Легенда о Шоколадном демоне. IX

                IX

- Ни фига себе! – первым поднял голову Трепач и, нашарив в темноте фонарик, осветил сначала расколотую, словно десятком динамитных шашек, каменюку, а потом неподвижно распластавшегося чуть ли не по всему залу монстра.- Неужто в этой фиговине и была вся сила Шоколадного демона? Блин, сколько раз мимо ходили! Знал бы, так привёз бы с города вместо бензина чего-нибудь поядрёнее – и проблем никаких.
- Нет, это не в нём была сила Алленхаура,- отозвался тихий скрипучий голос из темноты.- Алтарь Великой Матери, что алаонцы переделали в запирающую печать – в нём была его свобода… И наша жизнь.
  Наташа тоже встала, Коля с трудом приподнялся и схватился за голову. Друзья подняли его, и все трое подошли ближе. Сторож и кухарка полулежали, прислонившись к одному из растрескавшихся лучей монумента. Теперь было отчётливо видно, что раса, к которой они принадлежали, далека от русского народа, а ещё они как будто постарели лет на сто. И продолжали стареть. Кожа сморщивалась и обвисала прямо на глазах. Ребята невольно почувствовали жалость.
- Вы заключили сделку бессмертия с ягглахтотепом на этом камне, когда принесли дираонских шоффутов,- кивнула девочка.- Вроде небольшого дополнения к алаонскому приговору.
- Да,- отозвалась старуха.- Давно это было. Алленхаур был едва жив в своём подземелье. Мы не могли его освободить, да как-то не очень и хотели. Зато в обмен на долгую жизнь дали ему очередное перерождение. Нашли ведь в своё время диких каменных пластунов на Чёрных скалах. Трепач бывал, небось.
- А теперь старичок решил, видно, что пора и честь знать,- продолжил Ерофеич.- Я так и понял, когда увидал эту штуку,- он глянул на секиру в руках паренька.- Хитрые были алаонцы – только их лезвие разрубит печать, но только в человеческих руках. А какой живой человек мимо голодного ягглахтотепа пройдёт? Ну да он их всё равно перехитрил. Это ведь он, чертяка, меня за язык дёрнул, про камень-то ляпнуть. Да и вас, небось, на тайник навёл…- Старик с трудом дотянулся морщинистой рукой до руки супруги.- Ну что, жёнка, пора и нам с тобой Великой Матери поклон отдать. А вы, ребятки, ступайте. Да не серчайте особо на Алленхаура-то нашего. Он, почитай, последний тут остался.
  Наташа отвела фонарик Трепача вниз, и все трое медленно направилась обратно к «голове» ягглахтотепа. Тот тоже не подавал признаков жизни. И прежде бесформенный, теперь он и вовсе больше смахивал на груду ломаных палок. Щупальца лежали плетьми, дымка над «волосами» развеялась, жизнесфера погасла.
- Так это он, выходит, всё продумал заранее? – нарушил молчание экскурсовод.- Выходит, хотел, чтоб мы нашли секиру Атуана? Ну и что ему это дало?
- Свободу,- ответила Наташа.- Пусть даже уйдя в мир иной, всё-таки он сломал свои кандалы.
- Грустно всё как-то закончилось.
- Ничего ещё не закончилось,- внезапно раздался уверенный голос, и темноту пронзил луч мощного фонаря.
  Все обернулись. Стоявший в дверях директор осветил сначала разбитый алтарь, потом поверженного ягглахтотепа и, поставив фонарь, подошёл ближе. В другой руке он держал небольшой, но внушающий уважение пистолет.
- Вижу, вы тут неплохо справились без меня. Даже освоили секиру Атуана. Похвально, похвально. Только всё-таки спички детям не игрушка – лучше отдайте её мне.
- С мягким знаком! – вышел вперёд Трепач.- Мы её не для того, дяденька, добывали. К тому же она помощнее твоей пушки будет, так что нечего нас на пушку брать.
- А я и не спорю. Только неужели у вас хватит духу зарубить меня ею? Попробуйте,- и директор шагнул вперёд, опустив оружие.
- И попробуем…- уже менее уверенно отозвался гид. Коля направил остриё на противника, но было видно, что после недавнего применения реликвии его сил едва хватает, чтобы держать её и держаться на ногах самому. Начальник сделал ещё шаг и, усмехнувшись, протянул руку.
- Хорошо,- внезапно кивнул паренёк, поднимая лезвие и упирая другой конец в землю.- Ваша взяла. Я отдам вам эту штуку, только мне нужны кой-какие гарантии.
