Дача

Помню, как нам «дали дачу». Это было целое событие. Участки давали от института ядерной физике, где и до сих пор служат мои родители. Впрочем,  дача – это была совсем никакая и не дача, а заветные для всех в советские времена 6 соток. Сколько мечтаний о собственном домике, сколько самодельных проектов, сколько амбиций роилось тогда в головах научной интеллигенции и технического персонала на 5 метровых кухнях институтских домов, и на лавочках у подъездов.. «У МарьИванны участок повыше, а нам-то нам в болотине выделили – ну ничего...Строить нельзя выше стольки-то и шире стольки-то метров – мам , а у нас будет второй этаж?: спрашиваю я– дааа – совсем не мечтательно говорит моя деловая мама, рисую что-то на листке миллиметровки». Это в эпоху тотального дефицита, это при стесненных средствах. Ну - как говорила моя бабушка – «Голь на выдумку хитра!»


 Строганово – звучало одновременно благородно и  привлекательно. Садоводство назвали «Протон», чтоб окружающие сразу поняли - тут обитают физики и лирики. Прошло немало времени прежде чем была пробита просека, возведен домик правления (кстати, в стройке поучаствовал мой папа), были вывешены номера участков. Электрички наполнились новоявленными садоводами. Наполнились – не то слово. Хорошо, что мой папа – мужчина крупной комплекции! Когда приходила электричка, папа, усиленный рюкзаком, топором и лопатой, делал разбег от противоположного конца платформы и с криком « поберегись!» утрамбовывал прочих томящихся садоводов  вглубь тамбура. А уже туда, куда только минуту назад казалось невозможно войти, втискивались мы с мамой и Коничем (королевским пуделем неслабых размеров). В таком веселом состоянии мы ехали 40 минут до нашей станции. Про дискомфорт никто не думал, главное добраться до Дачи.

Мне тогда было лет 8. Наш участок мне понравился сразу. Прежде всего, потому, что это был никакой не хилый «участок с заборчиком», как поначалу представлялось мне, это был реальный Лес. Там было все – густые кусты, огромные деревья, старые пни, мох, брусника, топкая земля. Это было очень круто и монументально. В первый день мы втроем ( как сейчас помню) расчистили пятачок посреди леса – ну метра 3 в диаметре и на этом месте был поставлен колченогий стол и лавка. Я очень гордилась, что мы, городские жители, своими руками сделали это, хотя как мы одолеем остальное, представить было трудно.

Нашими соседями были с одной стороны дядя Леша и тетя Таня и их дети Семка и  Иришка (с разницей полтора года).
Я была единственным ребенком в семье с интересом наблюдала, за отношением старшего брата и младшей сестры. Наверное им было 3,5 и 2: они  все время орали, носились, дрались. Не однажды и не дважды Семка выждав момент, когда мать не следила за ним, брал жидкую грязь и с удовольствием намазывал ее на голову зазевавшейся сестры.  Ира оглашала садоводство обиженным ором, Семка получал затрещину, но оставался страшно доволен свершившейся справедливой по его мнению местью. Мама объяснила мне, что Таня кормила Семку грудью до тех пор, пока не поехала в роддом рожать Иришку, а когда вернулась, Семка с трудом мог осознать ждавший его подвох, т.к. отныне грудь получала Ира, а Семка получал невкусную манную кашу. Поэтому его «любовь» к сестре была объяснима.


С другой стороны соседями были тетя Эля и дядя Слава и их сын Никита. Эти вторые соседи были с достатком. Мы были удивлены, когда в один день на соседнем участке стоял тот же что и у нас бурелом, а на другой, мы, приехав, обнаружили поваленными все деревья. Богатые соседи повалили их каким-то хитрым промышленным способом и похоже с привлечением наемных рабочих. Мои родители лебедкой корчевали деревья, я обтряхивала землю с огромных вывороченных корней. Мы праздновали победу над каждым деревом. Наши заслуги казались мне более благородными и участок более красивым, чем моментально облагороженный соседский.


