Гроза Часть II Ненастье Глава 31 Разбойники

Случайные прохожие провожали взглядом трех молодых людей, которые, громко разговаривая и смеясь, скакали верхом по мокрым московским улочкам. Ночью был дождь. Он прибил пыль и омыл растительность, которая теперь бодро зеленела, радуясь утренней свежести, пока солнце еще не поднялось высоко и не припекло, как накануне. Они выехали рано и уже успели посетить храм и купить там, как велел Кондрат, свечи. Есения была одета в мужское платье, из своей богатой шевелюры она соорудила затейливую прическу. Просто удивительно, как без посторонней помощи ей удались такие кренделя от висков к затылку, где волосы были стянуты тесьмой, а дальше падали локонами до лопаток. Девушка, конечно, не производила впечатления светской дамы, но вполне могла сойти за не лишенную образования и вкуса дочь разорившегося мелкопоместного дворянина. Федор, с хвостом из светлых волос, в чистом дорожном костюме и модной шляпе, тоже выглядел вполне прилично. Никому и в голову не могло прийти, что эти двое из лесной братии. И их банда именно в этот момент грабит на лесной дороге богатого щеголя.
Карета, съехав одним колесом с дороги, врезалась в крупный булыжник и опрокинулась на бок. Разгоряченные, перепуганные кони протащили ее еще пару метров волоком и остановились, дергаясь в стороны и поднимаясь на дыбы. В кустах стонал перелетевший через лошадей кучер. Сундук слетел с запяток, от удара треснул и являл охотникам за наживой яркие, цветные потроха. Разбойники, по большей части, грязные, оборванные и смердящие, окружили добычу. Демьян с двумя подельниками кинулись выпрягать рослых белых коней. Еще двое требушили сундук, вытаскивая из него кричаще яркие одежды. Остальные лезли на карету, дергали дверцу.
- А эт что? – крикнул один из потрошителей сундука, размахивая разномастными париками.
- А это, в аккурат, Сильке подойдет! – ответил, стоящий на резном каретном боку, косматобородый мужик. И все громко загоготали, глядя на озлобившегося косоротого дружка, который карабкался на колесо, но сейчас спрыгнул с него и свирепо озирался. Мелкий, верткий бандюжка подскочил к нему сзади.
- А что, Силька, давай примерим! – Он сорвал с Силькиной головы шапку, обнажив лысую, как колено, голову и шлепнул на нее рыжий, кудрявый и явно женский парик. Натянуть его он бы никак не успел, потому что в следующую же секунду Силька угостил его тяжелым, кубоватым кулаком. Насмешник отлетел назад и приземлился на мягкое место, потирая челюсть, но продолжал язвительно смеяться. Всё тряслось от хохота.
В общем веселье они отвлеклись от кареты. Ее дверца вдруг распахнулась, вытолкнутая изнутри. Пыхнул сноп пламени, и одновременно громыхнул выстрел. Косматобородый закричал сдавленно, согнулся, как от пинка в живот, и упал с кареты спиной вперед.
- Ах, ты сучий сын! – заорал щуплый разбойник со шрамом через все лицо и нырнул в каретное нутро. После нескольких глухих ударов полез назад, таща за собой бледного, тощего парня в сбившемся набок напудренном парике и в блестящем от драгоценных камней, ярко-красном с золотом кафтане.
- Руки убери! Смерд поганый! – визжал парень и неловко пытался ударить разбойника. Другие схватили его за руки и быстро выволокли целиком.
- Попался, барчонок? – прошипел ему в лицо разбойник. – Ты что утворил, гаденышь? Да мы тебя…! – он не успел договорить, потому что «барчонок» (видно не робкого десятка, а, может, просто глупый), мотнув головой, ударил его лбом в нос. Разбойник отшатнулся, втягивая носом кровь, вытер ее кулаком и со звериным воплем выхватил из-за пояса нож и полоснул щеголя по горлу. Тот вытаращил светлоголубые глаза, запрокинул голову, засипел, брызгая из страшно раскрывшейся раны, и завалился навзничь.
- Вы что наделали, уроды? – К ним протолкнулся Кирилл, который осматривал раненого в живот бородача и думал, прирезать его здесь, так бросить или тащить с собой. – Кондрат велел, чтоб без приказу смертоубийство не чинили.
- А ему, значит, можно?! – сжимая окровавленный нож, заорал убийца. Лицо его побагровело, шрам посинел.
- Уймись, Шрам! – с угрозой пробасил Кирилл. – Не то, как бы тебе на колу не сидеть.
- Это мне-то! – Дернулся к нему Шрам. Демьян скрутил его огромными лапищами.
- Нет, а что он неправ, что-ли? Этот барский потрох Петьку заколол!
- А порядок, все одно, должен быть!
Их разборка, возможно, переросла бы в драку, но пыл остудил топот копыт. Воспользовавшись суматохой, оклимавшийся кучер вскочил на распряженного коня и дал деру. В спину ему полетели топор и два ножа, но цели не достигли.
- Вот еще одна язва, - угрюмо сказал Демьян.
- Убираться надо, – строго рявкнул Кирилл. – В сундуке что ценное было? Этого обыщите. – Он кивнул на убитого путника.
В его кармане нашли кошелек с одиннадцатью золотыми рублями.
Испустившего дух Петьку оставили на дороге.
В лагере Кондрат хмуро выслушал всю историю. В палатке у него стоял Кирилл, Шрам, Демьян и Гришка.