- Отпустить вас с миром? Можно попробовать, если Трепач ещё не забыл нашего последнего разговора, и действительно вернёт свои письма.
- Да, письма, конечно. Но я вообще-то про другое. Я тоже хочу в штат.
- В штат? – удивлённо вскинул брови директор.- А не маловат ты для штатного сотрудника?
- Зато мой папа – шофёр-дальнобойщик. И, кстати, неплохой, он бы мог вам пригодиться. Шоколад ваш довезёт с гарантией куда угодно. Только самого его подсаживать не надо – поставьте бутылочку поверх оклада, он вас без всякого зомбирования уважать станет. А там и я подросту, в дело войду.
  Лица вытянулись у всех. А потом Трепач нахмурился:
- Ты чего это, матрос Колян, продаться решил?
- Всё лучше, чем пропадать. К тому же, в отличие от некоторых, я не слишком сочувствую всяким хмыридам, хотевшим пустить меня на запчасти. Но вы не волнуйтесь, я и за вас замолвлю словечко,- он снова глянул на директора: - Действительно – Меркулова знает алаонский, умеет на нём читать, а Крафт…где вы ещё такого трепача найдёте. Мы втроём даже разгадали легенду про ягглахтотепа и его устройство, не говоря уж про эту секиру. Можем и вас научить.
  Директор какое-то время смотрел на маленького собеседника, а потом неожиданно расхохотался:
- А я погляжу, ты парень не промах. Ну-ка давай, научи, а там и подумаем.
  И, под удивлёнными взглядами друзей, тот передал секиру Атуана недавнему врагу.
- Для начала предлагаю «доделать» монстрилу. А то, не ровен час, оживёт ещё.
- Не понимаю…- попятилась Наташа.- И он орудовал Божьим благословением? Может, это оружие им завладело?
- Тогда б он его не отдал.
- Оружие выбирает сильнейшего носителя.
  А Коля тем временем деловито начал урок:
- Эта штуковина, не знаю как, даёт выход злобе. Надо представить себе врага, озлобиться на него, собрать, как говорится, всю ненависть в кулак, да и вдарить. Я бы сам это страшилище пришиб, да сил уже нет.
- Ничего,- усмехнулся директор,- у меня есть. Ну-ка подвинься.
- Только чётко представляйте цель. А то если в последний момент передумаете, и шарахнете по нам, на ягглахтотепа зарядов не останется.
- А ты знаешь, как выкрутиться. Мне такие нравятся. Пожалуй, я действительно возьму тебя в штат.
- Зачем вам его убивать? – воскликнула девочка.- Он же последний в этих краях. Да и так, наверно, уже умер.
- Во-первых, «наверно» меня не устраивает. А во-вторых, без его красного глаза я не смогу управлять мелкими.
- Значит, у вас действительно с ним счёты,- кивнул мальчишка, предусмотрительно отступая. Все эти годы вы были вынуждены ублажать эту нечисть, чтоб он, так уж и быть, снабжал вас шоколадками. А, насколько я понял, эта его жизнесфера – главный мотор всей колонии. И она даст куда больше. Давайте, снесите ему башку, как в старые добрые времена! Вспомните, сколько денег на него потратили, и сколько он мог дать, но не захотел! Наташка, Трепач, подвиньтесь-ка лучше, если тоже не хотите получить.
  Те послушно отошли, уже с откровенным испугом глядя на бывшего друга.
- Получай! – директор высоко поднял секиру, и её лезвие осветилось странным лиловым мерцанием. Сполох дугой мелькнул в воздухе, с потолка посыпались камни, с пола взметнулась вся пыль, заслоняя видимость. Своды дрогнули, непонятно откуда налетевший ветер закружился по залу, а потом раздался взрыв…
  Удар, куда более мощный, чем расколовший алтарь, отбросил ребят к самым стенам. Башня содрогнулась, всех троих припечатало к полу, каждый уже представил, как его погребает многотонная масса рухнувшего здания. Но потом всё стихло. Пыль улеглась, ветер маленьким смерчем свернулся где-то под потолком, а несколько рухнувших оттуда булыжников, кажется, никого не зацепили, хотя боль во всём теле ощущалась, и синяки были гарантированы. Головы подняли все одновременно.
- Что случилось? – огляделась в полной темноте Наташа.
- Кто кого убил? – почесал в затылке Трепач.
- Сейчас посмотрим,- Коля на ощупь подошёл к двери и, найдя фонарь директора, несколькими хлопками вернул его к жизни.
