Цикл Нежный возраст

/////Грезы (Посвящаю Фредерику Шопену)

Серые сумерки кроются в ночь,
Каплет осень капризным дождем.
Серых будней уже не сочтешь
У реальности с серым лицом.

Вы,озябнув, накинули темную шаль,
Прекратили играть,улыбнувшись,
И стоит,ожидая, открытый рояль,
Опечаленный или уснувший.

Ваши пальцы волшебны и призрачно тонки,
В Вашем взгляде усталость и тихая грусть.
Звуки стынут во мраке,глухи и негромки,
Вместе с ними и грезы сиешат ускользнуть.

И на дрожащих клавишах еще осталась скорбь
Смертельно исстрадавшегося сердца.
А за окном лишь равнодушный дождь,
Лишь осень серая,темна и беспросветна.

И не зовите в мир летучих грез-
-неясных и трепещущих, как волны,
Ведь этот мир, как свет от дальних звезд,
Всегда недосягаем и безмолвен.


//////Прелюдия Шопена е-moll

Падают тихо осенние листья
Янтарем и рубином земли.
Рдеют кроваво-рябиновы кисти.
Ветер ревет у мели.

Там, на скале,где прозрачная дымка,
Замок угрюмый стоит-
-Он одинок,никого там не видно.
Только лишь черный гранит.

Осенью, правда, печальные звуки
В замок неслышно пройдут,
Будто играют дрожащие руки,
Робко берясь за струну.

Кликает где-то чайка угрюмо.
Зыбь грациозно бродит по морю.
Листья ложатся червонною грудой.
Брызнули нимфы на скалы водою.

Рассыплются прахом вечные грезы
И замков волшебный канон,
И звуков алмазные слезы,
-каплет дождем ми-минор.

//////Бессмертие (на картину Kane Bacha)

Она стоит пред вечностью застывшей
С следами слез на худеньких щеках.
Над мраморной плитой и перед силой высшей
Она любимого целует во уста.

Что он теперь? Лишь отблеск дней минувших,
Лишь оттиск бронзовый с недвижностью в лице-
-Бессмертие!К его устам уснувшим
Она прильнула с скорбью на челе.

В его очах застывшая могила,
В ее- упрек и скорбь, и страшная мольба.
Его уста навеки смерть закрыла,
Ее- любви бессмертная мечта.

Прижавшись нежною рукой к холодным плитам,
Она с бессмертием застыла на челе.
А он, любовью страстною согретый,
Чуть ожил на мгновенье, не навек...

//////Россия

Я выйду в поле далеко
И посмотрю в глаза России:
В них нив жемчужное шитье
И слез- потоки разливные.

Войду я в храм, где так светло,
Где бьется сердце всей России:
Глубинный звон колоколов
И песнопения святые.

Взойду на холм, и через века
Увижу прошлое России.
Борьбу за Веру и Царя
С иноплеменниками злыми.

И в площадной тревоге я
Вдруг крикну громко "Где Россия?!"
И обернутся на меня
Глаза и головы чужие.

Я выйду в поле далеко
И упаду на грудь России.
Над мною кружит воронье,
Чтоб заклевать твои святыни.

Терпи, о Русь, настанет срок....

///// Скрипач или жизнь артиста (11-ый этюд Шопена, ор,10)

Я играю...но не так как раньше,
Я в каком-то сладостном чаду.
Мой смычок, как окаянный пляшет,
Разрывая нежную струну!

Столько лет пришлось носить мне маску
И кривляться подленько, как шут,
И сжимать в отчаяньи зубы,
И молчать, когда в тебя плюют.

А теперь...теперь не так как раньше,
Словно в лихорадочном бреду,
Мой смычок в безумье темном пляшет,
Рвет в отчаяньи тонкую струну.

Я лицо свое разбил о камни:
Маску сняв, играя, на ходу.
Я могу...могу играть иначе
И трепать суровую струну!

Я один...на сцене в этом зале:
Испугавшись, люди вышли прочь
Струны рву я в бешеном азарте,
Обливая потом мой смычок!

////// Моцарту  ( на Adagio из 23 концерта в исполнении Г. Анды)

Это было зимой-в хладный, пасмурный день,
Увозили твой труп на телеге.
Это было зимой- и убийцы лишь тень
Завершила твой путь в скором беге.

С собой в мир ты принес дивный свет и тепло,
Ты, как солнечный луч, пробежал и исчез...
Ты вошел в этот мир, где так было темно,
Где свечой вспыхнул вдруг твой искрящийся смех.

Ты играл-из под пальцев твоих,
Как узоры чудес, звуки песен рождались,
Ты играл-и каменьев букет дорогих,
Как роса, из мелодий небесных ссыпались!

Это было зимой... Еще громче звучал
Скорбью созданный Requem мрачный,
Это было зимой: бросил яд в твой стакан
Бессталанный Сальери, завистник удачный!

О маэстро! В веках ты остался поныне
Гениальною жертвой масонской игры,
Пред Lacrim'ой твоей, как пред высшей святыней
Преклоняют потомки колени свои!

/////Мой призрак

Мне тяжело...Глубокая тоска
На грудь мою угрюмо давит.
Мне тяжело...Холодная слеза
С щеки размеренно стекает.

Мой призрак, бедный, с бледным ртом
Присядь неслышно у рояля,
И ввергни мысль мою в старинный сон,
В свой мир небесный увлекая.

Пусть...застывший в покое рояль
Вдруг вздрогнет от тяжкой дремоты,
И призрачный вальс унесет меня вдаль,
Назад, сквозь столетья и годы.

Но нет никого, и угрюмо тоска
Все также на сердце мне давит.
Молчит мой рояль, догорает свеча,
Мой призрак на нем не играет...
-------------------------------
Но...если вдруг сон мой неслышно придет
Усталые веки мне смежив,
Он хрупкие грезы с собой принесет,
Мазурок напев грустно-нежных.

Мой призрак бесшумно ко мне подойдет
С букетом фиалок с Мон-Мартра.
И нет больше страха, борьбы и угроз,
Лишь звуки печальны и мягки.

И тут я узнаю, и руку возьму
Того, кто пришел так внезапно.
Прозрачный ноктюрн растворит всю тоску,
И станет мне больно и сладко...

Недвижны разводы луны на полу,
Секунды бегут равнодушно,
То был только сон, уходящий во тьму,
С улыбкой ко мне заглянувший.