В снах Он обычно является весёлым

В снах Он обычно является весёлым, ну или улыбающимся просто. А в жизни, чаще угрюм и мало ходит по городу пешком. Я никогда не могла Его уговорить прогуляться. Может ночью, очень поздно, когда улицы нашего небольшого городка вымирают и немного моросит. Вероятно он боялся людей. Он неизбежно заглядывал в глаза каждому проходившему мимо. Это получалось само собой, и всегда чуть заметна была Его растерянность после каждой встечи. Я сначала пыталась Ему помочь. Отвлечь разговором, толкнуть в строну от проходящего мимо, свернуть в переулок. Но в любом из случае взгля ды неизбежно встречались. Я старадала какой-то его... особенно страдальческой болью. Много курила и сама завадалась вопросами, на которые невозможно найти ответа. Он держал меня за руку и молчал, крепко сжимая пальцы. Он был таким тёплым, таким моим, мне было Его так жаль, что мгновеньями я захлёбываясь этими чувствамии, переставала дышать. Казалось, еще совсем немного и воздух вокруг станет осязаемым, еще немного и что-то откроется мне такое сокровенное, такое правдивое, такое, ради чего стоит жить.
А потом... я ушла. Нет... плохо...
Я не у мела жить без него... тоже не то...
Я не хотела жить без него! да.
А потом, уезжая, однажды вечером, от Него на такси, я поняла, что хочу научиться. Научиться жить отдельно. Потому, что бояться и искать это совсем разные вещи. Потому, что оправдывать и любить не одно и то же. Потому, что ждать и надеяться не похожие друг на друга истины. Потому, что держаться за ниточки сожаления можно лишь тогда, когда есть о чем сожалеть. Потому, что еще немного и не будет откровения, а буде психбольница. Найдя возможность отвлечься в сотруднике, обуреваемом чувством безответной любви, впряглась в плуг заботливой и понимающей мамаши с нередкими мощными выбрасами сексуальной энергии...
Ну и через два месяца Он нашел меня в прекрасном расположении духа. Еще пока не счастливой, но уже на всех порах мчащеся в этом направлении, сложившей с себя обязательства понимающей мамаши и гордо сверкая золотым колечком на пальце, упивавшейся своим избранником, который дополнял меня саму, моё существоание, мой мир, который без пяти минут станет миром нашим общим, совместным, главным и основным, центром.
Я так лего сказала Ему прощай, что даже совсем не жалею его... Знаете, мне жалко не Его в целом, мне жалко то, что я в течении четырёх лет сначала так бережно хранила, а потом, так до боли, до горячих слёз сожаления, тщетно пыталась удержать. Мне жалко то, что всё же утекло сквозь мои пальцы. Мне часто скучается по дому, по дивану, по кухне, по беседке, по одеялу, по чертежам и карандашам с мольбертом, по людям, которых больше нет. Мне правда Его не жалко. Но мне страшно, как хочется заглянуть туда, где Он, (подглядеть в замочную скважину, совсем незаметно, тихо, как мышка скользнуть по лестнице на первый этаж и вон из подъезда, из двора в припрыжку, бегом по улице) ... Убедиться что всё как и прежде. Убедиться, что меня там никто не ждёт. Убедиться, что так будет всегда. Убедиться что я ни в чем не виновата...
Но почему-то я знаю, что это не так.