Запертая комната

       Возвращались поздней ночью с оперативного выезда на дежурной «газели» и только  подошли к автомобилю и открыли дверь - в салон метнулся пес по кличке «Вектор», с длинной намокшей, свалявшейся от снега шерстью, грязными черными лапами, он быстро прыгнул в распахнутую дверь и улегся в углу; за ним пропустили младшего сержанта-кинолога Алену, и уже потом расселись сами.
      В сумеречном салоне автомобиля Николай поглядывал то на Алену и ее лохматого друга, то задерживал свой взгляд у окна, в котором тянулись освещенные зимние улицы. Что-то мелькало в их дорожном пересечении, привлекало своими отстраненными огненными красками, смутно будоражило рассудок и в тоже время рассеивало внимание, успокаивало и расслабляло монотонным движением, однообразным повторением, тем самым подтверждая мысль, что на сегодня дежурство закончилась; всё - скоро домой.
- Что, сержант... - легонько толкнув соседа в бок, обратился к Николаю старшина, - наблюдал за тобой сегодня, не привык еще к жмурикам?    
- Есть такое дело, - откровенно и смущенно ответил Николай.
- Небось, тошнит по первой? Это еще хорошо, что труповозку высылают, а вот как-то зимой пару лет назад случай  был… 
      Все в машине притихли и стали прислушиваться к пожилому старшине, сидящиму рядом с Николаем.
- Так вот. Выехали  по заданию тогда еще на «Жигулях»  с Леонидом; в парке – как и ожидалось,  лежит, прохлаждается он самый.  Дежурному по телефону сообщили, чтоб высылал транспорт. Сидим, ждем, греем машину, а нам отвечают: повозки  не будет, сами, мол, везите. А куда его сунешь-то? Весь мерзлый, дубовый, в багажник не помещается, не согнуть его.
- Так, что ли дело было? - спросил старшина водителя.
-Точно, - ответил Леонид.
-Пришлось вести в прогретом салоне. Ух, я вам скажу, после этой поездки запах долго мерещился всюду; одежду свою, в чем был - выбросил, хоть и жалко было.               
- Да ладно! – отозвалась Алена, и не такое видели. 
- Вот-вот, хитро улыбнулся лейтенант, потягиваясь на сидение у выхода,  -  труп-то хоть женский был? Поди, не скучно доехали?..
       Старшина снисходительно улыбнулся, остальные громко засмеялись. Николай  улыбнулся и слегка поморщился.
- Смотрите, не спугните молодого своими байками, а то подумает о нас, бог знает чего, - сказала Алена, имея в виду Николая.
- Не спугнем, - видишь какой боец со строгим взглядом. Все правильно… я тоже лет двадцать тому назад по первой сторонился… а потом пошло-поехало. По сто грамм? Ей, Леонид, - обратился седой старшина к шоферу. – У тебя запас есть, я знаю, передай…
- А ну отставить! – приказал лейтенант. Вот вернемся в отделение, оружие сдадим, тогда и нальешь. Хоть сто грамм, хоть двести.
- Как знаешь…чего там, дело свое знаем. Не в первый раз.
      У Николая - молодого  высокого сержанта с юношеским лицом, тонкими бровями, который  выглядел не по возрасту серьезным,  был не первый оперативный выезд и, хотя ему исполнилось двадцать три (что само по себе говорило о некотором, пусть малом, но приобретенном опыте и солидном запасе энергии молодого организма) он плохо справлялся с тем, что ему по роду службы приходилось сутками дежурить, быть все время на взводе, трогать, обыскивать трупы. Два месяца назад его направили в операционный отдел области в связи с переездом. Тут он никого не знал, и впервые увидел Алену, пару раз общался с нею, красавицей, русоволосой девушкой-кинологом,  на которую засматривались все: начиная от сержантского состава до женатого полковника (между прочим, начальника отделения), находящегося  до семнадцати часов в неврастеническом состоянии, постоянно орущим на дежурного, а после двадцати пребывающим в каком-то странном  веселом  настроении.
     Сегодня уже заканчивали патрулирование, как получили срочный вызов. Нужно было проверить одно здание на окраине города. В квартире на пятом этаже могли быть спрятаны наркотики, поэтому в этот раз с собой захватили кинолога и ее специально обученного пса. Уже на месте, когда они поднялись на этаж, вошли в квартиру и криминалисты фотографировали лежащие в центре комнаты тела, снимали отпечатки пальцев, собирали в пластиковые пакетики какие-то образцы,  Николая поразило обилие  ненужных, разбросанных вокруг предметов: у входа валялись пакеты с личными вещами, на столе и на диване в беспорядке смятые упаковки чипсов, банки «колы», стеклянные бутылки,  листы бумаги. Все это принадлежало когда-то людям живым, теперь лежащим недвижимо на полу. Николаю пришла странная мысль, как много разных вещей мы покупаем, одеваем и что когда-нибудь в один момент и эти вещи станут для других людей обыкновенным мусором. Одна из комнат в квартире была заперта,  Николаю поручили ее проверить...             

