Нет, Вера - апокалипсиса не будет. гл 5и6
Гиза.
- …Белая птица, с севера – обветренное и изборождённое морщинами лицо старика, разгладилось и прояснилось, – так говорил мой дед, а деду моего деда – пращур.
- Но почему вы так уверены в этом, дедушка? – репортёр ВВС незаметно переглянулась с оператором.
- А, ты посмотри дочка, сколько собралось народу, - старый араб усмехнулся и почесал своего спутника – верблюда, рядом с которым мирно разместился прайд львов.
- Сколько же этой легенде лет, дедушка?
- Легенда родилась раньше, чем в мир пришёл пророк Мухаммед и порок Иса – важно ответил старик. – Это произошло очень давно, когда боги построили эти пирамиды, очень давно дочка. – старик обнял внука, пытающегося заглянуть в глаза своему деду.
- Но ведь учёные говорят, что строили пирамиды фараоны?
- И вы в это верите – хмыкнул старик – пирамиды, если взглянуть на них сверху, в точности совпадают с тремя звёздами пояса Ориона и ещё три маленькие. Это я прочитал у Хэнкока. А созвездие Ориона, не что иное – созвездие Озириса, где первая звезда и соответственно пирамида, названа в честь богини Исиды. Неужели вы думаете, что фараону от нечего делать, захотелось сложить шесть миллионов тонн камня, обработанного по высочайшим технологиям для своей гробницы. Да, да… Полстолетия назад, я с отличием закончил Гарвард; свободно владею четырьмя языками. У меня более пятидесяти машин и мотоциклов, вертолёт и реактивный лайнер.
Репортёр расширенными глазами и восхищением смотрела на старика, одетого в простое белое платье, а старик продолжал свою речь уже на английском.
… - не обращайте внимания на мою одежду. Я привёл мой Род сюда в простых одеждах, дабы не выделяться среди других людей и выразить почтение белому жрецу. Для меня это великая честь поклониться белому жрецу… А вот когда японцы запустили специально изготовленного робота в одну из вентиляционных шахт в комнате царицы, то через несколько десятков метров, робот наткнулся на преграду.
- Я не знала об этом. И Что же?
- Дверца оказалась металлической. Робота оснастили сверлом и проделали отверстие, а затем ввели видеощупальце. За дверкой оказалась вторая дверка. Представитель Египта, присутствовавший при том запретил дальнейшие исследования и изъял образец стружки.
Ешё полчаса назад вы боялись львов, а теперь спокойно передаёте репортаж, не боясь за свою жизнь… А почти стопятьдесят тысяч паломников, не считая животных, разве это не доказательство моей правоты.
- Вы – шейх? – разволновалась репортёр.
- Так вот девушка, - продолжал старик, ловя на себя восхищённый взгляд съёмочной группы. – У нас говорят так: «всё боится времени, а время боится пирамид»!.. Только жрец сможет открыть тайную кулису под сфинксом. Некоторые из археологов утверждают, что от сфинкса, под землёй, к пирамидам ведут дороги, а может и лабиринт, за которым скрывается проход в святая-святых, и как раз за той самой дверцей, куда запретили проникнуть японцам. Поэтому американцы и предлагали 20млрд долларов за то, чтобы разобрать верх великой пирамиды.
- Деда!!! Деда – оборвал рассказ звонкий пронзительный крик мальчишки – внука шейха. Мальчик с волнением продолжал смотреть в бинокль.
- Белая птица, с севера! Я вижу её!
Оператор ВВС взял крупный план, а репортёр, позабыв про интервью, заглянула в бинокль.
- Это самолёт, - разочаровано сказала она.
- Вы молоды, а молодым свойственно ошибаться и не видеть очевидных вещей, девушка, - усмехнулся старик. На иссушённом пустыней лице появилась скупая слеза и улыбка.
- Если мой верблюд – обратился он ко всем, - которого я купил за восемьсот тысяч долларов, научиться летать, то я стану называть его птицей.
В Гизе вмиг стих гомон паломников и настала оглушающая тишина, нарушаемая лишь порывами марокканского сухого ветра и регулярными подземными толчками.
В двух сотнях от сфинкса птица выпустила когти и опустилась на раскалённый песок Сахары. Когда улёгся поднятый песок, у белой птицы появились две фигурки. Один из прибывших был в белой одежде. Оператор издала изумлённый возглас.
- Аллах велик! – старик сложил руки и опустился ненадолго на колени.
- Разрешите мне взглянуть – сказал он, приблизившись к монитору, - на белого жреца и великого воина.
- А почему воина? – репортёр подала знак оператору и камера нацелилась на старика.
- Только сильный духом воин может остановить катаклизм, Ему будет очень трудно, а наша задача – поддержать его присутствием и помочь.
- Помочь??? – голос репортёра задрожал. – Но как мы ему поможем?
