Дом

Мы умчались в Москву, я прихватил свой синтезатор. Серега - басуху, а Денис аккустическую гитару. Это было простое развлечение - домчать утром до Москвы и, кинув инструменты в камеру хранения на вокзале, промотать утро в столице, занимаясь самыми бездарными и бестолковыми делами. Например, написать на тридцати пяти камнях мостовой Красной площади свои имена разноцветными мелками. А что? Мы так всегда развлекаемся. Это же намного веселее, чем напиться и спать, или сидеть перед компьютером и общаться с людьми, которых ты никогда не видел и возможно никогда не увидишь. Зачем!? Жизнь пролетает мимо в пяти сантиметрах от тебя, и ее нужно ловить обеими руками, а не спускать в бесконечные сети интернета...
На этот раз мы ехали на станцию Маяковская. Дудин Денис, мой старый одноклассник, которого в свое время пришлось совместными усилиями вернуть к жизни и научить по-новому жить, первым вспомнил стихи великого писателя: «А вы ноктюрн сыграть смогли бы на флейте водосточных труб».
Мы с Серегой, ничего не понимая, переглянулись. Денис лишь добавил: "Я пока в больнице лежал, всего его перечитал". Со станции пошли налево. Поднялись по замысловатой системе переходов и вышли на улицу.
- О, а у них дождь, - сказал Серега, когда первая капля упала ему на макушку.
Мы пошли по небольшим улочкам, куда глаза глядят. Дождь усилился, и стал более назойливым.  Пробежав мимо сада Эрмитажа, двинулись дальше, и тут нас застал настоящий ливень. Мы укрылись под небольшим ларечным навесиком. Дождь не становился меньше. Первым не выдержал Серега и со словами "Ха! Что мы, не русские что-ли?!" вышел из укрытия. Поток воды мгновенно накрыл его, поглотив все сухое что было на нем. Серега задрал голову к небу и прокричал:
- Уау!!! Давай сильнее!
Стихия словно услышала его, и дождь пошел еще сильнее. Тут уже не выдержали и мы с Дэном, конечно сухими быть хорошо, но мы же "дети", и мокрыми быть намного интересней. Ощущение было поразительным. Теплый дождь за секунду сделал меня мокрым до пяток. Зато теперь можно было спокойно продолжать свой путь. Мы двинулись дальше под проливным дождем. Люди с удивлением смотрели на нас из-под своих зонтов. Они тайно завидовали. На перекрестке нас остановил Серега, он первым увидел Высоцкого, который закинув гитару за спину, мечтательно смотрел в небо, не обращая внимания на ливень. Мы, недолго думая, встали рядом в надежде узреть, куда же смотрит Высоцкий. Когда нам надоело угадывать задумку веселого скульптора, мы пошли дальше. И тут мы уткнулись в музей современного искусства. Конечно, внутрь нас в таком виде не пустили. Но добрый сторож дал обсохнуть в подвале. Мы раскидали вещи у печи, уж не знаю, зачем там была нужна эта печь. Хотя про печное отопление я что-то слышал. Пока сторож разговаривал с Дэном, мы с Серегой, завернувшись в подаренные простынки, пошли гулять по подвалу. Но поскольку по подвалу гулять было скучно, решили подняться на этажи музея. Вышли к картинам, на которых были изображены внутренности женских сумочек. Серега долго смеялся, когда рассмотрел в одной из них два мужских носка. Но тут нас настигли туристы. Поскольку улизнуть не удалось, пришлось строить из себя экспонатов. Или "экспонаты" - не знаю, как это правильно пишется. Когда нас обфоткали вдоль и поперек, мы шнуром помчались назад во избежание дальнейших конфликтов с администрацией. Там у печки мы и просидели, пока одежда не стала более или менее сухой. Одевшись и, отвесив с десяток поклонов сторожу, вышли на улицу. Ливень сменился солнцем и радугой. Первый раз я видел радугу в Москве. Почему-то раньше мне казалось, что в этом огромном городе нет мест для таких чудес, как радуга. Но вот она шестицветная дуга, пролегающая почти через все небо. Пошли обратно. Высоцкий все по-прежнему стоял и смотрел в небо. Я некоторое время постоял напротив, но Серега забрал меня со словами:
- Пусть стоит, ему и так хорошо.
Я вздохнул и согласился.
В Эрмитаж заглянули, но ненадолго, купили там по мороженому. И полюбовавшись на нетрадиционные, но очень дорогие поделки, пошли к метро. В метро я вдруг спросил Дэна:
- А что еще ты знаешь из Маяковского?
-  Я хочу быть понят родной страной,
    а не буду понят —
    что ж!
    По родной стране
    пройду стороной,
    как проходит
    косой дождь.
- Дамс, - спустя минуту прозвучал голос Сереги...
... Но вот и подошла вторая половина дня, а мы подошли к новому пешеходному мосту, который выстроили около красивейшего храма Москвы и, на котором какие-то злобные люди истерично запрещали вешать замки. Ну, нас это мало волновало. Мы расположились прямо напротив того самого храма так, что нас с ним разделял мост через Москву-реку. Я пробежался по клавишам синтезатора. Играл отменно. Серега с Денисом взяли первые аккорды, и мы начали играть. У нас хорошо получается вместе. Музыка плавно потекла над рекой и далее в город. Частые прохожие ненадолго останавливались и, постояв несколько минут, шли дальше. Мы играли музыку без песни. На самом деле Серега неплохо пел, но он почему-то стеснялся. Денис не пел, а я ... Мне медведь на горло в детстве наступил. Сыграв очередную композицию, я услышал справа от себя:
-Здрасьте, здрасьте.
Я сначала не понял, потом не поверил, но это была Настюха, с которой около года назад мы познакомились в электричке. Тогда она спела и я впервые поверил, что ангельские голоса встречаются на Земле.
- Споешь? - Спросил Серега.
- Ага, - улыбнулась она.
Серега перекинул басуху через плечо и громко заговорил:
- Дорогие дамы и господа, не проходите мимо, ибо сейчас вы услышите уникальное исполнение под виртуозное музыкальное сопровождение.
Кто-то заинтересовался и  остановился.
- Песня... Он обернулся к нам, Настя как раз объясняла, какой должна быть музыка.
- Песня? - повторил Серега.
- Дом, - отозвалась Настя.
- Песня "ДОМ"! Прогремел Серегин голос. Затем он подбежал к нам и спросил:
- А что за песня-то?
- Земфира, - шепнул я.
- А!
Дудин взял несколько аккордов. Я тоже заиграл. Настя запела. Нет слов, чтобы сказать, что это за голос. Она пела не как Земфира, но ее песня была незабываема  и по-своему чертовски хороша. Люди не шли дальше нас, они останавливались и слушали. Через несколько минут на мосту образовалась пробка. Все слушали ее пение. Слушали каждый звук. Я сам слушал эту песню Земфиры, но сейчас мне показалось, что слова "У меня прекрасный дом, старый и красивый, я живу недавно в нем, грустной и свободной..." относятся к нашей многострадальной, но бесконечно прекрасной планете. Словно это песня говорила "Спасибо" от всех нас нашему общему дому - Земле. Но вот закончились последние строки песни, и она замолчала. Музыка затихла следом... Мы удирали под взрыв аплодисментов и свист полицейского свистка.

Спасибо друзьям за мою жизнь, наполненную приключениями и красками!

Алекс Ворло
7 августа 2010