  В зале как будто ничего не изменилось. Рядом с обломками алтаря-печати неподвижно лежал ягглахтотеп. Бардака, конечно, прибавилось, но новых разрушений видно не было. А на том месте, где только что стоял директор, в полу зияла широкая растрескавшаяся воронка, из центра которой косо торчала секира Атуана.
- Ага,- удовлетворённо кивнул паренёк,- как я и думал. Не рой другому яму – сам в неё попадёшь, а твоя злоба к тебе же и вернётся.
- Что-то я не догнал,- нахмурился Трепач.- Ты ж, вроде, на его сторону переметнулся.
- И ты поверил? Значит, натурально переметнулся.
  Юноша оторопело заморгал.
- Так ты знал, что его на труху порвёт?
- По крайней мере, рассчитывал. Я попросил секиру Атуана вынести справедливое решение и покарать самого виновного. И почему-то совесть меня совершенно не мучает. Надо будет опять зайти в монастырь Отшельника – авось отец Михаил отпустит мне этот грех,- Коля глянул на вытянувшиеся лица друзей и улыбнулся.- А вот от вас почему-то не слышал восторгов по поводу моего освоения секиры. А если б спросили – я бы ответил, что пока вы хранилище разглядывали, я в нише за статуей на стене один чертёж углядел.
- Чертёж? – удивилась Наташа.
- Ну, не знаю, что это для алаонцев – рисунок или надпись – для меня это показалось чертежом. Довольно замудренным, но вполне рабочим,- он выдернул секиру и протёр без того запылённым рукавом.- И, если верить чертежу, то эта реликвия – что-то вроде сверхмощного конденсатора. В её основе какой-то диковинный волокнистый сплав, природная микросхема: накапливает энергию, а потом направляет на указанную цель.
- Магическое алаонское серебро,- кивнула Наташа.
- Вот-вот. Я и подумал, что для каждой машины должен быть ключ зажигания.
- И что же им оказалось? – спросил Трепач.
- Стихия Атуана – разрушительный огонь. Я капнул вот на эту загогулину бензином, поджёг, конденсация пошла, а дальше – дело техники.
- Ну, матрос Колян,- покачал головой Крафт после паузы,- удивил ты меня сегодня два раза подряд. Кажись, прав был гражданин начальник (царство ему небесное) – надо брать тебя в штат. Думаю, мы сработаемся.
- Всё правильно,- подошла ближе девочка.- Я и сама должна была догадаться. Ты начертил огнём символ Атуана, и он оживил реликвию. Но для её использования нужно умение и сила духа. А бездумная злость только к такому и приведёт,- она оглянулась.- Но всё-таки, что с Алленхауром – неужели мы зря его спасали.
  Все трое снова приблизились. Трепач осторожно поднял «ивовую прядь». Та представляла собой узкую ленту, составленную из мелких чешуек и, утратив гибкость, лишь печально хрустнула.
- Облом. А вообще я…
  Договорить ему не дал резкий толчок. Все отскочили. Мёртвое тело ягглахтотепа снова содрогнулось. Жизнесфера треснула, как пустой стеклянный шар, панцирь-шлем отвалился в сторону, и из-под него вверх взметнулось что-то дымчато-неясное. Свет фонаря заискрился в непонятном зеленоватом тумане, а потом тот развернулся в стороны, открывая глазам людей…
- Ну вот, хоть на человека стал похож…
  Возникшее существо в общих чертах напоминало прежнего монстра, и, хотя многократно уступало ему размерами, буквально лучилось новой, свежей силой. Его рост не превышал пяти метров, но блестящие зеленовато-чёрные волосы-ветви стали намного гуще и пышнее, двумя крыльями выбиваясь из-под шлема, тело вытянулось, приобрело более изящный изгиб талии, подчёркнутый щитками-рёбрами. Корни-ходули укоротились и окрепли, уверенно стоя на круглых зубчатых «копытах», а жизнесфера, сжавшаяся до размеров крупного мяча, кипела и переливалась куда более яркой и насыщенной зелёной энергией.
  Широко раскинутые крылья отразили луч фонарика, и свет заполнил всё вокруг, так, что ребята даже зажмурились. А открыв глаза, увидели себя на пригорке около одной из крепостных стен. Разлившиеся вокруг лучи восходящего солнца окрасили воду, скалы, лес и замок в розовые и золотые тона. Ягглахтотеп неподвижно стоял, подставив под них свои ветви. Теперь, вместо туманной дымки, их окутывала искристая, разгораясь под рассветным сиянием всё ярче. Но на это сначала никто и не глянул. С того места, где оказались искатели приключений, было отчётливо видно, что остров поднялся из воды, почти как в недавнем видении. Правда, лагерь остался на месте, и гора всё-таки не стала единым целым с материком, но между ней и берегом открылся широкий скалистый мост, а во все стороны вытянулись несколько новых отрогов, покрытых илом и водорослями, присоединяя к основному острову мелкие.