- Поможем – строгое лицо шейха напряглось. – То, что он будет делать – всё равно, что выйти одному против стотысячной армии и одержать победу, даже если за то придётся отдать жизнь. Мы потому и пришли сюда, дочка… Нам нужно просить и молить Всевышнего, чтобы он снизошел к нашим молитвам и помог жрецу и нам. Молиться нужно всем жителям планеты и только тогда белый жрец может рассчитывать на успех в этой неравной схватке.
- Господи Иисусе! - воскликнула репортёр. – Инопланетяне!
И вправду – более полусотни аппаратом образовали круг над Гизой, а один из объектов опустился у сфинкса. Стоявшие в оцеплении солдаты взяли оружие наизготовку. У снайпера – рядом с кинооператорами заходили желваки на скулах. Дремавший до толе лев, преобразился. Он вышел вперёд линии оцепления и трубно зарычал, а потом гигантскими скачками понёсся к сфинксу.
- Без команды не стрелять! – пронёсся над Гизой, голос Роберта Киртона.
- Сенсация! – затараторила репортёр.
- Дура – без злобы сказал старик – инопланетяне хотят взять всё под контроль.
- Уже взяли – плюнул, ругнувшись кинооператор. – Быстрее! Арни, быстрее мою кинокамеру с механическим приводом. Будем снимать настоящее кино.
- А у нас отключилась вся техника – растерянный офицер тряс наушник и микрофон.
- А у меня всё в порядке и ничего не заклинит, – самодовольно заявил снайпер и взял на прицел первого выходящего из нло инопланетянина.
- Здесь что-то другое, Майк. Держи на прицеле, но не стреляй. Они бы давно расправились с ним, но здесь другое. Они хотят контролировать жреца – догадался офицер.
- Нам пора молиться, - старик покачал головой в сторону офицера. – Я не знаю сынок, что у них на уме, но один глупый выстрел и вся Гиза будет стёрта с лица Земли. – Старик опустился на колени рядом со своим Родом.
***
- Господа президенты – Костя заметил накатившую бледность и дрожащий голос Роберта Киртона.
- Господа президенты, - Роберт обрёл уверенность. – Я отдал приказ остаться здесь, а ровер, на котором мы должны были лететь, перестал подавать признаки жизни. Я, сейчас говорю то, что нельзя было говорить в открытом эфире. Они прослушивали нас и потому я не мог всего сказать.
- Роберт не тяни. Я – президент Соединённых Штатов.
- Мне нужно ваше добро на применение ядерного оружия по тем, кого мы называем инопланетянами. Прошу верить мне и не перебивать. В районе Гизы сосредоточилось более сотни нлошек, а затем они блокировали всю Гизу. Нет связи.
- Ты хочешь сказать, Роберт, - откликнулся Александр – президент России, - что мы обязаны поверить бреду о белом жреце!? Ты представляешь последствия применения оружия?
- У нас очень мало времени – Роберт уже кричал. – По последним данным в Гизе собралось более двух миллионов людей. Это уже не шаманство. Перед тем, как пропала связь, у сфинкса приземлился «их» объект. Степан не мог всего предположить, но я сейчас знаю одно… - с Руберта ручьями катил пот. – Готовность – «ноль», цель – стратосфера и тропосфера. Палить по их объектам, всё равно что из пушки по воробьям. Ядерные заряды дезориентируют объёкты инопланетян и выведут из строя всё их управление. Мы одним махом прикончим эту сволочь.
- Роберт, ты уверен? – это был президент США.
- Да! – кричал Роберт. - Уверен, чёрт возьми! Им, по всей видимости нужен Степан. Да, да – Степан! Они подчинят его сознание и начнут вытворять с геологическими плитами такое, что все мы – человечество – станем глиной и хламом.
Президент России: - Мак, я отдаю приказ.
Президент СЩА: - Саша, опять ваше русское авось… Я поддержу тебя… Роберт, - я даю добро на применение силы. Укажи время.
- Фуг – Роберт смахнул, градом льющийся пот.
- Человек, ты слышишь меня?
Роберт вздрогнул от металлического, без интонаций, чужого голоса.
- Кто ты?
- Я – правитель тех, кого вы называете инопланетянами. Отзовите свой приказ о начале планетарной войны, и мы снимем блокаду Гизы.
- Сними экраны и помехи, козёл – немедленно!.. И, дайте мне немедленно Гизу – разволновался Роберт.
Когда ожили экраны и началась трансляция, Роберт расслабился и улыбнулся. Он подошел к Косте, не сдерживая скупых слёз, и обнял сына Степана.
– Твой отец в одиночку переиграл две цивилизации… Первый акт пьесы – за нами… Угости меня сигаретой, пожалуйста.
Пальцы у Роберта дрожали, как и не хотевшая прикуриваться сигарета.
