Медвежьи прибамбасы 3

Вам жимолость нравится? Не ели никогда? Жалко. Ягода очень вкусная. Понятное дело, описать этот вкус никак не получится. Нет у другой-какой ягоды такого вкуса. На вид тёмно-синяя, вроде голубики. Только, ягода не круглая, а вытянутая, этаким веретёнцем. По северам не часто встретишь, да и мелкая, и кусты по пояс, не выше. В приамурье – дело совсем другое. Ягода крупная, в фалангу пальца, а кусты – в рост человеческий, а то и выше. Пофартит если – кусты целыми зарослями, и ягода прямо гроздьями. Набрёл если – за уши не оторвёшь.

Чур, моё.

Мужики домывали верховья речки Солонки, что в отрогах хребта Мяо-Чан, в два лотка – два промывалы, и два технаря. Мыли вместе, через пробу. Так оно веселее. Работали на олово – подбирались к источнику. Касситерит, минерал оловянный, считай, в каждом лотке, в каждом ручье. А тут через лоток золотинки. У одного есть, а у второго нет. Парни золото до того не мыли, в первый раз – мелкие такие чешуечки в бороздке. Поменялись промывальщиками – результат тот же. Золото только у одного техника, а у другого нету. Домыли ручей, решили чифирнуть –   перекусить, чайку попить. Разложили пробы просушить вокруг костерка. Что за чёрт? У одного капсюля крафтовые чистые, а у другого со ржавыми пятнышками. Заржавело золотишко. Промывальщик смотрит, а у одного технаря керзачи латунными гвоздями подбиты. Пробу как нагребал, так и стругал латунь со шпилек в лоток. Так и назвали ручей Самоварным, от «самоварного золота», значит. Это я вам так, для завязки.

Закончили парни работу, а до стоянки отход километров с десяток. Двинули вдоль речки сквозь чащобу. По пути Толян, студент-практикант, заприметил на склоне скальное обнажение, решил посмотреть. Мужикам говорит, ступайте, мол, я догоню, а сам – на склон. Обстучал обнажение, пару образцов в рюкзак закинул, и вдоль склона, по чистому, своих догонять. Здесь то и наткнулся он на жимолость. Огромный куст, и ягодой усыпан, да крупной.

Увлёкся Толян, ягоду горстями в рот кидает, в глубь куста пробирается. И вот уж где-то в середине куста овладела им тревога. Ягоду рвать не перестаёт, только голову по сторонам поворачивает. И замер. Сквозь листву упёрлись в него два буравчика, два медвежьих глаза. Не сразу допёр Толян, что с медведем в одном кусту сидит, и заняты они одним делом.

Обоих будто заклинило. Уставились, глаза в глаза, будто боксёры на приветствии, а ягодную трапезу не прекращают. Ни один, ни другой. Медведь, он по человечески ягоду сбирать не умеет. Нос у него острый – собирать по ягодке долго, так и слюной изойдёшь. Вот и загребает он ветку, а то и пару сразу, и тянет через пасть из стороны в сторону. Ему не беда, что с листьями, чавкает, глаза от удовольствия щурит, но Толяна глазами так и сверлит.

Толян аналогичным образом, ягоду рвёт, суёт в рот, ситуацию оценивает. А промежуток между ними, хоть бери да лапу пожимай. Весёлая ситуация, смешнее не придумаешь. Кумекает Толян – если к реке напрямки по чистому рвануть, может он и обставит «лохматого», не зря ж у него разряд по спринту. Слыхал он, что медведь, если вниз по склону, не мастак – передние лапы коротковаты, кувыркается. Обдумывает. Опыта пока нет. Того не знает, что бежать от медведя никак нельзя – всё, что быстро движется у него повышенный интерес вызывает. Вот и решился Толян на побитие рекорда. Рванул он прямо вниз, к реке, забыв, что мужики вдоль реки ушли порядочно.

Бежит споро, будто за «Буревестник» на олимпиаде. За спиной, вроде, спокойно, никто лыжню не просит. Соколом долетел до реки, и вправо, за мужиками вдогонку. Скорость не сбрасывает. Стрёмно с одним ножом-то. Никогда от «лохматого» не бегали? И не советую – хлопотно это, по себе знаю.

Ну а медведь? Всё, как по писаному, согласно инстинкту. Он,  может, и сам человека в лицо первый раз видел. Конопатого, да ещё под два метра ростом. Ну и решил, видно, догнать да рассмотреть подробнее. Ну и не задержался – вдогон. Только какой компьютер в его башке сработал, тогда и человек редкий умел кнопы давить. Так вот. Осенило его, что гипотенузой бежать короче будет, чем два толяновых катета. Вот и заспешил он наискосок, чтобы Толяну наперерез. И тоже не притормаживал.

А закончился этот спарринг вот как.

Сидят Толяновы спутники на бережку, дожидаются его, табачком дымят.  Вдруг, треск ужасный в кустах. И выскакивают на полянку двое, примерно одного роста – медведь-то от неожиданности на задние лапы встал. Один – тощёй, конопатый, другой – не хилый и лохматый. Хороша парочка.

Сколько длилась у них «Гоголевская сцена» они и потом вспомнить не могли, не до часов было. Ясно, что пятый – лишний, а вот как намекнуть, да избавиться, притормозила мысля. На всех одна старенькая мелкашка.

Думай не думай. Схватил Женя, второй техник, мелкашку наперевес, и, с диким криком «банзай», сделал выпад в медвежью сторону. Почему «банзай», он потом и сам объяснить не мог, даже матюги из головы вылетели.

Всё остальное произошло, будто при ускоренном показе, не успели и разглядеть. Медведь крутанул такое фуэтэ, только и увидели, как грохнулась с треском трухлявая лесина, сваленная им. Медведь  исчез, как дурной сон. Только треск валежника, да тревожное, прерывистое, от быстрого бега, порыкивание указывали направление  его ретирады.

Спустя мног лет Анатолий стал доктором геолого-минералогических наук, исходил весь Урал. Только к жимолости был всегда индифферентен, и в доме не держал, даже варенья жимолостевого. Короче, из жимолости.