Усталость

"Торфяники тлеют внутри себя..." (Исаак Лаевский)

  Минута, когда осознаешь, что постарел - это простая минута. Никто её не запомнит, никто не зарисует на сером холсте такую минуту. Никто не кинется кричать и бросаться в пропасть. А следовало бы, потому что непреложный отсчёт отныне уже начался.
  Серый бетонный день на спуске к какому-то водоёму проплывает, как во сне. Человек сидит и курит. Он не думает о многом; у него есть семечки, жвачка, всяческая супесь, газета. Простое высохшее небо, как прозрачное зеркало распростёрлось у него над головой. Поодаль ларьки. Может быть, голуби. Книжная лавка. Продирая на это глаза, можно отметить: мыслительная деятельность у этого человека в старой куртке находится в данный момент не на высоте. Не то что там не на должной, а просто. Его детвора, то есть его собственные дети, гоняют мяч двора, и так и хочется представить, что погоня-то на самом деле осуществляется за небесным журавлём. Но это бы было слишком поэтично; всего лишь ветер бросает с гранитной мостовой пыль на щёки того человека.
  Два человека в штатском подходят к бетонному возвышению и пристально смотрят на человека. Молчат. Человек это замечает, из глаз его выплывает испуг, потом бессмыслие. Куртка теребится, точно от ветра на особо помятых краях. Солнце вдруг так сверкает от стекла проносящегося автомобиля, что возникает впечатление о полученном в рожу летящем мире.
  Два человека в штатском закуривают почти одновременно, но неодинаково.
  -Это то, что мы искали,- говорит один из них.
  -Что-то непохоже. Пройдёмся обратно! - возмущается второй.
  -Известно тебе, так же как мне, что нельзя возвращаться. Мир есть только сухая куриная скорлупка. Выясни, где листва - где ветер.
  -Что то ты непонятное говоришь! - затягивается сигаретою второй, и мы отмечаем в нём стать и недюжинный рост. Его пальто не удерживает его сущности.-Ты говоришь загадками, загадками - это так гадко! Это не приносит мне удовольствия. Мы сейчас спросим нашего незнакомца, по адресу ли мы попали.
  -Спросим.
  Всё это время мужчина сидел и смотрел как-то урывками то на двоих неизвестных, что рядом на фоне фасада, то куда-нибудь к дереву, а то и вовсе в свою память, где непонятные женщины, возможно жена, и опять опрокидывается на тыльную сторону ладони сладкий кофе.
  -Простите за наше вмешательство, но не Вы ли вчера, сидя в кузне, размышляли по поводу любви? - это задал вопрос тот, кто первый, в штатском, небольшой, но крепкий и светловолосый.
  -А чем это интересно? - расширил глаза сидящий мужчина - Вполне, может, думал, но только не в кузне, а в кухне. Какие вы смешные!
  -Простите, в кухне, конечно. Смешные?  Рады поднять ваше настроение. Так, значит, это Вы думали, получается, мы по адресу пришли...
  -Может статься, не я один. Я даже уверен. Мало ли о любви кто думает. Все думают, наверно. Бывает.
  -Но Вы адвокат?
  -Хм... Адвокат, что делать. Запомните: меня не интересует, откуда Вы это знаете. Заканчивайте допрос, пожалуйста.
  -Мы Вас отвлекаем?- спросил второй, тот, что высокий как дерево.
  -Без разницы. Прекращайте.
  -Но послушайте, вчера Вы сидели на кухне и думали над вопросом - а любили ли Вы когда-нибудь. Вы так путались в девушках, матерях и жёнах, что мы просто не могли не навестить Вас. Возможно, помочь разобраться. Не отвергайте нас. До Вашего автобуса ещё двадцать семь минут.
  Поднимался большой ветер.
  -Ну, скажем, двадцать шесть, друзья мои. Я сижу и пытаюсь убить в себе заинтересованность, знайте это! Мне плевать, вы меня не купите тем, что я, оказывается всю жизнь у вас как на ладони!
  -А помните как Вы в детстве лазали курице в задницу, чтобы проверить, нарождается ли у неё яйцо? - первый в штатском выкинул окурок в пустоту за спиной и пристально посмотрел в лицо человека.
  -Ого. Не столь отчётливо, как вы, вероятно, но дело было. Как-то летом.
  -Позвольте же помочь Вам. Время не гоняется за детьми до определённых моментов. Но иногда на сгибах и на стыках приходит помощь в виде искры. Извините, если не совсем понятно, я просто хочу сказать, что Вы можете получить поддержку именно сегодня и больше никогда.
  Небо заволокло дымкой. Это подплывали тучи. Какая-то кошка отбежала от метро, испугавшись как хлопнул рекламный щит, гнущийся от ветра. Первый и второй в штатском подошли совсем близко к человеку и, когда они вдруг стали какими-то слишком одинаковыми, пошёл дождь. Они вдруг заговорили хором слово в слово.
  -Вы уже стары, вдумайтесь! Дальше ничего нет. Если не разобраться, если не понять и не стремиться, не иметь силы, как Вы, то Вы пропадёте, канете. Ваша жена ночью плакала, и знаете почему?
  Тут мужчина вскочил и, изловчившись, врезал появившимся зонтом в подбородок первого. Тот грохнулся на поребрик - удар имел мощь. Второй метнулся на помощь товарищу.
  -Да что вы про меня вообще знаете!?- громко крикнул мужчина, но отчаяния не было в его голосе, не было и страха, и он зашагал прочь к шоссе, к стаду гудящих машин. Пешеходный переход. Человек не оборачивался, и старая "Волга", что пролетела по дороге через долю секунды после того, как он перешёл переход, даже не задела его.
  Мужчина ушёл теперь смотреть на озеро.