  И только Трепач, казалось, утративший возможность удивляться чему-либо, смерил взглядом нового монстра, если того ещё можно было так назвать.
- Ну а теперь, после долгих перипетий, пришла пора взять слово Алленхауру.
  И слово действительно последовало. Не поворачиваясь и не прекращая «солнечной ванны», ягглахтотеп направил на людей незримый луч, и тот, безболезненно пронзив мозг, превратился в голос чужого разума:
  «В ы  н а в е р н я к а  ж д ё т е  м о е й  б л а г о д а р н о с т и  и  о б е щ а н и я  с л у ж и т ь  в а м» - этот безмолвный голос не делился на отдельные слова, а изливался неторопливым потоком чистой мысли. Вместо привычных фраз он содержал такую массу бесстрастных впечатлений, глубокомысленных выводов и неведомых понятий существа, воспринимающего мир абсолютно иными, чуждыми человеку способами, что от попытки их осмыслить голова шла кругом и ноги подкашивались. Крафт первым совладал с собой и, через силу улыбнувшись, отозвался:
- Для начала хватит простой благодарности. Не буду переоценивать нашу роль в твоём освобождении, но уж коль скоро мы в нём участвовали, то хотелось бы узнать, за что боролись – услышать твою историю.
  «М о я  и с т о р и я  д о л г а я – м н о г о к р а т н о  д о л ь ш е  л ю б о й  ч е л о в е ч е с к о й  ж и з н и.  И  н е с м о т р я  н а  в с ю  п о с п е ш н у ю  п ы т л и в о с т ь  л ю д с к о г о  р а з у м а,  в ы  н е  о с м ы с л и л и  б ы  е ё,  н е  б у д ь  о н а  н а  в с ё м  п р о т я ж е н и и  с в я з а н а  с  в а ш и м  н а р о д о м.  О д н о  в р е м я  я  п р о в ё л  н а  в о с т о ч н о м  б е р е г у  В е л и к о й  р е к и.  В  т е  г о д ы,  н а з ы в а е м ы е  а л а о н ц а м и  В т о р о й  э п о х о й,  я  з в а л с я  А л ь к а д а о р  М и о-А л л е н х а у р-л а н – О р а к у л  к л а н а  А л л е н х а у р – э т о  м о ё  п о л н о е  и м я  д л я  а л а о н с к о г о  п л е м е н и,  х о т я  п о  в а ш и м  п о н я т и я м,  с к о р е е  д о л ж н о с т ь.  Н а  э т о й  д о л ж н о с т и  я  п р и н и м а л  у ч а с т и е  в  с о з д а н и и  Н е б е с н ы х  р е л и к в и й,  п о с л е  ч е г о  с т а л  Х р а н и т е л е м  о д н о й  и з  н и х»
- Хранителем?! – удивилась Наташа.
  «Ц е л у ю  э п о х у  я  х р а н и л  с е к и р у  А т у а н а,- невозмутимо продолжал ягглахтотеп.- М о я  с и л а  п о ч т и  с л и л а с ь  с  е ё  с и л о й.  И  к о г д а,  с п у с т я  э т у  э п о х у,  а л а о н с к о е  п л е м я  в е р н у л о с ь  с ю д а,  я  н е в о л ь н о  с т а л  п о д в л а с т е н  и х  в о л е.  Э т и  л ю д и  н е  ж е л а л и  в е р и т ь  в  н а ш  б ы л о й  с о ю з – о н и  в и д е л и  в о  м н е  н е  б о л е е  ч е м  у г р о з у,  с р о д н и  в е р ы  п л е м е н и  я г г о в,  п о л о ж и в ш е й  н а ч а л о  Д и р а о н с к о й  и м п е р и и.  Т а к  я  б ы л  з а т о ч ё н  и  п е р е р о д и л с я  в  т у  м а л о п о д в и ж н у ю  ф о р м у,  ч т о  в ы  в и д е л и  н е д а в н о.  П о д р о б н о с т и  и  д а л ь н е й ш е е  в а м  и з в е с т н о»
- И теперь, увидев таких выдающихся людей, как мы,- усмехнулся Трепач,- ты понял, что с нашей помощью можно провернуть дельце. Когда мы полезли исследовать пещеры, или ещё когда молодёжь сунулась на твою мессу.
