Глава 62. Мулла без осла

Кройкс лежал в одной палате с пятью другими ранеными в медчасти при подразделении, которое потрясли большие потери. Когда он пришел в себя, в его судорожном сознании едва теплилась одна мысль: «Только бы не забыть Бога, Библию и Еву. Надэль Еву. Девушку.»
После, когда контузия понемногу начала отпускать его, а ранения, раздробившие бедренную кость ноги и лучевую кость правой руки – стали понемногу зарастать под гипсовыми повязками, Кройкс начал осознавать, что же все-таки произошло.
Он впервые видел войну в лицо…
Кройкс представил войну – как столкновение двух земных платформ. Какая из них может победить и подмять под себя другую? Это вопрос только внутренних сил земли, эмоциональных причин конфликта, где стороны подсознательно понимают свое место  - победителя или побежденного  - сразу, еще до того, как из ствола вылетит первая пуля.
Те, кто наступает на чужую землю – агрессоры, как бы они ни обманывали себя. Агрессоры проигрывают войны. Те, кто защищает свою родную землю, свое отечество, в итоговой битве всегда победят. Аналогия со столкнувшимися платформами подтверждаются и тем, что один из пластов выходит наверх, а другой - погружается в самый низ.
 Война, как яркая вспышка, освещает все достоинства и недостатки человека. Те, что обычно скрыты на гражданке. Там, в мирных городах и весях можно и не знать, что ваш улыбающийся сосед – по-настоящему лживый, трусливый и злой. Здесь же в обстановке горячей земли, во всей красе проявляются,  прежде всего, те качества, которые человек хочет скрыть. Гниль выливается здесь из душ слабых и ненадежных. Люди же бравые  и со стальным стержнем  внутри - здесь будут в почете. Скромность здесь не бывает уместна.
В армии не нужны чистые профессионалы, там нужны цельные личности. Где еще специалист должен быть «батяней», «братом»,  «дедом»? В этом виде Кройкс догадался об истинной причине существования армии, как таковой.
Цель мирной  армии очень импонировала Кройксу – воспитание из неразумных мальчишек настоящих, сильных телом и духом мужчин. Здесь «дети» учатся у «старших братьев» и «отцов». Учатся не  только стрелять и переносить лишения, они учатся уважать честь мундира, становиться ответственными за свою и чужую жизнь, принимать настоящие мужские решения, выручать и спасать людей, попавших в чрезвычайную ситуацию. Они воспитываются на примерах великих личностей армии, которые могут стать и становятся духовными лидерами своих подопечных. Он хотел бы пройти этот путь. Но война не дала ему этого права…
 Она хотела научить его одному – убивать.

Для него не было секрета в том, что Господь Бог наказал его за его собственный поступок, который можно было бы назвать так: «Если Ты хочешь, чтобы я убил человека – я убью его». Но, поскольку в заповедях, которые вот уже несколько тысячелетий утверждали в человеке все человеческое, было записано: «Не убий», то мыслительный обман не мог спасти Кройкса от неизбежного возмездия.
Все его нутро было против войны. Особенно агрессии, которая со стороны Северо-Запада не имела ничего общего с освободительным движением. Кройкс заметил, что и его товарищи тоже начинают догадываться об этом. Никто не хотел погибать. Никто не хотел умирать на чужой земле. Никто не хотел слыть жертвой алчности или политических игр. У ребят были дела дома.
На самом деле.
После операции, которая была проведена Кройксу, навестить его пришел Захар, который выжил последним из их с Кройксом взвода. У него были только поверхностные осколочные ранения, неопасные для жизни. Кройкс вспомнил о том, как Захар прощался с ним перед их поездкой в Лютый.
- Меня спасло только чудо! – сказал заросший щетиной здоровяк, не имеющий право улыбаться пришедшему в себя другу, ведь все ребята, что были с ним и Кройксом погибли.
- Верь в Бога. Он никогда не оставит тебя в беде, - едва шевеля губами с тяжелым придыханием сказал Кройкс.
- Прости меня, Кро, но ты ведь лежишь здесь. Ты более богобоязненный и правильный человек, чем я. Но я жив–здоров. А сколько полегло там ребят… - смущенный вид здоровенного парня, сидящего на стуле у изголовья больного был таким, как будто бы он причиняет боль едва что-то осознающему ребенку.
На мертвенном бледном лице не дрогнул ни один мускул:
- Я заслужил свое наказание. А они  - стали героями, которых не забудут. Они выполняли приказ. И были в этом честны, - Кройкс опять тяжело выдохнул воздух.
- Ты думаешь, что они выполнили какую-то божественную цель? – допытывался до истины Захар.
- Думаю, что все происходит только по Его воле. Его замысел часто нам неведом, мы ведь «не посмотрели кино до конца»… - при этих словах Кройкс прикрыл глаза от напряжения.
- А зачем же Он оставил на этом свете нас с тобой? Как нам жить после того, как наши товарищи погибли, а мы вот тут говорим, общаемся, едим и пьем. Как это объяснить, Кро? – настоятельно требовал ответа широкоплечий крестьянин.
- Разве все мы можем объяснить в этом мире? Мне кажется, что мы еще не прошли тех испытаний, которые нам заготовлены Всевышним. И еще, мы не сделали какого-то очень важного дела, для чего были созданы, для чего пришли в этот мир.
Захар посмотрел на других обитателей палаты. Там были солдаты, лишившиеся ног и рук, головы их были забинтованы. Глаза многих были устремлены в одну точку и, казалось, совсем не интересовались  происходящим.
Кройкс понял, что Захар требует ответа, и он постарался дать его:
- Добрым – это испытание. Делающим зло – наказание за их грех.
Захар вновь посмотрел на мумифицированное лицо друга, протянул свою руку к нему и сказал:
- Мне так повезло в жизни, что когда-то в поезде, я повстречал тебя. Спасибо тебе, друг, - Захар все-таки улыбнулся и пожал другу руку.
- Не оставляй веры. Вот и все. Я тут не при чем, друг, - тяжело вздохнул Кройкс.
Захар направился к своему взводу, который уже пополнился новой кровью вновь прибывших ребят. Еще таких же свежих и наивных, какими были они с Кройксом еще несколько месяцев назад.
В захаровом горле  встал комок, он молился в своей душе: «Пожалей их, Господи…»