Осколки

 Его, Эдуарда, не пощадило время, крупными полосами оставив след почти по всему лицу, изредка подштриховав на свой вкус мелкой сеткой. Только всегда безупречная выправка могла ввести в заблуждение по поводу его возраста малознакомых людей.
  А вот к ней время не прикоснулось. По-прежнему молода и красива, она приходит каждый вечер, садится напротив него, и комната оживает, наполняясь светом, ароматом, жизнью. Она непременно молчит, опустив тонкие изящные руки на колени. Почти не двигается. Лишь изредка в равномерное дыхание комнаты вплетается едва различимый шорох нижних юбок. Казалось, что талантливый скульптор создал своё самое гениальное произведение, а Творец не смог удержаться и вдохнул в это совершенство жизнь, чтобы только с ней Эдуард снова мог чувствовать себя молодым и неопытным.
  Смущаясь и робея, он так так и не смог сказать главного.
  Строгость и неприступность, которые таятся в её стане, удивительным образом сочетаются с нежностью и грациозностью, которые излучает её тело при каждом движении. Непреодолимое желание ощутить шёлк её кожи, почувствовать тепло её дыхания уживается в нём с паническим страхом обидеть своим поведением.
  Так и сидят они каждый вечер в полуметре друг от друга. Как выдержки из прошлого, случайно оброненные временем осколки, один из которых остался совершенно нетронутым.
   Она уходит каждый раз с рассветом, так и не услышав главного. А Эдуард, спохватившись, что она уже ушла, весь следующий день корит себя за нерешительность.
   Наиболее тяготны для него последние минуты перед утром, когда её присутствие ощущается острее, её аура становится агрессивнее. И он боится поднять, боится встретиться с укором в её взгляде. Он мучительно боится наткнуться на пустоту. Ведь она уходит также, как и приходит, - не прощаясь, молча, незаметно.
   Мерцающий рассветный свет и лёгкий шарфик на стуле, который она забыла тогда, в ТОТ ДЕНЬ, - всё, что ему остаётся после её ухода.
    Её ухода... Все считают, что её не стало после того несчастного случая, произошедшего именно в то утро когда она забыла на стуле свой шарфик, когда он так и не смог сказать ей смое главное. Говорят, души, не нашедшие покоя, остаются привязанными к земле. В данном случае Эдуард не отпускал её, застряв в собственной реальности, каждый вечер пытаясь сказать то, что не смог сказать ТОГДА, в день её рождения, в день её смерти.
   Она приходит к нему каждый вечер в надежде на то, что сказав заветные слова, он отпустит, освободит её, а он, каждый раз чувствуя себя молодым и нерешительным, немеет и робеет, пытаясь ухватить рассветную дымку...