80-летие Константина Ивановича Шадровцева

23 июля 2010 г. исполнилось бы 80 лет моему дедушке – Константину Ивановичу Шадровцеву. Это был один из самых замечательных людей и учителей в моей жизни, ведь первое слово, которое я выговорил, было “деда”, и посвящалось оно ему.
Его жизнь была полна испытаний и подвигов. Родился он пятым в семье Ивана Ивановича Шадровцева в деревне Ступолохта Кадуйского района Вологодской области. Мать его – прабабушка Таня (Татьяна Матвеевна), родила в поле, когда был сенокос. И, возможно, поэтому поле дало ему первый по-настоящему трудовой опыт: когда началась война он работал в тылу и перепахивал землю. А маму его "тройка" НКВД забрала в тюрьму в 1937 г. на два года (в 1939 г. уже отменили суд "тройки" - начальника Управления НКВД, начальника Управления милиции и областного прокурора, а проводился гражданский суд) за то, что она ходила в Евангелистскую церковь (считалось, что там проводится антисоветская агитация), после чего до 1941 г. дедушку вместе с его братом Николаем увезли в детдом для "детей врагов народа".
C 1943 по 1950 гг. работал в колхозе "Знамя коммунизма". После чего ему было присвоено звание "Ветеран труда".
После войны он служил в армии – в Финляндии на полуострове Порккала-Удд с сентября 1950 по январь 1954 гг. Там готовили специальные погранотряды для того, чтобы ловить оставшихся фашистских партизан. Константин Иванович затем отлавливал этих шпионов на границе с Эстонией. Во время службы он также учился в Сестрорецке в школе радистов. За "отличные показатели в боевой и политической учёбе и безупречную службу в рядах пограничных войск МВД СССР" 22.01.1954 г. был награждён похвальным листом от командира войсковой части 2209 полковника Подготского. Вот как вспоминал свою службу Константин Иванович:
"В 1950 г. я был призван Кадуйским райвоенкоматом Вологодской области в Советскую Армию в Погранвойска. Сразу после пересыльного направили служить в Финляндию на полуостров Порккала-Удд, тогда там была наша военная база.
После прохождения курса молодого солдата меня направили в Ленинград в спецшколу МГБ в/ч 2208. Эта школа и в/ч 2209 были резервом охраны государственной границы Прибалтики, погранотряд “Раквере”. В те послевоенные годы ещё много оставалось в Латвии и Эстонии врагов, которые всячески старались подорвать единство и веру народа в своих молодых республиках. Но эти враги знали, что им всё равно скоро придёт конец. Поэтому различного рода банды (были там латыши, эстонцы и другие) старались приблизиться к районам границы. Они искали там удобные места, чтобы при случае перейти на другую сторону.
Самым удобным местом по побережью Прибалтики для перехода границы являлся Финский залив. Он в суровые зимы почти полностью замерзал. Можно свободно переходить на лыжах и там пешком в Финляндию. В осеннее и летнее время – на лодках. Вот на это банды и рассчитывали. Они располагались в лесных массивах вблизи границы, по хуторам, по побережью Финского залива.
Для того чтобы ослабить бдительность и чёткую службу на границе, банды поджигали хутора, стреляли с чердаков в мирных жителей, особенно в руководителей ЭССР.
При появлении или обнаружении банд нас курсантов в срочном порядке направляли на усиленную охрану границы, в основном, в оцепление, где поджигались хутора, лесные массивы".
После службы Константин Иванович решил покорять Небо. Он поступил в Высшее Авиационное Училище в Ленинграде. Во время учения он заодно работал в авиапорту радиооператором 1954-1957 гг. Выучился на бортрадиста, кем и работал с 1957 г. Во время учёбы повстречался с бабушкой – Людмилой Михайловной, которая помогала ему в учёбе, чтобы он закончил заодно заочно школу, ведь во время войны он закончил всего 4 класса. Вместе с ней они отправились на Север – в Магадан, где он проработал лётчиком с 1958 по 1974 гг. (летал на Ил-14, а после окончания Ульяновской школы высшей лётной подготовки в 1967 г. - на Ан-12).
Там родились моя мама Ольга и моя тётя Нина. За безаварийный налёт 10000 часов дедушке было присвоено звание майора гражданской авиации. Хотя происшествий было множество. И не раз смелость, сообразительность и мужество Константина Ивановича спасало пассажиров. То двигатель откажет, то нет видимости, то командир отдаст неверный приказ, и почти доходило до драки. Однажды новый неопытный командир экипажа транспортного перед посадкой слишком снизился, и тогда самолёт даже перевернулся, но, Слава Богу, не попал на высоковольтную линию, а то бы взорвался. После этого случая у дедушки остался большой шрам на груди.
Несколько раз Константин Иванович запрещал вылетать при плохих погодных условиях – а другие вылетали и разбивались. Так что на счету дедушки множество спасённых жизней.
После Магадана вместе с семьёй он переехал в Воронеж, где они прожили шесть лет, а затем в 1980 г. – в Подмосковье, в Луховицы. Здесь, спустя 4 года, родился и я.

9.04.2007 г. на 77 г. жизни дедушка умер от рака желудка. Вечная и Светлая память!

Вкратце сложно описать всю жизнь и историю Константина Ивановича и рода Шадровцевых. У  меня есть материалы, которые планирую оцифровать и опубликовать впоследствии.
Пока что есть только воспоминания брата Константина – Николая – единственного ещё живого из той “пятёрки” Шадровцевых.

