости.
              И на будущий год мы с дочкой поехали. Художник почему-то не смог отправиться с нами и остался дома, страшно довольный, что наконец-то может побыть в одиночестве.
              Марина к этому времени тоже стала экскурсоводом. С удовольствием и каким-то даже пафосом она рассказывала нам об истории Владимира, Суздаля, Боголюбово,  Сергиева Посада…
              Слушать её было интересно, она знала много занимательных историй,  и я на самом деле узнавала о русских князьях и царях такого, что  никогда бы не прочитала в книгах и что нам, конечно же,  не преподавали  в Университете.
              Так пролетела неделя.
              Дети между собой постоянно ссорились. Каждый хотел быть первым, а причин для ревности было много. И Даше, и Диме хотелось  сделать что-то такое, чтобы именно его похвалили взрослые. Это соревнование иногда выводило нас из себя.             
            Приходилось и ругаться и даже наказывать. Однако, это мало помогало. А может быть, они нравились друг другу и таким образом выражали свои детские чувства?
Марина предложила отвезти нас  в деревню, возле которой находилась уникальная церковь Покрова-на-Нерли.
            Я читала раньше про эту сказочную церковь – она была построена на небольшом возвышении, вокруг пойменные луга, которые весной заливала вода и тогда церковь на  холме как бы повисала  в воздухе – вокруг зеленый  прозрачный луг,  в нем отражается голубое небо и чудесные  белоснежные стены  с темным куполом.
Витя взял у отца автомобиль,  и мы потихоньку поехали. Ехали именно потихоньку. Еле-еле тащились по шоссе. Мы стали по этому поводу шутить и смеяться, но Витя не отвечал на подколы. Он крепко держал руль и, не отрываясь, смотрел на дорогу.
Когда мы, наконец, добрались  до места, Витька  был мокрый, как карась в пруду.
Он признался, что тормоза вдруг стали отказывать, и он боялся, как бы не случилось несчастья.
Поэтому  он решил отвезти машину в ближайшую мастерскую, а мы с детьми пешком пошли по лугу прямо к церкви.
          Шли довольно долго. Дети бесились и бегали, как заведенные. Солнце припекало, захотелось пить,  и Марина предложила открыть термос и выпить чайку. Дима схватил пакет с термосом, как-то неловко его дернул и… пакет с термосом угодил прямо в камень, одиноко торчавший на огромном лугу. Термос, естественно, разбился.
Так мы пролетели мимо чая.  Марине  почему-то захотелось придушить сорванца. При этом  моя синеглазая куколка Даша с таким удовольствием  и злорадоством  смеялась и даже прыгала, что и у меня тоже руки зачесались «как-то повоспитывать ребенка». Но я, сдерживая гневные порывы,  лишь тихо сказала: «Ну, ладно, может у церкви есть колодец, смотри, там какой-то домик стоит. Там и попьем».
           Еле доплелись мы до церкви. Присели на ступеньки передохнуть, потом осмотрелись и увидели, что на дверях церкви висит замок. Пришлось собрать последние силы и тащиться еще метров сто до дома. Встретил нас симпатичный толстый котяра с коротким, как у бульдога, хвостом. Помнится, я еще пожалела инвалида, подумав, что это злобные ребята так жестоко подшутили над животным.
            Возле дома никого не было. Дверь была тоже закрыта. Ни одна собачка не тявкнула нам навстречу. Тогда мы решили позвать хозяина-хозяйку. И стали кричать «Эй, есть кто живой?!» Спустя минут пять, после наших отчаянных криков, из огорода послышались ответные покрикивания:  «Иду,иду» и  вышла женщина в старой юбке, с руками, запачканными землей и просто спросила: «Что, церковь вам открыть?»
Честно сказать, воспитанная  в Ленинграде особым отношением к памятникам и музеям, я была просто ошарашена, что смотрителем музея  была простая крестьянка, а не дамочка в белой блузке и строгой юбке. Конечно же, живя в деревенском доме, далеко от так называемой цивилизации, между делом занимаясь дойкой козы и посадкой картошки, трудно было бы сохранить белоснежную кожу и чистые ухоженные руки, но вот так – в запачканной юбке, с какой-то нахлобучкой на голове вместо нормальной прически,  с обветренным загорелым лицом и грязными руками…
              Сегодня мне смешно тогдашнее моё удивление. Я спокойно отношусь к внешнему виду,  и теперь мне важны внутренняя сущность человека и его душа, а тогда моё чувство прекрасного было сильно оскорблено. Я приуныла.
            - Представляю себе, что там внутри творится, если смотритель такой чумазый, - думала я.
            Хозяйка тем не менее на нашу просьбы попить, с милой улыбкой открыла нам дверь в сени, дала черпак, и мы напились по очереди холодной колодезной воды. Настроение немного улучшилось.
           Дверь открыли, мы тихо вошли во внутрь и… я забыла обо всем: такая красота и чистота были там, в церкви.
