Каких женщин любят или За что я ненавижу Н. Ф

В некоем селе Ламанчском жил-был один идальго, чье имущество заключалось в фамильном копье, древнем щите, тощей кляче да борзой собаке. Фамилия его была не то Кехана, не то Кесада, точно неизвестно, да и неважно. Лет ему было около пятидесяти, телом он был сухопар, лицом худощав и дни напролет читал рыцарские романы, отчего ум его пришел в полное расстройство, и ему вздумалось сделаться странствующим рыцарем. Он начистил принадлежавшие его предкам доспехи, приделал к шишаку картонное забрало, дал своей старой кляче звучное имя Росинант, а себя переименовал в Дон Кихота Ламанчского. Поскольку странствующий рыцарь обязательно должен быть влюблен, идальго, поразмыслив, избрал себе даму сердца: Альдонсу Лоренсо и нарек её Дульсинеей Тобосской, ибо родом она была из Тобосо.
Это все, что известно нам о Дульсинее. Было ли о ней известно больше душевно нестабильному идальго? Вряд ли.
Петрарка и Лаура, Ромео и Джульетта, князь Мышкин и Настасья Филипповна … Что они знали друг о друге?
Князь Мышкин - Настасье Филипповне: «Разве вы такая, какою теперь представлялись?» Ну, разумеется, нет! В его представлении она именно та, которую он полюбил: красивая, гордая, благородная и чистая. В особенности – чистая. Он так решил, и гори все огнем, как восемнадцать тысяч купюрами, за которые собирались продать Настасью Филипповну как бы с её насмешливо-презрительным участием: это её-то, Настасью Филипповну, за восемнадцать тысяч? Как можно? Нет, не за восемнадцать — сорок. Нет, не сорок — сто тысяч!.. Но князя Мышкина этим не пробрать – он влюблен в идеал, чистый-чистый.
Любое посягательство на идеал карается ударом копья, и не важно в чье сердце, «обидчика» ли, посягнувшего на идеал, или самого идеала.
Но мало того, идеал должен быть на приличном расстоянии, чтобы во имя него совершать подвиги в чужих странах, воюя с ветряными мельницами: если вдруг идеал ответил взаимностью, он будет низвергнут.
Печорин и княжна Мэри: "Вы молчите? Вы, может быть, хотите, чтоб я первая вам сказала, что я вас люблю?.. Хотите ли этого?" — продолжала она, быстро обратясь ко мне... В решительности ее взора и голоса было что-то страшное... "Зачем?" — отвечал я, пожав плечами. Она ударила хлыстом свою лошадь и пустилась во весь дух по узкой, опасной дороге...”
Лишь получив в конце концов от княжны же: «Я вас ненавижу!», Печорин остался удовлетворен. Ведь это так скучно – взаимность! Скука и обыденность не достойны идеала.
Но если уж идеал отвечает на душевные порывы благородного идальго, то по крайней мере он должен быть недоступен физически, или – что предпочтительно – быть недостижимым в идеологическом плане. Как сложно любить женщину, до которой рукой подать, к которой можно припасть в любой момент, как к водопроводной воде, стоит лишь повернуть кран! Любимая (идеальная) женщина – это живительный источник в конце пути в сухой и безжизненной пустыне. Да и тот - мираж… Идеально –
«Две равно уважаемых семьи
В Вероне, где встречают нас событья,
Ведут междоусобные бои
И не хотят унять кровопролитья.
Друг друга любят дети главарей,
Но им судьба подстраивает козни…»

Итак, идеальная женщина – носительница прекрасного имени, живущая в отдаленном селении, чистая и непорочная, безответная любовь к которой непременно будет сопряжена с кознями судьбы. Лишь она заставляет творить, совершать подвиги, пускай и рубя лопасти ветряных мельниц, - не важно. Только такая женщина будет будоражить умы рыцарей и поэтов. Только такая – в их субъективном представлении…