Это что-то необъяснимое

                Это что-то необъяснимое

    Слушаю краем уха передачу о мошенниках на московских дорогах – и вспоминаю наш незабвенный Гавелак.
     Сегодня Алла продавала свои промокашки по две тысячи, не останавливаясь. Только одна русская девушка, внимательно рассмотрев все и вопреки всем ее крикам с пеной у рта, пожав плечами, отошла от станка, зато три американки накупили этих промокашек – громогласно, уверенно, с задором, - одна две за четыре тысячи, другая три за шесть, а третья вообще пять за десять.
     - Учись у Аллы, - сказал Серебряный, - двадцать тысяч за один час! Я наблюдал – высший пилотаж.
     - Это не пилотаж, это феномен, - сказала я, - это что-то необъяснимое. Я счастлива, заработав за день две тысячи, а она успокаивается только на двадцати.

     Мы все играем по каким-то установленным правилам. Как утверждает русская народная пословица «Базар цену скажет». Если у твоего конкурента цена шестьсот крон за большой принт, то ты, конечно, можешь просить семьсот, а можешь и уйти на пятьсот. Хозяин барин. Но если ты за большой принт вдруг требуешь семь тысяч, только на том основании, что таких принтов ни у кого нет, то это ОРИГИНАЛ. По крайней мере, так  получается у Аллы.

     - Да ладно, - сказал Серебряный, - у меня только что два итальянца накупили пачку ню за две тысячи. Уже расплатившись, спросили «ведь это акварель»? И я промямлил, что да, де, техника акварельная, бумага акварельная, краски акварельные…
     - О, Саша, если находятся дебилы, которые думают, что за две тысячи можно накупить пачку акварелей, то это их дело. Но если человек платит  пять тысяч за масло на холсте, то он абсолютно уверен, что это масло на холсте. Главное, что Алла его в этом убеждает. Ты мямлишь, а она орет благим матом. Она не играет по каким-то установленным всеми нами правилам. Она играет по своим правилам. И по ее правилам – все покупатели кролики. Она их заглатывает вместе со всеми их амбициями, уверенностью, задором и бумажниками. Как?!
     - У тебя три холста висит, от силы, четыре. А у нее пять висит, и пятьдесят в папках лежат. У нее выбор, которого нет ни у кого. В этом весь смак.
     - Даже если я в папки сто холстов положу, я все равно не смогу сказать человеку, что это оригинал. От силы, буду мямлить, как ты, да, техника масляная, да холст, да  краски масляные. Я ж не буду орать – только у меня, только оригиналы, только «хенд мейд».
     - Потому что не только у тебя. Потому что Люськиных принтов на Гавелаке уже по шести станкам валяется.
     - Но ведь Катины принты только у меня.
     - У тебя их три, от силы пять. А у нее пятьдесят.
     - Да это же не значит, что стоят они не шестьсот, а шесть тысяч!

     О чем я пишу! Вот о чем я пишу?!
      Пришли два француза на Рема. Рема!! Я его неделю назад, поймав пробегающим по Гавелаку, упросила принести мне хотя бы пять-шесть работ. Вчера принес. Шесть. Три портрета и три абстракции. С абстракциями – это на любителя, а о портретах могу сказать следующее: шедевры. Ну, что иного может быть у Рема- основателя Рима?! Три женских головки с бюстами. Одна на пол-лица, чем-то обиженная донельзя, другая в кудряшках себя просто наивно предлагает, а третья нос воротит.  Каждая с характером. Там не просто портрет. Там целая биография. И что же?!
     Пришли эти два француза, и узнали, что каждый портрет стоит две тысячи восемьсот крон. Я им сказала, что могу уступить каждый портрет за две тысячи. Они выбрали два из трех. Предлагающую и ворочающую. Обиженную отвергли, дурачки. Начали торговаться. Я сказала, четыре тысячи за два. По божески. Потом вспомнила, что у Рема ни копейки. И сказала три. Они обещали подумать.
     Перед самым закрытием вернулись и предложили мне две тысячи за два.  У меня комиссия тысячу крон за один. По большому счету – следовало бы их отдать, просто чтоб Рему какую-то надежду дать, чтоб еще мне не два, а двадцать портретов наволок. Но меня заколдобило. Алла промокашки продает за две тысячи одну, да и то по большому блату, а я оригинал Рема – Рема!! – основателя Рима!!! – должна продать по тысяче каждый. Говорю – возьмите один, раз на два денег нет. Это же оригинал. Это последнее, что вы можете бесплатно приобрести на Гавелаке.  Тут же уже кругом одни подделки. А это Рем. Это Рем!!!
     - Нет, - сказала она, а еще француженка.
     - Так и идите, - сделала я характерный жест, я его редко когда делаю, - Идите, ищите.

     Я готова была разрыдаться.  Но портреты не продала. Я лучше сама их куплю. Рем уже поседел оставшимися волосами. Его может в любую минуту не стать. Как и меня. Что эти люди думают, покупая промокашки у Аллы?!

               
               
                Ирина Беспалова,
                Последний август, 2010,   
                г. Прага