МНОГОСТРАДАЛЬНЫЙ РОД ШАДРОВЦЕВЫХ

      Прадед Н. Шадровцева, по его воспоминаниям, и его четверо детей во времена крепостного права были проданы барином в низовье Волги. Когда дали волю, вернулись обратно. Сын, Иван Григорьевич, подрос, стал работать. Семья обзавелась маслобойкой. Впоследствии этот небольшой завод перешел сыновьям Ивана Григорьевича. Их было трое: Павел, Иван, Степан. Павел погиб в годы первой мировой войны где-то в Карпатах. Отец Николая Иван служил с 1912 по 1920 год, Степан – с 1914 года до победы революции.
      Отец Н. Шадровцева был первым председателем колхоза в деревне. Он сдал в колхоз корову, двух нетелей, лошадь, всю сбрую, тарантас, расписные сани, гумно, несколько сеновалов.
      Братья Шадровцевы были деловыми людьми, за что и поплатились. В 1937 году один добрый человек П. С. Смирнов предупредил отца Николая:
      – Уезжай, Иван, а то тебя заберут.
      Подался Иван в Ленинград на стройку. Да от всех переживаний получил инфаркт и умер в марте 1938 года.
      Степана Ивановича взяли в ноябре 1937 года. Он работал в лесопункте Марыгино, считался стахановцем. Расстреляли.
      Мать одна растила пятерых детей. Старшие учились, Приезжали из Ленинграда на каникулы и работали в колхозе. В один сенокос до 400 трудодней зарабатывали. Нищета замучила мать, едва она руки на себя не наложила.
      Что помогло ей выстоять? Сын утверждает: вера в Бога. По воскресеньям христиане-евангелисты собирались. Мать иногда брала его на собрания. Он слышал, как они молились:
      – Начальствующие люди не ведают, что творят. Пошли, Господь, им смирения, прости их, грешных.
      Христиане помогали бедным, как могли.
      Потом и верующих забрали. Арестовали Е. Белова, В. Виноградова, Е. Абрамову, М. Дождикову, А. Воробьеву, Т. Шадровцеву. Большинство погибло в лагерях.
      15 августа 1938 года подъехал к избе Шадровцевых «черный ворон». Вышли из него трое в милицейской форме. Спрашивают:
      – Где мать?
      – Косит клеверную семянку, – отвечают дети.
      – Быстро позовите.
      Мать от страха еле приплелась. Они опять с вопросом:
      – Где у вас оружие? Все в недоумении:
      – На охоту не ходим. Откуда быть оружию? Перевернули всю избу, ничего не нашли. Мать вся дрожит, слова сказать не может.
      Один из приезжих, высокий такой, прикрикнул на ребят:
      – Чего стоите?
      А они просто остолбенели от страха. Младший, Костя, ему семь лет было, подбежал к матери, схватил за руку и заплакал. Высокий оттолкнул малыша пинком и приказал из дому не выходить.
      До утра малыши проплакали. После их из родительского дома выгнали, дескать, несовершеннолетние, спалят избу по неосторожности, а заодно и всю деревню.
      Пришлось взять детей восьмидесятилетнему дедушке. Они с ним ходили в Кадуй хлопотать, чтобы определили в детдом. Пока шли, питались подаянием. Где покормят, где милостыню подадут. Целую неделю тли...
      В начале следующего года их все-таки пристроили.
      Попали в детдом как дети врагов народа. Это была настоящая колония. Приняли с презрением. Кормили плохо, били, каждый молокосос хотел показать свою власть над ними. А они, ребята деревенские, замкнутые, смирные, драться не умели.
      Николай учился неплохо, за это ему дали валенки и зимнее пальто. Но старшие парии все отобрали. Взамен дали летний костюм и дырявые валенки. Так и ходил в школу, за километр. Сколько раз обмораживался.
      Мучили голод и холод, заедали вши. Как только живы остались!
      В декабре 1941 года вернулись домой. Мать забрала. Она вышла из заключения, потому что в то время приговор выносила уже не тройка, а суд. Свидетели же на суд не пошли, видно, совесть заговорила...
      Как сложилась судьба у старшей сестры Николая Раисы и брата Павла? Они учились в Ленинграде в техникуме. По выходным сестра нанималась стирать белье, брат загружал вагоны. Из сельсовета пришло письмо, чтобы их исключили, как детей врагов народа. Но директор сжалился над ними, ведь они учились прилежно.
      В войну Рая работала в госпитале, пережила блокаду. Павел закончил офицерское училище, воевал под Москвой, Ленинградом, Сталинградом. Погиб в 1943 году.
      Николай работал в колхозе и в лесу. Призван был уже и конце войны. Костя стал летчиком, теперь в отставке.
      Род Шадровцевых себя не опозорил, много пользы принес стране. Таким крестьянам надо было при жизни памятник ставить, а не к расстрелу приговаривать.

(В. Аникин, “Кадуйские зори”, 1995 г.)

Годовщина

(памяти Константина Ивановича Шадровцева)

Три года, как простились мы с тобой,
Мой дедушка, мой брат, мой лучший друг.
А в сердце боль свежа, утраты боль –
Нет больше добрых слов и добрых рук.

Кто вспомнит о полётах окрылённо
В далёких и заснеженных краях,
Кто сочинит мне сказку про цыплёнка,
Кто в шахматы оставит в дураках?

Нет здесь тебя, мой искренний болельщик,
Ты с бабушкой теперь - живёте дружно.
А в памяти моей тебя не меньше,
Душой я за твою болею душу.

"Все будем там" - давно очерчен путь,
И открывает жизнь миров границы.
Но встретимся ли мы когда-нибудь
Как дедушка и внук, как в Луховицах?..

(А.А. Тернов)