  «Р а н ь ш е,  г о р а з д о  р а н ь ш е.  В а с  д е й с т в и т е л ь н о  м о ж н о  н а з в а т ь  л ю д ь м и  в ы д а ю щ и м и с я,  и  я  ж д а л  п о я в л е н и я  т а к и х.  Я  п о н я л  т в о ю  с у т ь  и  ц е л и,  к о г д а  т ы,  в п е р в ы е  о т в е д а в  м о й  ш о к о л а д,  с т а л  и с к а т ь  е г о  и с т о ч н и к.  Т ы  у ж е  с т а л к и в а л с я  с  И с т и н н ы м  Д р е в н и м – н а ш и м  п р а р о д и т е л е м.  В и д я  э т о,  я  п о д т о л к н у л  т е б я  в  н у ж н о м  н а п р а в л е н и и  и  п о з в о л и л  н о в ы м  в л а д е л ь ц а м  А т у р и а н а  п р и н я т ь  в  к о л л е к т и в.  П о с л е  т ы  с т а л  и с к а т ь  с е б е  п о м о щ н и к о в  д л я  д е л а,  и  я  о д о б р и л  т в о й  в ы б о р»
- Так ты руководил каждым нашим шагом? – улыбка экскурсовода слегка увяла – быть чужой марионеткой ему явно нравилось меньше, чем героем дня.
  «Н е  к а ж д ы м.  Я  н е  м о г  п р о т и в и т ь с я  н а л о ж е н н о й  н а  м е н я  и  м о ё  б ы л о е  с в я т и л и щ е  з а п и р а ю щ е й  п е ч а т и,  и  п о т о м у  л и ш ь  с л е г к а  н а п р а в л я л  в а ш и  д е й с т в и я,  в с е л я я  у в е р е н н о с т ь  в  д е л а  и  у м ы.  И н а ч е  ч е л о в е ч е с к и й  с т р а х  н е  п о з в о л и л  б ы  с д е л а т ь  т о,  ч т о  в ы  с д е л а л и»
- Так это ты научил меня алаонскому? – спросила Наташа.- И записи, даже в музее, вовсе не были написаны упрощённой манерой, не говоря уж про письмена Второй эпохи.
  «В  т е б е  с к р ы т ы  з а д а т к и  н е м а л о й  м у д р о с т и.  П о м е с т и т ь  в  т а к о й  р а з у м  н о в о е  з н а н и е  н е  с о с т а в и л о  тр у д а.  Д а л ь н е й ш и е  и з у ч е н и я  и  в ы в о д ы  я  п р е д о с т а в и л  т е б е»
- И меня ты обучил пользоваться своей машинкой? – поднял секиру Коля.
  «Т е б я – н е т.  К а к  т в о ё  т е л о  о т т о р г а л о  м о й  ш о к о л а д,  т а к  и  р а з у м  о к а з а л с я  д о в о л ь н о  у с т о й ч и в ы м.  Н а  т е б я  я  н е  с т р о и л  о с о б ы х  п л а н о в,  и  т ы  м е н я  н е с к о л ь к о  у д и в и л,  с а м о с т о я т е л ь н о  о ж и в и в  р е л и к в и ю.  Х о т я  т ы  д а ж е  н е  п о д о з р е в а е ш ь  о  е ё  и с т и н н о й  с и л е»
- Конечно не подозреваю. Я всё-таки водитель-механик (да и то будущий), а не физик-ядерщик. И моё мнение такое, что лучше ей к физикам-ядерщикам и не попадать.
  «Д о с т о й н ы й  о т в е т  и  р а з у м н о е  з а к л ю ч е н и е»
- Нет, ну не ё-моё, а?!
  Все обернулись на Трепача.
- Куда же всё катится? Кто ж так истории заканчивает? К мудрому, вечному и всезнающему ягглахтотепу претензий нет, но вы, блин! Кто здесь главный герой – с виду простецкий, а на деле таинственный, загадочный и матёрый? Кому положено раскрыть дело? Я надыбал в фирменном ларьке те шоколадки, я два месяца искал, где их делают, я, в конце концов, уже общался с представителем Древней расы, да и ещё кое с кем в том же роде. А вы – младшие сотрудники, которые должны были оказать неоценимую помощь, и только – обошли меня по всем пунктам! Куда смотрит цензура – это ж не детектив, а чёрт знает что получается. Всё – ухожу в монастырь, благо он рядом. Или сразу сделайте из меня запчасти для химерида, если уж больше ни на что не гожусь…
  Коля и Наташа удивлённо смотрели на старшего приятеля, не в силах понять, шутит он или сходит с ума. Алленхаур же, неспешно повернув «голову», оценивающе уставился на экскурсовода полыхающей жизнесферой. Потом в её зелёном пламени замелькали золотистые искры, чем-то неожиданно ассоциирующиеся с улыбкой на лице.