   Дорога по городу тянулась заснеженной, белесой рекой. Чистый снег лежал на тротуарах, летел в окно «газели»  и мгновенно таял. Николай был задумчив. Досадно, что никто кроме Алены его пока серьезно не воспринимал. Он знал, что над молодыми и в особенности, новичками всегда так: поначалу  приглядываются, подшучивают, «проверяют на всхожесть», а дальше как проявишь себя, как утвердишься в коллективе. Николай понимал, что до настоящего момента ничем себя не проявил, ничего особенного не совершил…но из головы никак не выходила та запертая комната. Правильно ли он все сделал? Вроде бы обычный вызов, и все-таки: ощущение, будто он забыл важную деталь… Хуже быть не может такого рода сомнения. Продолжая сомневаться в себе,  он вспоминал, как было дело. «Распахнул дверь…там никого…сразу за ним комнату проверила Алена с собакой…ничего не нашли, чисто. И это все?  На сегодня  уже всё, но беспокойство неразрешенного вопроса осталось. Скорее бы приехали, ведь сегодня он снова проводит Алену, и на этот раз  будет смелее. Да, будет смелее».  Он опять посмотрел на нее, подмигнул, окинул взглядом салон автомобиля…               
       Алена сидит напротив, в грубых черных ботинках, мокрых и блестящих от растаявшего на них снега, в зимней теплой форме, шапке, скрывающей лоб, хмурится и сердится, когда к ней начинают приставать, а при удобном случае, охотно подшучивает над Николаем, иронизирует, вредничает, скрывает свои истинные чувства.  Это простая женская защита от грубой жизни. На самом деле Алена другая. Николай видел, как смягчается ее взгляд, преображается  голос, появляются нотки женской нежности, и сама она становится внимательной и чуткой, обнимая и поглаживая ласковой рукой  «Вектора».  Он вспомнил ее необычайно живые и внимательные глаза. С какой заботой и любовью Алена рассказывала недавно,  как выхаживала пса, когда тот заболел! Любовь к животным, природная чуткость - не это ли ее истинная сущность? Она призналась Николаю, что любит животных больше, чем людей, потому что они никогда не делают больно, как это умеют делать люди.
      «Газель»  слегка занесло на снежной дороге, Алена качнулась и посмотрела в сторону  Николая.  «Как он внимательно на меня смотрит». Она улыбнулась, потому что знала, что нравится ему. «Пусть хотя бы сам скажет об этом, пусть как мужчина первым сделает шаг,  раскроет свои чувства, думала она, а там уж все сама решу…»  Все-таки, симпатичный этот молодой парнишка, которого она успела немного узнать. Главное он не похож на всех ее знакомых.  Он был молод, с ясным взглядом,  чистыми глазами над погонами, глазами, которых, наверное, у людей в форме больше и не встретишь. Парнишка еще не покалеченный судьбой, без циничного подхода к жизни... Она мечтала встретить такого человека, постепенно эта мечта со временем пропала и, вот тебе раз, - странное дело,- теперь вернулась снова. Алена поняла это поскольку начала ревновать Николая ко всему на свете. Девушка подтянула за ошейник сидящего рядом «Вектора», потрепала  его крупную шерсть на загривке, затем наклонилась, прижав к себе морду пса, и громко спросила:
- Проголодался, небось?
  А про себя в этот момент подумала о другом: «И ничего, что сама на три года старше», – успокоила она себя. - Это ничего...бывает разница и больше».
 
     У высоких ворот дежурной  части их встретил чистый белоснежный снег, а за воротами  затоптанная рыжая, как ржавая труба, дорожка к зданию.
   Они спустились в оружейную.
    Мысли о комнате не покидали Николая. Рассеянные мысли.
 «Что-то в ней было не так...  думай, думай. Если вспоминать с самого начала: прислонился плечом к двери, машинально расстегнул кобуру, достал пистолет, перед тем, как войти прислушался… вспоминай… что было потом… Передернул затвор, затем  чуть надавил - дверь открылась…  вошел...» 
    В окошке оружейной комнаты нарисовался  сонный дежурный.
   Все по очереди подошли к нему, под расписку сдали табельное оружие и зашумели,  обсуждая выезд, разбрелись по коридору.
- Ты круто смотрелся с пистолетом наголо, - сказал, улыбаясь, лейтенант. Будем теперь пускать тебя вперед.
- Шутник, - ответил, отвлекаясь на реплику,  Николай.
   Теперь его очередь. Он машинально вынул магазин, положил его перед дежурным рядом с ведомостью на столик. Пистолет на секунду задержался в руке. Пес случайно толкнул под колено. Раздался выстрел…   
     Блеснул яркий свет, Николай вздрогнул. В эту секунду память осветилась миллионом огней... «За ним в комнату вошла Алена… и он убрал пистолет. Стоп!  Так вот в чем дело – он машинально положил пистолет обратно в кобуру, не поставив на предохранитель.  Вот та недостающая деталь».
      Стало жутко и сразу потемнело в глазах.
      … Пуля, бешено вырвавшись из ствола, ударилась в зеленоватую стену коридора  и, оставив там крупный скол, метнув в воздух пыль штукатурки, отскочила и, пролетев не более метра, попала в глаз стоящей на ее пути Алены. Девушка повалилась замертво на пол.
     Услышав выстрел, заметив падение, все на секунду замерли. Наряду с тревогой, в глазах каждого застыло дикое удивление, непонимание происходящего. Тотчас же все бросились к девушке поднимать ее, пытаться  что-то спрашивать…  но безнадежно. Кровь растекалась вокруг ее головы.
      Все были поражены как никогда, присели полукольцом вокруг лежащей на боку девушки, голова ее была запркинута. Никто еще не успел осознать случившееся, никто не хотел верить собственным глазам, это уже потом станут разбирать в подробностях произошедшее, определять  направление выстрела, а тогда еще никто даже не успел поднять глаза, посмотреть в сторону Николая, -  как он на глазах у дежурного зарядил пистолет, твердой рукой  приложил ствол к своему виску и, не отрывая взгляда от залитого кровью пола, спустил курок. 
      

***
 Рассказ основан на реальных событиях. Из цикла рассказов "Пусковой механизм".
 2010