- Та-ак, - оглаживая аккуратно подстриженную бороду, протянул Кондрат. – Значит, порешили барчонка. А он, пред тем, Петра застрелил. Как же это вышло? А, Кирилл? – он говорил спокойно, но под его тяжелым взглядом Кирилл почувствовал себя неуютно.
- Сам не знаю, - Кирилл пожал плечами. – Все так скоро…
- Не знаешь? А для чего ты там был? Куда смотрел? Распоясались, – он, по-прежнему, не повышал голоса. – Ты, Шрам, о чем думал, когда ножом махал. Что, если этот парень какой важной птицы сынок? Если облаву на нас начнут?
- Какая облава? – ощерился Шрам. – Могли бы облаву сделать, давно бы устроили. Кишка у них тонка! Одним супостатом меньше – какая беда?
- Смелый ты, да? – улыбнулся атаман. – Смелый. Думаешь, силы у них нет, облаву сделать? А я думаю, не силы, а желания. Чиновникам, кроме своего кармана, ни до чего дела нет. Но, если этот разряженный петушок, - он тряхнул снятым с убитого кафтаном, - окажется сыном такого чиновника, то может нам сделаться туго. И все из-за того, что ты решил, будто волю имеешь глотки резать направо и налево. Нет, брат, ошибаешься: нет у тебя такой воли. И за проступок твой, не первый уж, будешь ты наказан. – Кондрат повернулся к Кириллу. – Всыпать ему тридцать кнутов.
- Да, ты что Кондрат? – вытаращился на главаря Шрам. – За этого богатея?
- Уведите его, – не глядя на провинившегося, сказал Кондрат. – А коли такое еще повторится, - добавил он, смотря на Кирилла и не обращая внимания на бранные вопли Шрама, которого Демьян и с помощником выводили из палатки, - и сам будешь порот, а убивца посадим на кол. Понял?
- Понял, – нехотя ответил Кирилл, глядя хмуро.
- Ступай, проследи там, чтоб спуску не было.
Кирилл, пригнувшись, вышел наружу. В лагере было заметно оживление. Народ повыходил из палаток и собирался на краю лагеря у высокой осины со спиленными нижними ветками. Такое вот лобное место. Кирилл шел туда и думал, что не прав атаман. Шрам, конечно, кровожаден и вспыльчив, но на него можно было положиться, он в карауле не уснет и на деле не струхнет. А теперь от него жди ножа в спину. Вокруг слышен был гул голосов. Разбойнички не обучены манерам, мысли свои громко высказывают. Особенно пьяные. А это их обычное состояние – сколько ни бьется, сколько ни проповедует Кондрат чистоту тела и духа. Вон, Тимоха с Сусликом скалятся, злорадствуют неудаче свирепого Шрама. Да, ничто так не радует, как неудача товарища. Хотя от этого товарища не раз получали они по зубам. У Суслика и памятка есть – верхний резец отколот, черный. Торопятся дружки присоединиться к толпящейся кучке сотоварищей, обступивших кругом Шрама и держащего его Демьяна.
Суслик, поднимаясь на носки и вытягивая шею, чтобы выглянуть из-за голов, закричал. – Что, Шрам, допрыгался? Что бледный-то? Демьян, а штаны у него не мокрые – попробуй!
Послышались смешки.
- Что ржете? – заорал Шрам. – Шуточкам гниды трусливой радуетесь? Разве я не был готов за каждого из вас к черту на рога? Разве я не старался? Или может добычу хоть раз скрысятничал? – Он багровел, жилы вздувались на висках.
- Что ты разнылся, Шрам? – крикнул кто-то. – Будь мужиком!
- А я, выходит, не мужик? – злобно осклабился приговоренный к порке. – Ты, что-ли тогда мужик? А с бабами у тебя что-то не получается!
Толпа взорвалась хохотом. Ситуация накалялась и подоспевший Кирилл поспешил все это прекратить.
- А-ну, тихо! – перекрывая смех, заорал он. – Заканчивайте бардак. Раздевай его, Демьян, чего тянуть.
- Кирилл, и ты? – Обратил к нему дурной взгляд Шрам. – Ты-то, как будто, меня знаешь. Эх, вы! – в сердцах выкрикнул он и резко дернулся из рук ослабившего хватку Демьяна. И вывернулся. Доля секунды и в его руках блестит кинжал.
«Черт! Даже нож забрать не додумались» - подумал Кирилл, а вслух, - не дури, Шрам! Отдай по-хорошему.
- По-хорошему? Это что ты называешь – по-хорошему? – Крутил головой Шрам, резко поворачиваясь в разные стороны и отступая. – Нет, это ты не дури, Кирюша! Тогда жив будешь, пока… А ну прочь с дороги! – круто развернувшись, рявкнул он обомлевшему похмельному разбойнику и, оттолкнув его нырнул в кусты. Слышно было, как он ломится сквозь заросли.
- Куда? – крикнул Кирилл, но вдогонку не бросился.
После короткого ступора толпа всколыхнулась, заволновалась.
- Как же так?
- Куда?
- Надо догнать!
- Может, ты и догонишь?
- Да, бес с ним!
- А вдруг донесет?
- Ага! А еще сам себе петлю намылит!
Кирилл с досадой махнул рукой и ушел: «Теперь опять объясняться с Кондратом. Но, все же, лучше, чем озлобленный Шрам с ножом. Убежал, и ладно. Только, что сказать атаману?»