- Я вообще-то не курю, Костя, - разоткровенничался взволнованный чрезвычайный комиссар ООН.
- Я не верю в бога и уж тем более в эту чушь, которую пишут фантасты и мистики, но… сегодняшняя реальность опрокинула всю фантастику, став не только реальностью, а сверхреальностью нашей жизни, где каждая человеческая жизнь ничего не стоит, потому как – бесценна; где очень тяжело принимать решения… очень тяжело сынок… Я ведь – блефовал в отношении применения ядерного оружия к этим гнидам, поставив на карту существование человечества… всего лишь, потому, что видел боль в глазах Степана и его правоту.
В знойном мареве пустыни, с рюкзачком на левом плече, к сфинксу, торопливо шёл жрец в белых одеждах.
***
На левой лапе сфинкса, за которой врезаны ступени в подземное помещение под сердцем получеловека, полульва – вход в глухое, без всяких признаков жизни помещение, сложенное гранитными плитами стен и потолка и базальтовый пол, как чёрное стекло. Здесь прохлада, в отличии от давящего зноя пустыни и обжигающего ветра. Сюда уже десятилетие не пускают туристов, под поводом реставрационных работ, но что здесь можно реставрировать?
Коротышка в очередной раз разругался с тем ангелом, у которого нет имени. Он безучастно наблюдал за паломниками, когда раздался уверенный голос Молчуна.
- Белая птица приближается, как ты и говорил.
- Сегодня путник даст мне имя – оживился Безымянный.
- Конечно, даст… от дохлого осла уши – хмыкнул Коротышка, оживляясь. – Ого! А эти - лупастые, какого хрена припёрлись?
В десятке метров от ангелов, беззвучно опустился аппарат. Беззвучно отворилась створа и оттуда вышли трое пигмеев-землян. Они неторопливо подошли к ангелам и стали в ряд, загородив вход. Немигающие глаза смотрели туда, где только что посадил свой самолёт полковник Сергеев.
- Я разорву этих тварей – буднично сообщил своё видение ситуации Безымянный. – Я разорву их, если они помешают путнику дать мне имя.
- Красавец – хмыкнул Коротышка, – не забывай, что мы – ангелы, а не люди и нам непозволительно вмешиваться в дела людей!
- Заткнитесь, - прервал их Молчун и добавил: - Смотрящий приказал соблюсти Завет.
- Чтоо! – подпрыгнули Коротыщка и Безымянный.
- Тихо дураки, Смотрящий велел соблюсти Завет и нарушить молчание ангелов. Он сказал, что за ЭТО мы будем отблагодарены и через несколько лет нам предоставят возможность надеть человеческое тело во времени, которое выберет каждый из нас.
-Молчун, ты вводишь нас в заблуждение – заёрзал Коротышка. – Такой прерогативы не существует и у высшей иерархии ангелов и у самого Смотрящего. А если у путника не получится?
- На сей счёт инструкций не имеется.
***
Степан незаметно расстегнул карман рюкзачка и подбросил ношу. От рывка нож вывалился и упал в песок. Степан коротко выругался и наклонился, чтобы подобрать нож. Время шло, а он так и не принял никакого решения в данной ситуации.
Там, у самолёта, они договорились с Сергеем об условном знаке – на всяк про всяк. Он спросил у Сергея, имеется ли у того оружие. Сергей ответил, что есть пистолет, но на таком расстоянии он не может гарантировать успеха, а потом безмолвно кивнул на две ракета под крыльями.
- Я стеру их в прах вместе со сфинксом – предложил он.
- Нет, Серёга – покачал головой Степан.
- Во первых: они накрыли всю электронику мощным полем. Ракета не пойдёт на цель, а если поверить в невероятное – взрывом завалит проход… А пистолет действительно не поможет.
Вот тогда они и договорились об условном сигнале.
Сейчас Степану нужна была помощь. Он всё понял, зачем эти пигмеи поджидают его и клял себя за самонадеянность и горячку, когда все это было ясно как божий день, с того момента, как их объекты выстроились в коридор.
Степан почувствовал, как только начал идти, что его «ведут» и пытаются прошупать.
Нечто чужое и гаденькое пыталось проникнуть в мозг и подчинить волю. Степан пытался ни о чём не думать, чтобы не выдать истинных намерений, наоборот, он принял игру лупастых пигмеев, понимая простую и нетривиальную вещь – основное впереди… Когда он окажется рядом с ними, они сломят его сопротивление и перейдут к контролю. Это ясно как божий день… Грозный лев, только что рыкавший на Гизу, лежал у их ног, как смирный котёнок и казалось, спал.
Полковник Сергеев сказал, что найдёт выход. Степан не стал медлить и, простившись, направился к сфинксу. Время не ждало – частота подземных толчков росла и увеличивалась амплитуда колебаний.