  «С т р а н н ы е  в ы – л ю д и.  Т а к и е  м н о г о л и к и е  и  т а к и е  п р о т и в о р е ч и в ы е.  В ы  н е  д о с т и г л и  н а ш е й  м у д р о с т и  и  д о л г о л е т и я  т о л ь к о  п о т о м у,  ч т о  с а м и  с ж и г а е т е  с е б я  э м о ц и я м и,  к о н ф л и к т а м и  и  д у ш е в н ы м и  п о р ы в а м и.  И н о г д а  э т о  п р и в о д и т  к  б е з д у м н о й  а л ч н о с т и  и  ж е с т о к о с т и,  а  и н о г д а  п р и о б р е т а е т  т а к и е  з а б а в н ы е  ф о р м ы»
- Спасибо,- буркнул Трепач,- ты умеешь сказать приятное.
  Тот, словно проигнорировав реплику, неторопливо и плавно продолжал свою вескую мыслеречь:
  «Н е  в с ё  ш л о  т а к,  к а к  я  з а д у м а л,  и,  п о ж а л у й,  с е й ч а с  я  с н о в а  г о т о в  о т с т у п и т ь  о т  с в о е г о  п л а н а  в  п о л ь з у  т в о е й  и д е и»
- Какой идеи? Если ты про запчасти для химерида, так это я сгоряча…
  А бывший Шоколадный демон уже поднял зубчатый шлем, «глядя» в сторону замка, от которого длинным чёрным потоком тянулись шоффуты. Ребята отскочили в сторону, Коля поднял секиру, но те, не сбавляя ходу, проследовали мимо. Чёрные Руки, Чёрные Простыни, зеленоглазые медузки, абстрактные создания всевозможного вида и конструкции устремились к хозяину, чтобы, описав круг вокруг него, рассредоточиться по берегу. Одни соскальзывали в воду, исчезая в тёмной глубине, другие перебирались по новому мосту на берег. Ягглахтотеп тоже подошёл к обрыву и на миг остановился:
  «Д е л а й т е  т а к,  к а к  б ы л о  р е ш е н о  в о  в р е м я  п о с л е д н е г о  п л а в а н и я,  н о  у ч т и т е – в  о к р е с т н ы х  л е с а х  и  в о д а х  о б и т а ю т  с к а з о ч н ы е  с у щ е с т в а.  И  б у д у т  о н и  з л ы м и  и л и  н е й т р а л ь н ы м и,  з а в и с и т  о т  н о в ы х  х о з я е в  А т у р и а н а»
  Оттолкнувшись своими многочисленными конечностями и расправив искристо-туманные крылья, он стрельнул высоко в небо, откуда почти без плеска спикировал в воду. Пару раз медузообразно колыхнулись щупальца, мелькнул под волнами зелёный отблеск, и всё стихло.
  Солнце поднялось выше, освещая слегка изменившийся пейзаж, рассвет переходил в утро нового погожего дня. Шоффуты покинули остров, люди в замке, похоже, ещё ни о чём не догадывались, а трое друзей стояли на обрывистом берегу, задумчиво глядя вдаль. Глаза Наташи внезапно заблестели, девочка обессилено опустилась на землю и… расплакалась, выплёскивая все накопившиеся переживания, эмоциональные перегрузки, напряжение последних дней, всю смертельную опасность, что довелось пережить за одну ночь, сбрасывая с себя непосильную ответственность и превращаясь из суровой учёной командирши в обыкновенную одиннадцатилетнюю отличницу-скромнягу. Парни удивлённо глянули на неё, потом друг на друга, и так же неожиданно расхохотались, знаменуя счастливую развязку. Наташа недоумённо оглянулась, а те дружно подхватили её под руки, поднимая над собой. Через минуту смеялись все трое.
- Ну, блин,- вздохнул, наконец, Трепач,- у меня что ни дело – то история со многими неожиданностями. Однако, раз уж всё закончилось, пора главным героям перейти к заслуженному отдыху. Июль ведь только начинается, у вас ещё полмесяца сроку.
- Да,- кивнула Наташа,- если лагерь не закроют после таких событий.
- Каких событий? Никто ж ничего не видел.
- Но вожатые. Они ведь, кажется, были под гипнозом. Да и директор пропал.