Надо заметить, что в принципе наша дача ничего особенного не представляла, Но это только на первый взгляд. ДО сих пор приезжая туда я понимаю, что Дача живая – это существо, которое мы приручили, она как собака. Сколько раз родители в сердцах хотели продать домик и сотки, но каждый приезд Дача нас заманивала. Как? – Выезжаем из Гатчины – дождь, приезжаем туда – выходит Солнце. Или приезжаем, а там клубника, которую никто особо  и не обихаживал в тот год, а ее наросло несметное количество...Или вышли за участок, в так в 2 шагах пень полностью покрытый опятами – за 2 минуты срезаем 2 огромные корзины. Ну и безусловно энергетика. По сие время всякий день проведенный мной на даче по уровню расслабления равен недельному отдыху на курорте. Я не знаю, в чем там дело – то ли в лесу, который шумит высоченными деверьями за нашим участок, то ли Дача и правда живая, и она нас любит  несмотря на то, что мы так и не достроили ее. Вот интересно, другие жители нашего садоводства испытывают те же чувства?

Но если вернуться во времена советские, то и по пути на дачу бывали забавные случаи. Например, едем – стоит интеллигентного вида молодая женщина, увлеченно читает книгу. Книга какая-то мудреная – про Пушкина что ли. Заходят контролеры – все предъявляют им билеты. Очередь доходит до дамы. Она так увлечена своим ученым чтение, что не отрывая глаз от книги, сует руку в карман, достает что-то и предъявляет контролеру. У всех на глазах контролер делается пунцового цвета и начинает давиться со смеху. Дама продолжает читать. Натурально она не понимает, что там за заминка. Контролер так и не дождавшись, чтобы на него подняли взгляд, спрашивает: "Компостировать?"  Тут уже окружающие уже открыто начинает ржать, как кони. «Конечно», – наконец отвечает интеллигентка, поднимая затуманенный пушкинской эпохой, взгляд. А в руке у нее (пардон) презерватив. Дама оказалась с юмором, и, рассмеявшись, а потом, извинившись, вытащила из кармана другой прямоугольничек – картонный билетик – ну, помните, были такие в советские времена.

Дача забрала мою первую собаку, но спасла от смерти папу. Гибель пса стала моим первым свиданием со смертью. Это была ужасная трагедия. Я навсегда запомнила этот день. 19 мая – День Пионерии. Я была в 3 классе. Конти было 3 года.


Этот пес был мне как брат, он лучшим из всех псов. Он сидел на письменном столе и смотрел, как я делаю уроки, он засовывал мне в нос язык, когда у меня были сопли, он зализывал мои раны, и слизывал мои слезы, он тайком доедал за мной невкусное, он несся ко мне как безумный, если только его спускали с поводка, он был ворюга. Однажды я сделала бутерброды и пошла за книжкой, прихожу – нет бутербродов, собака спит. Ну думаю, хотела, но не сделала. Сделала еще раз, снова куда-то отвлеклась – снова нет бутербродов. На третьем комплекте «коварный» Конич, успешно претворявшийся до этого спавшим, был пойман с поличным. Хитрая морда однажды провернула еще более изощренное воровство: мама ела бульон и в нем плавала аппетитная куриная ножка, раздался телефонный звонок, мама пошла ответить. А когда вернулась, на столе стояла тарелка с бульоном, ни капли не было вокруг, рядом сидел Конти с ангельским взглядом в больших карих глазах, его длинные уши сверкали девственной чистотой, курицы как не бывало. Курица – была его слабостью. Зимой он катал меня на санках, летом таскал через кусты за кошками. Одним словом – это был мой ПЕС, он был лучше, чем друг – он был для меня всем.


В от ужасный день меня не взяли на дачу. Вечером родители приехали к бабушке, где я их ждала, лица у них были серые. Они молчали – «где собака?» спросила я. Они молчали. «Где собака!!??» – я чувствовала, что перехожу на крик. «Конти погиб», - сказала мама и заплакала, заплакал и папа. Я только помню, что билась у них в руках и кричала «нет, нет, нет!!! он не мог умереть!!!»


Уже после мне рассказали, что Конти фактически спас папу от смерти. В канаву упал оторвавшийся от столба во время грозы электропровод, папа пошел к канаве набрать воды, Конич побежал вперед и хотел попить, его убило моментально. Если бы папа зачерпнул воды, погиб бы он. Родители похоронили Конти в лесу за дачей, прошло 30 лет, а я до сих пор не решаюсь попросить показать мне его могилу. Я плакала каждый день в течение месяца, пока мне не купили Лорика, малого пуделя, который счастливо дожил до глубокой старости и был любимцем семьи.


Дача же остается членом нашей семьи – мы из-за нее ругаемся, потому что все хотим достроить, но не можем сойтись то в средствах, то в планах, то в желаниях, то в последовательности, мы из-за нее миримся, потому что все хотим там БЫТЬ, мы ее любим, а она платит нам взаимностью. Это НАША ДАЧА.