Из всех вариантов остался один – двоих он успеет положить, но вот третий?., а если в их летательном аппарате пополнение. Как бы то ни было – план принят, а там что будет. Плохо, что нет связи с Робертом, а она нужна край.
Десять шагов… восемь… пять… всё. Решение пришло само, как это бывало и раньше.
- Прочь с дороги – спокойно сказал Степан, – прочь, - и разжал опущенную ладонь с двумя открытыми пальцами в форме «виктории». Сергей должен догадаться… Пришло спокойствие и безразличие. Сердце успокоилось.
- Мы хотим помочь тебе, путник – прозвучало в мозгу.
- Поэтому вы – добрые цивилизованные дяди ковырялись в моём мозгу? – язвительно спросил Степан. – Что вы потеряли в моей голове?
- Мы только проверили и убедились, - зазвучал ответ после паузы, - что коэффициент работы вашего мозга очень высок. Вы успокоились, а это значит у вас – Степан, сильная воля. Мы хотим помочь тебе быстрее добраться до исходной точки.
- Каким образом? – Степан уже считал секунды.
- Мы срежем верхушку пирамиды и переместим тебя в священное место, где ты осуществишь перезагрузку программы «Земля-Солнце». Таким образом, мы поможем сохранить десятки, а может и сотни миллионов жизней твоих соотечественников.
- Я согласен, - Степан понял, что пришла пора действовать. Лишь бы не подвёл Сергей.
- Господин шейх – офицер охраны склонился у молящегося старика.
- Я прошу прощения у Аллаха, что прервал вашу молитву, но это очень срочно и неотложно… Вы знаете русский язык?
- Знаю.
- Там, у белой птицы, что привезла жреца, русский полковник вскрыл вену и написал кровью неизвестные нам слова.
- Прости меня, Аллах – старик поднялся и взял у офицера бинокль.
- Пожалуйста, шейх…
- Странно – старик побледнел.
- Пожалуйста…
- Он написал: «Огонь на поражении и… цифра два» - удивился шейх. Офицер еще не принял решение, как прозвучали два выстрела.
- Майк!
- Господин офицер, цели поражены разрывными пулями. Держу под прицелом створу летательного аппарата.
- Господи Иисусе! Что ты натворил?!
- Воин должен помогать воину, господин капитан, иначе оба погибнут. – Вслед словам снайпер снова спустил курок. Раздался третий выстрел. Фигурка, появившаяся у створы, сложилась пополам и рухнула и в этот момент включилась связь. Это был голос Роберта Киртона. Сначала он умолк на полуслове. Офицер, бледнея, пытался оправдаться в самовольстве.
- Всё в порядке – сориентировался Роберт. - Сержант, от своего имени, благодарю за службу… Степан отзовись.
Лицо снайпера расцвело.
- Я этого ждал всю жизнь, господин комиссар. То, что они вытворяли с нашими женщинами всегда сходило с рук. Всё, хватит с нас!
- Офицер со страхом, смешанным с любопытством посмотрел в небо Гизы.
Всё произошло почти мгновенно, во всяком случае, так показалось Степану. Удар в голову оторвал того, что стоял напротив, от почвы. Чужак совершил сальто-мортале и плюхнулся в песок, а правая нога уже коснулась того, кто справа. В мозг ударил болевой шок, но Степан не остановился. Одновременно с ударом ноги у чужака вздулась грудь и превратилась в кашу. Третьего ожидала такая же участь, а потом пришёл звук двух выстрелов. Степан мысленно поблагодарил Сергея и того, кто уложил двоих в считанные мгновения.
- Сохрани мне жизнь – это был тот, которого ударил Степан. Чужак зашевелился и попытался подняться. Степан с опаской взглянул в небо, ожидая прибытия новых гостей или ответной реакции. Объекты зависли, будто раздумывали, как реагировать.
- Сохрани мне жизнь?.. - снова услышал он просьбу.
Снова раздался выстрел. Боковым зрением Степан заметил падающего у створы планетолёта, бедолагу. Планетолёт тотчас бесшумно взмыл, а Степан обернулся и одобрительно помахал Сергею, заметил и снайпера, приветственно размахивающего винтовкой.
Степан сжал ладонь в кулак и оттопырил большой палец.
- Меня- то хоть не прими за цель, - развеселился он.
Поднял рюкзачок и только сейчас заметил троицу ангелов, на левой лапе Сфинкса. Коротышка смешно корчил рожицу, а Молчун грозил кулаком Безымянному.
- А вы чего сюда припёрлись, отвечайте?
Ответ Безымянного не заставил долго ждать. Его просьба прозвучала одновременно с вопросом Роберта.
Глава 6.
Межвременье.