- Насчёт директора я бы не волновался,- усмехнулся Крафт.- А остальное можно списать не небольшое землетрясение. Достаточно небольшое, чтобы из-за него не переживать. Ну а там – как получится. В конце концов, это место наконец-то очистилось от проклятия и просветлело. Теперь ему по уставу полагается наполниться новой жизнью.
- Так что ж у тебя за идея родилась во время последнего плавания? – спросил Коля.
- Да вот она, собственно, и есть: лагерь средневеково-сказочной тематики с призраками и, может быть, Чёрными Руками и Простынями. К тому же Наташкиному папе и другим историкам есть что тут пообнюхивать. Это ж ему я тогда письмецо отправил – надеялся, что внимание прессы поможет раскрыть дело.
- А говорил, что в «Эпоху».
- И ты поверил? Значит убедительно говорил. Только я не такой дурак, чтоб им это чудо природы уступать.
- И всё-таки… Ой! А где секира?
  Все трое заозирались, словно алаонская реликвия могла затеряться между камней.
- Выходит, он её свистнул? – почесал в затылке Трепач.
- Да как ловко. Я ж её из рук не выпускал, а к нему и близко не подходил.
- Зато сам сказал, что этой хреновине не место у людей.
- И то верно. Он её Хранитель – пусть и дальше хранит. А вот твоя профессия меня малость заинтересовала. Ты не врал насчёт сработаемся?
- С чего бы мне врать? Насколько я понял, ты тоже родом с Ираптинска.
- Да.
- И тоже на месте не сидишь.
- Я потомственный шофёр-дальнобойщик.
- Ну тогда нам с тобой по пути,- Крафт протянул руку.- Добро пожаловать на борт, матрос Колян. Нет, старший помощник Николай Матрёхин.


                Прошло два года.

  Новенький грузовичок затормозил на берегу. Коля и Крафт вылезли из кабины и глянули на замок. Тот за прошедшее время вроде и не изменился, но как-то неуловимо поновел, хотя по-прежнему не блистал никакими атрибутами Новой эры. Даже дорога к нему, проложенная по природному мосту, представляла собой булыжную мостовую, слишком узкую для большой машины. Пройдя по ней, парни разглядели, что замок действительно обновлен: во все окна вставлены стёкла, крыши перекрыты, а над шпилями башен развеваются длинные стяги. Над входными воротами разместилась яркая разноцветная алаонская надпись, похожая на запутанный узор.
- Я смотрю, без нас тут времени не тратили,- огляделся Трепач.
- Это вы?! – из ворот навстречу выскочила Наташа, за два года изрядно вытянувшаяся и даже как будто похорошевшая.
- Привет!
- Вы снова решили подработать у нас? – подбежала она к Крафту.
- Не, у нас с Коляном теперь новое дело. Ездим по всему краю – вот, проезжали мимо, решили проведать.
- Жаль. Такого трепача нам всё равно не хватает. Да вы проходите, проходите.
  А вот изнутри замок было просто не узнать. Позолота перил и колонн, роспись стен, ковровые дорожки на лестницах и в коридорах, шторы на окнах – всё блистало умеренной роскошью, и в то же время придавало помещениям уют. Особенно удачно была проведена полная электрификация. Провода не мозолили глаза, а светильники были выполнены в старинном стиле – не стилизованы под свечи или факелы, но изображены в виде многогранных алаонских фонариков, каким и положено освещать подобные замки. Внутренний двор обзавёлся несколькими фонарными столбами разной высоты, и гирляндами, протянутыми между ними и башнями. Древний дуб окружал невысокий плетёный заборчик, а его ствол украшал какой-то затейливый цветной рисунок, подчёркивающий величие дерева-ветерана, и явно придающий ему священный статус.
  Причал перекочевал на противоположную сторону, в небольшую бухточку между двух выгнутых отрогов. К трём длинным деревянным пирсам пришвартовалось с десяток лодок, а у отдельной стоянки на волнах покачивался высокий алаонский тримаран.
- И много у вас таких цацек? – прищурился Крафт, оглядывая расписные корпуса ладьи и прикидывая её ширину к ширине причала, явно великоватого для одного судна.
- Четыре штуки. По числу групп. Это «Эвиано» - корабль Жёлтой группы. «Миора», «Аранор» и «Тектуан» сейчас в плавании. У нас ведь теперь почти все экскурсии и прогулки – водные. В этом вся специфика лагеря.
- Что ж вы зимой делать будете?
