Фламенко летом 2010
Восторг сменился раздражением, чего и следовало ожидать. В последние два месяца это моё обычное состояние, к которому добавилась головная боль и головокружение. И то и другое я лечила контрастным душем и льдом из холодильника. Лед был в бутылках. Я их прикладывала поочередно к щекам, темечку и лбу и мечтала, чтобы кто-нибудь догадался делать бутылки плоскими и гибкими, как кружка эсмарха. Тогда их можно будет засовывать за лифчик и трусы и привязывать тесемочками прямо к голове и накрывать шляпой. Шляпой всё же эстетичнее, думала я, в платке – ни дать, ни взять, деревенщина.
Но в последнюю неделю и душ перестал помогать. В пустой, как троллейбус, голове кружились разноцветные светофоры и Эсмарх в тесемочках и шляпе. Падая на кровать, я проваливалась в чернильную пропасть, не заботясь о совершенстве надетого белья. Вообще, бл…, не заботясь. Лежала со странно вывернутыми конечностями и ждала, пока сломаются светофоры. Потом руки начинали истязать невидимые иглы, я открывала глаза и с ужасом видела неумолимое светило, термометр с застывшей отметкой 44 и смятые белые простыни. Надо бы сменить на клеточку, думала я, она эстетичнее, а эти простыни – ни дать, ни взять, деревенщина.
И, вот, сегодня, в 5 утра я вылезла в окно, заслышав дробный стук.
Дождь! – подумала я и протянула руку. На ладонь упала большая капля, затем вторая. Я восторженно воткнулась в заволоченное небо.
На крыше, в бледных лучах рассвета топтались голуби, исполняя дробный танец фламенко.
Свидетельство о публикации №210081200432
В жару надо пить ГОРЯЧИЙ чай! Сразу прошибёт пОтом, и ненадолго станет легче. Когда снова станет невтерпёж – ещё. И ёщё. Когда станет невтерпёж по другой причине – можно, в крайнем случае, пописать. Сим победиши. Правда, о жаре скоро начнём скучать. Но не 44 ведь градуса!
По этому поводу – мемуар.
В незапамятные времена я ехал поездом через Казахстанскую степь, и на станции побежал с флягой за кипятком к станционному крану. Поезд между тем тронулся, я понял, что не успеваю к своему вагону, и сел в ближайший. Но намерение пройти сквозь тамбур уткнулось в запертую дверь. Минут через 40 на следующей остановке я вышел и пошёл «домой» по перрону. Остановка оказалась короткой, и мне снова пришлось садиться на ходу в чужой вагон. Однако я вновь оказался перед запертой дверью, на этот раз наружной. В следующем вагоне – то же самое.
Поезд между тем набирал ход. Теперь вспомним, что времена были столь стародавние, что у вагонов ступеньки торчали снаружи; на этих-то ступеньках я и примостился – а что мне ещё оставалось? Руки просунул за поручни – это был максимум комфорта, который я мог себе позволить. Стучать, кричать было бесполезно. Вспомним ещё, что происходило всё в Казахстане – летом! И, несмотря на «принудительную вентиляцию», вскоре от жары стало мутиться в голове, что в моём положении было весьма нежелательно.
Время от времени в желтом мареве впереди возникало тёмное пятно, превращаясь постепенно в оазис-полустанок с домиком и парой деревьев, стук колёс становился реже,… и вновь скорый поезд набирал ход, убивая очередную надежду.
И вот, при попытке устроиться поудобнее, я почувствовал ожог: алюминиевая фляга с кипятком, болтаясь на ремешке, прикоснулась к обнаженной руке. Сей шок подхлестнул моё меркнущее сознание, и из памяти всплыл вышеназванный опыт.
Так, попивая понемногу кипяточек, который был не только причиной моего бедствия, но и, как оказалось, средством моего же спасения, я доехал, наконец, невредимый, до большой станции, где проводники, проснувшись, открыли все двери, и я предстал перед своими соседями-попутчиками. Не было меня, в общей сложности, часа три – не стОит вспоминать и повторять, что я от них услышал.
Переживая вновь всё вышеописанное, я понимаю, что спас меня не кипяток, а чудо, в очередной раз сотворённое моим Ангелом-Хранителем для моего удержания в этом Мире – уж и не ведаю, для какой неведомой цели. Понять бы! Может, тогда остаток жизни прожил бы иначе…
Что ещё добавить? Странное дело, (на самом деле, вовсе не странное): такие приключения мы вспоминаем тем охотнее, чем они опаснее – ведь это из юности.
А как Вы считаете – эта «рецка» ещё кому-то может быть интересна? Вообще, кому интересен такой «материал», если автор – не Илья Эренбург и не Алла Пугачёва?
Марк Олдворчун 29.09.2010 00:04 Заявить о нарушении
Спасибо Вам за внимание к моим рассказам.)
С уважением и большой симпатией,
m.k.
Мисс Компромисс 29.09.2010 02:07 Заявить о нарушении