Справа – полупрозрачная стена молочно-матового оттенка. За ней угадываются нескончаемый поток нечётких, расплывающихся в тумане призрачных теней человеческих фигур, бредущих непрестанным, непрекращающимся теченьем реки, согбенных и равнодушных ко всему и вся; всех полов и возрастов, направляющихся непонятно куда. Иногда, некоторые из потока оборачиваются в сторону Димки и бесцельно и потухшими глазами равнодушия и обречённости, безо всякой осмысленности и живого огня в глазах, смотрят.
Димка кричит им в ответ, размахивает руками, бьёт с ожесточением в стену, но никакого эффекта и результата. Стена забвения крепче бетона и стали замораживает и звуки и безразлична и глуха.
Он их видит, словно надел очки-хамелеоны, а они по ту сторону жизни - устало, слепо и безразлично бредут нескончаемой чередой в известное им никуда и смотрят в пустое место – непроницаемую стену, за которой он - Димка. Иногда от общего потока людей-теней отделяются единицы. Они приближаются вплотную к стене, вынимают из карманов ключи от квартир, монеты, зажигалки и спички и пытаются что-то нацарапать на стене, по всей видимости, оставить автограф или передать письмо-послание близким, тем кто пройдёт здесь после них…
Так делали в сталинских лагерях зека, без права на переписку. Потом, на ж-д станциях по пути следования поездов в СССР, приходили матери с детьми встречали товарняки и Читали лес.
Читали Лес, вглядываясь в каждую платформу, в каждый спил ствола. Гружённых доверху платформ, в надежде весточки, где на спилах, углём и кровью оставляли свои имена их близкие из далёкой Сибири… иногда находили и плачущая мать прижимала дитя и шептала. Чтобы никто не услышал: «твой отец жив»…
Попытки оставить весточку на этой стене безрезультатны - ничего не получается. Стена забвения крепче и твёрже всего на свете - молчалива и глуха к редким попыткам обречённо бредущих и, тверже алмаза и всего, что есть на свете. За серыми унылыми тенями невозможно различить ничего… Бесконечный поток бредущих в неизвестность, в никуда мира, если ту сторону можно назвать миром.
Слева от Димки – тёмная, чернее чёрной ночи, как смоль, стена без намёка на светлое пятнышко и просвет, словно кто-то невидимый включил ночь без фонариков звёзд, луны, и малейших проблесков света и расчертил невероятно бесконечную плоскость черноты в своеобразный молчаливо-мрачный «черный квадрат» Малевича.
Стены параллельны и уходят от Димки в перспективу всех четырех направлений неясно чего в бесконечность и смыкаются в горизонте, если это можно назвать горизонтом, в окружённую со всех сторон окружность границы – черно-матового круга, как железнодорожные рельсы
Опоры под ногами нет. Нет и верха и сторон. Можно летать, прыгать, не имея точки опоры, проделывать кульбиты, кричать, хотя крик почему-то тонет и не слышен в окружающей зловещей пустоте, а самое паскудное – не с кем обмолвиться словом.
Димка замурован в безразмерной камере вечности, в одиночке, где ни души и, ничего не происходит. Пустота. Тишина, давящая на уши; бесполезно кричать и звать; звук, застряющий в лёгких и непостижимая лёгкость в сильном, как кажется Димке - послушном теле и – давящий, сковываемый тисками, неуёмный, предательский страх без холодка в спине.
- Где, я?
Ответом – молчание.
- Замуровали суки! – хочется крикнуть, но… воздуха здесь тоже нет. Здесь вообще ничего нет, кроме тягучей как кисель и гадкой тишины единообразия; снующих за матовой стеной тысяч, а может миллионов молчаливых теней и неопределённости.
- Да где же я, Господи? Что это за сон такой?
Ответ теряется в глубинах его «я». Димка, в который, наверное - тысячный раз перебирает в памяти картины последнего дня и не только последнего… Память обрывается на белом флаге с красным крестом эвакопункте и плаче его детей. Как там двойняшки, которым он так и не донёс конфеты,.. как жена?.. Вопросы без ответов. Логика бессильна.
Сколько прошло времени с того момента он тоже не может определить. Ощущение таково, что его замуровали сюда миллионы лет назад неизвестные силы, замуровали в сверхпрочный мешок, из которого нет выхода… Вспоминаются слова о безрезультатности поиска чёрной кошке в чёрной комнате. А чёрная кошка – он сам. А можт кто да придёт – сквозит надежда – самая последняя сука жизни, - когда ничего больше не существует и нет больше ни веры ни любви, ни цели в жизни.
«Цель в жизни» - ловит себя на этой мысли Димка. Цель – есть!
«Сколько же прошло времени»?
Вопросы без ответов, но странно - не хочется есть и совсем нет чувства жажды.