            Марина стала рассказывать об истории, показывала нам хоры и специальные места для князей. Оказалось, именно отсюда пошло в народ  выражение «высокопоставленные» про начальников разного рода. Ведь именно для них были построены специальные места, которые были намного выше обычных.
           Акустика была такой сильной, что голос Марины звучал, как  по радио, когда диктор рассказывает про торжественный парад. Хотелось даже запеть «Аве, Мария», но я не посмела. Рассказ закончился, мы вышли на воздух, немного  пофотографировались и снова пошли к дому.

            Неожиданно голубое небо стало быстро закрываться тучами. Не успели мы дойти до дома, как пошел дождь.
            Хозяйка уже умылась, но юбку не переодела. Она разрешила нам войти в дом, посидеть, подождать, пока дождь закончится. Предложила нам чаю. Конечно же, мы с радостью согласились. Достали бутерброды, дети, проголодавшись на свежем воздухе, умяли всю припасенную еду за две минуты. Дима, несмотря на Дашины подколки, сидел тихо, осознавая свою вину за термос.
            Вошел кот. Я сказала: «Кто же это так вашего котика повредил?»  Хозяйка ответила: «Дак это же такая порода английская. Название какое-то не очень приличное. Я забыла,какое точно.  Мэн ...уй, кажется.».
            Я удивилась, но спустя много лет, увидев японских бесхвостых  котов, уже  с видом знатока говорила: «Да я таких котов видела уже лет десять назад!»
           А  название у них вроде бы  Мэй кун, но я тоже не уверена.
            Дождь превратился в  ливень. Началась настоящая гроза, сверкали молнии и гремел страшный гром. Дети притихли. Даша прижалась ко мне, Дима сидел возле мамы и держал её за руку.
           Мы стали расспрашивать хозяйку про ее жизнь. Она сказала, что русских мало приезжает, чаще иностранцы. Им очень нравится, что у неё три козы и такой необычный кот. Они часто дают ей мелочь, и у неё теперь целая коллекция. У неё два сына и внучка. Сыновья должны сегодня приехать, но луг залило и, наверное, они приедут только вечером по другой дороге, в объезд.
            При этих словах мы с Мариной переглянулись, и я закричала: «Как залило? А как же нам возвращаться? У нас же дети!»
            Хозяйка  спокойно ответила: «А  что, ночуйте у меня, я постелю на полу, а утром подсохнет и пойдете себе».
            Я с тревожным сердцем вышла на улицу. Да,  весь луг был залит водой. И в самом деле церковь парила в воздухе, красиво отражаясь в темной воде, но от этой красоты стало еще грустнее.
            Спать на полу не хотелось. И потом телефона здесь не было. Виктор с ума сойдет, если мы не вернемся домой вовремя.
            От такой безысходности хотелось плакать.
            Однако, чудеса со мной происходят регулярно. Случилось оно  и в этот  раз.
            Вдруг послышался шум мотора, и из-за угла с левой стороны дома выехал автомобиль. Не  знаю точно какой  марки, скорей всего «копейка». То есть маленькая старенькая машинка. Это приехали два сына хозяйки и еще их друг, большой, как шкаф.
Не скажу, что они нам обрадовались. Тем не менее поздоровались, пошли в дом. Хозяйка стали кормить их обедом. Потом приготовила им мешок картошки, еще каких-то огородных овощей, и они собрались уезжать.
             Когда они проходили мимо, я несмело спросила: «А вы нас не можете вывезти, а то по лугу не пройти. Нас дома очень ждут, у нас ведь дети».
            Ребята переглянулись. Никакого воодушевления я не увидела в их глазах. Наоборот, глядя в землю, паренек, который был  постарше, сказал: «Да вас много слишком, куда я вас посажу, у меня ведь мешки и нас трое».
           - Да мы худенькие,- стали мы просить жалобными дрожащими голосами.
            Ребятам было неловко отказать, тем более и мать попросила, чтобы взяли нас «с детями», поэтому пришлось одному из сыновей лечь в багажник, прижав к себе мешок с картошкой. «Шкаф» сел на переднее сиденье, а мы с Мариной и ребятками уселись сзади. Несчастная машинка просто осела под  тяжестью такого количества неожиданного груза. Но делать нечего. Мы поехали по объездной дороге, скребя днищем по земле.
            Было страшно неловко, хотелось беспрерывно говорить «спасибо, что вы нас спасли». Но угрюмые лица спасителей как-то не располагали к пылким признаниям.
Так в тесноте, ехали мы, наверное, минут сорок. В полном молчании под скрежет  и грустный визг  стареньких деталей «копейки».
            Господи, с каким облегчением в прямом и переносном смысле, вылезли мы из машины, когда выехали на шоссе.  Марина пыталась дать им денег. Но они гордо не взяли, сели и уехали. Даша долго махала им рукой, но они, по-моему, не заметили этого.
          Во так смешно мы спаслись. И так незабываемо познакомились с церковью, которая стоит на ЗАЛИВНОМ лугу.