- А кто сказал, что зимой мы без дела остаёмся? Серьёзные поручения (с серьёзной оплатой), они в любое время года бывают. «Тектуан» с Зелёной группой, к примеру, на срочных грузоперевозках вовсю подрабатывают – кораблик мощный. «Миоре» Синяя группа наоборот, какую-то складную систему соорудила – теперь по любому ручью или болоту пройдут. Для научных экспедиций просто клад. «Эвиано», вон, парусную систему меняют – обещают, что гонять будет похлеще некоторых моторок. А вообще на случай зимы планируем горнолыжный курорт. Папа уже наметил склоны в горах, осталось только выверить новое сооружение по всем алаонским правилам.
- Папа? А не он ли, часом, новый директор?
- Нет, хотя предлагали. Он теперь главный дизайнер. А я, как подрасту, хочу открыть кружок обучения алаонскому.
- Ты на нём по-прежнему, как на родном?
- Да. У Алленхаура гарантия пожизненная.
- Кстати, насчёт Алленхаура. Замок-то построен запирающей печатью на него. А теперь заключённый отсидел, печать – краеугольный камень, в смысле – развалилась, да и сам замок все границы нарушил, когда к Ираптинскому краю перекочевал. Это ж вся энергетика разболтается.
- Да, мы тоже об этом думали. А потом решили рискнуть – перенаправить её снова. И запирающую печать оказалось совсем несложно переделать в символ единения – союз семи. Вы мост видели? А на причал гляньте. А во-он там достраивается новая башенка, смотрящая в сторону Алаона. Это всё линии новой симметрии. Ещё здесь поработали монахи из монастыря Отшельника – освятили всё. Так что замок начинает новую жизнь.
- Союз семи,- задумался Крафт.- Это ведь его олицетворяет собой ягглахтотеп.
- Именно. Только теперь мы зовём его по-алаонски – алькадаор, и это наш символ,- Девочка подняла руку, демонстрируя кольцо – маленький круглый переливающийся изумрудик, поддерживаемый семью крючочками на волнистом ободке. Парни вспомнили, что видели подобное «солнышко» среди надписей над воротами. Да и светильники тут и там, кажется, имели такую форму. – Конечно, подробности о нём мы не всем рассказываем, но про невиданное существо – хранителя замка – уже легенды рождаются. А вот сокровищницу Атуана он запечатал, теперь на месте той двери гладкая стена, да и балкончик исчез. Но мне кажется, что когда секира снова понадобится, то он её вернёт. Ну а пока тут хватает других исторических документов для изучения. А вы напомните потом зайти в сувенирную лавку, да выберем вам по ордену за особые заслуги.
- Откуда ж на это всё деньги взялись? – огляделся Коля.- Неужели опять Алленхаур подсобил?
- Не знаю. Сейчас, как я и говорила, мы на самообеспечении. Лагерь-то спортивный, но туристы на такую красоту глянуть уже приезжают. Ну, мы им устраиваем экскурсии по замку, по лесу и по речке на тримаранах. Тоже платные, разумеется. Так это всё повыгодней шоколада выходит, да и «атурианское чудовище» быстро набирает популярность, хотя описывают его на разные лады – то как Чёрную Руку, то как Чёрную Простыню, а то и вовсе как Чёрного Кальмара,- Наташа подмигнула.- А там, если повезёт, другие проекты развернём. Расширим группы, хотя они уже сдружились, как братства стали, кого попало к себе не пускают… Скорее добавим новые. Кроме того, тут кое-кто предлагает открыть в другом крыле пансионат для писателей, художников, учёных – дорогой, но комфортабельный и с надёжной охраной. В замке-то свободного места ещё ого-го сколько. Да и вдохновение для культурных работников в таком уголке, думаю, найдётся. И изучать есть что – у этой земли и помимо алаонцев богатая история. Папины коллеги уже вовсю пожить тут просятся, даже спонсорство предлагают и авансом места бронируют. Но вот откуда в начале деньги взялись, не представляю. Наверно, действительно помощь свыше.
- Да, и я смотрю, вы ею воспользовались как надо,- улыбнулся Трепач.
- А ты чего лыбишься? – покосился на приятеля паренёк.- Неужели и сюда руку приложил?
- Да я как-то и не ожидал такой отдачи.
- Откуда не ожидал? А ну колись, рожа хитрая!
- Да помните, в том памятном заплыве, я говорил, что ПАРУ конвертиков в почтовый ящик кинул. Так второй чисто по приколу – нацарапал завещание «шоколадного» нашего директора, что все свои средства, в случае чего, он переводит на развитие лагеря. Подпись-то евойную передрал легко, но всё-таки кто ж мог знать, что адвокаты поверят? И что там такие деньжищи окажутся. Знал бы – себя бы наследником записал…