Димка вспомнил всю свою жизнь и разложил её по полочкам на мельчайшие эпизоды и возможные тогда варианты разрешения… Но и это надоело. Странно, он всё помнит от самого момента рождения до трепыхающегося белого флага с красным крестом. Странно, но ведь он никогда не задумывался о прошлом, живя настоящим и, уж никогда не отличался такой феноменальной памятью.
…Вот он с букетом цветов – первоклассник,.. а вот, спустя шестнадцать лет у роддома. С окна третьего этажа машет радостная жена и бросает записку. В ней: «у нас двойняшки». Сердце стучит от переполняющей радости и безмерного счастья.
Воспоминания… Было ли это на самом деле, или это плод фантазии, а сам мир выдумка какого-то чудака.
Неожиданно для себя он вспоминает фразу у кафе «хвилинка», когда он крикнул, что перевернёт мир, но принесёт детям конфеты.
А самая щемящая мысль: «что с детьми и женой». Неужели мир перестал существовать и рассказы о апокалипсисе – правда? А может это дурной сон?.. Хочется проснуться, но не получается. Ни щипки, ни попытка закрыть и открыть глаза, чтобы вернуться в привычный мио не приносят успеха. Об плохом не хочется думать и он гонит прочь эту мысль и окунается в безмятежные и голубые в чистоте озёра детства, но и это ненадолго.
Чтобы выбросить из головы тревожные мысли, Димка совершает кульбиты, летает, вертясь во все стороны, – поднимаясь и опускаясь как в детских снах, где не существует сила тяжести.
Поначалу, глядя на линию стыков «стен», думал, что сможет достигнуть «горизонта», но сколько бы не летел и с какой скорость и не пытался достичь желанного - горизонт на месте.
- Попал ты парень, - неожиданно возникает в мозгу незнакомый Димке голос.
- Куда п-попал, - оборачивается в поисках говорящего Димка и застывает. Перед лицом зависший светящийся шар лиловатого оттенка, размером с футбольный мяч. От шара во все пространство Димкиной тюрьмы испускаются лучи-ниточки. Завороженный зрелищем, Димка ещё не верит, что одиночеству пришёл конец.
- Жди своей очереди, парень. – Димка начинает въезжать, что звук голоса исходит от зависшего шара, потому как во время, когда звучит голос, нити-лучи колеблются и вибрируют.
- Скажи мне шар, где я и что происходит? – заискивает, смелея, Димка.
- А ты разве не понял? - ответ, сопровождаемый коротким ядовитым смешком. – А вопросы здесь задаю я.
- И-извини, - заикается Димка. – И всё же… Я… в… где?
- В …, - вибрируют лучи. - Пограничная зона миров безвременья, - проясняет ситуацию, мигая, шар.
- Я умер? – Димка застывает от страха правды.
- Всё уже произошло. Твое тело сейчас находиться в морге – снова короткий смешок, но без злорадства. – Ты ведь хотел перевернуть мир, а перевернулся сам.
- А,.. моя семья?
- Ожидай суда парень и жди очереди. Много задаёшь вопросов.
«А моя семья», - хочется снова спросить, но Димка сдерживается. Вместо этого он задаёт вопрос, от которого шар начинает мигать и темнеть. Риторический вопрос.
- А судьи, кто? – и неожиданно для себя взрывается гневом: - да пошли вы все в … Судьи нашлись! На Земле хватает негодяев и сук разного калибра, так ещё и тут - судьи! – кричит Димка во всю злость. – Не тех судите! И кто вообще ты, а?
- Смотрящий… Дурак ты, Димка. Когда я появлюсь в следующий раз, будь готов встретить Суд.
- Сковородки и сера и черти? Да плевать я хотел на…
- Твои плевки ничтожны, как и ты сам – откровенно хохочет, пульсируя цветомузыкой шар.
- А дети в чём виноваты, козёл? – взрывается Димка от негодования. Ответа нет. Шар исчезает так же внезапно, как и появился. Справа продолжают двигаться в никуда понурые тени. Иногда среди них и дети. Димка призадумался и закрыл глаза. Сразу как-то стало легче, хотя и нагрубил шару. Зато выговорился и получил, хоть какую, но информацию, неопределённость отступила, а в голове внезапно вспыхнула потрясающая в своей простоте мысль и заняла всё естество Димки без остатка.
- ПОГОДИ! ВСЕГО МГНОВЕНЬЕ. Я СОГЛАСЕН НА СКОВОРОДКИ И СЕРУ!!! – закричал он, вложив в крик готовность к сотрудничеству и всему, что может ожидать – даже самого-самого поганого и дрянного, лишь бы удержать незнакомого собеседника и выудить необходимую толику информации.
- Пожалуйста, погоди мгновение! – теперь он взмолился, прося, превращаясь в ничтожного слизняка и даже - встал на колени.
- Ты заговорил как некогда Фауст – звучит долгожданный голос. - Меня ждут дела, Димка.
- Скажи, пожалуйста, молю, ну что тебе стоит – разволновался Димка, - Здесь ведь нет времени и значит – материальная составляющая мира отсутствует. Я ведь прав! Это не вопрос, а утверждение и догадка…
- Прав, но всё равно это закамуфлированный под утверждение вопрос – хмыкает в мозгу. Шара не видно, но слышно: - Готовься к сковородкам и сере и скрежету зубов.
- Всегда готов! – восторгается Димка, задаром заполучив ответ. Спасибо - смотрящий!
Шар, блеснув напоследок лучами, исчезает.
Димка отстранился от стен от невесомости и безвременья и крепко задумался.
- Вот и хорошо – зашептал он. - Значит то, что я вижу – иллюзия пережитого и накопленного багажа за мою недолгую жизнь, а это значит, что … и к тому же отсутствие времени… Эврика! – кричит он Архимедом и проделывает невероятные кульбиты, коим позавидовал бы любой гимнаст и циркач.
Димка усмехнулся своим мыслям. Он уже принял решение и больше не отвлекался и не летал и не копался в картинках прожитой жизни материального мира и сентиментальным воспоминаниям. Мысль поглотила целиком о завладела всем естеством, подчинив всю глубину сознания. Глаза закрыты и полная сосредоточенность.
…«Ведь если здесь нет Времени, то, у Него-то этого Времени – размышлял он - Вагоны, Составы, - Вселенные Времени!!!
***
- Ты готов к сковородкам? – хмыкнул смешком знакомый голос.
- Готов, ещё и как готов – без страха, заторопился в ответ Димка, решая последние уравнения и приводя в стройный математический порядок ПРОГРАММУ.
– Можешь отправлять меня куда угодно. Я – готов.
- Эка, ты запел…
Димку весьма озадачило, что шар не хмыкнул и вовсе не удивился сказанному, скорее наоборот – воспринял сказанное, как должное.
- Я знал, что у тебя получится, - озадачил Димку Смотрящий-шар. Он облетел вокруг Димки, пощупывая пространство безвременья лучами-щупальцами, иногда касаясь насторожившегося кандидата в ад и, остановился перед глазами, перестал испускать нити-лучи. Димка смело поглядел в шар, ища подобия щелок-глаз, но не нашёл ничего похожего – сплошной идеальный шар, на этот раз зеленоватого цвета и… ни малейшего намёка.
- Показывай – озадачил Димку Смотрящий. Он выпустил несколько синеватых лучей и прошёлся по Димке, словно сканировал и измерял недоступные Димке величины и понятия.
- О чём Ты? – попытался увести разговор в сторону Димка. – Я не понимаю тебя. Веди меня в ад.
- Меня не проведёшь хитрец – хмыкнул шар, завибрировав. – Мысль материальна, не правда ли, Димон? Вот с этого ты и начал, а потом вспомнил изречение из евангелия от Иоанна:
«Вначале было СЛОВО»…
Димка нахмурился, ища зацепку для контрнаступления.
- Я не пущу тебя в Мой Мир, кто бы ты ни был. – Он закрыл глаза и собрал всю волю и силу в кулак…
«Шар пронюхал что-то, но что»? Ответа пока не было, но подозрение усилилось. Димка уже хотел заблокировать определённые Законы Программы, когда услышал спокойный и вызывающий доверие голос:
- Я жду, показывай. В ад всегда успеешь… ты и так в аду.
Димка стиснул зубы до скрежета, что рассмешило шар.
« Хочет обвести меня вокруг пальца и заполучить мой мир – дудки! Всё – иллюзия».
- Иллюзия, говоришь – мгновенно отреагировал шар, прочитав мысли.
- Открой глаза. Я приказываю.
- Фигушки.
Димка задрожал от напряжения, но мимо своей воли приоткрыл веки и удивлённо вскрикнул.
Напротив, - в белой безрукавке, старых потёртых джинсах – ладно скроенный и несколько сухощавый мужчина лет сорока с короткой стрижкой и волевым лицом. Мужчина приязненно улыбнулся.
- Меня этим не купить – нашёлся Димка, но протянутую руку незнакомца пожал. – Иллюзион. Как в фильме «Матрица».
- Владимир, можешь называть меня Владимир Сергеевич – добродушно сказал незнакомец.
Димка протёр глаза и дважды плюнул через левое плечо, как будто у него было чем.
- Брось ты это занятие, не то заплюёшь всю свою вселенную – улыбнулся мужчина в потёртых джинсах. – Тоже мне: ангел – справа, чёрт – слева. Умник нашёлся.
В момент, появились два кресла и журнальный резной столик из ореха с дымящимися чашками чаю и еженедельником «2000», за следующую неделю после Димкиной смерти. Тот, кто отрекомендовался Владимиром Сергеевичем, удобно разместился в кресле, забросив ногу за ногу, положил на стол открытую пачку «винстона» и зажигалку. Димка подозрительно покосился на чай и то, как смотрящий прикуривает и, странно, - почувствовал, как ноздри приятно щекочет запах табака и чая.
«Наверное, берёт меня на пушку?.. – Димка, испытывая нестерпимое желание закурить, хотя и не курил, не удержался от соблазна. Смотрящий поднёс зажигалку к дрожащей сигарете в Димкиных пальцах и успокоил:
- Это иллюзия, Димон, но меня интересует совсем другое,.. Итак, давай начнём.
- А меня назвали родители Дмитрием – Димка не сводил взгляда с передовицы еженедельника, где на фоне сфинкса и пирамид стоял ещё не старый, но крепко сложённый мужчина с рюкзачком и трое малоросликов, похожие на инопланетян, навроде тех что рисуют в журналах. Страсть как хотелось почитать, но Смотрящий положил руку так, что кроме фото, весь текст передовицы был закрыт.
- Вот что Дима – выдержал паузу Володя. – Я понимаю, что тебе сейчас хочется много узнать, но… мне необходимо взглянуть на твой мир. Ошибки очень дорого стоят. Доверься мне. Я знаю, что ты заблокировал вмешательство со стороны… кстати – отвлекись от еженедельника и присядь. А злую сатирическую поэмку ты закончил, «О пьяном слесаре и ключах от Неба и Бозе»?
- Ты и про это знаешь? – огрызнулся Димка, но уже без злобы. – Ты только не вмешивайся Володя в мой мир.
- Это твой мир, Димка и я знаю, зачем ты создал его… Ты всё ещё не веришь мне?
- Верю, но не совсем – осмелел Димка и закашлялся дымом.
-Хорошо, пусть будет так – согласился он. приняв решение. – Но, смотри, не вмешивайся… Ведь я Тебя не совсем хорошо Вижу.
- Тогда расслабься и закрой глаза, и мы вместе поглядим твоё творение..
… в лиловом тумане рождалось Мироздание вселенной. Счётчик Времени запущен и в Материи клубились зародыши галактик и будущих звёздных систем, а центр – Димкино Сердце, пульсациями Любви заряжало программу построения вселенной. Это было Начало, - Второй день Творения с уже сформированными зачатками Мироздания.
- Посмотри вон туда – зашептал тихо Димка, словно боялся нарушить процесс. – Вон та, в первом секторе, четырёхрукавная зарождающаяся галактика. У её периферии только-только вспыхнуло Солнце…
- Через миллиарды лет, - ответил погодя, Володя, - на планете Земля родится некий Димка, чтобы в двадцать пять своих лет принести двойняшкам конфеты – ответил, улыбнувшись Володя-Смотрящий. Ради этого ты и создал вселенную из твоего сердца и хочешь раствориться в ней, чтобы потом надеть одежду человека.
- Но откуда ты знаешь? – вскричал взволнованный Димка.
- Не сильно волнуйся, а то нарушишь процесс зарождения жизни… Кстати, вовсе необязательно растворяться в своих Творениях. Это – пройденный этап, а вот коррекция необходима.
- Подскажи, Володь, - зашептал Димка. - Я ведь не всё знаю и учусь по ходу, боясь, что наделаю массу ошибок и глупостей. Я готовился к сковородкам, - шучу, и, потому старался успеть и зарядить необходимые и необратимые процессы творения, чтобы это не зависело больше ни от кого и непредвиденных факторов.
- Так и должнО Быть. Один из самых серьезных вопросов – вопрос интегрирования твоей вселенной в макрокосм вселенных. А они – вселенные, созданы с разными замыслами и разными творцами. На определённом этапе времени начинается связь между вселенными и взаимное проникновение разумного из вселенной во вселенную. Их ещё называют параллельными мирами. Вот тогда и начинаются проблемы… очень большие проблемы. Ты, неизменно к этому выводу пришёл бы. Я пришёл помочь на том этапе, когда ещё можно внести коррективы. Когда появится Жизнь, будет поздно. Я кое-что покажу тебе, а решение по коррекции примешь сам.
- У меня к тебе очень много вопросов, Володь? – разволновался Димка. - И самый первый – я хотел бы посмотреть, что произошло тогда, когда моё тело умерло.
- Ты хочешь этого, – не удивился Смотрящий. – Пусть будет так – согласился Володя. – Выводы потом сделаешь сам и внесёшь коррективы в свой мир, а что и я подскажу. А теперь смотри выборки, но для просмотра событий апокалипсиса мы отправимся в …
- Куда, куда? – разволновался, опешивший Димка. Сигарета выпала из рук и…
- Не зарывайся в мечтах и не торопи события…
Свидетельство о публикации №210081201499